Б. Метафизический материализм и идеалистическая диалектика

Вместе с развитием капитализма шаг за шагом пробивает себе дорогу научное мышление, научное познание - второй этап в развитии философского мышления, который характеризуется борьбой материализма против мистики, религиозной догматики. Следует подчеркнуть, что молодая буржуазия в странах Западной Европы не могла бы победить феодализм, утвердить новые буржуазные отношения без опоры на науку, на научную материалистическую философию. Поэтому не случайно, что идеологическим знаменем борьбы капитализма против феодализма, а следовательно, и против мировоззрения феодализма - религии становятся материализм и опытные науки.

Вторая сторона процесса индивидуального познания - это разделение целого на различные стороны, части, изучение этих частей порознь, выработка мышлением общих абстрактных определений. Эта сторона индивидуального познания совпадает со вторым этапом истории познания. Этот этап начинается в XVI—XVII вв., когда из единого древа познания выделяются самостоятельные области исследования, частные науки, которые рассматривают свой предмет обособленно, самостоятельно, т. е. происходит дифференциация научного знания. Чтобы иметь представление о целом, знать целое как оно есть, вне познания, надо путем анализа изучать части целого, различные его стороны, моменты и элементы. Как в индивидуальном познании, так и в истории познания обойтись без этого нельзя. Следовательно, аналитический метод является неизбежным, закономерным в развитии науки. В этот период, разумеется, синтез, синтетическое исследование не отсутствует. Однако речь идет о методе, т. е. о господствующем способе рассмотрения. В процессе познания то один, то другой господствует преобладает над другим. Второй этап истории познания характеризуется в общем и целом анализом. Здесь пока цельной картины предмета исследования нет. В этом историческая ограниченность анализа, но в этом же историческое достоинство этого метода.

С анализом связано формирование нового способа мышления, а именно метафизического способа мышления, который прежде всего определяется односторонностью. Вторая историческая форма материализма (Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Спиноза, П. Гассенди - XVII в.; Д. Дидро, II. Гольбах, К. Гельвеций, М. Ломоносов, А. Радищев - XVIII в.; Л. Фейербах - XIX в.) носит метафизический характер.

|Каково же место этого материализма в истории философии? Нередко, когда речь заходит о нем, говорится только о его исторической ограниченности. Создается впечатление, что он лишен достоинств и не имеет положительного значения для развития философского мышления. Между тем, этот материализм сыграл весьма сложную роль в закономерном развитии философии и представляет собой необходимый этап в ее истории.

Особенности этой второй формы материализма, по сравнению с первой, состоят в следующем; 1) она является высшей, более развитой, поскольку содержит в себе богатство первой формы в снятом виде плюс новые приобретения; 2) она была продуктом более развитой исторической эпохи и обусловлена более развитой общественно-исторической практикой; 3) она была основана на достижениях опытных (частных) наук; 4) она была порождена необходимостью борьбы против средневековой схоластики и всякой мистики, поэтому имела (в особенности французский материализм XVIII в.) ярко выраженное воинствующее атеистическое направление; 5) она не только была основана на достижениях частных наук, но и в свою очередь оказала огромное плодотворное влияние на развитие этих наук; 6) она была идеологической подготовкой буржуазных революций против феодализма.

Разумеется, эта вторая форма была исторически ограничена и поэтому философское мышление не могло задержаться на ней. Дальнейшее развитие должно было неизбежно снять эту ограниченность. В чем заключается эта историческая ограниченность?

Во-первых, в том, что этот материализм был «преимущественно механическим», исходил из законов механики, не учитывая достижения других наук. Из всех частых наук раньше всего развивается механика. Это в свою очередь объясняется тем, что механическая форма движения является наипростейшей и, следовательно, познание начинается с простой формы движения. К тому же для развития производительных сил в условиях восходящего капитализма решающую роль играла механика. Все сложнейшие изменения действительности этот материализм объяснял законами механики, масштабы которой он распространяет на физику, на химию, на биологию и даже на общественную жизнь.

Во-вторых, этот материализм был неисторичен, недиалектичен (метафизичен в смысле антидиалектики). Однако его метафизический характер нельзя понимать упрощенно, будто он отрицает связь, движение, развитие и т. д., а диалектический материализм все это признает и в этом будто их отличие. Между тем, на этом пути мы не найдем никакого отличия метафизики от диалектики. Их отличие состоит не в том, что одна из них не признает, а другая признает развитие и т. д., а в том, что они само развитие понимают по-разному. Но об этом речь пойдет дальше более подробно.

