3. Социально - психологические типологии личности

Одна из первых и интересных попыток системной социально-психологической типологии личности была предпринята А. Ф. Лазурским, российским психологом, профессором Психоневрологического института в Петрограде. Он разделил типы личностей по трем основным уровням в зависимости от приспособленности человека к среде, и, стало быть, его собственного развития.

Низкий уровень

Рассудочный тип -- слабая одаренность, но развита рассудочность, склонность анализировать мотивы и последствия действий, склонен копировать чужие действия (все как у людей»), направлен на удовлетворение непосредственных материальных запросов, консервативен, самоуверен, самодоволен.

Аффективные типы:

подвижные -- живые (близкие к сангвиническому темпераменту);

чувственные, с преобладанием органических чувственных влечений;

мечтатели, интересы которых сосредоточены на внутреннем мире;

3. Активные типы:

импульсивно энергичные с беспорядочностью в своих действиях, без обдумывания последствий, склонны к риску, азартным играм («море по колено», самоуверенны, склонны к дракам, к любовным приключениям, не способны к серьезному систематическому труду);

покорно-деятельные -- выполняют внушения и директивы, получаемые извне;

упрямые, добивающиеся исполнения своих решений.

Средний уровень

1. Непрактичные теоретики-идеалисты:

ученые -- последовательное мышление, научные интересы;

художники -- развитое воображение, занятие каким-то искусством;

религиозные созерцатели -- развитое воображение.

2. Практики-реалисты:

альтруисты (человеколюбцы) -- развита способность сочувствия, симпатии;

общественники -- общительны и предприимчивы в общественных делах;

властные -- имеют твердую волю, способны влиять на окружающих;

* хозяйственные -- расчетливы, направлены на практические цели, на осуществление дел материального характера.

Высший уровень.

Этим людям присущи сознательность, координированность душевных переживаний, высшие человеческие идеалы. Типы-идеалы по своему содержанию делятся на следующие:

альтруизм,

знание: индуктивное, дедуктивное,

красота

религия, общество, государство,

внешняя деятельность, инициатива,

система, организация, власть, борьба.

Из зарубежных концепций наиболее социально-психологичны и целостны концепции немецких психологов Э. Шпрангера (1882--1963) и Э. Фромма (1900-1980).

Э. Шпрангер исходил из различий ценностных ориентации, жизненных позиций и отношений личности к конкретным видам деятельности. Выцеленные шесть основных типов трактуются им как универсальные1:

теоретический человек (основная установка -- страсть к проблемам, неясным вопросам, их познанию и объяснению);

экономический человек (у этой категории личностей главное -- мотив полезности, достижений в своей деятельности);

эстетический человек (существенным является собственное миропонимание, красота духа, бережное отношение к природе);

социальный человек (для него характерны социальная направленность деятельности, стремления к контактам с другими людьми и т.п.);

политический человек (главное -- власть как основная ценность, стремление свою ориентацию сделать ведущими мотивами поведения других людей и т.п.);

религиозный человек (главное -- переживание высших ценностей души, мистическое единение с высшим разумом, богом).

Э. Фромм выделял типы людей по доминирующим установкам в социальной среде: с рецептивной (берущей), эксплуататорской (овладевающей), стяжательской (сберегающей) и рыночной (обменивающей) установкам.

При рецептивной установке личность характерна убеждением, что «источник всех благ» лежит вовне, а поэтому единственный способ получить желаемое -- это получить из внешнего источника, от других. Они все ожидают получить от других людей. Проблема любви для них состоит в том, чтобы быть любимым, а не дать любовь другому. Их стремление -- найти человека, который даст ему нужное, обеспечит, защитит. Они обычно оптимистичны, дружелюбны, сердечны и в принципе готовы помочь другим, но делают это из расчета. Угроза потери источника их спокойного существования ввергает их в панику.

Личности с эксплуататорской установкой также убеждены, что все блага находятся вовне, ничего создать самому нельзя, в дар ничего не получишь, а поэтому задача состоит в том, чтобы добыть нужное, добыть силой, хитростью, изъятием у других. Они используют и эксплуатируют всех и вся, из кого они могут что-то выжать. Каждый человек расценивается ими с точки зрения его полезности для себя. По отношению к людям проявляется цинизм, подозрительность, скрытая или открытая враждебность, зависть и ревность.

