Рука Всевышнего Отечество спасла
Драма в пяти действиях, в стихах
Сочинения Н. Кукольника
Писано в октябре 1832 года
Издание второе братьев Матвея и Михаила Заикиных
Санкт-Петербург
В типографии Конрада Вингебера.
1834
действующие лица:
Князь Димитрий Михаилович Пожарский, стольник и воевода
Князь Димитрий Тимофеевич трубецкой, боярин и воевода
Артемий измайлов, околъничий и воевода
Иван ржевский, дворянин
Козьма Минин Сухорукий, Нижегородской мещанин
Митя, сын его
Иван Мартынович Заруцкий, войсковой казацкий атаман
Заварзин )
Просовецкий ) казацкие атаманы
Молодой Казак
Гражданин Московский
Василий, боярский сын
Козьмич )
Сергеев) нижегородские мещане
Петров)
Марина Юрьевна Мнишек
Жена Минина
Иоганна, бояре, воеводы, дворяне, выборные люди, атаманы, есаулы, казаки, народ
Действие происходит в 1612 и 1613 годах
ВСТУПЛЕНИЕ1
ЯВЛЕНИЕ
Лес на берегу Оки; сквозь чащу вдали виден Нижний Новгород
«Минин (один сидит на пне; начинает светать).
Один, как сирота, я возвращаюсь
В родимый Нижний Новгород; Ока
Спит в берегах; лесок под утро дремлет
И птица не проснулась; - я один, -
Бессонный, горемычный, будто леший,
В пустом лесу шатаюсь; ни домой
Охоты нет, ни снова в стан Московский…
И от чего? – О, матушка Москва!
Не видеть мне раззолоченных глав,
Гербов Царей Московских мне не видеть,
Не кланяться святителям Московским! –
Уже Москва, с святого пепелища,
На радугу смотрела воскресенья,
Уже любовь соединяла всех…
И вдруг казак нечистый все разрушил!
О Господи! Грехи велики наши;
Ты нас казнишь, и долго; - но да будет
Твоя Святая воля! Нам ли грешным
Судить тебя? – Одно мне только больно:
Зачем ты дал мне сердце – тосковать,
А очи – плакать? О, зачем Козьма,
Простой мясник, не думает о детях
И о жене, а только о Москве,
Да о Московском царстве? – Для чего,
Когда других невзгода наша тешит,
Меня невзгода та гнетет и давит?
Прокоп Петрович! О, Прокоп Петрович!
Зчем ты приходил на суд Казачий!
Оправдывать себя пред казаками!
Нет Ляпунова, - нет надежды больше!
Подумать страх! – Кто на Руси владыка?
Кто Воевода? Кто Приказом правит?
И у кого Начало?... Иноземцы,
Изменники, разбойники и – только!!!
Пускай еще князь Дмитрий Трубецкой;
Он добрый человек и благородный,
Да чванится и родом и заслугой…
Заслуга, род… Творец мой, без Тебя,
Что может человек на этом свете?
Ты и меня, простого мещанина,
В Боярский сан оденешь с благодатью –
И мне ли чваниться потом заслугой?
И Ляпунов – рязанский дворянин,
А, милостью Господней, был великим
Правителем и Воеводой… Гордость,
Все гордость уничтожила… О гордость!
Будь проклята отныне и до века!
(Продолжительное молчание.)
Подумаешь,– все средства на ладони.
Вот взял бы нож, созвал бы мужиков,
Мещан, дворян и бросился на битву.
Вот- те Господь, ни одного б врага
На всем лице Московском не осталось!
Ну как не совладать с безмозглым Ляхом,
Ну как притон разбойников ни сжечь,
Из подлых рук не вырвать Государства?
Не мне, не мне! Кто за Козьмой пойдет,
Кто слушаться захочет мещанина?
А от бояр не жди уже спасенья;
Они с злодейством свыклись, как с женой,-
И не уймешь боярского разврата!
(Встав.)
Царю мой, Боже мой, Господь Спаситель!
