карасик концепты
.pdfПриходит пьяница домой, жена встречает его тумаками и кричит: "Будешь пить, паразит? Пить будешь?" Он мычит что-то в ответ и, наконец, говорит: "Ладно, наливай!"
В этом анекдоте обыгрывается ситуация назойливого угощения, когда человека заставляют выпить в компании против его желания.
Гендерные отношения, включая темы семьи, секса, ухаживания, занимают существенное место в жизни людей и поэтому закономерно фиксируются в концептах. Как и в других случаях, объектом юмора выступает отклонение от норм поведения: чрезмерная и недостаточная сексуальная активность, различные аномалии, замещение высоких чувств корыстными или органическими позывами и т.д. Необходимо оговориться, что эти концепты относятся к традиционно табуируемой области, и поэтому они часто связаны с другими концептами (ум / глупость, красота / уродство, смелость / трусость и др.).
A funny thing about drinking is that you turn into the world's greatest lover and make sexual promises that you can't keep. It's like this: "When we come home, do you know what I'm going to do? I'm going to — I'm going to — I'm going to — fall asleep, that's what I'm going to do".
Юмористически характеризуется перевод обстоятельств интимных отношений в подтекст:
Сидят в купе четыре женщины. Оказалось, что все возвращаются с курорта. Одна говорит: "Приеду и все-все мужу расскажу!" "Ну и дура!" — подумала вторая. "Ну и смелая!" — подумала третья. "Ну и память!" — подумала четвертая.
Всовременном русском языковом сознании курорт ассоциируется со свободным поведением и нарушением супружеской верности. В приведенном анекдоте показан спектр оценок этого поведения: оно осуждается, оправдывается
ихарактеризуется в количественном отношении. Именно последняя характеристика и вызывает улыбку: измен было так много, что их невозможно запомнить.
Табуируемая тема осознается в первую очередь:
"Тетя Маша! А я вашу Галю того…" — "Так женись!" — "Да нет, я ее того … — трактором переехал."
Гиперболизация имеет форму черного юмора, но это уже фоновая характеристика анекдота.
Для анекдотов на интимную тему характерно использование жанра колкости как антипода комплименту:
"Дорогой, что ты во мне больше любишь, мое прекрасное тело или красивое лицо?" — "Твое чувство юмора!"
Пресуппозиция интимных отношений строится на высокой оценке внешнего вида партнера.
Приведем пример англоязычного анекдота:
A rather confident man walks into a bar and takes a seat next to a very attractive woman. He gives her a quick glance, then casually looks at his watch for a moment. The woman notices this and asks, "Is your date running late?" "No", he replies, "I just bought this state-of-the-art watch and I was just testing it." The intrigued woman says, "A state-of-the-art watch? What's so special about it?" It uses alpha waves to telepathically talk to me," he explains. "What's it telling you now?" "Well, it says we're passionately in love..." The woman giggles and replies, "Well it must be broken then because we're just sitting here and chatting!" The man explains, "Damn thing must be an hour fast."
Вданном анекдоте юмористический эффект состоит в неожиданной развязке, при этом обычный флирт подается как неподконтрольное человеку событие, за
161
которое отвечают волшебные часы. Получается, что чувства людей — это программируемый механизм, а поскольку это не так, то происходит конфликт двух сценариев — обычного и несерьезно-игрового, при этом игровое осмысление ситуации становится релевантным.
Концепт 'здоровье' также получает юмористическое освещение в языковом сознании и коммуникативном поведении. Устанавливаются следующие юмористические характеристики здоровья: отклонения от норм внешности, смешное проявление болезней (выделяются анекдоты о психических и венерических больных), ненормальная реакция врачей на заболевание.
К числу анекдотов на тему ненормальной внешности относятся шутки о дистрофиках:
Дистрофик прогоняет муху: "Прочь, прочь, окаянная птица! Всю грудь истоптала!"
Юмористический эффект строится на гиперболизации признака худобы. Внешность человека связывается в анекдотах с развитием науки и техники:
XXI век. У обрыва реки стоят дедушка и внучек. "Дедушка, а правда, что здесь когда-то была атомная станция?" — "Правда, внучек," — сказал дедушка и погладил внука по головке. — "А правда, что она взорвалась?" — "Правда, внучек, правда," — сказал дедушка и погладил внука по второй головке.
