- •1. Зарождение политических идей на Древнем Востоке (Египет, Месопотамия)
- •2. Политическая и правовая мысль Древнего Китая (конфуцианство, даосизм, моизм, легизм)
- •3. Политико-правовые идеи Древней Индии (брахманизм, буддизм)
- •4. Ранний этап развития политической мысли в Древней Греции. (Гомер, Гесиод, Гераклит, Пифагор)
- •5. Политические доктрины периода расцвета древнегреческой полисной государственности
- •6. Старшие и младшие софиты
- •7. Консервативные утопии Платона (в диалогах «Государство», «Законы»)
- •8. Аристотель о политике
- •9. Классификация государственных форм в древнегреческой мысли (Платон, Аристотель, Полибий, Цицерон)
- •2.3 Отношение Цицерона к рабству
- •10. Идея круговорота форм правления в античности ( Платон, Полибий)
- •11. Античные Мыслители о наилучшем государственном устройстве (Платон, Аристотель, Полибий, Цицерон)
- •12. Эскапизм и космополитизм в политических учениях эллинистической эпохи (киники, стоики, эпикурейцы)
- •13. Римские юристы о праве и его видах
- •14. Социалистические идеи ранних христиан («Откровение» Иоанна Богослова, «Послания» Павла) Этапы развития Христианства
- •15. Учение о «Двух градах» Блаженного Августина
- •16. Средневековая теократическая доктрина («Диктаты» папы Григория VII Гильдебранта, учение Фомы Аквиснкого)
- •17. Критика средневековой теократии (Уильям Оккам, Марсили Падуанский)
- •18. Политические идеи реформаторов (Джон Уиклиф, Мартин Лютер, Жан Кальвин)
- •2 Часть программы Лютера: взаимоотношение государства и церкви.
- •19. Новая наука политики Николо Макиавелли
- •20. Договорная концепция происхождения государства в Новое время (от Гуго Гроция до Иммануила Канта)
- •27. Политическая философия Томаса Гоббса
- •28. Понятие «духа законов» у Шарля Монтескье
- •29. Конституционная теория Монтескье и политическая практика XVIII в.
- •30. Политический идеал Жан- Жака Руссо
- •31. Американские федералисты (Гамильтон, Мэдисон, Джей)
- •Федералисты:
- •32. Томас Джефферсон
- •34. Политический консерватизм: Эдмунд Берк, Жозеф де Местр
- •36. Учение Иммануила Канта о государстве и праве
- •37. Политико-правовая доктрина Георга Гегеля
- •38. Историческая школа Германии
- •39. Классический европейский либерализм XIX века (Бенжамен Констан, Алексис де Токвиль, Георг Еллинек)
- •40. Утилитаристы о государстве и праве (Джереми (Иеремия) Бентам, Джон Стюарт Милль)
- •41. Марс и Энгельс: философия истории и социология
- •41- 43 (???) Марксизм
- •§ 1. Социально-исторические корни и теоретические источники марксистского понимания государства и права
- •§ 2. Государство и право как надстроечные явления
- •§ 3. Классовый характер государства и права
- •44. Классика марксизма о пролетарской революции, диктатуре пролетариата и отмирании государства
- •§ 4. Социалистическая революция и диктатура пролетариата
- •§ 5. Судьбы государства и права в коммунистической формации
- •45. Социал-демократическое направление в марксизме
- •46. Политическая доктрина большевизма. Владимир Ленин
- •47. Юриспруденция интересов Рудольфа Йеринга
- •48. Воззрения Фридриха Ницше на право и государство
- •49. Психологическая теория Леона Петражицкого
- •50. Неомакиавелизм в хх в. (теория элит Гаэтано Моски и Вильфредо Парето)
- •51. Чистая теория права Ганса Кельзена
- •52. Либеральный консерватизм хх в. (Карл Поппер, Фридрих фон Хайек)
- •53. Основные направления политической мысли период образования Московского государства (теория призвания варягов, Москва –третий Рим, нестяжатели и иосифиляне)
- •54. Сторонники и противники централизации в XVI в. (Иван Пересветов, Андрей Курбский)
- •55. Политические идеи эпохи петровских преобразований (Феофан Прокопович, Василий Татищев)
- •56. Политический идеал российского Просвещения (Екатерина II, Семен Десницкий, Михаил Щербатов)
- •57. Политический радикализм XVIII в. (Яков Козельский, Александр Радищев)
- •58. Конституционные проекты Михаила Сперанского
- •59. Ранние и поздние славянофилы (Иван Киреевский, Николай Данилевский, Константин Леонтьев)
- •Славянофилы (Лейст)
- •60. Идея «общинного социализма» в России (Александр Герцен, Николай Чернышевский, народники)
- •§ 5. Политико-правовая идеология “русского социализма” (народничества)
- •61 Русский анархизм (Михаил Бакунин, Петр Кропоткин)
- •62. Школа «возрожденного» естественного права в России (Борис Чичерин, Павел Новгородцев)
- •63. Теория социального христианства в России (Владимир Соловьев, Евгений Трубецкой)
- •64. Правовой позитивизм в России (Габриэль Шершеневич, Сергей Муромцев, Николай Коркунов)
- •Социологические концепции права и государства
49. Психологическая теория Леона Петражицкого
В начале века крупным научным событием не только в русской, но и европейской литературе стало опубликование «Теории права и государства в связи с теорией нравственности» Льва Иосифовича Петражицкого (1867–1931). В гносеологическом и методологическом отношении он следовал началам позитивной философии, но при этом проявил большую самостоятельность и оригинальность в освещении правовых явлений и самой природы права.
