§ 2. Следствие

Причина действует, есть действие. Она содержит в себе следствие (или действие), развертывает себя в следствие. Последнее есть определенность причины или действительность причины. Действие необходимым образом есть проявление причины, которая есть самодвижущее начало, спонтанно самостоятельный источник, есть порождение из себя. Действие поэтому не содержит в себе вообще ничего такого, чего не содержит в себе причина. И, обратно, причина не содержит в себе ничего такого, чего нет в ее действии. Причина есть причина лишь постольку, поскольку она порождает некоторое действие. Бездействующей причины, причины без действия не бывает. Точно так же действия без причины не бывает. В самой причине заключено ее действие, а в действии - ее причина.

§ 3. Взаимопревращение причины и следствия

Суть диалектики причины и следствия, как и любого единства противоположностей, в их взаимопревращении. Поскольку рассудок действует абстрагирующим и разделяющим способом, то на его уровне понять это взаимопревращение невозможно. Более того, на этом уровне обычно речь идет о противоположностях, сосуществующих в разных отношениях, в их изолированности, разделении. Широко распространены следующие определения: «причина во времени предшествует следствию», или: «если есть причина и налицо соответствующие условия, то следствие возникает .неизбежно". Эти определения являются рассудочными, так как исходят из предположения, что причина и следствие могут существовать друг без друга или связаны между собою внешним образом и каждое из них не является противоположностью своего другого. Поэтому допускается существование причины до следствия или бездействующая причина. Такое представление о причинно-следственной связи наглядно, доступно каждому, но не выражает истины, А ведь это утверждение есть такой же абсурд, как и положения о том, что «сущность существует раньше явления», «содержание -раньше формы», «необходимость - раньше случайности» и т. д.

Ввиду того, что этот вопрос является спорным, целесообразно несколько задержаться на нем.

Как показал Маркс в «Капитале», всякий труд одновременно содержит в себе две стороны: с одной стороны, он есть абстрактный человеческий труд и создает стоимость. С другой стороны, он есть конкретный полезный труд, расходование человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме - и создает потребительную стоимость. Абстрактный труд - источник, причина стоимости; конкретный труд - источник, причина потребительной стоимости. Но значит ли это, что абстрактный труд существует раньше стоимости, а конкретный труд существует раньше потребительной стоимости. Отнюдь нет! Рассудок же доказывает обратное. Его рассуждение сводится к следующему: раз абстрактный труд создает стоимость, то он, следовательно, существует раньше стоимости. При этом он не замечает того, что это «следовательно» существует в нем самом, а не в жизни, ибо ясно само по себе - раз абстрактный труд существует раньше стоимости, то он за время этого «раньше» не создает никакой стоимости и потому не имеет никакого отношения к созданию стоимости, он вовсе не причина стоимости и т. д. и т. п., но такой абстрактный труд вовсе не существует в жизни, а есть фикция, произведенная рассудком.

Причина, которая не действует, не есть причина. Достаточно поставить вопрос четко и определенно: существующая раньше следствия причина причиной чего является? - чтобы положить конец этому недоразумению. Допустить причину до действия, без действия, раньше действия - значит протащить в конечном итоге боженьку. Прав Гегель, когда пишет: «В причинном отношении причина и действие нераздельны: причина, которая не производила бы никакого действия, не была бы причиной, равно как и действие, которое не имело бы причины, уже не было бы действием»⁶. Само по себе ясно, что это «раньше» вносится в познание рассудком, существует в нем, являясь проявлением его немощи.

Следует подчеркнуть, что если причина существовала бы раньше следствия, то мы должны были бы неизбежно прийти к первопричине, к причине всех причин, как у Аристотеля, - к форме всех форм, т. е. к богу. В действительности нет никакой первопричины, нет никакой и последней причины. Первопричина и Causa finalis всего сущего это - материя, которая есть субъект всех своих изменений и которая развертывается как бесконечная цепь причинно-следственных связей.

Но дело не только в том, что признание существования причины без следствия или до следствия ведет к мистике и ставит под сомнение объективный характер причинной связи. Дело и в том, что этим подрывается сама диалектика причины и следствия, ибо о каком взаимодействии и взаимопревращении этих противоположностей можно вести речь, если причина существует раньше следствия, т. е. причина существует без взаимодействия.

