5. Прокуроский надзор по делам несовершеннолетних

В соответствии с приказом Генерального прокурора РФ №30 от 18.05.95 “О задачах органов прокуратуры по повышению эффективности надзора за исполнением законов о несовершеннолетних” органы прокуратуры должны:

• активизировать борьбу с вовлечением несовершеннолетних в преступную деятельность, пьянство, наркоманию, в занятие проституцией и попрошайничеством;

• повысить требовательность к качеству следствия по этим делам, укрепить взаимодействие территориальных и транспортных прокуроров в этом направлении;

• обеспечить законность арестов и задержаний несовершеннолетних, строгое выполнение всех правовых гарантий для несовершеннолетних;

• содействовать повышению воспитательного и предупредительного значения предварительного следствия и судебного рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних, основываясь на принципах и положениях Правил ООН, касающихся осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних;

• взвешенно подходить к вопросам освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.

В соответствии с Положением об управлении по делам несовершеннолетних и молодежи от 24 июня 1996 года, отдел по надзору за расследованием преступлений строит свою работу на основе зонального принципа и выполняет следующие функции:

• рассматривает ходатайства прокуроров субъектов РФ о продлении сроков следствия и содержания обвиняемых под стражей, выносит по ним заключения, контролирует ход и окончание следствия по этим делам;

• истребует и проверяет материалы и дела, дает по ним указания, возбуждает, прекращает и приостанавливает уголовные дела, вносит предложения о передаче дел в другие органы;

• рассматривает и разрешает жалобы и заявления граждан по вопросам следствия, дознания и ОРД;

• выполняет поручения в соответствии с международными договорами по уголовным делам о преступлениях с участием несовершеннолетних.

6. Группы несовершеннолетних и их антиобщественная направленность

В последние годы крайне негативно влияет на состояние опе­ративной обстановки постоянное увеличение фактов групповых нарушений общественного порядка, массовых драк, тяжких пре­ступлений против личности со стороны антиобщественных, хули­ганствующих объединений подростков и молодежи, образованных по территориальному признаку, а также “фанатов” спортивных команд, рок-групп, рокеров-мотоциклистов и других неформаль­ных объединений антиобщественной направленности.

География подобных антиобщественных проявлений весьма обширна и охватывает большую территорию. Наиболее интен­сивно в 1988-1989 гг. такие события проявились в гг. Казани, Йош­кар-Оле, Ульяновске, Москве, Московской области, Волгограде,, Кирове, Тамбовской и Горьковской областях, Чувашской АССР. Группы подростков и молодежи в Комсомольске-на-Амуре, Ставропольском крае, Якуткой АССР и ряде других мест участвова­ли в групповых нарушениях правопорядка, тяжких преступлениях, спровоцированных националистическими и экстремистскими эле­ментами. Хулиганские действия антиобщественных группировок молодежи в ряде случаев сопровождались нападением на сотруд­ников милиции, здания ОВД.

Члены таких неформальных группировок при совершении пре­ступлений и правонарушений, направленных против личности, часто проявляют особую жестокость и цинизм. Это обусловлено стремлением самоутвердиться в среде сверстников желанием вы­делиться, стать лидером. Противоправными действиями молодых людей и подростков движет культ “сильной личности” (“суперме­на”), причем примеры антиобщественного поведения они зача­стую черпают из западных видеофильмов-боевиков, “романтиче­ских” рассказов лиц, освобожденных из мест лишения свободы.

