Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

183

исключением, сопровождают мужчин. В это время «старухи», передавая бразды правления той невестке, до которой дошла очередь готовить ужин, участвуют в общих работах, утверждая, таким об-

19 Влажный сезон является временем устного обучения, когда закрепляется групповая память. Во время сухого сезона эта память действует и обогащается через участие в действах и церемониях, цементирующих единство группы: летом дети практически обучаются крестьянским делам и обязанностям человека чести, которые им предстоит исполнять в будущем.

428

разом, свою власть. Они обходят огород, прибирают за мужчинами: тут подобрать брошенную деревяшку, горсть фуража, упавшего по дороге, там — палку, забытую под деревом, вечером принести, кроме кувшина свежей воды из родника в саду, охапку травы, виноградных или маисовых листьев для скота. Молодые женщины во время сбора фиников помогают мужьям, которые трясут финиковые деревья. Жена собирает плоды, перебирает их и раскладывает на циновках, а вечером возвращается домой, немного позади мужа, одна или в сопровождении «старухи».

Так этот двойной выход определяет границы azal, в прямом смысле слова мертвого времени, которое должен уважать каждый: кругом звенящая тишина, пустота, на улицах — настоящая «пустыня». Большинство мужчин разбрелось: кто живет на azib (на хуторе), кто постоянно живет вне дома из-за необходимости ухаживать за садом и за парой быков в хлеву, некоторые работают на сушильне фиников (недаром в это время каждая семья боится, что ей не собрать всех своих мужчин в случае необходимости). Неизвестно, кому — мужчине или женщине — принадлежит в этот момент внешний мир. И те и другие остерегаются его занимать. Человек, оказавшийся в эти часы на улице, кажется каким-то подозрительным. Редкие мужчины, из тех, кто не остался спать в поле под деревом, проводят сиесту, развалившись то тут, то там: в тени входа, у изгороди, перед мечетью, прямо на камнях, или внутри дома, во внутреннем дворе, или в отдельной комнате, если таковая имеется. Женщины легкими тенями выскальзывают из дома, пересекают улицу, незаметно проникают в дом к соседке: сейчас они также ничем не заняты и, пользуясь тем, что присутствие мужчин в доме в это время дня старательно скрывается, собираются вместе или ходят друг к другу в гости. И только пастушки, возвратившиеся в деревню со своими стадами, играют на окраинных перекрестках и в местах сходок второстепенной важности: они

429

играют в thigar, «ножную борьбу», thighuladth, «бросанье камней в цель», в thimristh, «жмурки», своего рода игру для девочек, и т. п.

Основополагающее разделение

Только порождающая модель, очень мощная и одновременно очень простая, позволяет избежать альтернативы институционализма и позитивизма и не впасть в нескончаемую интерпретацию, которой предается структурализм, когда он, неспособный подняться до порождающих оснований, может лишь бесконечно воспроизводить логические операции, которые во многом являются случайными актуализациями этих оснований. Зная принцип основополагающего разделения (парадигмой которого является оппозиция между полами), можно заново произвести, т. е. полностью понять, все ритуальные практики и символы на основании двух операциональных схем, которые, в качестве культурно конституированных внутри и посредством ритуальной практики природных процессов, являются неразрывно логическими и биологическими, как природные процессы, которые они стремятся воспроизвести (в двойном значении), будучи осмыслены в магической логике: с одной стороны, это объединение разделенных противоположностей, образцовыми актуализациями которых являются брак, пахота или ковка железа и которые порождают жизнь как собрание вновь объединенных противоположностей, с другой стороны, это разделение объединенных противоположностей, разрушение и предание смерти, например жертвоприношение быка и жатва как опровергнутые убийства20. Таковы две операции: объеди-

20 Основополагающие действия — соединять и разделять — являются практическим эквивалентом наполнения и опустошения: вступить в брак — это âammar, «стать полным». Перекресток, место пересечения четырех основных направлений и тех, кто движется в этих направлениях, является символом полноты мужского, компании (elwans), который противопоставляется, с одной стороны, опустелому полю или лесу (lakhla), одиночеству, страху, «дикому» (elwah'ch), а с другой стороны — полноте женского (lâamara), деревне или дому. Именно поэтому перекресток играет важную роль в некоторых ритуалах по восстановлению женского плодородия.

430

П. Бурдье. Практический смысл. — СПб.: Алетейя, 2001 г. — 562 с. — («Gallicinium»).