Вэтом тексте в юмористической форме отражено весьма печальное событие — авария на Чернобыльской атомной станции. Тот факт, что эта тема стала фигурировать в анекдотах, свидетельствует о ее актуальности и вместе с тем о том, что люди не сдаются даже в самой тяжелой обстановке.
Психические отклонения являются излюбленной мишенью в анекдотах.
"Что Вы умеете делать?" — спрашивает психиатр. "Все, доктор! Я и сапожник, я и портной, я и чайник, я и сахарница!"
Рассказывая этот анекдот, говорящий имитирует поведение больного, который жестами изображает предметы. Пересечение в одном ряду несопрягаемых вещей вызывает комический эффект.
Ванекдотах высмеиваются и дефекты речи:
Вхлебном магазине. Заика: "Б-б-б-булочку з-з-за т-т-три рубля!" — Продавец: "П-п-п-п-ожалуйста!" Другой покупатель: "И мне!" — "Пожалуйста!" Заика продавцу: "Д-д-д-дразнишься н-н-н-надо м-м-м-м-ной?" Продавец заике: "Н- н-н-ет, н-н-н-над ним!"
Этот анекдот можно отнести к шутовскому типу, абсурд ситуации очевиден, подчеркивается нормальность правильного и ненормальность дефективного произношения.
Профессия врача привлекает к себе пристальное внимание людей — от врача слишком многое зависит. В анекдотах обыгрывается широкий спектр человеческих качеств врачей и пациентов, с одной стороны, и смешных ситуаций,
вкоторые они попадают, с другой стороны.
Послеоперационные больные жалуются друг другу: "Хирурги непонятно о чем думают, недавно одному больному пришлось делать повторную операцию, ножницы вынимать…" В этот момент открывается дверь в палату, и хирург говорит: "Ребята, мой шарф не видели?"
Рассеянность врача гиперболизирована и призвана подчеркнуть ответственность медика за жизнь человека.
Вкабинет врача входит больной: "Доктор, я к Вам с печенью". — "Прекрасно! Давайте ее сюда, я положу ее в холодильник".
Вэтой миниатюре карнавально переворачивается требование общества к врачу — всегда быть готовым оказать медицинскую помощь. У этого анекдота есть и второе прочтение, непонятное для иностранцев и людей иной культурно-
162
исторической среды: пустые прилавки в магазинах, пища как презент (в обычной ситуации мясо или картофель презентом не выступают). Отметим двусмысленность как технику данного анекдота — один из простейших способов вызвать комический эффект.
Врачи в русских анекдотах могут брать взятки:
"Ты почему не пьешь?" — "У меня язва, врач запретил." — "У меня тоже язва, мне тоже врач запретил, я ему дал на лапу, и он сказал: "Пей, что хочешь!"
Вэтом тексте переворачивается известная истина "Здоровье не купишь". Вместе с тем в русских анекдотах нам не встретилось примеров на тему оплаты медицинской помощи, когда больной пытается сэкономить на медицинских услугах, а врач — продлить лечение.
Two doctors: "Can you see the woman over there? I am in love with her". — "Marry her, then!" — "No, I can't lose my best patient."
Финансовые интересы врача ставятся выше его личных пристрастий, и это не удивительно: гонорар врача в англоязычном мире весьма высок.
Внашем корпусе примеров отмечены типичные шутки врачей, например:
"Если больной хочет выздороветь, медицина бессильна", "Ну, что, лечить будем или пусть живет?", "Больные выздоравливают, как мухи".
Вэтих шутках актуализируется идея о том, что усилия врачей помочь пациенту не всегда приводят к желаемому результату.