Право определяется и исследуется Петражицким как явление нашей индивидуальной психики. Социальный момент в праве не игнорируется, но воспринимается под углом зрения психологически-правовых переживаний постольку, поскольку социальный элемент в этих переживаниях отражается. Петражицкий признает различия между правом и нравственностью, но главное различие между ними он видит и воспринимает как различие между чисто императивным характером нравственных импульсов (и соответствующих им норм) и императивноатрибутивным характером права. «Императивность» в данном случае предстает в толковании Петражицкого индивидуальноличностным сознанием долга, обязанности, в то время как «атрибутивность»– это сознание «своего права», выступающее вовне как притязание. Для нравственности важен императив и момент добровольности в исполнении обязанностей, тогда как для права основное сосредоточено в моменте атрибутивности, т.е. в непременном исполнении обязанности и в связанном с этим удовлетворением. Если в нравственном общении психика участников довольно мирно реагирует на неисполнение обязанностей, то в правовом общении неисполнение обязанностей (в том числе правовых требований, подтвержденных судебным решением) вызывает гнев, влечет оправданные требования принудительного исполнения.
Решающее значение атрибутивных элементов в праве и правовом общении в несколько тяжеловесной, но логически согласованной форме получило такое обоснование" «Сообразно атрибутивной природе правовьос эмоций импульс в пользу исполнения правового долга имеет характер давления в пользу того, чтобы другой стороне, управомоченному, было доставлено то, что ему причитается; что же касается поведения обязанного, то оно имеет значение не само по себе, а как способ и средство достижения этого результата на стороне управомоченного. Напротив, нравственный импульс имеет характер непосредственного и безотносительного давления в пользу определенного поведения как такового, а не как средства удовлетворения права другого» (Теория права и государства в связи с теорией нравственности. 2-е изд. 1909).
Одним из важных выводов теории стало положение о том, что с точки зрения социальных целеполаганий и достижения твердого порядка роль права в общественной жизни важнее роли нравственности, поскольку пассивная этическая мотивация в этом плане явно уступает активной этической мотивации (сознанию правомочности); в этом отношении «та и другая ветвь человеческой этики» исполняют не просто различные функции, они различны и в силе мотивации, во влиянии на поведение. Правовой психике, сообразно ее природе, свойственно двустороннее мотивационное действие – «наряду с пассивною этическою мотивациею (сознание долга) имеет место активная (сознание управомоченности), так что получается соответственно координированное индивидуальное и массовое поведение. При этом пассивно-правовая мотивация... оказывает более решительное и неуклонное влияние на поведение».
На стороне правового актива («особенное и заслуживающее похвалы поведение») имеется не только поощрительно-санкционирующая мотивация в пользу осуществления права, но также стремление «добиваться причитающегося». Последнее осуществляется вне зависимости от усмотрения и воли обязанных – оно сопровождается требованием, домогательством, тенденцией заставлять обязанных подчиняться с помощью разных средств, в том числе насильственных, и кроме того – «тенденцией злостных, мстительных и вообще репрессивных реакций по адресу нарушителей». Все это оказывает добавочное мотивационное давление. «Вообще, указанные две тенденции, влияющие на поведение обеих сторон в пользу неуклонного осуществления требований права, придают упомянутой выше социальной координации поведения особенно крепкий, правильный и прочный характер».
В итоге действия указанных законов-тенденций правовой психики и ее развития получается прочная скоординированная система вызываемого правом социального поведения, прочный и точно определенный порядок. Недаром в психике публики и юристов имеется прочная ассоциация двух идей – «права» и «порядка», так что вместо слова «право» весьма часто применяют выражение «правопорядок». Для такой ассоциации существует и «научно-причинное объяснение».
В своем воздействии на социальное поведение особо заметными делаются такие специальные функции права, которые Петражицкий именует «распределительною» и «организационною». Так, в частности, дистрибутивная (распределительная) функция в области народного (и международного) хозяйства может отличаться от функции распределения частей плодородной почвы, средств и орудий производства, предметов потребления, вообще хозяйственных благ между индивидами и группами. Основной тип и главный базис распределения хозяйственных благ, а вместе с тем и основной базис экономической и социальной жизни вообще представляет явление собственности (в частнохозяйственном укладе, в условиях «капиталистического» социального строя – индивидуальной собственности, в условиях первобытного или другого коллективистского строя – коллективной).
К числу несомненных заслуг создателя психологической теории права относят обычно решительное и безусловное освобождение теории права от узкого юридического догматизма. В этом вопросе Петражицкий создал своеобразное учение о многообразии нормативных фактов и видов положительного права. Отказавшись от сложившихся вариантов догматического истолкования источников права и стремясь охватить все известные факты из истории права и современного его состояния, Петражицкий насчитал целых 15 видов положительного права, неизвестных, по его оценке, современной науке или же не признаваемых ею.