Одно из определений времени, как показали выше, последовательность развертывания явлений. Как говорит Гегель, совокупность взаимодействующих явлений, разумеется, должна сложиться раньше, чем завершится становление порождаемого этим взаимодействием следствия. Скажем, все метеорологические факторы, обусловливающие возникновение дождя, сложились раньше, чем произошло следствие - дождь, а дождь должен существовать раньше, чем мокрота, ибо чтобы, например, почва стала мокрой, дождь должен совершить путь до почвы. Но дождь становится причиной лишь тогда, когда действует. Следовательно, независимо от того, насколько раньше сложились метеорологические факторы, вызвавшие дождь, и на какое время последний раньше существовал, чем мокрота, он стал причиной мокроты лишь в своем взаимодействии с почвой.

Но каким образом рассудок делает из этого заключение, что причина по времени предшествует следствию? Попытаемся ответить на этот вопрос ввиду его важности более подробно.

Во-первых, он имеет дело не с предметом, не с категориальным выражением бесконечных причинно-следственных связей на теоретическом уровне, а с частным случаем, с конечной замкнутой системой, с примером - к тому же на эмпирическом уровне. А ведь абсолютно неправомерно распространять характеристику причинно-следственной связи конечной замкнутой в себе частности на категориальное, теоретическое выражение бесконечных причинно-следственных связей.

Во-вторых, выхваченная из бесконечно развертывающихся причинно-следственных связей пара явлений, одно из которых есть причина, а другое - следствие, интерпретируется неправильно. Берут, скажем, дождь и мокроту, и начинают рассуждать: «дождь производит мокроту», а раз это так, то дождь (причина) существует раньше мокроты (следствия). Но, как справедливо замечает Гегель, это есть «тавтологическое рассмотрение субъективным рассудком», ибо та же самая вода, которая составляет дождь, и есть .мокрота. Хотя вода, составляющая дождь, существует в форме особой вещи, а как мокрота она есть как бы прилагательное и не имеет в себе устойчивого наличия и хотя обе формы внешни воде, тем не менее здесь имеет место одно одновременное отношение, а не разные. А раз этот процесс есть одно отношение и проистекает одновременно, то неверно утверждение, что дождь существует раньше мокроты. Дождь, существовавший до мокроты, есть все, что угодно, только не причина мокроты. Причинно-следственная связь содержит в себе обе стороны или противоположности единства, единого отношения и взаимодействия.

В-третьих, процесс развития, предшествующий возникновению данной причинной связи, рассудок смешивает с готовым результатом, итогом ее познания, т. е. исследует не сам процесс причинно-следственной связи, не взаимодействие причины и следствия, а берет готовый результат, отраженный в голове, причем эти противоположности берутся вне процесса, вне развития.

В-четвертых, он отождествляет возможность с действительностью - явление, которое было причиной другого явления в возможности, выдается за действительную причину, или, что то же самое, возможная причина заранее им объявляется действительной причиной.

В-пятых, отождествление возможности и действительности неизбежно приводит к отождествлению истории предмета с историей его предпосылок, что, как показано выше, является одной из разновидностей софистики.

Наконец, в-шестых, хотя рассудок может замечать, что в каждом конкретном случае единства причины и следствия изменения причины обусловливают изменение следствия, но он не замечает того, что эти противоположности взаимно превращаются друг в друга.

Для научного выражения взаимоотношения причины и следствия нужно исходить из их взаимопревращения, причем последнее является как относительным, так и абсолютным. Причина превращается в следствие и обусловливает его качественную определенность. Следствие же превращается в причину, гак как обогащает причину своим бытием, своей спецификой. В этом тождестве, как справедливо говорит Гегель, снята та форма, через которую они различаются между собою. Причина потухает в своем действии - тем самым потухло и действие, ибо последнее есть определенность причины. Эта потухшая в действии причинность есть тем самым некоторая непосредственность, безразличная к отношению причины и действия и содержащая в себе это отношение внешним образом.

Отсюда следует, что при переходе от рассмотрения отдельного случая к рассмотрению категориального выражения бесконечных причинно-следственных связей абсолютно невозможно установить начальную причину, так как, попросту говоря, таковой не существует, ибо одна и та же связь одновременно выступает и как причина, и как следствие, причина и следствие постоянно переходят друг в друга, причина становится следствием, а следствие - причиной. «Причина и следствие, - писал Ф. Энгельс, - суть представления, которые имеют значение, как таковые, только в применении к данному отдельному случаю; но как только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами; то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием и наоборот»⁷.

Причинно-следственные связи получают свое дальнейшее развертывание и модифицируются в действительность и возможность.