Весьма интересной областью для сопоставительного изучения юмора является концепт смерти. Известно, что в русской лингвокультуре к смерти относятся серьезно, в то время как в английской люди пытаются уйти от страха перед смертью, смеясь над ней. В этом плане заслуживает внимания такой редкий жанр, как игровые эпитафии на могилах. Например, на могиле британского полковника, который был смертельно ранен случайным выстрелом из ружья (оружие выстрелило в руках ординарца, верно служившего хозяину много лет), выбита следующая надпись: Well done. Good and obedient servant. В этом смысле уместно противопоставить иронию говорящего и иронию ситуации. Ирония ситуации не всегда осмысливается как смешное явление, поскольку требует особого философского отношения к жизни.
Врусском языковом сознании шутки на тему смерти также имеют место (в последнее время появились в большом количестве примеры черного юмора). Например:
"Скорая помощь, приезжайте, тут человек попал под асфальтоукатчик!" – "Адрес!" – "Улица Льговская, дом 8, 10, 12…"
Абсурд образа перевешивает моральное табу смеяться над смертью.
Смерть сама по себе, как и многие другие события, является оценочнонейтральной, эмоциогенным это событие становится для тех, кто неравнодушен к умершему. Высмеивается несоразмерность переживаний, когда, например, на смертном одре человек беспокоится о житейских пустяках, либо душевная пустота
утех, кто должен проявлять понимание и сострадание. Например:
К психиатру приходит пациент. "Доктор, у меня депрессия!" "Ах, у Вас депрессия!" — восклицает психиатр. "Мне плохо, я не хочу жить!" — "Вам плохо, Вы не хотите жить!" Пациент подбегает к окну: "Я сейчас выброшусь!" — "Вы сейчас выброситесь!" Пациент прыгает из окна. Доктор подбегает к окну, смотрит вниз и восклицает: "Плюх!"
В этом анекдоте высмеивается несоответствие между требованием общества к врачу всегда оказывать помощь пациенту и стремлением гуманистической психиатрии выразить сочувствие пациенту. Сочувствие только в виде констатации превращается в абсурд. Смерть на фоне абсурда теряет свою значимость.
163
Отношение к смерти связано с этикетными нормами поведения во время похорон и поминальных обрядов.
Встречаются двое аспирантов. "Откуда ты такой довольный?" "С поминок." "?" "А что, накормили, напоили, а главное, никто не говорит: "А ты когда?"
Вэтой шутке обыгрывается весьма болезненная тема для аспирантов — уточнение сроков завершения и защиты диссертации.
Вболее простых текстах юмористический эффект состоит в страхе перед мертвецами:
Идет человек через кладбище, догоняет попутчика. "Хорошо, что не один, а то мертвецов боюсь!" — "А чего нас бояться…"
Таким образом, юмористическое осмысление концептов распространяется на все их существенные признаки, и лингвокультурная специфика юмора в этом отношении сводится к соотносительной важности того или иного признака. На наш взгляд, существуют две разновидности юмористического осмысления концептов: в первом случае тема анекдота выступает как фоновая характеристика для комического освещения какого-либо человеческого качества (ситуация "любовник — муж" для осмеяния глупости), во втором случае юмористическая тематика определенной концептуальной области проявляется через другие темы (например, разговор идет о возвышенных чувствах, а подразумевается плотское удовлетворение инстинкта). Анекдоты первого типа более интересны для социально-психологического анализа, они соотносятся с юмором характеров, а не
скомизмом ситуаций. Анекдоты второго типа иллюстрируют нарушения табу и представляют интерес прежде всего для культуролога и этнографа. В нашем корпусе примеров зарегистрирован английский анекдот с выдвижением на первый план табу как темы и расового оскорбления как идеи текста (двойная глубина смысла):
There came a missionary to a remote tribe in Africa. He lives and teaches there, but one day the chief comes up to him and says: "My wife gave birth to a white child. What does it mean?" "Such things happen. There are exceptions everywhere in nature. For instance, in the sheep herd nearby all the sheep are milky white, but there is still a black one there." "Well, oh, look here, I'll hush down the rumours about my child, but please, keep silent about that black sheep here!"