Теперь весь свет еще в глубоком сне;
Никто Тебя молитвою горячей
Еще не призывает,- я один,
С моим несчастным сердцем, пред Тобою:
О преклони Твой слух к моей молитве!
(Преклонив колена.)
Я весь горю спасти Святую Русь,
От нечестивого избавить Ляха;
Но средств к тому меня лишило Небо…
Слова мои не красны, ум холопий,
Рука моя в бою не много значит.
О Господи! Дай языку Козьмы
Святую крепость, силу убежденья,
Развей мой ум познанием добра,
А сердце облеки в кору стальную!
Дай все, что только нужно для Руси
И отними, когда гроза минует!
Царю мой, Боже мой, внемли молитве,
Исполни меру гнева Твоего
И милосердствуй снова! О, Спаситель!
Здесь, пред Тобой, во прах, жду ответа,
Во знаменье прощенья или казни!
(Падает ниц; после продолжительного молчания, поднимается и продолжает торжественно.)
Аминь, Аминь! Свершилось! Ты изрек!
Я слышал глас небесный от Востока:
Восстани Русь! Господь тебя прощает,
Благословляет Царство Православья
И твой, Козьма, благословляет подвиг!»
Занавес опускается
Акт 1
Явление 1
Улица в Нижнем Новгороде.
Козьмич и Сергеев сидят на прилавке у дома
Козьмич. Давно вестей Москва не подавала.
Сергеев. Таки давненько. Плохо стало быть приходится.
Козьмич. Да из чего же плохо?
Ты знаешь ли, какая тьма народа
Пошла к Москве?
Сергеев. Я знаю, что от нас пошел к Москве, с довольным ополченьем, Князь Александр Андреевич Репнин.
Козьмич. Да что от нас! Другие города
Послали больше; с ними Воеводы
Получше нашего…
Сергеев. А кто?
Козьмич. Да, вот: Прокофий
Петрович Ляпунов пошел к Москве
С Рязанцами; Нащокин с Вологдой;
С Владимиром и Суздалем Измайлов;
С Романовым Князь Пронский; с Ярославлем
Иван Иванович Волынский; Муром
Пошел с Окольничим Масальским; Галич
С Мансуровым… да где всех перечесть!
Сергеев. Да что ты, брат, морочишь! Близко году
Пошли к Москве, а дело все не лучше.
Что в том, что много их; да толку мало.
Козьмич. Ты бестолков! Москва не Балахна:
В три дня не взять ее.
Сергеев. Коли уж брать,
Так и в пол-дня возьмется.
Козьмич. Ах, Фадей!
Да ты бывал ли на Москве?
Сергеев. А как же?
Как не бывать? Да я татарин, что ли?
И что рассказывать, что было за год!
Ведь, после выхода полков, приехал
К нам раненый Пожарский; ты не помнишь,
Что говорили дети Князя?
Козьмич. Нет!
Сергеев. Москву сожгли поляки.
Козьмич. Это слышал;
Да не Москву, а пригород.
Сергеев. Пусть так;
А кто не допустил сжечь город дальше?
Не Воеводы наши, а Пожарский.
Козьмич. Так что?
Сергеев. Так то, Козьмич, что больно трудно
Их верности поверить. Мне сдается,
Что все они изменщики, злодеи.
Козьмич. А почему?
Сергеев. Да так! Трудненько думать,
Чтоб православные не одолели
Еретиков. Коли уж силы нет,
Так сам бы Бог Руси в обиду не дал.
Козьмич.
Да и не даст.
Те же и Петров.
Козьмич. Что нового, Петров?
Петров. Вот слышал я, что под Мосвкой розряды
Пошли у Воевод; да понапрасну,
Народ наш православный рассердился –
И выбрал трех.
Сергеев. Кого же?
Петров. Ляпунова,
Заруцкого, да Князя Трубецкого.
Козьмич. Вот это дело! Что же, как пошло?
Петров.
При них пошло получше; есть надежда,
Что скоро им поклонится Москва.
Сергеев.
Вот любы дороги такие вести!
Те же и Минин.
Петров.
