Глава 14

ПЕРЕВОД РЕАЛИЙ-ДЕНЕГ

Перевод наименований денежных единиц обычно рассматривается в теоретических работах вместе с переводом реалий-мер, несмотря на то, а, может быть, именно потому, что они являются как бы антиподами: реалии-меры мы стремимся большей частью передавать с учетом их смыслового (или количественного!) содержания, а реалии-деньги, напротив, как правило, транскрибируем¹.

Валюта, денежная единица, настолько тесно связана со своей страной, что, казалось бы, является, подобно гербу, ее своеобразным символом: рубль совершенно естественно переносит нас в Советский Союз, лев недвусмысленно говорит о болгарской действительности, рупия представляет в глазах любого европейца далекую Индию.

На деле, однако, эта яркая представительность оказывается не такой несомненной, как кажется. Вот почему некоторые любопытные сведения о денежных единицах помогут лучше ориентироваться в переводе этих реалий.

1. Хорошим примером для начала может быть та же рупия, которую многие считают характернейшим «представителем» Индии. На поверку оказалось, что есть (или были) еще рупии бангладешская, бирманская, индонезийская, кабульская (Афганистан), маврикийская, мальдивская, непальская, пакистанская, Персидского залива (Катар, Оман и Оман договорный), сейшельская, Шри

'•Ср., например, у И. Левого (цит. соч., с. 134): «Валюту же следует всегда оставлять ту, что в оригинале, поскольку она характерна для определенной страны, и рубли, использованные в переводе с любого другого языка на русский, перенесли бы действие в Россию».

165

Ланки; что франк является (или являлся) основной ва­лютой 30 стран (в том числе 12 стран КФА — зоны фр. франка), доллар — 31 страны, фунт — 33 стран и т. д. При этом положении, если нужно уточнить принадлеж­ность такой валютной единицы, приходится приводить ее в сочетании: «швейцарский франк», «американский доллар» (официально «доллар США»), «бахрейнский ди­нар», «кубинское песо» и т. д.

Итак, реалии-деньги могут быть 1) строго индивиду­альными, связанными в любом случае с одной определен­ной страной, представляя собой истинные реалии — драхма (Греция), злотый (Польша), лек (Албания), лея (Румыния), тугрик (Монголия) и т. д., или 2) требующи­ми для уточнения своей национальной принадлежности определения типа указанных выше.

К этому нужно добавить еще ряд особенностей, не безразличных для переводчика.

Перечисленные «одинаковые» единицы имеют, за ред­кими исключениями, неодинаковую номинальную стои­мость; к примеру, почти каждый из разнонациональных долларов имеет свой самостоятельный (насколько в фи­нансовых вопросах можно говорить о самостоятельности) курс. Иными словами, здесь одинаковость реалий ни в коей мере не говорит об одинаковости их референтов.

Кроме того, неодинаковым часто бывает и деление этих основных денежных единиц на разменную монету: цент, будучи, как правило, сотой частью доллара, являет­ся названием такой же части ряда рупий, гульденов и шиллингов, мальтийского фунта, чилийского песо, южно­африканского рэнда, лилангени (Свазиленд), леоне (Сьерра-Леоне) и т. д.; ливийский динар = 1000 дирха­мам, бахрейнский = 1000 филсам, алжирский=100 сан­тимам, иорданский = 10 дирхамам =100 пиастрам^ = 1000 филсам, югославский = 100 пара и т. д.

2. В наш динамический век, век изменений не только политической, но и географической карты, довольно час­то меняются и денежные единицы. Мы имеем в виду, разумеется, не их номиналы, а названия. Если от древнерусских гривны и куны до сегодняшнего рубля должны были пройти столетия, то в наше время эти из­менения происходят значительно быстрее. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в справочник «Валюты стран мира» (М.: Финансы, 1976): в исторических справ­ках, которыми снабжен раздел каждой из стран мира, видно, как быстро менялись названия валют этих стран,

166

_й особенности во второй половине нашего века. Так, вме-|сто старых колониальных валют появились седи (Гана), \сили (Гвинея), заир, риель (Кампучия), вона (КНДР) *и пр.; постоянно меняются границы Зоны фр. франка, Стерлинговой зоны, Долларовой зоны; а переводчику нужно быть в курсе дела: не допускать, чтобы герои поку­пали на доллары там, где они уже вышли из употреб­ления.