Изучение оперативно-розыскных и следственных материалов в ряде регионов страны свидетельствует о том, что деятельность некоторых групп привлекает внимание “авторитетов” преступной среды, опасных рецидивистов. Они присматривают наиболее дерзких подростков, “имеющих опыт” совершения правонаруше­ний, с целью вовлечения их в организованные преступные группы. В ряде городов группировки по месту жительства переняли эле­менты организованности и профессионализма преступной деятель­ности: в них - заимствованный из уголовной среды “устав”; жесткая иерархия отношений; лидеры, часто напрямую связан­ные с преступной средой; регулярный сбор денежных средств с членов групп (“общаки”). Специальное изучение показывает, что постоянный сбор денег (поборы) отмечаются в 90% подобных группировок Казани и Дзержинска, причем в каждой четвертой группе эта практика расширяется, а суммы увеличиваются. В этих же городах в течение нескольких лет остаются довольно устойчивыми требования к вновь принимаемым в группировки (от 65 до 95% групп). Анализ оперативных материалов показал, что в 94% группировок в Казани и в каждой пятой группе в гг. Дзержинске и Йошкар-Оле ведется целенаправленная работа по передаче “опыта” совершения преступлений от старших к младшим членам группы.

Такие города, как Казань, Набережные Челны, Йошкар-Ола, Чебоксары, Калуга, Дзержинск Горьковской области, Псков, Уль­яновск, Волгоград, Калинин и другие “разделены” группировка­ми с антиобщественной направленностью (“моталки”, “конторы”, “тусовки”, “системы”, “команды”) на сферы влияния , за кото­рые между ними идет постоянная “борьба”, переходящая в груп­повые хулиганские действия, преступления против личности и ко­рыстно-насильственные посягательства.

Среди наиболее ценимых качеств у членов таких группиро­вок — умение драться, наличие силы (на это указали от 78 до 100% опрошенных членов групп), покровительство более “авторитетных” лиц, в том числе из ранее судимых (свыше 50% опро­шенных), ярко выраженная агрессивность, цинизм, отсутствие сдерживающих норм (от 22 до 25%).

Выборочные исследования показали также, что реальное чис­ло молодежи, втянутой в противоправную деятельность террито­риальных неформальных групп, в 3—4 раза превосходит данные местных правоохранительных органов. Это свидетельствует об относительно широком, “заражающем” действии подобных груп­пировок. Зафиксирована также относительно развитая система союзов между различными группировками, объединенными проти­воправными делами. Особенно отчетливо это проявляется в Каза­ни и Дзержинске - городах, отличающихся длительным перио­дом развития подобных межгрупповых отношений.

Относительно новой тенденцией в противоправном поведении неформальных группировок молодежи является расширение их влияния на другие регионы путем совершения “гастрольных” поездок для совершения преступлений. В Москве члены молодеж­ных группировок из Поволжья в 1988-1989 гг. составили поло­вину всех иногородних лиц, совершивших тяжкие преступления.

Устойчивость, длительность существования обследованных группировок во многом обусловлена неадекватностью и запазды­ванием реагирования правоохранительных органов на противо­правное поведение членов таких формирований.

Например, в Москве, где территориальные группировки нахо­дятся еще в начальной, во многом стихийной стадии развития, массовые сборища подростков и молодежи, связанные с наруше­нием общественного порядка, отмечались в 1988-1989 гг. прак­тически во всех районах города. Однако реагирование органов внутренних дел на такие противоправные действия носит явно неадекватный характер общественной опасности таких явлений. Не может быть признано нормальным положение, при котором из общего числа доставленных в органы милиции за противо­правные действия участников таких сборищ, к административной ответственности привлечена лишь четвертая их часть, в том чис­ле за мелкое хулиганство лишь каждый 12-й, за злостное непо­виновение сотрудникам милиции - единицы. Фактически такое реагирование - пример общей тенденции попустительства фак­там группового хулиганства.

В методическом плане интерес представляют результаты ис­следования наиболее часто встречаемых просчетов в расследова­нии преступлений со стороны антиобщественных группировок под­ростков и молодежи.

Анализ материалов о групповых противоправных действиях подростков показал, что по большинству таких фактов выносятся постановления об отказе в возбуждении уголовных дел. В целом работа по отказным материалам в отношении правонарушений несовершеннолетних не может быть признана удовлетворительной. Эти материалы никем не анализируются, хранятся разрозненно в общей массе отказных материалов по ГРОВД и отделениям ми­лиции, что не дает возможности установить реальную картину групповых антиобщественных проявлений несовершеннолетних.