Миссионер, пытаясь оправдаться (т.е. будучи виновным), переводит разговор в абстрактную плоскость генетических законов наследственности и непреднамеренно упоминает о черной овце из ближайшего стада. Для вождя племени разговор становится опасным (фактически он признается в скотоложстве), он воспринимает приведенный пример как шантаж и пытается пойти на компромисс. Африканцы в этом анекдоте показаны как примитивные животные (ведь белому миссионеру эта идея даже не могла прийти в голову). Ситуация становится гротеском, поскольку африканцы якобы даже не понимают, что люди и животные не скрещиваются. Этот анекдот показателен для английской культуры: во-первых, кульминация слишком неожиданна, во-вторых, имеет место компромисс (одобряемая стратегия поведения) и, в-третьих, мы сталкиваемся с проявлением расизма (африканцы показаны как очень примитивные люди).
Вкорпусе типичных английских шуток выделяется группа текстов, характеризующих действительность с позиций человека со странностями. Например:
Things to do in the lift
1) When there's only one other person in the lift, tap them on the shoulder and then pretend it wasn't you.
2) Push the buttons and pretend they give you a shock. Smile, and go back for more. 3) Ask if you can push the buttons for other people, but push the wrong ones.
164
4)Call the Psychic Hotline from your cell phone and ask if they know what floor you're on.
5)Hold the doors open and say you're waiting for your friend. After awhile, let the doors close and say, "Hi Greg. How's your day been?"
6)Drop a pen and wait until someone reaches to help pick it up, then scream, "That's mine!"
7)Bring a camera and take pictures of everyone in the lift.
8)Move your desk into the lift and whenever someone gets on, ask if they have an appointment.
9)Lay down a Twister mat and ask people if they'd like to play.
10)Leave a box in the corner, and when someone gets on ask them if they hear something ticking.
11)Pretend you are a flight attendant and review emergency procedures and exit with the passengers.
12)Ask, "Did you feel that?"
13)Stand really close to someone, sniffing them occasionally.
14)When the doors close, announce to the others, "It's okay. Don't panic, they open up again."
15)Swat at flies that don't exist.
16)Tell people that you can see their aura.
17)Call out, "Group hug!" then enforce it.
18)Grimace painfully while smacking your forehead and muttering "Shut up, all of you, just shut up!"
19)Crack open your briefcase or handbag, and while peering inside, ask, "Got enough air in there?"
20)Stand silently and motionless in the corner, facing the wall, without getting off.
21)Stare at another passenger for a while, then announce in horror, "You're one of THEM!" and back away slowly.
22)Wear a puppet on your hand and use it to talk to the other passengers.
23)Listen to the lift walls with your stethoscope.
24)Make explosion noises when anyone presses a button.
25)Grinning, stare at another passenger for a while, and then announce, "I have new socks on."
26)Draw a little square on the floor with chalk and announce to the other passengers, "This is my personal space" (www.jokes.co.uk).
Эти абсурдные советы характеризуют поведение не совсем нормальных людей, причем в общем списке фигурируют намеки на весьма актуальные концепты в языковом сознании англичан: нарушение личного пространства (прикосновения, обнюхивания, демонстративное поведение), страх перед возможными террористическими актами, инструкция как весьма распространенный тип дискурса в нашу компьютеризованную эпоху. В качестве места действия взят лифт – весьма ограниченное пространство, в котором люди чувствуют себя несколько стесненно, где нормы этикета предписывают отводить взгляд от незнакомого человека, стоящего рядом. Специфика английского юмора
взначительной мере состоит в том, что говорящий ни в коем случае не должен показывать своих коммуникативных намерений, это балансировка между серьезным и полусерьезным общением, именно такая дискурсивная неопределенность и создает предпосылки для постоянного переосмысления всей ситуации.
