2.2 Спектакль ю.Н.Бутусова «Гамлет»

«Спектакль Юрия Бутусова "Гамлет" — это непривычный, поисковый театр в котором люди привыкают постепенно к новому, делают шаги в понимании специфики театра» К.С. Серебрянников.

«Гамлет»- это современное переосмысление классического произведения, путем нахождения режиссером авторских символов и метафор. Пьеса поставлена во МХАТе в 2004 году.

Спектакль примечателен тем, что каждое слово драматурга тщательно скрыто в метафоре, это дает зрителю совершенно иное звучание старого сюжета.

Юрий Бутусов, ставит не эпохальную драму, как это принято в классических трактовках Шекспира, здесь его мало волнует судьба мира и судьба его собственной страны (все острые, политические реплики вроде "Дания – тюрьма" здесь проброшены вскользь), а поднимает он вполне частную, можно даже сказать, семейную историю. Об этом красноречиво свидетельствует уже первая сцена с Призраком, где мы видим образ Гамлета-старшего – не в страшном явлении с того света, не в грозном короле, и даже не в строгом отце, зритель наблюдает папу, который спокойно болтает с сыном за жизнь, сидя возле речки, на борту старой перевернутой лодки. Любопытно и то, как расставлены образы отца и главного актера приезжей театральной труппы – их играет один и тот же человек. Объединены они не случайно, здесь скрыт символ того, что оба персонажа несут в себе некую правду для Гамлета. Отец в своем повествовании рассказывает сыну кто его убийца, а приезжая труппа, в свою очередь, по просьбе Гамлета помогает ему разоблачить того самого убийцу.

Сценография включает в себя основную концепцию спектакля. Герои находятся в том же времени - но мы не видим тяжелых высоких воротников и громоздких декораций. Бутусов создает, мир-метафору. Сцена усилиями художника Александра Шишкина превращена в удивительно подвижное и мрачное пространство. Где пейзажи Дании с ее холодом и сильным ветром заменяются подвешенными консервными банками, которые гремят друг о друга и пущенным на сцену дымом - это говорит об атмосфере Дании как морского порта, средневекового грязного городка. Помимо прочего на сцене присутствует стол, которой меняет свое положение в зависимости от идущей сцены. Например, в сцене покаяния, Клавдий переворачивает стол, на обратной стороне его нарисован крест, у которого и молится Клавдий. Подобными метафоричными находками спектакль пронизан насквозь.  

Периодически стол используется как эшафот, рядом с которым ковыряются могильщики.

«Быть или не быть» Гамлет произносит в первом акте, таская на себе железный стол, словно груз этот — необходимость.

Не случайно в финале за железный стол (который становился и постелью, и алтарем, и свадебным столом, и траурным) усаживаются и мертвые, и живые, все в черных сюртуках и котелках. Трагический клоунский ритуал: Клавдий и Гамлет вбрасывают в воздух конфетти, и все присутствующие бьют по железному столу ладонями, имитируя удары шпаг, и медленно откидываются назад на спинки стульев, балансируя на двух ножках, пока воздух не разорвет последний крик Гамлета «Дальше — тишина!», крик, ставший точкой.

Текст в спектакле работает от противного: то есть на определенную реплику накладывается физическое действие, прямо противоположное смыслу сказанного или же находящееся с ним в контрапункте. Скажем, когда идет сцена Гертруды и Офелии, рядом, в темном пустом провале, стоит Гамлет и молча, ждет. Вот в таких бессознательных ямах и прячется пылкая жизнь этого «Гамлета». Или например у Шекспира в финале пьесы написано «За последней трапезой по обеим сторонам стола «покойники смешалися с живыми». Но вместо того чтобы сделать финальный бой, Бутусов создает бранный пир который всех уравнивает.

В спектакле присутствуют метафоры, не относящиеся к сюжету пьесу, но высмеивающие некоторые театральные стереотипы, так в сцене, когда в ухо королю вливается ведро якобы яду, и вместо крови из того же жестяного ведра (актуальная посудина Эльсинора) на мертвецов сыплется конфетти. Оно, мимоходом, пародирует одну из устаревших и всё же модных и пошлых красивостей современного театра — снегопады в чувствительных финалах.

"Гамлет" Бутусова, рассказывает о нашем времени, о поколении, не на словах знающем, что такое террор и насилие. Тут все вспыхивают, как порох, и чуть что, готовы вступить в драку без лишних разговоров. Недаром ведь взята первая редакция перевода Бориса Пастернака, там текст гораздо грубее, прямолинейнее, чем канонический.

Смысл его разодранного в клочья "Гамлета" в том, что одному из выросших вместе мальчиков убить легко, а другому - нет. Всех героев Бутусов возвращает к нервному и весёлому балагану.