В связи с временными изменениями денежных единиц переводчик не может не учитывать и наличие единиц с одинаковым названием, но различными по времени и месту референтами. Например, динаром, наряду с названием ряда современных денеж­ных единиц, называлась и наиболее распространенная в прошлом золотая монета стран мусульманского Восто­ка, — название, близкое и родственное древнеримскому денарию; в Англии и Франции в разговоре и теперь иной раз встречаются названия денег, уже вышедших из упо­требления. Так, фр. су изъято из употребления, но им и теперь нередко обозначают мелкую монету. Англичане до сих пор называют 1 лиру совереном, говорят о цене в одну крону (5 шиллингов). В Болгарии сантим использу­ется иногда как синоним стотинки (обычно в переносном смысле), а также, во множественном числе, как название первых болгарских почтовых марок.

Множество денежных единиц своим происхождением связаны с весовыми единицами¹, которыми изме­рялись в древности те или иные ценные материалы, в пер­вую очередь золото и серебро, служившие всеобщим эк­вивалентом. Таковы фунт, до сих пор не утративший своего значения меры веса, драхма — тоже, но только в аптечном деле, гривна, динар, ливр, талант и др.

3. С самого начала мы говорили, что реалии-деньги, как правило, транскрибируются. Однако не следует принимать это в абсолютном смысле и для любого случая.

Во-первых, в большинстве языков имеются традици­онные для тех или иных денежных единиц формы, неред­ко представляющие собой скорее перевод соответствую­щей реалии. Яркий пример — англ, pound; вот как он выглядит в нескольких языках: рус: фунт (стерлингов),

«...при металлическом обращении готовые названия весового масш­таба всегда образуют и первоначальные названия денежного мас­штаба...» (К. Маркс. Цит. по книге: У с т ю г о в Н. В., К а м е н-Ц е в а Е. И. Русская метрология. Изд. 2-е. М.: Высшая школа, 1975, с. 4.)

167

болг. лира или фунт стерлинг, фр. livre sterling или 1е sterling, исп. libra esterlina, чеш. libra sterlinku, нем. Pfund (Sterling); по существу pound — Pfund — фунт — livre — libra — перевод старой весовой меры.

Но если взять даже самые близкие транскрипции, то окажется, что утвердившаяся в том или ином языке форма не всегда является транскрипцией в ее класси­ческом значении. Например, рубль в болгарском языке адаптирован и приобрел форму женского рода — рубла; лев во французском получил наращение -а, восходящее к форме множественного числа болгарского слова — leva; копейка в английском и во французском языках, напро­тив, потеряла окончание и и — kopek, а во французском переменила и род на мужской и т. д. Одним словом, ос­новным правилом обращения с реалиями-деньгами в пере­воде является в общем транскрипция, но в частно­сти выбор приема передачи их осуществляется строго с учетом уже принятой в соответствующем языке формы; такой подход к переводу встречается в отношении неко­торых имен собственных (см. ч. II, гл. 2).

Во-вторых, некоторые названия денежных единиц, одинаково транскрибируемых, допустим, на рус­ском языке, имеют иное написание (и звучание) в ис­конном, а возможно, и в других языках. Вот несколько примеров.

Валюта ГДР, ФРГ и Финляндии в русской и в болгар­ской транскрипции — марка, но в английской первые две — mark, а финляндская — markka, в русской и бол­гарской транскрипции есть только одна рупия, а в англий­ской, французской и немецкой — индонезийская денеж­ная единица rupah, а остальные рупии — англ, rupee, фр. roupie и нем. Rupie. Очень близки русские транскрип­ции таких валют, как иранский риал, кампучийский ри-ель, риял Саудовской Аравии и старый исп. реал; размен­ная монета эре (Швеция и др.) и эйре (Исландия) и т. д. И такая идентичность или близость формы может оказаться препятствием для верной передачи содер­жания.

