5.8. Традиции: внешность и содержание

После всего сказанного не покажется странным утверждение, что все традиции по своей сути представляют собой одно и то же, гово­рят об одном и том же, ведут к одному и тому же. Они разнятся внешним антуражем, который всегда имеет культурально обуслов­ленный характер, терминологически, технически и т. д. Они пред­ставляют собой разные пути в гору, но гора, о которой мы говорим, - всегда одна и та же.

Мы намеренно старались, во-первых, использовать материал раз­ных традиций (хотя, конечно, далеко не всех, а, во-вторых, решитель­но разделить «внешнюю» и содержательную стороны этих систем. В частности, в этой главе мы использовали преимущественно буддист­скую традицию т. н. школ «северного буддизма» - махаяны и ваджраяны. Это делалось потому, что прежде, мы уже обращались к мате­риалу других традиций - каббалы, йоги, веданты, а, кроме того, имен­но буддизм разработал одну из наиболее совершенных психоло­гических доктрин за всю историю человечества.

Поэтому нас мало интересует то, что можно было бы назвать этно­графическим материалом: обряды, одежды и ритуальные предметы, т. е. именно то, что более прочего интересует «обыденное» мышление.

Но даже при таком подходе, подходе сдержанном и трезвом, воз­никают три проблемы, по поводу которых необходимо высказаться отдельно.

Первая из них - это мировоззренческие идеалы различных тради­ций. На первый взгляд, они кажутся несовместимыми и даже противо­положными. Каббала, основанная на иудаизме (и даже каббала средне­вековых европейских мистиков, основанная на странной смеси като­лицизма, язычества и утонченного исламского мистицизма арабского халифата), буддизм тибетский с его йогой лами и суровым нравствен­но-магическим обиходом, китайский, впитавший в себя тысячелетние противоречия Срединной империи, японский (в особенности это каса­ется «модной» школы), неотделимый от самурайского бусидо и, пожа­луй, наиболее экзотический и киногеничный; йога, воспринимаемая современным человеком лишь как практика статических поз и совер­шенно непостижимая в своих проповедях отказа от Я, растворения в Абсолюте и т. д.; цигун, восходящий, в конечном счете, к «немудрой мудрости» даосов, к их отказу от цивилизации, карьеры и даже мало-мальски обустроенного быта, ортодоксия Православия, с её жесткой аскетикой... Уже самое это перечисление, абсолютно «внешнее», ука­зывает на суть проблемы - и на суть ее решения. Повторим, но с других позиций. Каббала - мистицизм строгого единобожия, творения и фатализма; буддизм - религия, где Абсолют заключен в относитель­ном бытии, как в темнице; йога - суровая практика распознавания в себе самом частицы Того, кто видит сон обыденной жизни; цигун, вы­являющий в человеке ту сторону его природы, которая делает его од­ной из сил или стихий Универсума; христианство, требующее «про­стых» вещей»: абсолютной ответственности, абсолютной свободы во­ли, «подражания Христу» и «сораспятия с Ним»...

Все это - достаточно «внешние» характеристики, обусловленные ни чем иным как способом коннотации, которые (как, впрочем, и соот­ветствующие им «внутренние» учения) не могут быть ни поняты, ни восприняты вне соответствующего культурного контекста.

Так нельзя судить о йоге, не испытав на себе жесткой дисциплины «шишья гуру парампары»; нельзя практиковать «умное делание», не будучи православным. Это не значит, что человеку дано следовать только одним путем, что он не может почувствовать «вкус разных ис­точников», - просто он должен всякий раз погружаться внутрь тради­ции, а не «посещать» ее, как посещают туристы забытые храмы. Дело совсем не в том, что мировоззрение, присущее носителям разных тра­диций, разное. Дело в том, что необходимо пройти сквозь это мировоз­зрение к источнику, к содержанию, а это возможно именно лишь как движение «сквозь», а не прыжок «через». На седьмом логическом уровне оппозиции мировоззрений снимаются - все становится «ясно» и «одинаково», но только как разные следствия общей причины, все-таки разные и целостные во всех своих составляющих.