Люди со стяжательской ориентацией не верят, что могут получить все, что им надо, из внешнего мира, а поэтому надо беречь и экономить то, что есть, надо побольше приносить в дом и как можно меньше выносить. Они проявляют стяжательство, жадность, скопидомство, организованность, скрупулезную аккуратность. свойственны целеустремленность, упрямство, упорство, терпеливость, подозрительность, скрытность, неоткровенность, отстраненность, несклонность к дружбе.

Люди с рыночной ориентацией мыслят в соответствии со спецификой рыночных отношений. Они воспринимают себя как товар определенной ценности. Они убеждены в том, что успех зависит от того, насколько выгодно удастся продать свой труд на рынке. Они практичны, деловиты, общительны, расчетливы, экономны, упорны, стойки к стрессу, но жадны, подозрительны, не склонны к откровенности, бесстрастны, без развитого воображения, инертны, проявляют отстраненность от других людей \(воспринимаемыхкак конкуренты).

По «социометрическому статусу» в группе, определяемому путем составления социоматриц, выделяют следующие типы членов групп:

«звезда» -- личность, обладающая наибольшей популярность в группе и получившая в процессе социометрического опроса наибольшее число выборов других членов группы;

«предпочтимый» -- индивид, получивший более чем среднее число социометрических выборов;

«ведомый» -- т.е. член группы, получивший среднее число вь|боров;

«пренебрегаемый» («игнорируемый») -- человек, получивший очень мало (один или два) социометрических выборов других членов группы;

«изолированный» -- индивид, не получивший ни одного социометрического выбора;

«отвергаемый» -- член группы, не только не получивший ни одного выбора, но, более того, -- получивший отклонения (члены группы указали, что не хотели бы иметь с ним дел).

Однако эта методика определяет типы личностей по статусу только в данной группе, а в другой группе тот же человек может кардинально изменить свой статус.

Большинство рассмотренных типологий в чем-то интересны, помогают оценить значимость выделяемых психологических особенностей, пригодны для понимания некоторых типологических особенностей личности.

15

Испанский философ X. Ортега-и-Гассет явился если не создателем, то ярчайшим выразителем иного, нежели у Г. Тарда, Г. Лебона и их последователей, теоретического подхода к социально-массовым явлениям, который может быть обозначен как этико-эстетический или культурцентристский. Данный подход играл роль подхода-активатора начиная с 30-х годов XX века, и его формирование было связано как с определенной реакцией на развертывание процессов всесторонней массовизации в развитом индустриальном обществе, так и с дальнейшим развитием ряда идей Конфуция, Платона, Ф. Ницше и других мыслителей.

Сущность культурцентристского подхода состоит в рассмотрении тех или иных социальных и антропологических явлений с позиций полноценного функционирования феномена культуры. Названный подход базируется на следующих положениях: 1) признании решающей роли культуры в процессе общественного воспроизводства; 2) стратификации основных человеческих типов в культуротворческом срезе, то есть с точки зрения их роли в процессах производства, сохранения и передачи культуры.

Заслугой X. Ортеги-и-Гассета является прежде всего введение в научный оборот понятия «человек массы» (массовый человек) и анализ особенностей данного социокультурного типа в сопоставлении с типом представителя духовной элиты. Ортегианский культурцентристский подход обращает внимание на наметившееся нарушение прежнего динамического равновесия между элитой (высокодуховной и высококвалифицированной частью общества) и массой, на рост социального, а затем и культурного преобладания типа «человека массы», на опасность вульгаризации всей жизни общества, выхолащивания смысла и целей человеческого и общественного бытия в результате придания ценностям и вкусам последнего статуса эталонных, общечеловеческих ценностей. Специфика подхода заключается и в акценте на рассмотрение «массового человека» как субъекта современных социально-массовых явлений; появление и господство «человека массы» связывается с развертыванием в благоприятных социальных обстоятельствах «плебейских» субкультуры и типа личности, для которого характерны жажда социального возвышения, стремление к расширенному паразитарному потреблению, ограниченные культурные потенции и потребности.