: 4. Сказанного достаточно, чтобы породить сомнение в безусловной принадлежности наименований денежных единиц к реалиям. Поскольку среди них в самом деле есть лишенные национального и/или исторического коло­рита, которые, следовательно, нельзя считать реалиями в настоящем смысле слова, лексику, обозначающую деньги, можно разделить на 1) национальные денежные единицы

168

(основная валюта и разменная монета), обладающие оп­ределенной стоимостью, номиналом — рубль, лев, стотин­ка, копейка, пенс, фунт стерлингов, лира, и 2) единицы, которые по ряду причин (обычно исторических) утратили в той или иной степени точное стоимостное значение, а на­ряду с ним и яркость национальной окраски, и использу­ются расширительно (иногда в составе устойчивых соче­таний), в значении денег вообще, некоей суммы, большей частью незначительной — рус., фр. и болг. сантим, рус. и болг. грош, рус., болг. и фр. обол, рус. алтын, деньга, полушка, болг. пара, гологан, петак, фр. ecu, denier, sou, teston, нем. Heller, Deut, Sechser и т. д. Реалиями следует считать лишь единицы первой группы; вторые же бывают обычно реалиями лишь в диахроническом плане, т. е. в текстах, где их функция связана с тем временем, когда они еще не выходили из употребления, т. е. где они фигу­рируют как исторические реалии.

5. Выше упоминалось, что при переносном употребле­нии реалия нередко утрачивает часть коннотативного значения. То же относится и к денежным единицам: в пе­реносном смысле они утрачивают свою конкретность и материальную стоимость, приближаясь по значению к единицам второй группы — «не реалиям» (ср. грошовая картина, стоит гроши и копеечные книжки, ни копейки нет, купил за копейки). Тем не менее эта близость не переходит определенной границы: копейка, в отличие от гроша, сохраняет какую-то долю национального колори­та, давно утраченного грошом. «Копеечки сиротские, сле­зами облитые» ', — жалуется у А. И. Куприна старая Ма-нуйлиха, Олесина бабушка, стараясь показать незначи­тельность своих сбережений, и эти «копеечки» никто не воспринимает буквально: речь идет о неопределенной, но небольшой сумме денег.

В последнем случае вопрос о выборе средств перевода ставится приблизительно так: 1) копейка как яркая реа­лия подлежит транскрипции, но 2) транскрибировать яв­но нельзя, поскольку таким путем не передать контексту­ального значения — получилось бы значительное смеще­ние смысла; 3) утратив конкретность обозначения и ма­териальное покрытие, копейка сохранила тем не менее отблеск «русскости», который, несмотря на возможность аналогичной ситуации — бедственное положение старого человека — в любой, нерусской действительности, не поз-

¹ Куприн А. И. Собр. соч. в 9-ти томах. Т. 2, с. 377.

169

воляет употреблять ее (транскрибировать) в тексте, свя­занном с французским, греческим или испанским бытом; а раз, с одной стороны, транскрипция недопустима, и, с другой, невозможность передачи колорита при переводе не грозит особенным искажением подлинника, где этот колорит уже в значительной мере «поблек», 4) перево­дить нужно такими средствами, которые доведут до чита­теля смысловое содержание, не придавая, однако, кон­тексту не свойственной ему окраски.

Одним из таких именно естественных, обобщающих средств перевода является замена денежной единицы функциональным аналогом — главным обра­зом, названиями денег второй группы, существующими, вероятно, в любом языке.

Однако при этом необходима очень существенная ого­ворка: удобство такой замены отнюдь не значит, что лю­бую реалию, употребленную в переносном смысле, можно заменить в переводе любой единицей из денег-нереалий. Каждое из этих слов-замен отличается собственным «нравом»: одни обладают очень широкой сочетаемо­стью (грош, пара), другие, напротив, употребляются чуть не исключительно во фразеологии (обол, алтын). Кроме того, выбор «монеты» зависит и от ПЯ; например, в немецком языке даже не вышедшие из употребления единицы иногда используются в более нейтральном стиле.

Если такой прием окажется неудобным, то можно по­думать и о переводе другими нейтральными средствами, в первую очередь, заменой родовым понятием: «деньги», «сумма», при более широком обобщении смысла — «мно­го», «мало», или, наконец, даже опустив трудно поддаю­щуюся переводу валюту: в сравнении «все равно, что най­ти сто тысяч рублей» рубли можно безболезненно опу­стить.