183

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

184

нять то, что основополагающее разделение (nomos, раздел и закон, закон разделения, принцип деления) разъединяет: мужское и женское, сухое и мокрое, небо и землю, огонь или орудия, созданные с помощью огня, и воду — и разделять то, что ритуальное нарушение: пахота или брак, как условие всякой жизни — объединяет. Общим у этих двух операций является их сущность — неизбежное кощунство, нарушения, одновременно необходимые и противоестественные, некий предел, одновременно необходимый и произвольный. Одним словом, достаточно воспользоваться принципом основополагающего разделения и этими двумя классами операций, чтобы воспроизвести систему существенных признаков в форме сконструированного описания, совершенно несводимого к нескончаемому и, тем не менее, всегда неполному перечислению ритуалов и их вариантов, что сообщает последующему анализу невразумительность и мистицизм.

Исходное разделение, которое противопоставляет мужское и женское, сухое и мокрое, горячее и холодное, — это основание оппозиции, о которой всегда сообщают информаторы, оппозиции между двумя важными состояниями: с одной стороны, eliali, ночи, времени влажного и женского, вернее, объединенных противоположностей, мужского в женском, одомашненного женского, полного дома, плодородной женщины и земли, а с другой стороны, esmaïm, периода сильной летней жары, времени сухого и мужского в чистом, в разделенном виде. В этих двух моментах сосредоточены доведенные до высшей интенсивности свойства сухого сезона и сезона сырой погоды. Вокруг этих двух полюсов группируются два класса ритуалов. С одной стороны, это ритуалы узаконивания, направленные на опровержение или эвфемизацию насилия, свойственного всем действиям, в которых объединяются антагонистические

431

принципы при пахоте, закаливании железа, сексуальном акте, или, наоборот, разъединяются объединенные противоположности при убийстве, жатве или раскрое ткани. С другой стороны, это ритуалы искупления, задача которых — обеспечить или облегчить нечувствительные и всегда находящиеся под угрозой переходы между противоположными началами, поддержать жизнь, т. е. объединенные противоположности, и сделать так, чтобы элементы и мужчины следовали «порядку времени» (chronou taxis), т. е. мировому порядку: осенью — феминизации мужского, во время пахоты, сева и ритуалов заклинания дождя, которые их сопровождают, весной — омужествлению женского, во время постепенного отделения зерна от земли, жизнь которой подходит к концу вместе с жатвой.

Если период, названный eliali, «ночи», упоминается всеми информаторами и всегда в связи с esmaïm, «зноем», то это прежде всего потому, что в каком-то смысле зима зимы и лето лета сконцентрировали в себе все оппозиции, которые структурируют мир и сельскохозяйственный год. Сорок дней, отведенные для всхода семян, посеянных осенью, являют собой высшее воплощение этих пустых периодов, не отмеченных ни одним важным ритуалом (за исключением нескольких обрядов предсказания), когда ничего не происходит, когда все работы приостановлены.

Именно во время первого дня еппауеr (приходящегося на середину eliali, на границе между «черными» ночами и «белыми» ночами) и в связи с ритуалами обновления, которые знаменуют начало нового года (замена трех камней в очаге, побелка домов) и центром которых являются дом и kanun, наиболее часто осуществляется практика пророчества. Например, на заре начинают выгонять овец и коз, и если первой появляется коза, которая ассоциируется с женским-женским, как старуха (дни старухи называют также «днями козы»), это считается плохим знаком. Камни очага смачивают с помощью обожженной глиняной лопатки, исходя из того, что если с утра очаг будет сырой, то и год будет дождливым, и на-

432

оборот. Подобные практики могут быть поняты не только в свете роли первого дня еппауеr как зачина, но и ввиду того, что это — период ожидания и неопределенности, когда не остается ничего другого, как пытаться предугадать будущее. Вот почему предсказательные ритуалы, касающиеся семейной жизни и особенно урожаев текущего года, близки ритуалам, посвященным беременной женщине.

Плодородное поле, надлежащим образом охраняемое (наподобие женщины21): с помощью колючей изгороди (zerb), сакральной границы, которая производит сакральное, табу (h'aram),

— является местом таинственной и непредсказуемой работы, которая внешне никак себя не проявляет и которую можно сравнить с процессом разваривания пшена и фасоли в горшке или с работой по вынашиванию, которая происходит в животе женщины. Это время как раз и есть зима зимы, ночь ночи. Аналог ночи, зима, — это время сна быков в хлеву, ночная и северная сторона дома, время сексуальных отношений: как для кабана22, так и для перепелки,

П. Бурдье. Практический смысл. — СПб.: Алетейя, 2001 г. — 562 с. — («Gallicinium»).

184

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

185

яйца которой являются символом плодородия; eliali — время спаривания. Это момент, когда природный мир отдан женским силам плодородия, относительно которых никогда нельзя быть уверенным, что они будут вполне и окончательно омужествлены, т. е. окультурены и приручены. Внезапные возвращения зимы, холодов и ночи словно напоминают о скрытом насилии женской природы, которая всегда угрожает обратиться к злу, налево, к целине, к бесплодию природной природы. В «споре между зимой и мужчиной» (Anonyme, F D B, 1947) зима представлена женщиной (название времени года, chathwc, трактуется как женское имя собственное) и, конечно же, старой женщиной, воплощающей все силы зла, насилия и смерти («Я за-

21Ehdjeb означает «защищать», «маскировать», «прятать», «содержать взаперти» (женщину),

отсюда leh'djubeya, «заточение женщины» (Genevois, 1968, II, р.73).