Проблема вторая - практика. Кажется, будто бы можно взять от одной из традиций одно, а от другой - другое/или сразу же приступить к высшим составляющим системы, минуя «понятные» или даже «три­виальные» шаги. Действительно, что толку рассуждать о бытовом ук­ладе, о морально-нравственных правилах, о мелких повседневных ги­гиенических процедурах, когда обещаны «чудеса» и «откровения»? Зачем практиковать, если мы говорим о йоге, яму и нияму, если можно сразу же сесть в позу лотоса и приступить к концентрации? Стоит ли утруждать себя всеми «мелочами» христианства, если существует аскетика, которая «сама собой» даст тебе мудрость и общение с Богом? Зачем забивать себе голову обширнейшими сведениями из области астрологии, языка, нумерологии и т. д., зачем изучать Библию, когда достаточно, прочитав книги по магии Папюса, нарисовать пентакль - и желаемое исполнится? Но дело в том, что традиционные системы ра­ботают только в своей целостности. Никакое упрощение, никакая адаптация здесь недопустимы. Это трудно, но это так. «В геометрии нет царских путей» - эти слова Евклида тем более справедливы для предметов, многократно более сложных. Ведь все подготовительные ситуации - это своеобразная настройка, структурирование логиче­ских уровней сознания в последовательности от периферии к ядру, а иного пути не существует. Одно из правил китайской медицины гла­сит: «Не стоит красить мусорное ведро, если в нем содержится му­сор». Применительно к традиционным системам «личной ч-эволюции», этого не только не стоит делать, но это еще и опасно. Результат может оказаться противоположным искомому - недаром мы часто встречаем людей, повредивших свое психическое и физиче­ское здоровье в результате бездумного и бессистемного практикования йоги, каббалы, дзен-буддизма.

И тут неизбежно возникает третья проблема: а стоит ли практико­вать традиционные системы? Стоит ли вообще обращаться к ним, и если обращаться, то на каком уровне и в каком смысле? Конечно, здесь ответ всецело зависит от личной позиции конкретного человека, но мы рискнем дать наш собственный, основанный и на серьезных занятиях традиционными практиками, и на попытке создания современной сис­темы «личной эволюции», каковой в одном из аспектов и является структурная психосоматика.

Каждое время, каждая культурная традиция предполагает свои ме­тоды и средства, свои пути к собственному Я. Средневековый город, тибетское высокогорье, замок японского князя-даймё, индийская глу­бинка, пусть даже и конца XX века, Россия, пусть даже конца века XIX, - все это не только разные социальные, культуральные и истори­ческие среды, но они не имеют ничего общего с Европой. Мы убежде­ны - наше время требует новых средств и новых практик. Попыткой дать эти средства и эти практики и является «структурная психосома­тика», если понимать ее не как терапию или метод анализа антрополо­гических феноменов, а как «практическую философию».

Это не значит, что занятия традиционными системами невозмож­ны или бесполезны. Для кого-то только они и подходят, но все же практиковать их в полном объеме, живя современной жизнью, затруд­нительно и, можно сказать, излишне.

Это не значите также, что к традиции не следует обращаться вовсе, что ее вообще стоит забыть и отвергнуть. Напротив, мы считаем, что на уровне знания (или «джияйны») человек, практикующий методы структурной психосоматики, должен основательно разбираться и в традиционных системах - сквозь призму соответствующего культурального контекста.

Мы даже используем такое знание как одно из средств достижения нашей цели - хотя бы потому, что культура настоящего и грядущего интегральна, но главным образом, потому, что не стоит «изобретать велосипед» - лучше, учитывая все особенности содержательной и сингулярной логики, пользоваться достижениями прошедших веков и от­крытиями нашей цивилизации.

Это не значит, что, вслед за отказом от традиционной практики, следует отказаться и от религии. Практики «личной эволюции» всегда только существовали на общем культуральном фоне, включающем и религиозное мировоззрение. Структурная психосоматика как метод «личной эволюции» допускает любую веру, любые религиозные убеж­дения - она предполагает и прямо утверждает идею Абсолюта, но ни­чего не может сказать о его характере.

Это не значит, наконец, что как практика структурная психосома­тика проще или допускает большую вольность, - она включает в себя практически те же аспекты и ступени, как и любая традиционная сис­тема, и категорически утверждает: только полное и целенаправленное следование всем предписаниям может обеспечить условия успеха (хо­тя и не гарантирует его, поскольку, как и всегда, все в жизни зависит от самого человека.