Но вернемся к копеечкам в примере из А. И. Куприна. Как лексическая единица копейка сохраняет свое основ­ное значение, продолжая оставаться элементом денежной системы СССР. Этим и можно объяснить, почему эпизо­дическое нарушение связи с референтом при употребле­нии ее в переносном значении не приводит к потере на­циональной окраски. Поэтому едва ли можно считать удачным введение в русский перевод новеллы анг­лийского автора из африканской действитель­ности выражения «станет в копеечку» (Дж. Б. Шоу. Но­веллы) . Это почти так же плохо, как употребление бол­гарских реалий-денег для неболгарской действительно­го

сти в рассказе о том, как кто-то в Москве покупал грейпфрут на 39 стотинок, или в телепередаче о 100-ле-вовом заработке жителей фавел Рио-де-Жанейро (при­меры аутентичны).

6. В особый раздел нашей предметной классифика­ции были выделены денежные единицы и едини­цы-меры, отличающиеся от остальных реалий этого рода главным образом стилевой окраской. С точки зрения стро­го предметного деления, такое обособление по стилисти­ческому показателю неправомерно, поскольку принад­лежность к сниженным стилям речи в общем не меняет их предметной отнесенности:.целковый=\ рублю, англ. dime=10 центам, Groschen австр. = 1/100 шиллинга, а нем. =10 пфеннигам; nickel в ам. жаргоне = 5 центам, а nickel в англ. = 1 фунту стерлингов и т. д. Однако некото­рые особенности этих единиц и, в частности, осложнения, которые создает их перевод, требуют самостоятельного и более тщательного рассмотрения.

Основным признаком, по которому пятак или крас­ненькая, nickel или dime, sou или ecu отличаются от своих современных «нормативных» синонимов, остается их принадлежность к иному стилю (разговор­ный, просторечие, диалект, жаргон). Если сопоставить «пять рублей» — синенькая — пятерка или «пять санти­мов»— sou или «доллар» — buck, учитывая их стилисти­ческие (и иные) расхождения, то нетрудно увидеть, как много теряет перевод, когда все сплошь передается офи­циальным наименованием соответствующей денежной единицы.

Различаются эти реалии и в историческом аспекте. Среди стилистически окрашенных единиц намечаются две группы: устаревшие и даже старинные единицы, такие как рус. алтын, четвертной, катерника, радужная, и употребляемые в современной речи — пятак, гривенник, трешка, двушка, полтинник. Многие из второй группы, о которых уже шла речь, лишились стоимостного значения и не употребляются в настоящее время как реалии; дру­гие, сравнительно недавно живые, вышли из употребле­ния (пятнашка= 15 коп.).

Иногда между просторечными и жаргонными назва­ниями денежных единиц и их нейтральными по стилю синонимами наблюдаются и. некоторые семантичес­кие отличия. Например, двушка не равнозначна двум копейкам (две монетки по 1 коп. — не двушка): это «двухкопеечная монета», а нередко и уже — необходимая

171

для телефона-автомата монета (возможно, что именно в связи с таким «телефонным» употреблением и возникла в обиходном языке не фигурирующая в словарях двушка).

Нередки отличия и в отношении употребления. Многие из этих единиц употребляются преимущественно в составе фразеологических сочетаний (нет ни копья); другие — в более или менее ограниченных по содержанию контекстах. Например, фр. livre (обычно в этих случаях ее транскрибируют на русский и болгарский, а, вероятно, и на другие языки — ливр) используется в современном французском языке почти исключительно для обозначе­ния дохода — «получает столько-то ливров ренты».

Есть, кроме того, ряд единиц, которые не имеют очень определенного «достоинства» или обозначают несколько стоимостей, или последние менялись со временем; харак­терный пример — червонец: 1) золотая монета достоин­ством в 3 р. в разговорном употреблении, 2) 5 р., 3) 10 р., 4) кредитный билет достоинством в 10 р. (1922-1947 гг.); нем. Sechser может иметь, в зависимости от ме­ста, стоимость 5, 10 или 20 пфеннигов.