Английский юмор должен быть едва уловим. Примером такой изящной манеры общения являются советы Джона Моргана, который еженедельно публиковал в газете "The Times" под рубрикой "Modern Manners" ответы на вопросы читателей о
165
нормах этикета в современной жизни. Вопросы касались самых разных сторон поведения в различных обстоятельствах. Например:
Kissing
Q: There seems to be confusion about the etiquette of social kissing. When - and whom - should we kiss on the cheek? Should we kiss once, twice or even three times like some continentals? Standardisation of a practice which can cause awkardness and embarrassment is surely long overdue. - Philip Watson, London W9
A: Social kissing, as the name suggests, is usually reserved for social life, unless you work in lovey-dovey metiers such as fashion, magazines, the theatre and so on, where no professional greeting is complete without osculatory over excitement. It is crass and presumptuous to kiss people you are meeting for the first time: a traditional handshake or small nod of the head is all that is called for. The only site for a social kiss is the cheek: attempts at mouths, foreheads or any other part of the anatomy display distinctly sexual rather than social intentions. One kiss is usual for the older generation, two quite permissible for young people, but three is quite excessive for any age. If kissing twice, it is usual to adopt a left-right sequence.
Читатель спрашивает, как следует целоваться в официальной ситуации, и журналист вполне серьезно отвечает на поставленный вопрос: этикетный поцелуй уместен только при встрече знакомых людей, с незнакомыми целоваться при первой встрече глупо и дерзко, единственным этикетно приемлемым местом для официального поцелуя является щека, существуют и возрастные рекомендации, касающиеся количества поцелуев: один – для людей старшего поколения и два – для молодежи, в последнем случае нужно целовать партнера сначала в левую, а затем в правую щеку. Серьезность ответа, однако, сразу же ставится под сомнение: ведь и вопрос можно было бы рассматривать как провокацию. Определенные словосочетания в ответе недвусмысленно показывают чуть уловимую улыбку публициста: osculatory over excitement – "целовальное сверхвозбуждение", attempts at mouths, foreheads or any other part of the anatomy –
"неудачные попытки поцеловать в рот, лоб или другую часть анатомии". Этот ответ является серьезным и не совсем серьезным одновременно, и в этом заключается изюминка такой манеры общения.
Высмеивание банальностей и общих мест – традиционное занятие литераторов, в отечественной культуре таковы изречения Козьмы Пруткова:
"Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою". Подобные высказывания можно свести к шутливому совету: "Не делай умное лицо!" Для англичан такая линия поведения является важной характеристикой в общении. Например: Reading when you’re drunk is horrible. Действительно, читать, когда пьян, ужасно, но формулировать это наблюдение как жизненное обобщение значит высмеивать банальные истины как таковые.
Заслуживает внимания вопрос о юмористическом освещении знаменитостей в различных лингвокультурах. Д.Бжозовска (Brzozowska, 2001) сравнивает английские и польские шутки о людях, находящихся в центре внимания всех: о членах королевской семьи, известных политиках, популярных артистах, спортсменах и т.д. Англичанам, по мнению автора, присуще желание посплетничать о тех, кто привлекает к себе внимание. Об этом свидетельствуют особые колонки в газетах (светская хроника), в английских анекдотах часто фигурируют известные всем лица. В польской культуре открыто сплетничают, как правило, женщины, мужчины-поляки стыдятся это делать, мужчины-англичане же с удовольствием обсуждают поведение тех, кто оказался на виду. Автор полагает, что такая черта английского характера объясняется пуританским стремлением не закрывать свои окна от посторонних взглядов. На наш взгляд, такая точка зрения
166
может быть верна лишь отчасти. Англичане остро переживают свой социальный статус, и поэтому отношения статусного неравенства, постоянного ощущения своего места на социальной лестнице получают вариативное и детальное выражение в английской лингвокультуре, в том числе и в юмористическом освещении. Возможно, корни такого пристального внимания к знаменитостям можно найти в основаниях протестантской этики, нацеливающей человека на активное преобразование мира: ведь многие знаменитости добились известности своими усилиями. Разумеется, степень этих усилий постоянно критически контролируется:
What is the difference between Tony Blair and God? God does not think he is Tony Blair.
Британский премьер-министр Тони Блэр мягко осуждается за стремление демонстрировать свое могущество.
Лингвокультурная специфика юмора осознается прежде всего в ситуациях непонимания юмора.
Непонимание юмора как следствие недостаточной компетенции в межкультурном общении может быть разбито на несколько типов: 1) непонимание бытового юмора, связанное с отсутствием аналогичных реалий в своей культуре, 2) непонимание тех или иных принятых этикетных норм, 3) непонимание глубинных ценностей соответствующей культуры.
