В.В. Щебланова, е.Р. Ярская-Смирнова, п.В. Романов Женщины-террористки в интерпретативных моделях сми Дискурс-анализ газетных публикаций

<Романов Павел (Васильевич, д.с.н., профессор кафедры социальной антропологии и социальной работы); Щебланова Вероника (Вячеславовна, к.с.н., ассистент кафедры социальной антропологии и социальной работы); Ярская-Смирнова Елена (Ростиславовна, заведующая кафедрой социальной антропологии и социальной работы).>

Общепризнанно, что современный терроризм неразрывно связан с деятельностью средств массовой информации. Именно посредством «медиа» субъект террора доносит свое «послание» до общественности, именно через них «публика» узнает об актах насилия, причем СМИ не просто информируют нас о происходящем, но и формулируют определения, подсказывают выводы, задавая рамки интерпретации того или иного события. Восприятие этих событий аудиторией во многом зависит от способов подачи соответствующего материала в средствах массовой информации, что делает анализ дискурсивных практик СМИ важнейшим условием постижения самого феномена террора.

В настоящей статье мы сосредоточим внимание на исследовании моделей репрезентации в российских печатных СМИ женщин – исполнительниц террористических актов. На основе качественного, или интерпретативного, содержательного анализа газетных публикаций мы попытаемся рассмотреть важнейшие типы символической контекстуализации данной темы, а также этические аспекты дискурсивных стратегий. Для анализа отобраны 19 статей, опубликованных в таких популярных центральных периодических изданиях, как «Комсомольская правда», «Российская газета», «Аргументы и факты» и «Независимая газета» в период с 25 октября по 3 ноября 2002 г. и с 6 по 17 июля 2003 г. Десять статей посвящены участию женщин в захвате заложников во время мюзикла «Норд-Ост», другие девять – терактам 2003 г. в Москве.

Ключевые понятия и методы дискурс-анализа

Как известно, в любом научном, профессиональном и культурном сообществе существуют свои устоявшиеся языковые практики, содержательно и тематически определенные формы создания текстов. В современной науке такие институционализированные формы и практики принято называть дискурсами. При исследовании дискурсов объектом изучения выступает не столько конкретный текст, сколько его социальный контекст*. Другими словами, текст анализируется не сам по себе, а в качестве социальной репрезентации.

Репрезентация, согласно С.Холлу, есть та практика, благодаря которой возникает общепринятое знание, составляющее ядро культуры; это производство смысла посредством языка [Hall 1997: 13]. Язык как система репрезентации представляет собой концептуальную смысловую карту, генерирующую ментальные связи между реально существующими объектами, абстрактными и вымышленными образами. Эти связи могут быть восприняты только при условии принадлежности авторов и читателей текста к единому культурному полю. Именно так функционируют дискурсы, создавая объяснения, понятные носителям той или иной культуры.

Дискурс-анализ предполагает рассмотрение как форм, так и функций языка, идентификацию тех лингвистических особенностей, которые способствуют интерпретации и пониманию различных текстов и типов языковой коммуникации. Для выявления влияния на текст более широкого дискурсивного контекста необходимо проследить, как возник и развивался данный дискурс, какие явные и латентные смыслы в нем содержатся, к каким выводам они подводят читателей [Мещеркина 2001: 219-220], кто авторы текста и в какую деятельность они вовлечены, каковы характеристики их аудитории и главные каналы распространения информации. Немаловажным элементом дискурс-анализа является изучение риторических приемов, используемых в целях аргументации. Весьма продуктивными в этом отношении представляются модели анализа систем аргументации, разработанные американскими исследователями С.Тулмином и М.Скривеном.