В этой связи при расследовании преступлений подростковых и молодежных формирований к уголовному делу целесообразно приобщить материалы об отказе в возбуждении уголовных дел, по которым ранее проходили подозреваемые. Это дает возмож­ность принять решение об избрании меры пресечения, глубже изучить личности подозреваемых, среду их обитания, хроноло­гию и характер противоправных деяний.

Одной из причин, стимулирующих преступления со стороны таких группировок, является неудовлетворительная работа орга­нов внутренних дел при раскрытии и разрешении первичных ма­териалов уголовных дел о хулиганстве. Заявления и сообщения поступают чаще всего во время или сразу после совершения пре­ступления от потерпевших и характеризуются неполнотой, отсут­ствием многих данных, особенно о личности (группе лиц) подозре­ваемого. Такая информационная неопределенность требует не­медленного возбуждения уголовного дела и проведения всего комплекса следственных действий. Однако анализ показал, что 60% изученных уголовных дел возбуждалось в 10-дневный срок после проверки исходной информации, хотя налицо были все признаки состава преступления, и дополнительная проверка не требовалась. В Йошкар-Оле многие такие дела возбуждались с нарушением процессуальных сроков через 15—20 дней. В резуль­тате утрачивались многие следы преступлений, а усилия следо­вателей и дознавателей направлялись на то, чтобы собрать дока­зательства на двух-трех преступников, остальные участники ху­лиганских действий либо не устанавливались, либо проходили в качестве свидетелей. Так, при избиении отдельных подростков к уголовной ответственности привлекаются только те, чьи действия находились в прямой причинной связи с причиненными телесными повреждениями или наступившей смертью потерпевшего, в отно­шении остальных участников, как правило, следует отказ в воз­буждении уголовного дела, и они проходят в качестве свидетелей.

Изучение уголовных дел в Верховном Суде ТАССР, а также в районных народных судах г. Казани показало, что при груп­повых драках не привлекаются к уголовной ответственности ли­ца из группировки, один из членов которой признается потер­певшим. Хотя часто нет никакой противоположности между по­ведением потерпевшего и группировки, в которой он состоял, и поведением виновного и членов его группировки. Нередко только случайные обстоятельства решают, кто станет потерпевшим в та­кой ситуации.

Следует критически оценить практику органов расследования (преимущественно органов дознания) в части применения ст. 10 УПК РСФСР в отношении групповых преступлений. Представля­ется, что направление материалов о групповом хулиганстве для применения к совершившим его лицам мер общественного воз­действия или принудительного воспитательного характера не должно иметь место без возбуждения уголовного дела и произ­водства расследования. Следует устранять из практики случай возбуждения уголовных дел по преступлениям, совершенным несколькими лицами лишь в отношении некоторых из них. Это ведет к тому, что дело расчленяется на фрагменты, частные эпизоды выделяются в отдельное производство. В результате остаются ненаказанными лидеры и активные участники, ответственность падает в основном на “среднее звено”, а это способствует росту и упрочнению группировок.

Одной из важнейших задач предварительного следствия по делам о преступлениях несовершеннолетних является своевре­менное и полное установление фактов вовлечения взрослыми под­ростков в преступную и иную антиобщественную деятельность, привлечение виновных к уголовной ответственности. На практике эта задача решается неудовлетворительно. Так, в г. Казани за 1988 год по ст. 210 УК РСФСР привлечено только 4 лидера, а на учете уголовного розыска в это время состояло 183 взрослых лидера. Эффективность борьбы с преступлениями, предусмотренными ст. 210 УК РСФСР, в опре­деленной мере снижается из-за поверхностного исследования пер­вичных материалов, когда без внимания остаются факты вовле­чения взрослыми несовершеннолетних в преступную деятельность.