Непонимание юмора, основанное на незнании реалий, легко снимается при наличии комментариев. Исключение составляет игра слов: носитель другой культуры понимает, что, вероятно, в другом языке такое случайное совпадение омонимичных единиц может оказаться смешным, но поскольку в родном языке эти слова отнюдь не являются омонимами, то комического эффекта нет. Разъяснение, связанное с формой слов, фактически устраняет неожиданность смыслового столкновения, лежащего в основе юмора. Аналогичным образом не вызывают смеха шутки, построенные на рифмах. Такие шутки не очень характерны для английской культуры, а в русских анекдотах они зарегистрированы в нашем корпусе примеров, главным образом, применительно к примитивным анекдотам.
Обычно вызывают улыбку анекдоты, связанные с различными классификациями, касающимися представлений о других народах. Даже если соль анекдота не понятна сразу, носитель русской культуры легко догадывается о том, что сама структура анекдота должна подсказать его кульминацию. Например, переведенный на русский язык следующий анекдот не вполне вписывается в представление русских об итальянцах, но становится понятным благодаря контексту:
Как убедить новобранца-парашютиста сделать первый прыжок? Американцу нужно сказать: "Если ты мужчина, ты прыгнешь!" Англичанину: "Сэр, это — традиция". Французу: "Это — просьба дамы". Немцу: "Это приказ". Итальянцу: "Прыгать запрещено!"
Последняя реплика в анекдоте построена на контрасте, этот контраст базируется на типичном образе-стереотипе итальянца в глазах европейцев.
Более сложным является анекдот с перепутанной классификацией:
Рай — это место, где полицейские — англичане, повара — французы, механики — немцы, любовники — итальянцы, а менеджеры — швейцарцы. Ад — это место, где повара — англичане, механики — французы, любовники — швейцарцы, полицейские — немцы, а менеджеры — итальянцы.
Англичане с уважением относятся к своим полицейским, немецкие полицейские известны своей суровостью; известно также, что французская кухня славится своей изысканностью, а английская вызывает нарекания у французов и других
167
европейцев (отметим, что современная английская кухня в значительной мере интернациональна). Немцы известны в Европе любовью к механике и точным механизмам; стереотип итальянца — страстный любовник; швейцарцы славятся своей дисциплинированностью и хорошими организаторскими способностями, идея надежности закреплена в концепте "швейцарский банк". Этот анекдот становится понятным русским слушателям после комментария, но у европейцев, часто путешествующих по странам своего континента, данная перепутанная классификация вызывает неподдельную улыбку: они вспоминают, что во Франции никто не смог починить их автомобиль, в Италии им пришлось потратить много времени в аэропорту из-за административных неполадок и безответственности персонала и т.д. Иначе говоря, такого рода анекдоты базируются в значительной мере на личном опыте, т.е. на осознанном переживании непонятных реалий.
Приведем еще один анекдот, обыгрывающий стереотипы представления чужих этносов:
Немецкая, американская и шведская полиция участвуют в конкурсе — кто лучше всех ловит преступников. Дано задание: в лес выпущен заяц, и его надо поймать. Шведские полицейские заводят животных-осведомителей по всему лесу, опрашивают всех растительных и минеральных свидетелей и после трех месяцев напряженного поиска приходят к выводу, что зайцев в природе нет. Американцы врываются в лес, две недели рыщут по лесу, никого не могут найти, поджигают лес, убивая всех, в том числе и зайцев, и никому не приносят извинений. Немцы принимаются за дело и через два часа возвращаются с сильно избитым медведем, который вопит: "Да, я — заяц, я — заяц! Только не бейте меня ногами!".