В-третьих, как пишет Маркс в «Тезисах о Фейербахе», - «главный недостаток всего предшествующего материализма - включая и фейербаховский - заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно»². Домарксистские материалисты сущность человека понимали абстрактно, не как совокупность общественных отношений, а потому в общественной жизни они не видели самого главного - материально-производственной деятельности людей, решающей роли революционной практической деятельности как источника активности сознания. Поэтому получалось так, что активная функция, деятельная сторона сознания развивалась идеалистами. Материалисты говорили, конечно, о сознании, но рассматривали его лишь как продукт самой природы, а не как продукт изменения природы человеком, т. е. не как продукт общественно-исторической практики. Они не видели диалектики материи и сознания, материального и идеального. Именно потому, что домарксовские материалисты не видели решающей роли общественно-исторической практики в познании и преобразовании действителъности, они в понимании общественной жизни изменяли самим себе - будучи материалистами «внизу», т. е. в понимании природы, они становились идеалистами «вверху» -в понимании общества. Они, разумеется, поэтому в лучшем случае рассматривали лишь идейные мотивы исторической деятельности людей, не исследуя того, чем вызываются эти мотивы, не улавливая объективной закономерности в развитии системы общественных отношений, не усматривая корней этих отношений в степени развития материального производства. Вместе с тем прежние теории не охватывали как раз действий масс населения, не видели их решающей роли в истории³. Вот эти три недостатка характеризуют в целом домарксистский материализм. Его достоинства как и недостатки в единстве были закономерным звеном или этапом в развитии философии. Именно потому, что этот материализм был исторически ограничен, он должен был из себя породить новую форму, которая и должна была спять эту ограниченность. Однако эта высшая форма является не только продуктом прошлого материализма, но и порождением более развитой общественной практики и наук, более развитого целого в многообразии сторон, в том числе и диалектики. Поэтому прежде чем приступить к ее анализу, необходимо остановиться хотя бы вкратце на второй исторической форме диалектики.

Процесс философского мышления до диалектического материализма представлял из себя следующий парадокс: если материализм развивался в лоне метафизики, то диалектика разрабатывалась в лоне немецкой классической идеалистической философии. В последней, слов нет, мистика - ее реакционная сторона. Но в ней нельзя не видеть и другой стороны - диалектики, которая является ее ценным завоеванием, что и давало полное основание марксистам считать, что умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый материализм.

Если классическую немецкую философию переосмыслить материалистически, как это делали Маркс, Энгельс, Плеханов, т.е. если ее освободить от мистической формы, «от идеалистической шелухи», то легко установить ее место, роль, историческую -заслугу в развитии философского мышления. Посмотрим, что она дала науке о мышлении, диалектике как Логике (с большой буквы), какова ее роль в историческом подготовлении диалектического материализма.

Домарксистский материализм в силу своей ограниченности недостаточно внимания обращал на исследование самого мышления, его форм и законов, не видел его диалектического характера, не видел его активности и источника этой активности. Эта ограниченность породила, правда, другую крайность- непомерное раздувание роли мышления, его абсолютизацию₁ его гипостазирование различными идеалистическими учениями, в частности, классическим немецким идеализмом (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель), но вместе с тем в такой форме и диалектику.

Кант первым «прощупал» диалектику мышления и в «Критике чистого разума» показал те логические трудности, на которые наталкивается теоретическое мышление и которое, рефлектированное в себя, обнаруживает свои собственные коллизии. Самосознание теоретического мышления у Канта приводит его к убеждению о диалектическом характере самого мышления, который, по его мнению, выражается прежде всего в пестрой картине противоположных точек зрения, теорий, суждений, понятий - «войне всех против всех». Диалектика им рассматривается как логическая антиномичность самого мышления, причем сама эта антиномичность отнюдь не является порождением несоблюдения принципов и правил традиционной логики, а представляет собой «естественную логику разума», который стремится к синтезу частностей, к созданию единой теории.