Среди них он ломимо официального права (законодательства) различает книжное право, для которого нормативным фактом служит авторитет книги, преимущественно юридического содержания (имеются в виду священные книги, сборники обычного права, научные трактаты и Свод законов Юстиниана); далее следует «право принятых в науке мнений», «право учений отдельных юристов или групп их», «право юридической экспертизы» (сюда же отнесены знаменитые «ответы» римских юристов); отдельно выделено «право изречений религиозно-этических авторитетов: основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов Церкви и т.д.» и «право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения». Своеобразное семейство образуется из «договорного права», «права односторонних обещаний» (например, государственных органов и частных лиц), «программного права» (программное заявление органов государственной власти), «признанного права» (признание известных прав и обязанностей одной из сторон юридического отношения). «Прецедентное право» усматривается в деятельности государственных учреждений и в международном праве. Различается также «общенародное право, как везде существующее право» (нормативным фактом для него служат ссылки на то, что «так принято во всем мире», «у всех народов»). Отсюда становится понятным соседствующее с прецедентным и общенародным «право юридических поговорок и пословиц».
Петражицкому принадлежит весьма точная и по-своему конструктивная критика юридической ментальности, в которой «власть» и «господство» имеют характер не научно содержательных и фиксированных смысловых терминов, а скорее характер слов для всевозможного и необременительного употребления в различных областях правосознания без ясно определенного смысла. Он писал в своей «Теории права и государства» (1907): «Современное государствоведение... не знает, в какой сфере находятся и какую природу имеют те реальные феномены, которые соответствуют его теоретическим построениям, и как с помощью научных методов можно достигнуть их реального, фактического (наблюдательного, опытного) познания; и, таким образом, вместо изучения фактов- получается фантастическое конструирование несуществующих вещей и незнание действительно существующего».
Психологическая теория права и нравственности, в особенности методологические конструкции, положенные в основу этой теории, вызвали обширную критическую литературу. Так, П. И. Новгородцев с самого начала высоко оценил попытку Петражицкого «освободить философскую разработку права от гипноза со стороны положительного закона и практического оборота, суживающего и искажающего теоретический горизонт зрения», но в то же время признавал, что «эмпирический анализ идеи права как внутренне-психического индивидуального переживания» тоже не дает нам законченной теории права, как не дает ее и формально-позитивная догматика. Что касается окончательного вывода, то суть его состояла в том, что заслуги психологической теории лежат вне пределов юриспруденции и что «для философии естественного права эта теория опорой быть не может». В. Н. Чичерин высоко ценил Петражицкого как критика юридического позитивизма, но сильно критиковал его оценки права как инструмента социальной политики. Б. А. Кистяковский обратил внимание на гносеологические погрешности, заметив, что Петражицкий «ориентирует свою теорию образования понятий не на истории наук, а на чисто житейских суждениях, разбавленных разнообразными научными сведениями».
Сегодня теория Петражицкого воспринимается как предпосылка таких новейших течений, как правовой реализм, а также соответствующие ответвления бихевиоризма и феноменологии.
Развивая вслед за О. Холмсом идею о громадной роли внеправовых соображений и обстоятельств в судебном процессе и акцентирование вслед за Фрейдом роли подсознания в этом процессе, американская школа правового реализма по ряду своих догматов и методологических ориентации действительно может быть воспринята продолжательницей традиции психологической трактовки права, уделившей значительно больше внимания соотношению совокупного воздействия психологических факторов на область правовой мысли и юридической практики одновременно. Американских реалистов так же, как и Петражицкого, интересовала проблема несовершенства «юридического языка»– его неопределенность, неясность, двусмысленность. По мнению Дж. Фрэнка, некоторые правовые термины похожи на луковицы– если их как следует почистить, то в итоге ничего не останется. Юридический язык– это «жаргон, не имеющий четкого значения». Он нередко ставит в тупик и одурачивает обывателя и тем самым дает возможность прибегать к различным уловкам (Дж. Фрэнк. Право и современный разум. 1930).
В своем обращении к поведенческим (бихевиористским) аспектам изучения правосознания и практики американские реалисты вновь привлекли внимание к необходимости более тщательного различения правовых требований «на бумаге» и «в реальности», к соотношению доктрины и совокупности основывающихся на ней судебных решений, и все это во имя снятия проблем, вызываемых неопределенностью предписания правовой нормы. Они в то же самое время высоко оценивали присущие праву единообразие и предсказуемость действия (К Ллевелин. Юриспруденция. 1961).
Подобно Петражицкому, реалисты разделяли позитивистскую веру в применение научной методики и в этом смысле переориентировали практическое изучение права на более современный Лад, снабдив исследователей новыми свидетельствами несовершенств или недостаточности формально-догматического анализа там, где речь идет об оценке реального действия правовых требований и предписаний или об эффективности и ценности права в реальной судебной практике и в обиходном правовом общении.