Что это? Минин?.. Вот не ожидали!
Козьмич.
С возвратом поздравляем! Слава Богу!..
Минин.
Что слава Богу?... Слава, слава Богу!
И за беды велят благодарить.
Мы мудрости Его не испытуем.
Сергеев.
Позволь спросить, не осерчай сосед,
Что слышно под Москвой?
Минин.
Молчи, лукавый!
Ты не своим спросил меня запросом,
Бес подучил!
Те же и жена Минина с сыном.
Жена.
Козьма, ты уж приехал?
Минин.
Молчи, жена! Нет, не целуй меня!
Сморил меня недуг, дорогой, тяжкий!
И немец не поможет.
Жена.
Что с тобой?
Ах, Господи! Ты весь в жару! Эй, Митя,
Подай отцу воды холодной.
Сын уходит
Минин.
Полно!
Твоя вода пожара не потушит,
Его зажег небесный пламень.
Жена.
Митя, ну что же ты?
Сын (возвращаясь с серебряной кружкой).
Вот, батюшка, вода.
Минин. В серебряной приносят кружке воду,
Когда Святая Русь в когтях железных!
И я, до сей поры, пью, ем, несчастный!
Я, окаянный грешник, пожалел
Имущества для Христианской жертвы!
Жена.
Помилуй, Минин, сколько ты сребра
Послал в Москву, рублями и вещами?
Минин.
То было мне ненужное богатство.
Я пожалел Святых Икон, сосудов,
Из коих пил и ел. На что они?
Чтоб умножать врагов Руси добычу?...
Аминь, аминь! Неси сюда, жена,
Всю маетность Козьмы, твою и детищ;
Неси сюда домашнее сребро,
Икон Святых оклады, тот ларец,
Где я хранил на черный день копейку;
Неси сюда одежду, даже обувь…
Я бос пойду спасать Святую Русь;
Я наг пойду в крови купаться вражьей!
Неси, что вынесть можешь…
Жена.
Но кому же
Ты хочешь все отдать?
Минин.
Святой Руси!
Есть у меня жена и дети, – знаю;
Но мне Святая Русь – роднее вас!
Иди, жена, ты знаешь, я хозяин
И господин в моем дому. Иди!
Минин и толпа народа, постепенно прибывающего; к концу явления сцена наполняется до возможной тесноты.
Голос в народе.
Здорово, Минин!
Минин.
Нет, назад привет!
Я не хочу привета, Бог свидетель!
Я не хочу и жить, как пес поганый,
Без Православной Церкви, без отчизны!
Голос.
Что ж наша рать?
Минин.
Нет рати под Москвой!
Изменники убили Ляпунова
За то, что он был строг, но справедлив,
За то, что ум в нем был благочестивый,
Что на Руси хотел добро посеять,
От ереси спасти Святую Церковь!
Голос.
Разбойники!
Минин.
Разбойники? Нет, хуже!
Я сам видал разбойника Ивашку.
Как сведал он о смерти Ляпунова,
В разбойничьих глазах блестнули слезы!
Он Бога не посмел призвать устами,
За то злодеев аду придавал.
Голос.
Что ж будет с нами, Минин?
Минин.
Знает Бог!
Молитесь же Ему, молитесь, люди,
О казни супостату… Я – иду;
Несу всю маетность мою; найму
Шишей, кочующих в лесах, вокруг
Москвы первопрестольной; с ними вместе
Сожгу Москву; в огне столицы русской
Сгорит врагов содом разнообразный!...
Кто русский, тот со мной!
Голос.
Да что ты, Минин?
Мы также русские.
Минин.
Да, были.
Голос. Что?
Мы были русские, а нынче?
Минин.
Трусы!
Голос.
Послушай, Минин, нас не обижай,
Не то ругателя проучим!
Минин.
Ой ли!
Да что же в том, что носишь имя свято;
что русскому ты кланяешься Богу?
Ты, православный, а спокойно смотришь,
Как грешная, нечистая рука
С Святых Икон оклады отдирает!