В связи с этим важное значение имеет анализ Кантом рассудка и разума, рассудочной и разумной деятельности. В его понимании, рассудок есть низшее состояние мышления, которое имеет дело с различием различного, с отдельными несвязанными качествами, с единичным и случайным, не обнаруживает противоречия, в то время как разум диалектичен, есть высшее состояние мышления, которое стремится к синтезу, к открытию всеобщего «единства во многообразии», как единства противоположностей.

Анализ Кантом познавательных способностей человека показывает, что соблюдение правил общей и трансцендентальной логики в сфере разума приводит к «саморазрушению» мышления, поскольку эти правила противоречат разуму, не имманентны ему. С одной стороны, соблюдение правил, норм общей (традиционной) и трансцендентальной логики, а с другой—диалектичность разума. Эти две противоположности, по мнению Канта, взаимно исключают друг друга. Эту апорию Кант так и не мог разрешить, что и привело его к агностицизму. Задача разума, по его мнению, состоит в том, чтобы своей самокритичностью добиваться собственного усовершенствования.

Сообразно с этим анализом Кант делит логику на три раздела: общая, или формальная, логика (догматизированная Кантом), которая имеет дело лишь с аналитическими суждениями; трансцендентальная» логика, или «аналитика», изучает принципы суждения с объективным значением», т. е. категории, и наконец «трансцендентальная диалектика», которая, критикуя чрезмерные претензии первых двух разделов логики, стремится к «синтезу всех понятий», к познанию «вещи в себе», поскольку она и есть учение о всеобщих принципах мышления. Из сказанного видно, что Кант впервые, во-первых, так или иначе обосновал узость традиционной формальной логики; во-вторых, ввел диалектику в логику, рассматривая ее как естественную необходимую форму мышления, «отнял от диалектики ее кажущуюся произвольность» (Гегель); в-третьих, диалектику рассматривал как логику и, наконец, в-четвертых, постановкой ряда вопросов: о субординации категорий, об отличии трансцендентальной логики от общей, трансцендентальной диалектики от первых двух, об антиномиях разума и т. д. - сделал важный шаг вперед в исследовании действительного мышления, тем самым подготовил необходимую почву для дальнейших исследований в этом направлении. Историческую ограниченность логики Канта пытался преодолеть Фихте. Если Канту не удалось разрешить антиномию .разума в пределах дуализма, то Фихте пытается это сделать, устранив дуализм Канта, путем идеалистического монизма. Исходной категорией логики Фихте считает активную человеческую деятельность, которая им рассматривается как абсолютная, ничем не детерминированная, не обусловленная, активная психическая деятельность. Но хотя, разумеется, попытка Фихте разрешить антиномию разума путем критики Канта "справа", с точки зрения субъективного идеализма, не удалась, тем не менее он внес важный вклад в развитие учения о мышлении, обогатив его положениями об историческом характере форм сознания, о генезисе логических категорий, постановкой вопроса об активности человеческой деятельности и сообразно с этим попыткой создания логики действия и др.

Следующий шаг в исследовании проблемы мышления делает Шеллинг. Опираясь на уже достигнутые Кантом и Фихте результаты, -Шеллинг стремится создать логику научного познания, точнее- логику естествознания и искусства. Он пытается к традиционной логике присоединить "интеллектуальную интуицию", силу творческой фантазии, распространяя ее на все ступени рефлексии сознания. Однако, увлекшись этим, он приходит к неверному выводу, что понятие не способно выразить диалектику естествознания и искусства, отрывая, таким образом, диалектику от логики. Тем не менее, признав диалектику подлинным орудием научной, творческой деятельности, Шеллинг оказал большое влияние на развитие теории научного познания.

Таким образом, Кант, Фихте, Шеллинг - каждый из них с определенной стороны и в определенной степени - разрабатывают проблемы мышления, создавая предпосылки синтеза рациональных моментов в исследовании и создания Логики с большой буквы.

Историческая заслуга создания этой логики, но на идеалистической основе, принадлежит Гегелю. Свою логику он разрабатывает в раннем очерке «Йенская логика», в «Науке логики», в первой части «Энциклопедии философских наук» (малая логика) и в «Философской пропедевтике».