Согласно Ортеге-и-Гассету, при нарушении «динамического равновесия» между массой и элитой, когда масса ниспровергает элиту и начинает диктовать свои «условия игры», возникает угроза деградации всех «надстроечных» сфер: политики, науки, искусства и др. Такое «вертикальное вторжение варварства» (В. Ратенау и X. Ортега-и-Гассет) угрожает цивилизации если не гибелью, то вырождением. Опасность такого рода возникает, по мнению испанского философа, на рубеже XIX-XX веков с выходом на арену истории относительно нового типа человека. Именно его, «человека массы», X. Ортега-и-Гассет сделал главным «персонажем» блестящего по форме философского эссе «Восстание масс» (1930). Введение этого понятия открывает простор для осмысления проблем «элемент массы», «латентная (потенциальная) масса», а также во многом создает основу для формирования нового, нетрадиционного подхода к изучению социально-массовых явлений.

У Ортеги речь идет об определенном типе человека, а не об общественном классе. Он делает специальную оговорку, что деление общества на массы и избранное меньшинство — это деление не на социальные классы, а на типы людей, это совсем не иерархическое различие «высших» и «низших»: в каждом классе можно найти и «массу», и настоящее «избранное меньшинство». Массовый тип, «чернь», псевдоинтеллектуалы преобладают ныне даже в традиционно элитарных группах, и наоборот, среди рабочих, считавшихся раньше типичной «массой», нередко встречаются характеры исключительных качеств (127, № 3, с. 121-122).

Принадлежность к массе — признак чисто психологический, вовсе не обязательно, чтобы субъект физически к ней принадлежал. Масса — это множество людей без особых достоинств, ее элемент — средний, заурядный человек. Но не только лишь отсутствие талантов делает личность «человеком массы»: скромный человек, осознающий свою посредственность, никогда не почувствует себя членом массы и не должен быть к ней отнесен. Человек массы — тот, «кто не ощущает в себе никакого особого дара..., чувствует, что он «точь-в-точь, как все остальные» и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же, как все» (127, с. 120-121). Необходимые черты его — самодостаточность, самодовольство: в отличие от человека элиты, предъявляющего к себе строгие требования, он всегда доволен собой, «более того, восхищен», не знает сомнений, с завидным спокойствием «пребывает в глупости» (там же, с. 143). К массе духовно принадлежит тот, кто в каждом вопросе довольствуется готовой мыслью, уже сидящей в его голове. Ему не дано проектировать и планировать, у него ограниченные творческие возможности, нет подлинной культуры, в решении споров он игнорирует основные принципы разума, не стремится держаться истины. Сложность, многогранность, драматизм бытия либо недоступны, либо пугают его; идеи, которые он приемлет, имеют цель раз и навсегда отгородиться от сложностей окружающего мира готовыми объяснениями, фантазиями, дающими иллюзию ясности и логичности. Массового человека мало беспокоит, что идеи могут быть неверны, ведь это просто окопы, где он спасается от жизни, или пугала, чтобы ее отгонять (там же, № 3, с. 139-140). Люди элиты — это люди «великого пути», пришедшие в этот мир созидать, творить, те, кто требователен к себе, берет на себя «труд и долг», а человек массы — тот, кто живет «без усилий, не стараясь себя исправить и улучшить, кто плывет по течению» («малый путь») (там же, № 3, с. 121).

Итак, ведущими признаками «человека элиты» являются компетентность, высокий профессиональный и культурный потенциал, самосовершенствование, творчество, «служение» как осознанный выбор, а «человека массы» — теоретическая «заскорузлость», иллюзия самодостаточности, отсутствие стимула к саморазвитию, самодовольное «пребывание» в глупости, «вожделение». Первый исповедует ценности творчества, познания как служения общенациональным, общечеловеческим задачам, второй же привержен ценностям потребления, не выходит, в целом, за перспективу собственного одномерного существования. Цивилизация интересует его не сама по себе, а лишь как средство удовлетворения растущих вожделений.