В расследовании по делам о групповом хулиганстве антиоб­щественных формирований молодежи встречаются серьезные не­достатки в производстве отдельных следственных действий. Так, осмотр места происшествия по этим делам производится редко, а качество его проведения, как правило, неудовлетворительно. Когда ситуация расследования характеризуется информационной неопределенностью, правильная организация и тактика проведе­ния осмотра места происшествия способствует выяснению реаль­ной картины преступления. По данным выборочного исследова­ния остаются разнообразные материальные следы. Их выявление, фиксация и исследование нередко имеют решающее значение. Однако даже в тех сравнительно редких случаях, когда осмотр ме­ста происшествия проводился, эффективность его резко снижа­лась из-за серьезных недостатков: неполного описания обстанов­ки места происшествия (86%); неточного или неполного описа­ния обнаруженных следов, а также других вещественных доказательств (78,3%). Кроме того, не производилось фотографирование места происшествия (87,9%), не составлялись, либо были неудовлетворительно составлены планы и схемы (95%).

В то же время анализ практики показывает что на местах драк конфликтующих группировок часто остаются весьма ценные для расследования вещественные доказательства: самодельные взрывчатые устройства (их остатки), специально приспособлен­ные для нападения прутья, булавы и другие предметы, обрывки одежды, головные уборы (известны случаи, когда подростки члены группировок используют единую “униформу”, по которой можно идентифицировав их принадлежность к тому или иному неформальному объединению).

Сведения о подозреваемых в протоколах допроса часто бывают поверхностными, многие важные вопросы не выясняются. Преступники в половине всех случаев описываются лишь по признакам одежды и головного убора, по росту и телосложению - в 15,2%. Броские предметы устанавливались лишь в 3,1%. При этом в каждом третьем случае приметы скрывшихся преступников при допросах потерпевших, свидетелей вообще не выяснялись. По изученным данным не было попыток получить сведения, необходимые для составления субъективного портрета.

В изученной категории дел, как правило, сравнительно узок круг свидетелей. В основном, это либо члены группировки, в которой находился потерпевший, либо сами нападавшие подрост­ки. В этой связи заслуживает распространения опыт тех следова­телей, которые используют более широкий круг свидетелей. К ним можно отнести:

• лиц, работающих на объектах времяпрепровождения чле­нов группировки (бармены, диск-жокеи, официанты, швейцары, гардеробщики);

• лиц, совместно занимающихся спортом с членами группи­ровки, но не участвующих в противоправных действиях;

• бывших членов группировки, отошедших от нее по тем или иным обстоятельствам;

• женщин и девушек, имеющих постоянные контакты с чле­нами группировок.

Нередко подозреваемый, его родные или знакомые после со­вершения преступления пытаются воздействовать на потерпевше­го или свидетелей, склоняя отказаться от прежних показаний или изменить их в пользу обвиняемого. Однако, несмотря на то, что при повторных допросах усматриваются явные расхождения в показаниях в пользу обвиняемых, причины этих расхождений не выясняются. Целесообразно принимать специальные меры по предотвращению воздействия на потерпевшего и свидетелей со стороны заинтересованных лиц, в частности, вести допрос с при­менением магнитофонной или видеозаписи, предупреждать о возможных воздействиях со стороны таких лиц. Предупреждать об уголовной ответственности лиц, препятствующих расследова­нию, за подстрекательство к даче ложных показаний или подкуп по ст. 183 УК РСФСР. О предупреждении по ст. 183 УК РСФСР целесообразно делать отметку в протоколах, решая в отдельных случаях вопрос о привлечении противодействующих лиц к уго­ловной ответственности.

Существенными особенностями характеризуется и процесс доказывания по делам о групповых хулиганских действиях и иных преступлениях, совершаемых группировками несовершеннолетних.