С.Тулмин [Toulmin 1958] выделяет в структуре аргумента шесть компонентов: утверждение, данные, гарантия, поддержка, модальный определитель и опровержение. Утверждение в тезисной форме говорит о том, какую идею проводит статья, какое мнение защищает ее автор. Дабы это утверждение было воспринято аудиторией, автор должен подкрепить его некими данными (фактами). Гарантии осуществляют функцию легитимации отношений между утверждением и данными и передаются союзами или словосочетаниями, выражающими смысл, принцип связи: поскольку, потому что, ведь и др. Именно эти три компонента, по Тулмину, играют ключевую роль в аргументации.

Другие три составляющие аргумента присутствуют не всегда. Чтобы разъяснить свои идеи и снять потенциальные сомнения у аудитории, авторы прибегают к модальным определителям, в качестве которых выступают прилагательные и наречия возможно, очевидно, обычно, типичный, как правило, многие, некоторые, иногда и т.д. Модальные определители модифицируют смысл ключевых глаголов или существительных в предложении, дискурсивно повышая валидность утверждения. Для поддержки утверждения и усиления его весомости могут использоваться различного рода дополнительные свидетельства, рассчитанные на конкретную аудиторию: эмоциональные призывы, цитаты известных людей, заключения экспертов, ссылки на личный опыт автора. О наличии в тексте элемента опровержения идет речь тогда, когда автор, обосновывая истинность собственной позиции, пытается доказать несостоятельность иных точек зрения.

Несколько иной формат рефлексии смыслов и структур аргументации предлагает М.Скривен [Scriven 1976]. По его мнению, исследование текста должно включать в себя следующие шаги: выделение единиц анализа (слов и словосочетаний); интерпретация смысла (почему автор выбрал то или иное слово, каковы альтернативные формулировки); идентификация выводов, в т.ч. скрытых, и невысказанных допущений (более или менее определенных); разбор посылок и выводов/заключений; рассмотрение других релевантных аргументов и контраргументов; общая оценка.

Средства массовой информации, подобно другим дискурсивным системам, участвуют в производстве и воспроизводстве типизированных значений [Мещеркина 2001: 218]. От репертуара и рамок интерпретаций, содержащихся в СМИ, во многом зависит, попадет ли та или иная социальная проблем в фокус общественного внимания или будет проигнорирована. Огромное значение в данной связи имеют отбор и подача материала [cм. Зверева 2003: 344], которые, в свою очередь, определяются не только позицией конкретных журналистов или владельца органа СМИ, но и характером аудитории. В газетных статьях, адресованных массовому читателю, используются совсем иные способы аргументации, нежели, скажем, в научных трудах. Зачастую риторика газетных публикаций сближается с политической: их авторы незаметно для себя (а нередко – и для адресата) выдают мнение за знание, объективируют собственную оценку, играют категориями «я» и «мы» [Методология 1998: 150]. При этом в своих исходных посылках они, как правило, опираются на сложившиеся в обществе социальные иерархии, что помогает устанавливать отношения доверия с читателем в процессе коммуникации.

Одна из базовых социальных иерархий основана на противопоставлении мужского и женского. Создатели медиа-текстов, сознательно или неосознанно стараясь вписаться в общепринятые нормы бытования, на символическом уровне осуществляют воспроизводство гендерной дихотомии. Задействуя однозначно относимую к тому ли иному полу символику (образы супермужчины и суперженщины, Барби и Шварценеггера, феминисток и традиционных женщин), они тем самым определяют «диапазон возможных выборов и показывают, каковы шансы мужчин и женщин в управлении порядком» [Здравомыслова, Темкина 2001: 169].

По заключению американских исследователей [см. Карлсон 1999: 232-233], телевизионные передачи, в частности, о преступности нацелены на культивирование умеренно консервативных ценностей и стимулирование поддержки правовой системы в целом. Как представляется, аналогичную направленность имеют и газетные сообщения, посвященные проблемам терроризма. В рамках таких сообщений можно наглядно показать, кто является агрессором и кто – жертвой, кто наделен властью, а кто должен этой власти подчиняться [Карлсон 1999: 230].

Посмотрим, как проявляются отмеченные закономерности в газетных статях о женщинах – исполнительницах террористических актов.