В XX веке такого рода масса резко активизировалась; не претендуя до этого на роль теоретика, социального лидера, «массовый человек» осуществляет ныне подлинную экспансию в сферах политики и культуры, требующих специальных качеств: «... нет такого вопроса общественной жизни, в который он не вмешался бы, навязывая свои мнения, — он, слепой и глухой», «... для наших дней характерно, что вульгарные, мещанские души, сознающие свою посредственность, смело заявляют свое право на вульгарность» (там же, № 3, с. 139-140). Нечто подобное отмечал и Ф. Ницше, указывавший, что «массовый человек» разучился скромности и раздувает свои потребности до размеров космических и метафизических ценностей, и этим вся жизнь вульгаризируется (120, с. 46). Масса давит все непохожее, личностное, избранное. И государственная машина, и культурно-идеологическая сфера оказываются в ее власти: повсюду торжествует человек массы, и видимый успех могут иметь только течения, проникнутые его духом и выдержанные в его примитивном стиле (127, №3, с. 121).

Современным олицетворением, апофеозом «человека массы» является так называемый «специалист», человек, в совершенстве знающий какую-либо одну науку, свой крохотный уголок Вселенной, но абсолютно ограниченный во всем, что выходит за его пределы. В политике, в искусстве, в социальной жизни, в остальных науках он придерживается примитивных взглядов, но излагает и отстаивает их с авторитетом и самоуверенностью знатока, не принимая возражений людей компетентных — «амбициозность полуобразованности» (там же, № 3, с. 121-122).

Главными причинами скачкообразных изменений в поведении масс Ортега-и-Гассет считает разрушение традиционных форм доиндустриальной жизни, «рост жизненной силы» современного общества, проявляющийся через взаимодействие трех факторов: экспериментальной науки, индустриализации (их он объединяет под именем «техники») и либеральной демократии. Достижения «техники» привели к невиданному для прежних эпох росту возможностей как общества, так и отдельного человека — расширению его представлений о мире, скачкообразному подъему уровня жизни всех слоев населения, нивелировке состояний. К экономической обеспеченности присоединяются «физические блага», комфорт, общественный порядок.

Все это сопровождается резким ростом населения Европы (за 1800-1914 годы — со 180 до 460 миллионов человек); целый человеческий поток обрушился, по выражению испанского философа, на поле истории, «затопляя его». Существенно здесь то, что у общества не хватило ни времени, ни сил для приобщения в достаточной мере этого «потока» к традиционной культуре: школы успевали преподать лишь внешние формы, технику современной жизни, научили пользоваться современными аппаратами и инструментами, но не дали понятия о великих исторических задачах и обязанностях, унаследованных сложных, традиционных проблемах, о духе (там же, № 4, с. 135-136).

Ортега-и-Гассет пишет: «Мы живем в эпоху всеобщей нивелировки: происходит выравнивание богатств, прав, культур, классов, полов» (там же, с. 136). Уже с конца XVIII века идет процесс уравнения прав, ликвидации наследственных, сословно-классовых привилегий. Постепенно суверенитет любого индивида, «человека как такового», вышел из стадии отвлеченного идеала и укоренился в сознании заурядных людей. И здесь произошла метаморфоза: магический блеск идеала, ставшего действительностью, потускнел. Формальное равенство прав и возможностей, не подкрепленное ростом равенства фактического (то есть нравственного, культурного), самосовершенствованием, правильным пониманием соотношения общественных прав и обязанностей, привело не к реальному росту, а лишь к росту амбициозности, претензий «массового человека». Эта амбициозность укрепляется растущей полуобразованностью, иллюзией знания, «варварством специализации». Итак, внешние ограничения практически во всех сферах жизни для «большинства» оказались сняты. Но, как верно отмечает П.П. Гайденко, «...снятие внешних ограничений превращается в полный произвол индивидуальных вожделений, если человек не знает ограничений внутренних, не умеет и не хочет «укорачивать самого себя» (25, с. 165). Именно таков «человек массы» нового образца, которого открывшиеся возможности не улучшили, а превратили в подобие избалованного ребенка, полного вожделений и невнимательного, неблагодарного к источнику их удовлетворения.