Ты русский человек, не скажешь слова,
Как дочь, жену целует окаянный!
Таков ли был обычай наших предков?
Забыли ль вы: тому назад три года,
Как против Православного Царя
Тушинский вор с Маринкой бесновался
И Вяземского к нам послал, чтоб Нижний
Взял и привел к присяге незаконной?
Забыли ль вы, как ляхи, черемисы,
Мордва, изменники вокруг стояли
И осаждали город?... Вы забыли,
Как по Церквям мы клятву приносили:
Побить врагов законного Царя;
Как с женами и дочерьми прощались,
Без слез, Нижегородцы, да, без слез!
И женщины при нас не смели плакать!
Как вышли на врага широким рядом,
Как эту саранчу угнали в поле,
Повесив Воеводу? Вы забыли!
Вы помните, как шел из Астрахани
К Москве боярин Федор Шереметьев?
Не ждали мы его, Нижегородцы,
Чтоб укротить понизовые земли.
Сами собой мы бросились в соседство
И Балахну к присяге привели,
И вернотью вернейших удивили!
Кувшинников, Денгин, Нагавицын,
И крестьянин Лапша, и сотник Красный…
Не мы ль их разбудили? И на битву,
На битву чести устремились люди!
Что, помните? Забыли, все забыли!
Куда вам помнить?... А теперь, когда
Проклятый еретик или мятежник
По Государству безнаказно ходит,
Что делают мои Нижегородцы?
Молчат, чтоб сохранить свои пожитки,
Теряют честь, чтоб не терять именья!
Что, если б мы в казаках не нуждались,
А сами поголовным ополченьем
Под Ляпуновым были?... Никогда бы
На смерть его казаки не дерзнули!
Да и теперь, смотрите, сколько вас!
Да если б Бог вас храбростью украсил,
Да если б вы сребра не пожалели,
В бесчисленную рать соединились!...
Кто мог бы противостоять?... О братья!
Москва горит, Москва болит соблазном,
Содом в ней угнездился… Братья, братья!
Не забывайте, – там Святитель Петр,
Святитель Алексей! Там Ермоген
С небесной святостью благословляет
Всех верных… Люди Русские, восстаньте! (Упав на колено.)
Я падаю пред вами на колена!
Спасайте Русь, спасайте Церковь, люди!!
Голоса.
Я все даю и сам иду. – Я также. –
Я также. – И я также. – Все даем –
Все, что имеем, и идем! – Ура!
За веру и за Царство всем стоять! –
А Королю креста не целовать. –
И Королевичу. – Бояр не слушать. –
Всем за одно на Польшу и Литву! –
А даст Господь Царя – служить Царю! –
Своих людей не выдавать боярам. –
В Собор, к присяге! – Все в Собор, к присяге!
А кто не хочет… Нет таких меж нами! –
В Собор! В Собор! К присяге и на битву!...
Минин (торжественно).
Восстань же, Русь! Последние усилья!
Восторжествуем – или все падем, –
Все до единого христианина!
Пусть на земле растет соблазн и скверна;
Пусть на Руси возопиет петух,
С тех башен, где стоял Крест православный;
Пусть кровь лиют враги Святого Царства;
На детях их кровь наша отзовется!
Восстань же, Русь! – От мала до велика:
Вы, мертвые, затерзанные братья,
Вы, потопленные в реках отчизны,
Вы, спящие отравой и изменой,
Восстаньте все! Месть воскрешает мертвых!
Да грозный глас раздастся на Востоке
И на закате беспредельной Руси!
Мы не одни; не только мужи, жены, –
Земля восстанет с метвыми полями
Восстанут реки, мутными волнами;
Отмщением воспламенится лес
И молнией займется свод небес!
Казнь извергам! Без строя и вождя,
Мы потечем, Москву огнем обымем,
И в ней всю Русь мы Богу предадим,
И Бог судил; приемлет Русь на небо;
А землю ту, где жило Православье,
Сугубым пеплом покрываешь; Церкви
Пять глав своих с крестами разметали;
Угодников Святых изображенья
На небеса уносятся в окладах;
Крещеный мир по лестнице восходит
В Ерусалим небесный; поле — чахнет,
Луг не дает травы, река — воды,
Лес закурил смолистый фимиам!