22Если в «период eliali кабан спаривается», то «во время ah'gan он дрожит от холода»; кроме того, en-natah' называют иногда «временем, когда кабан дрожит».

433

режу твою скотину, — сказала она. — Когда я поднимусь, ножи примутся за дело»), беспорядка и разделения. И только поражение в поединке с мужчиной может вынудить ее несколько умерить агрессивность и выказать больше умеренности и милосердия. Этот своего рода первородный миф напоминает, что зима, как женщина, двояка: есть в ней женщина чисто женская, не смешанная, не укрощенная, воплощенная в старой женщине, пустой, сухой, бесплодной, т. е. женское начало, сведенное старостью к его чисто негативной истине (ухудшение погоды иногда открыто связывается с пагубными действиями старух в той или иной деревне клана, или старух соседских кланов, т. е. колдуний, каждой из которых принадлежит определенный день недели). Но есть также женщина покоренная и прирученная, женщина полная и полностью женщина, плодородие, труд по вынашиванию и проращиванию, который выполняет природа, оплодотворенная мужчиной. Всякая окультуренная природа, земля, в которую брошены семена, или живот женщины есть место борьбы, подобной той, которая противопоставляет холод и зимние сумерки силам весеннего света, открытия, выхода (из земли, из живота, из дома), силам, с которыми одной из своих сторон связан мужчина. Именно в такой логике следует понимать «дни старухи», момент перехода и разрыва между зимой и весной (или между двумя месяцами зимы): старуха, называемая по-разному, проклинает один из зимних месяцев (январь, февраль или март), либо саму старуху-Зиму, упрекая ее в том, что та калечит ее скотину, а месяц (или зима) просит своего соседа одолжить ему один или несколько дней, чтобы покарать старуху (Galand-Pernet, 1958, 44 и библиография). Во всех легендах об одолженных днях (amerdil, «ссуда»), которые, конечно же, являются не только способом оправдать неожиданное возвращение плохой погоды, существом, приговоренным зимой или — наподобие «козла отпущения» — приговоренным к зиме, оказывается нечто, являющееся частью природы, даже зимы, чаще всего старая женщина (как и сама Зима), козой (Ouakli, 1933, Hassler, 1942) или чернокожим. Такова жертва, которую следует заплатить, что-

434

бы старая колдунья Зима согласилась — по факту самой просьбы, обращенной к последующему времени года, одолжить ей несколько дней — признать границы, которые за ней закреплены.

Эта гипотеза находит свое подтверждение в том факте, что, согласно легенде, записанной в Аит Хишем, роль старухи отводится черному, персонажу презираемому и зловредному. Различая в периоде ah'ayan благословенный период, называемый ah'ayan u h'uri («ah'ayan свободного человека, белого»), когда можно сажать и сеять, и проклинаемый период, называемый ah'ayan bu akli («ah'ayan черного»), неделю холодов и морозов, в течение которой останавливаются все работы, информатор рассказал легенду о нарушении границ, устанавливающих социальный порядок. Черный хотел жениться на дочери белого человека. Стремясь избежать такого союза, отец потребовал: претендент в течение семи дней должен стоять под струей водопада, чтобы побелеть. Негр выдерживал испытание в течение шести дней, на седьмой день Бог, который был против этого брака, наслал дождь с радугой (как в случае свадьбы шакала) и заморозки, которые и убили негра (вариант этой легенды можно найти в: Bourilly, 1932). В соответствии с вариантом, записанным в Айн Ахбэль, старуха, переворачивая обычное разделение ролей и нарушая границу, закрепленную за различными возрастами, просит своих детей выдать ее замуж. Дети ставят условием, чтобы она семь ночей провела на морозе, в результате чего она умирает. Еще один противоестественный брак описан в легенде о «женитьбе шакала». Это животное, как и нечестивая старуха или нечистая коза, воплощает природный беспорядок, неприрученную природу («у него нет дома»), вступает в брак за пределами своего вида, в

П. Бурдье. Практический смысл. — СПб.: Алетейя, 2001 г. — 562 с. — («Gallicinium»).