Массовый человек утверждает свое равенство (точнее, дарованное ему право) не путем восхождения к высотам культуры, самосовершенствования, а путем низведения до себя окружающего его социума. Все эти новые блага и возможности он получает как готовый результат, подарок, не имея представления о процессе, о цене. Вокруг возникает множество новых соблазнов. Уверенность в своем праве получать, амбициозность полуобразованности, «комплекс самодостаточности» порождают в нем иллюзию фантастического всемогущества, вожделения будят к действию: потребовать свою долю общественных благ, даров цивилизации, причитающихся в силу специфически понимаемого «равноправия».

Нахождение «единомышленников», осознание себя частью мощного социального новообразования усиливает амбиции «человека массы», и он жаждет перестроить мир по собственному сценарию. Главная особенность этого сценария: цивилизация не надстраивается, а должна служить средством, инструментом удовлетворения текущих соблазнов, вожделений; элита нужна лишь постольку, поскольку обслуживает такого рода функционирование цивилизации в интересах массы — по принципу «хлеба и зрелищ».

Рассматривая социально-культурную структуру социума, Ортега-и-Гассет фактически выделяет не два, а три его слоя: массу, элиту и промежуточный тип, условно «скромных тружеников». От массы их отличает именно скромность, самокритичность, большая осмотрительность в рассуждениях и действиях, неамбициозность, неагрессивность («мудрая пассивность»). То есть, по этико-психологическому складу этот тип приближается к духовной элите. Но в культурно-профессиональном, интеллектуальном, эстетическом планах между ними есть еще серьезная граница. Сознание людей этого типа, как и «человека массы», функционирует почти исключительно на обыденном, а не на теоретическом уровне, столь же склонно к упрощению, иллюзорности, хотя и включает критический, разумно-консервативный элемент. В «спокойные» для общества эпохи «скромный труженик» является его стабилизирующим элементом. Ему есть что терять: на своем социальном уровне он достаточно квалифицирован, обладает определенной профессиональной гордостью, стабильным жизнеобеспечивающим достатком, его не грызут сиюминутные вожделения и зависть.

Однако в переломные, кризисные эпохи «скромный труженик» легко увлекается в общий поток радикализмом массы, может временно смешиваться с ней. Различия между человеком массы и «средним элементом» поможет нам уяснить и тонкое наблюдение Н.А. Бердяева: «...плебейский дух есть дух зависти к аристократии и ненависти к ней. Самый простой человек из народа может не быть плебеем в этом смысле. И тогда в мужике могут быть черты настоящего аристократизма, который никогда не завидует, могут быть иерархические черты своей собственной породы, от Бога предназначенной» (18, с. 136).

Психология масс (психология толпы) — особенности поведения и мышления большой группы людей, имеющих общность взглядов и чувств.

Психологию масс Московичи конкретизирует в целой системе идей, среди которых особенно существенны следующие:

1. Психологически толпа — это не скопление людей в одном месте, а человеческая совокупность, обладающая психической общностью.

2. Индивид существует сознательно, а масса, толпа — неосознанно, поскольку сознание индивидуально, а бессознательное — коллективно.

3. Толпы консервативны, несмотря на их революционный образ действий. Они кончают реставрацией того, что вначале низвергали, ибо для них, как и для всех находящихся в состоянии гипноза, прошлое гораздо более значимо, чем настоящее.

4. Массы, толпы нуждаются в поддержке вождя, который их пленяет своим гипнотизирующим авторитетом, а не доводами рассудка и не подчинением силе. Пропаганда (или коммуникация) имеют иррациональную основу. Благодаря этому преодолеваются препятствия, стоящие на пути к действию. Поскольку в большинстве случаев наши действия являются следствием убеждений, то критический ум, отсутствие убежденности и страсти мешают действиям. Такие помехи можно устранить с помощью гипнотического, пропагандистского внушения, а потому пропаганда, адресованная массам, должна использовать энергичный и образный язык аллегорий с простыми и повелительными формулировками.