В числе таких особенностей выделяются три важнейшие группы:

1. специфика предмета доказывания по делам данной кате­гории;

2. особые требования, предъявляемые к процессуальной про­цедуре доказывания;

3. тактические особенности доказывания.

Специфика предмета доказывания по делам о преступлениях несовершеннолетних заключается в том, что наряду с обстоятель­ствами, подлежащими доказыванию по всем уголовным делам и сформулированными в ст.68 УПК, по данной категории дел с учетом особенностей субъекта преступления, круг обяза­тельно доказуемых обстоятельств значительно расширен. Так, ст.392 УПК требует обязательного установления данных, характеризующих личность несовершеннолетнего правонаруши­теля: возраста (числа, месяца, года рождения), степени умствен­ной отсталости, не связанной с душевным заболеванием, состоя­ния здоровья, уровня развития, отрицательных и положительных качеств личности, увлечений и интересов подростка. Наряду с этим доказыванию подлежат обстоятельства, приведшие подрост­ка к совершению преступления: условия жизни и воспитания, причины и условия, способствовавшие совершению преступления несовершеннолетним, наличие взрослых подстрекателей и иных соучастников, лиц, отрицательно или положительно влияющих на обвиняемого.

Выяснение условий жизни и воспитания предполагает собира­ние данных, характеризующих:

а) родителей или лиц их заме­няющих (место работы, профессия, моральные качества, отноше­ние к подростку, методы воспитания);

б) условия учебы (рабо­ты) подростка (отношения в коллективе, участие администрации или общественных организаций в воспитании несовершеннолетне­го, организации его досуга);

в) материально-бытовые условия в семье, наличие у подростка самостоятельного заработка;

г) бли­жайшее бытовое окружение, связи, времяпрепровождение, круг инте­ресов.

Установление причин и условий, способствовавших совер­шению преступления, включает выяснение: источников появления у несовершеннолетнего антиобщественных установок (негативный пример родителей или взрослого “идеала”; влияние криминоген­ной среды и т.п.); обстоятельств непосредственного формирова­ния преступного намерения у подростка, толкнувшего его на со­вершение преступления (подстрекательство взрослого и т.п.), а также создавших благоприятную обстановку для совершения пре­ступления (безнадзорность, тунеядство, недостатки в работе ОВД, КДН).

Это, прежде всего, обстоятельства, толкнувшие несовершеннолетнего в анти­общественно настроенную среду. При этом необходимо иметь в виду возможную деформацию побуждений подростка от позитив­ных до негативных. Например, он начал заниматься атлетической гимнастикой с целью физического совершенства, однако, под влия­нием культа физического превосходства, процветающего во дворе, школе либо по месту занятий спортом стал придавать решаю­щее значение физической силе в решении всех своих проблем, что повлекло рост бесконтрольной агрессивности, в любой момент могущей перейти границы дозволенного.

Безусловно, что установление причин и условий, способствую­щих формированию группировок подростков, совершающих пре­ступления, не является самоцелью и должно анализироваться сле­дователем, а затем находить отражение в представлениях с обя­зательным предложением конкретных мер по устранению отме­ченных недостатков в воспитательной организаторской и иной работе с подростками.

Особые требования, предъявляемые к процессуальной про­цедуре доказывания по делам несовершеннолетних, преследуют цель максимально обеспечить их права и законные интересы, ис­ключить случаи необоснованного задержания подростка, заклю­чения под стражу, предъявления обвинения.

Задержание и заключение несовершеннолетнего под стражу допускается лишь в исключительных случаях, когда это вызыва­ется тяжестью совершенного преступления. Несовершеннолет­ний, привлекаемый к уголовной ответственности, в обязательном порядке обеспечивается помощью защитника с момента предъяв­ления обвинения.