Гегель создает науку не о внешних формах мышления, а о законах развития содержательного мышления, науку о мышлении в его диалектическом конкретном развитии. При этом он диалектику мышления рассматривает не как недостаток или заблуждение мышления, а как его естественную сущность, которая не постигнута, не осознана традиционной логикой, задача которой - описание внешних форм мышления. Поскольку традиционная логика не есть в полном объеме «самосознание» мышления, не есть наука о нем как таковом, то Гегель требует создать такую логику, такое «самосознание» мышления, такую его теорию, которая совпадала бы с реальным мышлением, согласовывалась с ним. Логика Гегеля является именно такой теорией, наукой о мышлении, или теоретическим мышлением о мышлении.

В понимании Гегеля предметом логики является всеобщее. Именно логика разрабатывает и систематизирует всеобщие универсальные категории, которые проявляют себя в любой сфере и в любом виде деятельности. Не будет преувеличением сказать, что, пожалуй, самым ценным завоеванием логики Гегеля является то, что диалектика разрабатывается как Логика, как теория познания.

Однако мистификация как объективной реальности, так и самого мышления сделала логику Гегеля исторически ограниченной. Гегель считал, что процесс мышления есть демиург всей действительности, что вся человеческая история, деятельность, культура и т. д. есть проявление активности, творчества объективного абсолютного духа, что все реально существующее - не что иное как «опредмеченное» отчужденное мышление, или дух,

Но вместе с тем, несмотря на эту мистику, логика Гегеля есть непосредственная подготовка логики Маркса. Последняя представляет собой материалистически переработанную логику Гегеля, поскольку «Гегель .есть поставленный на голову материализм» (В. И. Ленин), постольку логика Гегеля «без боженьки» есть, как это неоднократно подчеркивал В.И. Ленин, -диалектический материализм, а, следовательно, она должна войти в содержание диалектического материализма в снятом виде. Поэтому ограничимся этими общими замечаниями с тем, чтобы в дальнейшем изложении в необходимой приводить материалистически переосмысленные положения логики Гегеля со ссылками на автора.

Итак, с одной стороны, философское мышление в своем историческом развитии в середине XIX в. достигает высокого состояния зрелости, с другой - поскольку оно было исторически недостаточным, оно должно было неизбежно породить высшую форму и «снять» себя в ней. Синтез этих двух обстоятельств и лежит в основе возникновения диалектического материализма.

Таким образом, как домарксистский материализм, так и домарксистская диалектика были исторически ограничены. Революционными демократами делается попытка преодолеть эту ограниченность. В России такую попытку предпринимают Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов и их последователи. Их материализм и диалектика были шагом вперед по отношению к механистическому метафизическому материализму. Они, конечно, использовали прошлую диалектику творчески, в какой-то степени преодолели ее ограниченность, но вместе они не смогли подняться до уровня материалистической диалектики, не сумели в достаточной степени овладеть всем богатством диалектического мышления, которое было создано до них.

Таким образом, философия демократов не есть ни метафизический материализм, ни диалектический, а есть попытка перехода от механистического метафизического материализма к диалектическому материализму. «Герцен вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед историческим материализмом». Эта ленинская оценка философии Герцена и выражает историческое место и роль философии революционных демократов. Хотя они не сумели полностью преодолеть историческую ограниченность прошлой философии и создать новую, высшую форму, многие их разумные положительные мысли плодотворно обогащали философское мышление, а следовательно, способствовали созданию благоприятных условий и предпосылок развития и распространения диалектического материализма в России.

Вся история развития домарксистской философии является подготовлением, предысторией диалектического материализма. Однако было бы ошибкой думать, что последний является порождением развития только философского мышления. Как диалектический материализм, так и все другие части марксизма являются порождением целостного общественного организма, его материальной и духовной культуры в единстве, достигнутой человечеством в эпоху зрелого, развитого капитализма середины XIX в. Зрелость капитализма обнаруживает себя в том, что к этому времени он начинает проявлять свою сущность более рельефно, более зримо, обнажая и выявляя свои внутренние и внешние противоречия. Экономические кризисы и другие катаклизмы в капиталистическом способе производства, открытая классовая борьба пролетариата, пронизывающая все стороны общественной жизни, осознание пролетариатом своей исторической миссии, бурное развитие наук, в частности, создание научной теории клетки, научной биологии, открытие закона сохранения и превращения энергии, достижения химии и других наук, теоретического мышления в целом - таковы различные формы проявления зрелого капитализма, ставшие условиями возникновения марксистской философии.