Неопатримониальная система как модель развития

автор: Александр Елисеев

Кланократия не только не мешает, но наоборот существенно способствует модернизации.

Президент США Джордж Буш недавно высказал пожелание, чтобы его брат Джэб стал, в будущем, президентом США. Что ж, в Америке кланово-династический принцип имеет сильные традиции (взять тот же клан Кеннеди). Вообще, буржуазный Запад в этом плане весьма силен. Настоящий капитализм всегда отличался четко выраженной династичностью — вспомним Ротшильдов, Дюпонов, Морганов, Рокфеллеров и прочие мировые династии «владельцев заводов, газет, пароходов». Здесь наследник не только получает денежку или устраивается на теплое местечко — он вынужден продолжать дело отца, за ним стоят и родовая традиция, и родовой опыт. В СССР же этого по понятным причинам не было, здесь наследовалось не дело, но одни только привилегии. Высокопоставленные родители не желали, чтобы дети занимали их места, которые хоть и давали выгоду, но и требовали большой ответственности. Вот «золотая молодежь» и шла в референты и доценты.

Отсутствие преемственности внутри элиты — одна из причин того, что советизм проиграл пресловутое «соревнование систем». Запад оказался гораздо гибче, он сумел взять на вооружение такой важнейший элемент традиционного общества, как наследование статуса. Другое дело, что сам этот элемент, попав в новую систему Модерна, существенно изменил свойства. Коммунисты сильно подкосили кланово-аристократический, династический принцип в России. Потом эту ситуацию пытались отчасти поправить: заговорили о «трудовых династиях». Сам Сталин пытался, через брак своей дочери с сыном Андрея Жданова — Юрием — создать нечто вроде новой правящей династии. Но толку особого не вышло. В результате, Василий Сталин, всеми позабытый, умер в Казани, а Светлана и вовсе оказалась в эмиграции.

В советский период, да и ныне, политические кланы основывались не на родовом, а на территориальном принципе. То есть и кланами-то их называть не очень корректно (слово «клан» изначально имеет именно родовое значение, происходя от «колено» — «поколение»). Основными субъектами политической игры были «киевские», «днепропетровские», «свердловские» и т. д. Теперь вот вовсю говорят о «питерских». На этом фоне несколько выделяется пресловутая ельцинская «семья», но и здесь речь идет о пересечении родственных и неродственных связей. Данному российскому феномену можно найти историческое объяснение: у славян территориальная община доминировала над родовой (в отличие, от германцев, к которым относят и англосаксов). В результате родовая аристократия в России никогда не была столь сильна, как на Западе. С одной стороны это было хорошо, ибо сдерживало олигархические аппетиты аристократической верхушки. «Большие бояре» у нас не сгоняли крестьян с земли, как это делали английские лорды. Кроме того, некоторая слабость аристократии была на пользу усилению самодержавной власти, без чего в сложнейшей геополитической ситуации России было не выжить.

С другой стороны, из-за слабости российская элита сильно проигрывала по части культуры управления. В сущности одно компенсировало другое, существовало некоторое равновесие. Однако в 1917 году большевики это равновесие нарушили, абсолютизировав территориально-общинное начало. Середина 1920-х годов стала настоящим «золотым веком» советской бюрократии. Очень большую власть тогда впервые забрали региональные партийные лидеры, которые, собственно говоря, и выиграли в результате борьбы друг с другом старых большевиков — Троцкого, Зиновьева Каменева, Бухарина и др. В 1923-27 годах численный состав республиканских ЦК, обкомов, горкомов и райкомов увеличился в два раза. Причем, что характерно, на уровне рескомов и обкомов уровень обновления кадров не превышал 22%, тогда как в райкомах и горкомах за указанный период обновилось не менее 50%. Получается, что крупные региональные боссы сохраняли на своем уровне стабильность кадровой ситуации, а в низах проводили нечто вроде чистки, призванной подчинить их только своей воле.

На XVII съезде ВКП(б) региональные вожди (Эйхе, Шеболдаев, Косиор и прочие первые секретари) даже попытались снять Сталина с поста генсека, поставив во главе партийного аппарата ленинградского лидера Кирова. Но последний отказался от этого предложения и сообщил Сталину о замыслах регионалов. В 1937-1938 годах Сталин истребил региональных баронов, и его победа стала победой центрального партийного аппарата. Собственно, сами жертвы репрессий их числа регионалов призывали к террору весьма и весьма активно. После этого «вождь всех времен и народов» с большим опасением относился к разного рода региональным инициативам, видя в них политическую угрозу своему режиму. Так, он весьма жестко расправился с участниками так называемой «ленинградской группы» (Кузнецов — Родионов — Вознесенский), которая подумывала, как бы перенести столицу РСФСР из Москвы в «северную столицу». А ведь до этого Сталин испытывал к указанным деятелям большую симпатию, рассчитывая, что именно они возглавят партию и страну после его ухода. Однако после смерти Сталина в стране вновь стали формироваться влиятельные региональные группы. Хрущева обвиняли в особых связях с Украиной, но Брежнев с его днепропетровской группой был уже практически полностью региональным вождем. Место ушедшей некогда аристократии прочно заняли регионалы. Чрезмерное усиление власти региональных элит в конечном итоге и привело к растаскиванию СССР между бывшими главами республиканских компартий. Да и в Российской Федерации, особенно в 1990-е годы, сильные региональные элиты несут скрытую угрозу развала страны.

Между тем, сегодня России пора бы подумать о том, как начать постепенно воссоздавать родовые политические кланы. Иначе мы всегда будем проигрывать аристократическому Западу, находясь, в лучшем случае, на положении его периферии. Кое-кто скажет, что клановость — это «пережиток». Кое-кто укажет на центрально-азиатские республики, в которых клановость является тормозом на пути развития. Но ведь есть Рашидовы и Кунаевы, а есть Буши и Неру-Ганди. В Индии, которая, кстати, тоже Азия, кланы очень даже неплохо вписываются в местную политическую систему. И ничего, страна довольно-таки успешно развивается, причем главный прорыв касается самой важной, для постиндустриального общества, сферы информационно-компьютерных технологий. Сегодня Индия становится лидером в области производства IT-услуг. Даже в США данная область выступает придатком более емких индустрий. Наиболее активно индийское правительство финансирует развитие телекоммуникационных инфраструктур. Число программистов в этой стране приближается к 10 миллионам.

Так что клановость клановости — рознь, а некоторые семьи и династии даже очень помогли модернизации своих стран. Впрочем, для того, чтобы в России можно было начинать говорить о каких либо реально возможных кланов, необходимо подождать хотя бы одно поколение в условиях относительной стабильности и социального мира.

Мнение автора не всегда совпадает с мнением редакции.

Постоянный адрес страницы: http://www.prognosis.ru/news/rdemo/2006/6/29/eliseev.html