Закон устанавливает также специальный порядок вызова не­совершеннолетнего к следователю, как правило, через его родителей или иных законных представителей, допускает возможность в ходе следствия выделить дело в отношении несо­вершеннолетнего в отдельное производство, если он совершил преступление совместно со взрослыми, предусматривает возможность участия педагога в допросе лица, не достигшего 16 лет, а также и несовершеннолетнего старше этого возраста, если он признан умственно отсталым, допускает законного представителя несовершеннолетнего к ознакомлению с материа­лами дела после окончания следствия. Указанные зако­нодательные предписания носят общий характер и их необходимо строго соблюдать при расследовании групповых хулиганских про­явлений и иных преступлений, совершаемых антиобщественными группировками подростков.

Тактические особенности доказывания групповых преступных действий антиобщественных формирований несовершеннолетних и молодежи определяются: а) характером совершенного преступ­ления; б) спецификой его субъектов; в) конкретной доказательственной ситуацией. Характер преступного посягательства опре­деляет целевой аспект доказывания, то есть его направленность на установление конкретных обстоятельств, характеризующих данный состав преступления. Так, при расследовании массовых драк двух группировок подростков обязательному выяснению подлежат следующие вопросы:

• как произошло столкновение между ними (стихийно или было предусмотрено заранее);

• что явилось причиной конфликта (мгновенная обида, по­стоянная борьба за приоритет над территорией микрорайона, старые счеты” и т. п.);

• находились ли участники драки в состоянии алкогольного опьянения (если да, то выяснение источников приобретения спирт­ного, места распития, наличия взрослых собутыльников);

• кто первый спровоцировал драку и нанес удары;

• количественный состав участников массовой драки с каж­дой стороны;

• использовались ли в драке специально заготовленные или подручные орудия и средства, какие конкретно и кем именно (но­жи, кастеты, цепи, ремни, дубинки, обрезки труб, шлангов и т. п.);

• степень тяжести телесных повреждений, полученных в дра­ке, и кем они нанесены.

Кроме того, обязательно устанавливается, когда, на каких началах, по чьей инициативе сформировалась данная антиобще­ственная молодежная группировка, кто является ее лидером, име­ются ли взрослые организаторы или подстрекатели, не соверша­лись ли ее членами ранее какие-либо противоправные действия.

Если расследуется групповое избиение 1-2 потерпевших, то наиболее важными являются вопросы конкретизации действий каждого участника избиения (как непосредственных исполните­лей, так и лиц, оказывающих им физическую и психологическую поддержку, в частности, тех, которые держат избиваемого, дают советы, как и куда бить, угрожают сами включиться в расправу над потерпевшим и т.п.). Искусственное вычленение из группы, объединенной единым умыслом и антиобщественной установкой одного-двух лиц, причинивших потерпевшему наиболее серьезные повреждения, производимое следователями в целях расширения свидетельской базы (превращение соучастников в свидетелей) не может быть оправдано и, как правило, влечет возврат дел на дополнительное расследование.

В ходе расследования групповых хулиганских действий, не сопровождающихся драками и нанесением телесных поврежде­ний, наиболее важно установить в чем конкретно выразились гру­бые нарушения общественного порядка группой подростков (не­цензурные выражения, приставания и оскорбления прохожих и т. д.), был ли в их действиях особый цинизм и в чем он проявил­ся, находились ли они в состоянии алкогольного или наркотиче­ского опьянения, кто из них конкретно совершил хулиганские действия и какие именно, какова связь между их действиями и наступившими последствиями.

Соответственно и при расследовании групповых грабежей, изнасилований, умышленных уничтожении государственного, об­щественного и личного имущества целевой аспект доказывания определяется признаками конкретного состава преступления, сфор­мулированными в уголовном законе и необходимостью конкрети­зации действий каждого из соучастников преступления.