Горит земля! Ни одному врагу
Жилья на ней не ставить; не топтать
Святой Руси погаными ногами!
Свершился суд; от моря до степей.
Лежит одно святое пепелище!
Народ.
Спасай Москву, спасай Святыню, Минин!
Минин.
Не нам, не нам спасти Святую Русь!
Мы смерти глас рассеим по отчизне;
Мы без вождя, — так что же можем мы!
Народ.
Будь нам вождем, ты разумеешь дело!
Минин.
О Трисвятый! Ты был Руси хранитель;
Ты на нее все блага изливал.
Разгневанный за грех, нам неизвестный,
Ты наказал довольно православных...
Винимся все!
Народ.
Тебе винимся, Отче!
Минин.
Ты милосерд— и отпусти нам грех,
Которого не ведаем, Владыко!
Прости народ великий, православный!
Дай нам вождя, да нам на брань предыдет,
На смерть врагам, ругателям Святыни!
Единое, на всем обширном свете,
То Царство — было свято, православно
Оставишь ли, Господь, Святое Царство,
И до конца позволишь ли разрушишь?
Нет, милосерд Отец наш, Сердцеведец,
И чудеса спасение готовят! —
Кого ж избрать! Кого вождем назначить,
Да православных предведет на славу?
О, вразуми нас, грешных Русских, Боже!
Дай нам вождя небесным повещеньем,—
Наименуй Стратега!
Продолжительное молчание.
Голоса в народе.
Князь Пожарский
Послал меня... — Зачемъ?— Узнать, какие
Привез Козьма из- под Москвы известья.
Минин.
Ты рек, Отец! Возрадуйтесь, граждане!
Перст Божий указал нам Воеводу.
Голос. Кто ж этот Воевода?
Минин.
Князь Пожарский!
Сей мученик за веру и за верность;
На нем еще лежат святые раны;
На нем еще дымится кровь врагов,
И новый страх несет им Князь Димитрий
Бог избранного громом препояшет —
Стратегу он пошлет Архистратега,
И Русь еще воскреснет, о, воскреснет!
Благодарим, благодарим, о Боже!
Се ряд чудес начался искупленья!
Да будет же Вождем нам – Князь Димитрий
Михайлович Пожарский !...
народ.
Исполать!
Вождем Руси да будет Князь Пожарский!
Минин.
К нему, друзья! Падем к его ногам!
Bсе жертвы наши перед ним положим
И призовем его с одра — на брань!
Русь спасена! Об ней Господь печется!
Возрадуйтесь и восхваляйте Бога!
Народ (шумно за ним следуя).
Возрадуйтесь и восхваляйте Бога!
Явление 2
Комната
Пожарский на подвижной кровати, его выносят четверо слуг, Василий
Пожарский.
Поставьте здесь кровать! Здесь лучше воздух!
Здесь легче и страдать и умереть.
А вы себе идите, при больном
Останется Василий... Удалитесь!
Пожарский (после некоторого молчания).
Пошел Ивашка к Минину?
Василий.
Пошел.
Пожарский.
Не воротился?
Василий.
Нет еще.
Пожарский.
А Минин приехал, точно?
Василий.
Да, сегодня утром.
Молчание
Пожарский.
Ах! Нет вестей про матушку Москву!
Как мертвеца схоронят и о нем
Ни весточки не даст могила злая:
Как там ему лежать, привольно ль, горько?
Что делает в сырой земле покойник?...
Так про Москву ни весточки; ни слуха!
(Молчание.) Как душно здесь!
Василий.
Зима, мороз жестокий –
И отворять окна не позволяют!
Пожарский.
Не позволяют? Тщетны попеченья!
Мой час уж бьет. Сходи ко Спасу, Вася,
Да попроси Священника Никиту,
Пускай придет с Дарами, приготовит
Ко смерти грешника... Я отхожу...