Перевод смыслового содержания этих реалий-де­нег не затруднит никого с точки зрения их материаль­ного значения. Пятерка — это не более, чем 5 руб­лей, иногда купюра достоинством в 5 рублей, только и всего. Но беда именно в том, что в художественной лите­ратуре номинал — не самое важное, а переводчик переда­ет лишь «достоинство» денежной единицы, часто остав­ляя на втором плане эмоциональную окраску (не говоря уже о колорите) и не доводя, таким образом, до читателя характер, настроение, отношение к окружающим, воспи­тание, намерения героя, которые иной раз подсказывает эта «пятерка» или эти «пять рублей».

Коль скоро мы имеем дело с реалиями, в первую оче­редь, казалось бы, нужно подумать о транскрипции. В наших русских материалах мы не встречали такого случая; единственная обнаруженная нами транскрипция приведена в РБР — «полушка» с соответствующим объяс­нением: «старинная медная монета = '/4 копейки»; и еще перевод: красненькая передана в значении уменьшитель­ного женского рода от «красный» — «червеничка», что болгарскому читателю, разумеется, ни о чем не говорит.

О переводе таких реалий написано немного. И. Ле­вый, например, к сожалению, предельно лаконичен: «Наи­большее, на что может решиться переводчик, чтобы сде­лать текст доступнее пониманию, — это заменить менее

172

известные денежные единицы более известными»; он предлагает вместо англ, кроны писать «пять шиллингов», вместо «трех червонцев» — «тридцать рублей» и т.д.¹. Мы вполне согласны, что такая замена сделает текст доступнее, но ведь это не единственная забота переводчи­ка; если речь идет только о том, чтобы менее знакомое заменить более знакомым, то задачу можно считать ре­шенной, но этим не передать стилистические, эмоцио­нальные и, нередко, временные различия, скажем, между «десятью рублями», «десятирублевкой», «десяткой», «червонцем» и «красненькой»...

Проследив словарные переводы русских семантичес­ких синонимов рублей и копеек, мы постарались устано­вить кое-какие закономерности в отношении средств, которыми пользуются разные языки. Приемы, в общем, стандартные, что касается, в частности, английского, французского и немецкого языков: 1) обозначают «моне­ту или денежный знак, билет, достоинством в столько-то» (англ, five kopeck piece, ten rouble note, фр. piece de cinq kopecks, billet de dix roubles, нем. Fiinfkopekenstuck, Zehnrubelschein); 2) если такое обозначение почему-либо неудобно или невозможно, приводится просто номинал: «столько-то копеек или рублей» (англ, fifty kopecks, one rouble, фр. deux kopecks, cinq roubles, нем. barber Rubel); 3) наконец, в сравнительно очень немногих случаях (мы нашли только в немецком) есть приблизительные соот­ветствия типа функциональных аналогов (Funfer, Hun-derter).

Болгарский язык располагает в этом отношении более богатым выбором: наряду с первыми двумя из перечис­ленных выше приемов, 1) для нереалий есть а) не­сколько функциональных эквивалентов для мелких де­нег, небольшой суммы: грош, пара, сантим, аспра и пр. и б) несколько функциональных замен с различными от­тенками для золотых монет: желтица, махмудия, наполе­он, пендара и др.; 2) для реалий, в частности а) копеек, можно употребить некоторые слова одного корня с чис­лительным, с добавлением суффиксов -ак, -аче: петак, десетаче, и б) для рублей — с суффиксами -ак, -ачка, -арка: двайсетак, стотачка, хилядарка. Под этими слова­ми подразумеваются, в первую очередь, болгарские день­ги, но численное значение соответствующей денежной единицы как бы преобладает над коннотативным, что и

Левый И. Указ, соч., с. 134.

173

позволяет применять их к любой валюте данного номи­нала: гривенник = десетаче. При различных величинах, для которых нет точного функционального аналога, мож­но комбинировать имеющиеся: двугривенньш = двайсета-че, разумеется, если это позволяет контекст.

Как при других реалиях, и здесь возможны иные приемы перевода — родо-видовыми соответствиями, пу­тем описания и т. д., но в общем редко удается добиться очень хороших результатов, почему и приходится искать компенсаций в других местах контекста.