С точки зрения англичан и американцев, шведские полицейские излишне щепетильны и либеральны. На наш взгляд, шведы в этом ряду оказались случайно: требовалось построить своеобразную классификацию жестокости и показать, что есть народ, полиция которого излишне мягко относится к преступникам. Американская полиция отличается не изощренной жестокостью (здесь приоритет принадлежит немцам), а недостаточной компетенцией, которая компенсируется проявлением грубой силы. Обращает на себя внимание и акцентируемое у американцев отсутствие такта ("никому не приносят извинений"), последний признак является болезненным для тех культур, где принято соблюдать нормы вежливости, прежде всего — для английской культуры. Этот анекдот в общих чертах понятен носителям русской культуры, представляющим себе поведение американских суперменов по фильмам и знающим о жестокости немцев во время войны.
Англичане продемонстрировали полное непонимание русских реалий, связанных с именами собственными в анекдотах:
Тетя Валя: "Дорогие ребята! Первое место на нашем конкурсе рисунков на тему "Ваня и медведь" занял Вова Глазунов из Москвы. У него самый красивый рисунок. Правда, ему немножко помогал дедушка Илья…"
Англичане могут не знать о том, что Илья Глазунов — известный современный российский художник. Кроме того, мысль о том, что ребенок пошлет на конкурс детских рисунков картинку, которую ему помогли нарисовать, кажется англичанам странной: эта идея нарушает представления англичан о "честной игре" ("fair play"). Аналогичным образом англичане не понимают отношения русских к подсказке во время экзамена: у нас товарищ, который отказался тебе подсказать во время экзамена, однозначно оценивается как предатель, в английской культуре отказ помочь в такой ситуации не воспринимается столь остро (наказание за обман, "cheating at the exam", является весьма суровым).
168
Англичане испытали трудности при понимании весьма специфических русских анекдотов о КГБ:
Мужик звонит в КГБ по телефону-автомату: "Алло, КГБ? Плохо работаете!" Побежал к другому телефону-автомату: "Алло, КГБ? Плохо работаете!" Отбежал к третьему: "Алло, КГБ? Плохо работаете!" Чувствует на плече руку: "Как можем, так и работаем".
Специфика этих анекдотов состоит в том, что госбезопасность наделяется сверхъестественными способностями и оценивается при этом положительно. Такое отношение к власти противоречит нормам карнавальной культуры, переворачиванию ценностей и природе анекдота. Не случайно бытует мнение, что подобного рода анекдоты специально придумывались в аналитических отделах КГБ для создания соответствующих стереотипов у населения. Кстати, и сама аббревиатура КГБ – "Комитет государственной безопасности" – расшифровывалась шутливо также с положительной коннотацией "контора глубокого бурения". Идея вездесущности наших спецслужб выражена в следующем анекдоте, не совсем понятном для англичан (они понимают замысел этого текста, но не согласны внутренне с пафосом анекдота):
В NASA гадают — почему взорвался левый твердотопливный ускоритель SHATLL'а, а в КГБ — почему не взорвался правый...
Даже не принимая во внимание то, что КГБ приписываются в этом тексте функции внешней разведки, носители русской культуры подчеркивают способность наших спецслужб проводить в жизнь самые фантастические операции. Англичане воспринимают такой текст как претенциозный и отчасти национально шовинистический.
Откровенная апологетика власти не является исключением в русских анекдотах, посвященных встречам высших руководителей. Приведем детский анекдот времен Брежнева:
Приезжает Брежнев в Америку. Американский президент Рейган говорит: "Нажми на эту кнопочку!" Брежнев нажал и оказался под холодным душем. Через некоторое время приезжает Рейган в Москву. Брежнев ему говорит: "Нажми на эту кнопочку!" Рейган нажал, ничего не произошло. Нажал еще раз, тоже ничего не произошло. Он говорит: "Что же это такое? Вот у нас, в Америке…" А Брежнев ему: "Нету больше вашей Америки".
Англичане не нашли этот анекдот смешным, реакцией была вежливая улыбка, в ряде случаев — пожатие плечами. Нельзя сказать, чтобы респонденты (а это были подданные Соединенного Королевства) испытывали солидарность по отношению к США, но откровенное восхваление мощи СССР в жанре анекдота показалось им странным. Интересно, что в то же самое время циркулировали анекдоты, в которых Брежнев был показан весьма немощным человеком, эти анекдоты не вызвали непонимания у английских респондентов.