Минуты не теряй напрасно, Вася!
Василий.
Княгиня…
Пожарский.
Нет! Ты не буди жены;
Я с ней уже простился, ... но ступай,
Тихонько приведи отца Никиту;
Не плачь напрасно, Вася!
Василий.
О, Димитрий Михайлович!
Пожарский.
Спеши скорей!.. Грех тяжкий
Без покаянья умереть.
Василий
Димитрий Михайлович!
Пожарский
Чего ты хочешь, Вася?
Василий (рыдая).
Родной отец! Ты солнышко, наш месяц,
Ты ненаглядная звезда....
Пожарский.
Ты плачешь!
Благодарю. Но лучше помолись,
Да упокоит грешника Господь
И в Царствие свое Святое примет!
Ох, Вася! Поспеши к отцу Никите!
Я чувствую, как силы убегают,
Как язвы все от вражеских мечей
Медлительно, без боли, засыпают!
И сладко мне оцепененье членов;
Рукой, ногой я двинуть не могу;
Один глагол Господь не отнимает,
Да исповедуюсь Ему в грехах...
О, поспеши… темнеет свет в глазах!...
Пожарский (один, приподымаясь).
Ты мне глагол оставил, Боже правый,
Да Русь еще благословлю глаголом...
Да исповедь греховную исполнив,
Царя Царей могу я славословить...
Я благо жил и благо умираю!
Как русский, я исполнил чести долг.
Пока меня число не одолело,
Я поражал врагов Твоей Святыни.
О помяни меня, Отец Небесный,
Во Царствии Твоем!... Шумят! Ох, Вася!
Неосторожен ты!... Жену разбудишь
И язв моих мучения разбудишь!
(Ослабевая, опускает голову на подушки.)
Пожарский, Минин и Нижегородцы тихо входят.
Минин.
Благословен Господь небес!
Пожарский (едва внятным голосом).
Во веки веков, Аминь!
Голос в народе.
Он умирает, Минин!
Не узнает тебя и нас.
Минин.
Безмолвно
Смотрю, и горе оковало сердце.
За тем ли нас утешил Боже правый,
Чтобы отнять последнюю надежду?!
Все плачут тихо
Пожарский (тихо).
Кто плачет здесь?
Минин.
Святая Русь, Димитрий
Михайлович!
Пожарский (постепенно приходя въ себя).
Русь никогда не плачет!
Забудет ли смиренье православный?
Он не слезой, а радостью встречает
Небесный крест терпения и Веры.
Не русский тот, кто от несчастий плачет
И победить не может искушенья.
(Всматриваясь.) Но кто вы?
Минин.
Нижегородцы, Княже!
Пожарскийй (приподымаясь).
Нижегородцы!.. Так! Пришли проститься
Мои друзья с отыдущим ко предкам!
МНОГИЕ ГОЛОСА.
Не умирай спаситель наш, надежа!
Пожарский.
Спаситель ваш! Богохулите, люди!
Я вас не узнаю.
Минин.
Так, Князь Димитрий
Михайлович! Правдиво слово братий!
Мы избрали тебя своим вождем.
Восстала Русь на бой последний, Княже!
Весь Нижний Новгород идет к столице,
А с ним пойдут все низовые земли,
Коль Русь спасать их призовет Пожарский.
Мы золото, сребро и полотно,
Сукно и кожу и гвоздей железо,
Оковку ржавую колес и бочек,
Все, все мы собрали на жертву Руси,
На тяжкую ее врагов погибель!
Смотри: вот сын его десятилетний
Рогатину несет; смотри: там дева,
Что под венец должна идти сегодня,
В суровом армяке несет железный,
Тяжелый лом ... Не девичье оружье!
И стар, и млад идет к Москве! Димитрий
Михайлович! Мы крепки нашим Богом,
Мы верою, надеждою мы крепки!
Но, без вождя, мы — только саранча,
Поветрие, мор, туча истребленья!
Мы истребим, умрем — и не воскреснем!
Освободим, — но не святую Русь,
А хладную Святой Руси могилу!