185

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

186

противоестественный брак с верблюдицей, и вдобавок не устраивает свадьбы. И на этот раз небо насылает град и бурю, как если бы нарушение временных границ, устанав-

435

ливающих природный порядок, могло быть обосновано только необходимостью нарушить социальные границы или покарать за это. В большинстве вариантов старухе свойственна словесная невоздержанность, которая заставляет ее бросать вызов, оскорбление, обвинение (т. е. приводит ее к своего рода hubris) в адрес будущего, нарушать границу как таковую, чем является граница временная («прощай, дядюшка Еппауеr, ты ушел и ничего мне не сделал»). Но главным образом, старуха, будучи страшной, злой, бесплодной, дикой, нарушающей границы всякого приличия (по легенде, старуха еппауеr мочится на детей, у ее субститута, козы, всегда неприлично задран хвост, а живот плоский и пустой, страшные и острые зубы, которые все перемалывают), предрасположена к столкновению со злыми силами, частью которых она является и которые во время различных инаугураций следует вытеснять в прошлое и изгонять. Одним словом, походя в этом на чернокожего и кузнеца, она обретает свое назначение в том, чтобы с помощью зла побеждать зло (подобно тому, как она это делает, налаживая ткацкий станок), чтобы от имени всей группы вести борьбу против зимы, ее alter ego, — борьбу, в которой она жертвует себя и в которой ее приносят в жертву.

Es'maïm, «жаркое время», является для сухого сезона тем же, чем eliali — для влажного: это мертвое время, которое противостоит essaïf, жатве, так же, как внутри влажного сезона eliali другое мертвое время противостоит lah'lal, пахоте, и выражает в наиболее концентрированном виде все свойства сухого сезона. Начинается это чистое и бесплодное царство лета (т. е. огня, сухости, соленого) с месяца мая, который считается неблагоприятным для всякого рода оплодотворения, т. е. для свадеб (майские браки обречены на распад и маету; «проклятая майская метла» является полной противоположностью благословенной метле «первого дня весны»: майская метла приносит разорение, опустошение и бесплодие в дом или хлев, где ею пользу-

436

ются). В ритуалах «первого для лета»23, а также в ритуалах, посвященных летнему солнцестоянию, insla, приходящегося на начало es'maïm, при татуировке, скарификации в лечебных или профилактических целях, производимой веточкой олеандра, извлеченной из букета azal, при обвязывании головы красной проволокой в целях защиты, прокалывании ушей у девочек, кровопускании у животных и людей и т. д., используют железо и огонь, а также инструменты, созданные с помощью огня или связанные с огнем: серп, лемех, чесальный гребень, нож, кузнечные щипцы для угля, кочерга, с помощью которых рубят, режут (в частности, перерезают горло приносимых в жертву животных и людей), колют, пускают кровь, а также изгоняют злые силы, принадлежащие царству влажного, как, например, djnun. Ночь insla, когда зажигают бесплодный очистительный огонь в доме, в ночном (среди стада), в виноградниках, в полях, на пасеках, на току и т. д., обречена на бесплодие. Считается, что в эту ночь женщина не может зачать, а рождающиеся в этот день дети (как и заключающиеся в этот день браки24) обречены на бесплодие. Время сухости — это

23По версии Вестермарка, 17 мая называют el mutel ardh, «смерть земли». Автор перечисляет целый ряд традиций, в которых отражен иссушающий характер дня (например, если в это время спят, теряют влечение к жене). Он отмечает также, что совершаемые в этот день жертвоприношения особенно результативны.

24Согласно Дестэну, в Бени Снус существовала традиция выставлять опрокинутый горшок (символ влажного и черноты зимы), дно которого было вымазано известью (чтобы отбеливать черное), в огороде (место, относящееся к женской культуре) в момент insla. Схема возврата и опрокидывания используется во всех ритуалах, которые нацелены на достижение радикального изменения и, в частности, резкого перехода от влажного к сухому, и особенно от сухого — к влажного. Операции опрокидывания, вербальным эквивалентом которых является абсурдная ложь, иногда применяемая для того, чтобы опрокинуть привычный ход вещей, и, в частности, операции, используемые для изменения погоды, отличаются от нарушений тем, что они еще признают опрокинутый порядок. Их принцип всегда заключается в том, что предмет или животное смещается

сего естественного места, нормального положения с целью вызвать конфликт, решением которого будет заранее рассчитанный результат (например, чтобы вызвать дождь, черепаху переворачивают кверху ножками и укладывают на дереве (Destaing, 1907, 254)). Порог, который уже сам по себе является опрокидыванием, представляет собой одно из предпочтительных мест для подобных ритуалов, то же самое относится и к зеркалу. Такая схема позволяет предположить любое переворачивание «за» на «против», любую инверсию: не случайно о том, кто нагло врет, говорят: «Он поменял местами восток с западом».

437

и время соли, пищи острой и жареной, как сухие травы, которыми она сдабривается, пищи

П. Бурдье. Практический смысл. — СПб.: Алетейя, 2001 г. — 562 с. — («Gallicinium»).

186