Говоря о реалиях нашей культуры, непонятных для англичан-респондентов, отметим, что весьма специфическими для русской культуры являются анекдоты о милиции. Отношение к стражам порядка у носителей русской культуры резко отрицательное. Милиция в зеркале анекдота отличается коррумпированностью и недалекостью. Например:
Приходит милиционер-гаишник домой, злой и замерзший — мало заработал, стоя на трассе. Ему открывает дверь сын-школьник. Гаишник кричит: "Давай дневник, если получил двойку, выпорю!" Мальчишка в слезах бежит к матери: "Мне сегодня как раз двойку поставили!" "Ладно, не бойся," – говорит мать и кладет в дневник сыну на страницу с двойкой пятьдесят рублей. Мальчишка с ужасом подает дневник отцу. Тот, нахмурившись, листает, доходит до
169
странички с банкнотой, кладет ее в карман, облегченно вздыхает и говорит: "Хорошо, что хоть дома все в порядке!"
Этот текст показался трудным для англичан, они поняли, что речь идет о неадекватном поведении милиционера, но вся система русских реалий оказалась для них закрытой. Им пришлось рассказать, что милиция на дорогах, служба государственной автоинспекции, теперь, кстати, переименованная в Государственную инспекцию безопасности дорожного движения (ГИБДД), почти всегда воспринимается в сознании носителей русской культуры как вымогатели, несправедливо штрафующие водителей за малозначимые нарушения движения. Понятно, что рассказчиками анекдотов выступают жертвы несправедливого контроля государства над людьми. Носителям современной русской культуры известна и процедура предъявления водительских прав милиционеру, обычно в права вкладывается банкнота. Юмор приведенного текста состоит в том, что вместо водительских прав фигурирует дневник учащегося — еще одна реалия, отсутствующая в английской культуре. Английские школьники не имеют дневников, которые являются жесткой формой контроля над детьми.
Анекдоты о русской власти показались англичанам странными и потребовали объяснения:
Партийная чистка. Всем, кто раньше участвовал в антисоветских организациях, приказано в суточный срок написать заявление. Мужик приходит домой грустный. Жена спрашивает, что случилось.
-Понимаешь, я же в банде зеленых против красных воевал! Что мне теперь делать?
-А ты не пиши ничего, может, и не узнают.
-Как же не узнают! Парткомиссию наш батько возглавляет!
Этот анекдот вызвал трудности даже на предварительном этапе перед предъявлением его информантам. Слова "чистка", "парткомиссия" и "батько" пришлось переводить описательно: чистка — political purge, парткомиссия — checking party committee, батько — gang leader. Суть анекдота была понята приблизительно верно, но в процессе объяснения реалий этот текст потерял свою анекдотичность и превратился в комментарий к истории нашей страны.
Англичане смогли лишь поверхностно оценить следующую шутку:
На выставке пожарных частей:
-Дядь, зачем тебе каска и с ремнем?
-Да вот, малыш, когда полезу в горящий дом, да если упадет чего на голову — так каска спасет меня.
-Тьфу ты, а я думал, чтоб морда не треснула.
Поверхностное понимание этого текста — насмешка мальчика над толстым пожарником. В этом смысле перед нами — анекдот-ловушка. Аналогичные реакции вызывают комментарии, которые описаны В.В.Дементьевым (2000): "Ты что-то сказал?" — "Нет…" — "А мне послышалось "спасибо"… Прислышится же такое…". Но в данном тексте англичанам непонятна лингвокультурная пресуппозиция: пожарник — это человек, который все время спит на службе, поэтому у него распухшая физиономия, которую нужно ремешком перевязывать, чтобы она не треснула. Мальчик во многих русских анекдотах — это провокатортрикстер, который неизбежно ставит в тупик взрослого. В наиболее рельефной форме эта функция выражена в серии анекдотов про Вовочку (многие из этих анекдотов являются грубыми).
Результаты нашего экспериментального анализа восприятия анекдотов показали, что признак "грубость" не фигурировал в ответах респондентов как с английской стороны, так и с русской (впрочем, откровенно скабрезные анекдоты нами не рассматривались, хотя для проведения объективного исследования в
170