Для подростков, оказавшихся в агрессивной антиобщественной среде, и впервые совершивших преступление, как правило, харак­терны искажения в восприятии действительных ценностей, сло­жившиеся под влиянием их окружения. Отсюда, в зависимости от индивидуальных черт характера, им присущи: недостаточное по­нимание тяжести содеянного, увлеченность уголовной “романти­кой”, круговая порука (принимаемая за дружбу, товарищество), страх перед соучастниками и подражательство им, и вместе с тем неуверенность, отсутствие продуманной линии поведения на след­ствии, повышенная возбудимость и эмоциональность, подвержен­ность постороннему воздействию (внушаемость).

В этой связи следователь обязан разъяснить подростку всю тяжесть содеянного им, использовать его положительные качест­ва для формирования психологического контакта и затем нейтра­лизовать негативные установки, убедить, что только искреннее раскаяние и правдивые показания являются для него самым че­стным и правильным образом действия. Безусловно, что отмечен­ные действия следователя должны быть строго дифференцированы применительно к сложившейся доказательственной ситуации. Склонность подростков к самооговору обязывает следователя вы­бирать и дозировать определенные тактические приемы исходя не только из личности подростка, но и из собственной уверенно­сти в его виновности, основанной на достаточной совокупности доказательств. Поэтому вообще при работе с подозреваемым не­совершеннолетним и в особенности берущим всю вину на себя (что характерно по групповым делам) необходимо:

а) предоста­вить ему возможность свободно рассказать о совершенном пре­ступлении и своей роли в нем, не прерывая и не перебивая его;

б) предельно детализировать полученные показания;

в) сопоста­вить полученную информацию с иными материалами дела (дан­ными осмотра места происшествия, результатами допроса свиде­телей, соучастников и т.д.), которые могут помочь выяснить дей­ствительную роль несовершеннолетнего в совершенном преступ­лении, количество и состав соучастников, их действия;

г) прове­сти проверку и уточнение показаний несовершеннолетнего на ме­сте преступления.

Как правило, этих действий оказывается достаточно для того, чтобы выявить все противоречия, показать несовершеннолетнему несостоятельность его лжи и получить правдивые показания. Ес­ли же этого не произошло, и подросток колеблется, то целесооб­разно проведение очной ставки с соучастником твердо вставшим на путь раскаяния.

Неоправданной и противоречащей требованиям закона явля­ется практика допроса несовершеннолетних, задержанных по по­дозрению в совершении преступления, или подвергнутых мере пресечения до предъявления обвинения, в качестве свидетелей. Такие действия следователя ограничивают права несовершенно­летнего и гарантии их реализации.

Представляется, что допрос подозреваемого несовершеннолет­него во всех случаях (за исключением случаев эмоционального шока от преступления) нужно производить немедленно и по груп­повым делам в особенности. Откладывание допроса дает возмож­ность сговора с соучастниками, обучения подростка линии пове­дения на следствии лицами, имеющими криминальный опыт.

Выбор конкретных тактических приемов, применяемых при рас­следовании, определяется доказательственной базой и убежден­ностью следователя в виновности подростка. Поэтому при нали­чии достаточных доказательств следователь может быть более решителен, создавая у несовершеннолетнего преувеличенное пред­ставление о своей осведомленности об обстоятельствах преступ­ления, используя внезапное предъявление отдельных доказа­тельств, а также противоречия в показаниях соучастников и иные тактические приемы. В пограничной ситуации, а равно при недо­статочности доказательств требуется особая осторожность и тща­тельность в выборе тактических приемов, учитывая внушаемость подростков и склонность к самооговору.

