Первое мая
Заросший княжеский парк. Вся компания в сборе. Маленький Чмокин поливает огромное черное дерево из опрыскивателя для цветов. Леденцова отбирает у него опрыскиватель, выливает воду, возвращает. Леденцова. Потому что оно все равно никогда не расцветет. Никаких листьев не будет. Оно мертвое, понял? Зашкиркина. А вот мне рассказывала прабабушка, которой говорила ее бабушка, что раньше это было самое красивое и главное дерево в парке князя Ежкина-Кошкина. Безобедов. Ну да. А потом однажды осенью пришли какие-то бандиты… Чмокин. Черепашки ниндзя? Безобедов. Вроде того. И говорят князю: «ОТДАЙ СОКРОВИЩА! А то голову отрубим!» Леденцова. Но в это время прискакали красноармейцы и повесили на дереве всех бандитов. И говорят князю: «Отдай сокровища! А то голову отрубим!» Чмокин. Но в это время как раз подоспели белоармейцы и повесили на дубе всех красноармейцев, и говорят князю: «Не отдавай сокровища никому, а то голову отрубим!» Зашкиркина. Потом еще какие-то налетели, повесили на дубе белоармейцев, а князю все-таки отрубили голову. И когда его вели рубить голову, он не плакал и не просил пощады, а только посмотрел на небо и даже улыбнулся. – А дуб с тех пор стал черным. – А крови много было? – Какой еще крови? – Когда князю голову отрубали… – Много. Чмокин. Зато потом пришел Робокоп-два и всех победил. Леденцова. А в княжеском дворце искали-искали сокровища, да так и не нашли. И решили устроить клуб, чтобы танцы и кино. Ну, сделали ремонт… Безобедов. И вот под Новый год собрались все – и с фабрики, с торфопредприятия, веселятся, дискотека типа. Зашкиркина. А когда двенадцать пробило – входит в зал сам князь. С Новым годом всех поздравляет, кланяется… Леденцова. А вместо шляпы – голову в руках держит… Помолчали. Переживают в сотый раз услышанное. Зашкиркина. Если бы люди, которые проезжают мимо нас на машинах, заезжали бы к нам, в Ежкины Кошки, мы могли бы рассказывать, как на экскурсиях. – За деньги. Безобедов. Или брать их в заложиники! – Здорово! Леденцова. Послушайте. Уже через три, через три дня, у нас должны быть папы, которые пойдут к директору. Иначе нас выгонят из школы и отправят в лесной санаторий для психов, как Розгина, который случайно наступил на ногу учительнице по физкультуре, и она лежала в больнице три месяца, а потом стала преподавать труд. У кого есть предложения по этому поводу? – На автовокзале всегда толпятся какие-то дядьки. – Они там сидят просто так. – Некоторые даже валяются на полу. – Не годится. Они воняют. Опять помолчали. Зашкиркина. Послушайте, может, написать письмо моему папе в темницу, чтобы он, когда будет выходить на волю, прихватил с собой еще немножко дядек? Леденцова. Твоего папу никогда не выпустят. Зашкиркина. Нет, выпустят! Очень скоро! Он уже почти совсем исправился и одумался! Леденцова. Его никогда не выпустят, потому что он все время дерется и бьет окна. Мне моя мама говорила. Зашкиркина. Его очень даже выпустят, а дерется он случайно, просто он очень сильный, богатырь. Его обязательно выпустят, так сказали люди, которые проезжают мимо нас на машинах. Помолчали. Безобедов. Так. Кажется, я что-то придумал. Я придумал, что надо идти в дом с красной крышей… Леденцова. Нууууу… Чмокин. А что? Безобедов. Джульетта Джульбарсовна – настоящая колдунья. Не какая-нибудь там бабушка в платочке, а маг. Маг. Она моей маме справку показывала. Она к нам приходила корову лечить. Чмокин. Вылечила? Безобедов. Конечно. Кошка, правда, почему-то облысела и цветы засохли, а корова как новенькая. Зашкиркина. Как же мы пойдем к Джульетте Джульбарсовне, если она колдует только за деньги? Леденцова. К тому же Велодрынов и Нямский часто дразнят ее и кидаются шишками. Чмокин. А вот мы так и скажем: «Здравствуйте, Джульетта Джульбарсовна, помогите нам, пожалуйста, а за это Нямский и Велодрынов никогда-никогда не будут кидаться в вас шишками». – Ха-ха. – Хи-хи. – Чмокин, давай мы тебе рот заклеим…