1.3.2. Механизм и гарантии осуществления субъективных гражданских прав

Возвращаясь к тому понятию механизма, которое было предложено Н.И. Мирошниковой, необходимо отметить, что на него повлияли два обстоятельства: с одной сторны, образец, которым она пользовалась, - МПР, с другой - авторский подход к пониманию категории осуществления права. Это повлекло, во-первых, включение значительного числа объективно-правовых категорий в механизм осуществления субъективного права, во-вторых, существенный упор на "гарантийный" характер механизма. В результате под механизмом Н.И. Мирошникова предложила понимать "совокупность условий и средств, обеспечивающих реализацию предусмотренных гражданским законом возможностей в виде конкретных субъективных прав" *(64).

Эта формулировка практически повторяет определение правовой гарантии, понятие о которой подробно разработано в правовой науке, прежде всего в конституционном и уголовно-процессуальном праве. Так, конституционное право понимает под гарантиями в широком смысле слова всю совокупность объективных и субъективных факторов, направленных на подлинную реализацию прав и свобод граждан, устранение возможных причин и препятствий их неполного осуществления, защиту от нарушений *(65). В узком же смысле это условия и средства, обеспечивающие фактическую реализацию и всестороннюю охрану прав и свобод всех и каждого *(66). Применительно к уголовному судопроизводству определение гарантий предложено М.С. Строговичем: "Процессуальными гарантиями являются те установленные законом средства, при помощи которых участвующие в уголовном процессе граждане могут защищать свои права и интересы" *(67).

И понятие гарантий, и понятие механизма осуществления права определяется практически одинаково: это суть условия и средства осуществления и защиты права. Сходство в определениях не означает тождества этих двух понятий, однако указывает на возможные противоречия между ними.

С.Н. Братусь писал по поводу категории гарантии следующее: "Поскольку имеются в виду юридические гарантии, обеспечивающие осуществление и защиту субъективного права, приходят к выводу, что взаимодействие и взаимозависимость в системе права означает, что одни субъективные права являются юридическими гарантиями других субъективных прав" *(68). И далее: "Возникает ряд сомнений относительно теоретической правильности постановки и методов решения проблемы: ведь речь идет о правовых гарантиях применения правовых норм. Красной нитью проводится идея, что правовые нормы сами по себе бессильны, необходимы некие правовые гарантии, т.е. другие правовые нормы, для того, чтобы первые могли бы быть применены и реализованы на практике" *(69). С.Н. Братусь совершенно справедливо при этом указывает, что употребление термина "юридическая гарантия" затемняет суть дела: нельзя рассматривать одни нормы в отрыве от других, выделять уровни применения норм (основные и обеспечительные). Право должно рассматриваться в системе, где "каждая правовая норма сама по себе есть гарантия необходимой в данном обществе свободы личности или организации и мера их обязанностей по отношению к обществу, государству, другим лицам" *(70). Работать, реализовываться на деле должны все нормы, в случае неработоспособности одной из них увеличение количества юридических гарантий этой нормы ничего не даст. Поэтому категорию гарантий, во всяком случае гарантий юридических, стоит признать неудачной применительно к процессу обеспечения осуществления субъективных прав. Категория механизма реализации субъективного права, как категория системная, представляется более приемлемой. В отличие от гарантии, защищающей право от возможных нарушений, препятствующих его осуществлению (каждая гарантия - от своего), механизм осуществления права - сквозная система взаимосвязанных средств (юридического и неюридического характера), в том числе и заложенных в самом субъективном праве, которые позволяют субъектам права свободно осуществлять его *(71).