Своевременное и полное расследование групповых хулиган­ских проявлений молодежи достигается путем использования ин­формационного потенциала различных служб органов внутренних дел. Получение информации зависит, в первую очередь, от чет­кости взаимодействия следственных аппаратов с работниками уго­ловного розыска. Такое взаимодействие должно начинаться сразу после получения информации о преступлении. Наиболее опти­мальная форма взаимодействия - создание следственно-опера­тивных групп. Выборочное исследование показало, что при рас­следовании уголовных дел по фактам группового хулиганства следственно-оперативные группы практически не создаются, а если создаются, то работники уголовного розыска принимают в них участие крайне редко (17,6%), что серьезно сказывается на качестве расследования. В то же время опыт работы следствен­но оперативных групп из числа дополнительных сил МВД СССР и Прокуратуры РСФСР в г. Казани в 1989 г. показал, что име­ются возможности улучшать показатели раскрытия и расследо­вания групповых преступлений со стороны антиобщественных формирований подростков и молодежи. Скоординированные дей­ствия позволили за короткий срок выявить и привлечь к уголов­ной ответственности более 140 главарей и лидеров антиобщест­венных группировок молодежи, оздоровить в целом оперативную обстановку в городе.

Как правило, при расследовании хулиганских проявлений и иных преступлений со стороны антиобщественных формирований подростков и молодежи первоначальных следственных действий оказывается недостаточно для выдвижения версий и выбора оп­тимального направления расследования. Поэтому на первона­чальном этапе следователь должен использовать и оперативно-розыскную информацию.

Основная форма организационного взаимодействия следовате­ля с аппаратами уголовного розыска на этом этапе расследова­ния — дача отдельных поручений. Нередко следователи не пла­нируют свои действия, не согласуют их с действиями оператив­ных работников. Отдельные поручения в большинстве случаев носят формальный характер. Между тем, анализ положительно­го опыта взаимодействия показывает, что успех в расследовании дел указанной категории достигается тогда, когда следователи поручают оперативным работникам уголовного розыска собрать с помощью оперативно-розыскных средств и методов информацию по следующему кругу вопросов:

• о принадлежности подростков и молодых людей к той или .иной группе;

• о численности и составе данной группы, наличии “формен­ной” одежды и атрибутов;

• о наличии лидеров, наиболее активных участников, прежде всего, взрослых лиц, ранее судимых;

• о местах концентрации членов данных групп, системе их оповещения и сборе;

• о фактах совершения членами группы преступлений, иных правонарушений, употреблении алкоголя, наркотических и токси­ческих веществ;

• о фактах проявлений аморализма в их среде;

• о наличии стихийных рынков (“толчков”) по обмену, продаже дисков, магнитофонных и видеокассет, импортных вещей;

• о местах проведения досуга, маршрутах группового пере­движения к ним;

• о наличии противоборствующих группировок и причинах, лежащих в основе их разногласий и конфликтов;

• о признаках совершенных преступлений (телесные по­вреждения, следы на теле от применения наркотиков, похищенные вещи, состояние испуга, повышенной агрессивности, цинизма от­дельных членов группы после совершения противоправных дей­ствий);

• о потерпевших от преступных посягательств членов группи­ровок, особенно по фактам нанесения телесных повреждений и драках между разными группами, изнасилований;

• о местах изготовления колюще-режущих и ударно-раздробляющих металлических предметов, запястных браслетов с метал­лическими шипами, кастетов и т.п.;

• о межрегиональных и внутрирегиональных связях членов группировки (особенно это касается “фанатов”, “металлистов”, которые склонны к групповому передвижению, а также групп, выезжающих для сведения счетов с противоборствующими груп­пами из пригорода в город и наоборот);

• о зафиксированных в период передвижения группы фактах организации стихийных рынков, мест для “разборов” между кон­фликтующими группами;

• о связях с авторитетами уголовно-преступной среды (“во­рами в законе”, “паханами” и т. п.) и лидерами организованных преступных групп; о целях повышенного внимания этих лиц к молодежным группировкам; о способах вовлечения подростков и молодежи в преступную деятельность).

Наряду с отдельными поручениями необходимо более широко применять и такие формы взаимодействия, как постоянный вза­имный обмен полученной информацией, привлечение оперативных работников для оказания помощи в проведении следственных действий; создание следственно-оперативных групп на период все­го расследования массовых хулиганских групповых действий под­ростков и молодежи, сопровождающихся тяжкими последствия­ми; совместная профилактическая работа.⁴⁰