5. В целях управления массами (партией, классом, нацией и т. п.) политика должна опираться на какую-то высшую идею (революции, Родины и т. п.), которую внедряют и взращивают в сознании людей. В результате такого внушения она превращается в коллективные образы и действия.

Эти идеи в психологии масс выражают определенные представления о человеческой природе — скрытые, пока мы в одиночестве, и заявляющие о себе, когда мы собираемся вместе. Иначе говоря, фундаментальный факт психологии масс состоит в следующем: «Взятый в отдельности, каждый из нас в конечном счете разумен; взятые же вместе, в толпе, во время политического митинга, даже в кругу друзей, мы все готовы на самые последние сумасбродства». Более того, толпа, масса понимается как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий. В толпе стираются различия между людьми, и люди выплескивают в нередко жестоких действиях свои страсти и грезы — от низменных до героических и романтических, от исступленного восторга до мученичества. Такие массы играют особенно большую роль именно в XX столетии (в результате индустриализации, урбанизации и т. д.).

Психология масс (толп) основана прежде всего на резком противопоставлении индивида вне толпы ему же, находящемуся в составе толпы. Лишь во втором случае существует коллективность (коллективная душа, по терминологии Лебона) или даже социальность

Согласно Тарду, помимо толп анархических, аморфных, естественных и т. д., существуют еще толпы организованные, дисциплинированные, искусственные (например, политические партии, государственные структуры, организации типа церкви, армии и т. п.).

Анализируя эти и другие «превращенные» формы толпы, Московичи вслед за Тардом особо отмечает еще одну и, может быть, наиболее существенную трансформацию толпы... в публику. Если изначально толпа есть скопление людей в одном замкнутом пространстве в одно и то же время, то публика — это рассеянная толпа. Благодаря средствам массовой коммуникации нет необходимости организовывать собрания людей, которые бы информировали друг друга. Эти средства проникают в каждый дом и превращают каждого человека в члена новой массы. Миллионы таких людей составляют часть толпы нового типа. Оставаясь каждый у себя дома, читатели газет, радиослушатели, телезрители, пользователи электронных сетей существуют все вместе как специфическая общность людей, как особая разновидность толпы.

16

Социальные установки являются одним из механизмов регуляции поведения человека. Они помогают уяснить, почему именно люди поступают тем или иным образом в определенных ситуациях. Социальные установки человека определяют его существование в макросистеме «в обществе, в определенной культуре и на микроуровне -- в конкретной социальной группе, на уровне межличностного взаимодействия. Причем, с одной стороны, сами установки формируются под воздействием социума, с другой -- они влияют на социум, определяя отношение к нему людей.

В житейской практике понятие социальной установки используется в значении,, близком понятию отношение (например: Он не пойдет на матч - у него предубеждение против больших сборищ людей. Ей нравятся брюнеты. N - блондин, он не в ее вкусе).

Социальные установки в социальной психологии обозначают субъективные ориентации индивидов как членов групп (или общества) на те или иные ценности, предписывающие индивидам определенные социально принятые способы поведения.

Если понятие социальной установки разрабатывается в социальной психологии, то в общей психологии существуют давние традиции исследования установки. В общей психологии установка была предметом специального исследования в трудах выдающегося советского психолога Д. Н. Узнадзе и его школы (А. С. Прангишвили, И. Т. Бжалава, В. Г. Норакидзе и др.), которые разработали об-щепсихологическую теорию установки.

Д. Н. Узнадзе ввел представление об установке как «целостной моди-фикации субъекта». Установка - это целостное динамические состояние субъекта, состояние готовности к определенной избирательной активности. Установка возникает при «встрече» двух факторов -- потребности и соответствующей ей объективной ситуации удовлетворения потребностей, что определяет направленность любых проявлений психики и поведения субъекта. Фиксированная установка возникает в случае повторения данного сочетания (потребности и ситуации). Установка в контексте теории Д.Н.Узнадзе касается реализации простейших физиологических потребностей человека. В данной теории установка трактуется как форма проявления бессознательного.