ВЕРСТКА_История защиты информации в России

Глава 5. Криптографическая деятельность революционероввРоссии

им корреспондентам Чехов дал адрес этой усадьбы, попросив направлять на него письма. Либеральная семья Линтваревых была «на подозрении» у полиции, и ее почтовая переписка контролировалась. В одном из своих писем к своему издателю А. Суворину Антон Павлович писал: «Отвечаю на Ваше пись- мо, которое получено мною только вчера; конверт у письма разорван, помят и испачкан, чему мои хозяева и домочадцы придали густую политическую окраску» [Бабаш, 2004]. Позд- нее Чехов и сам попал в список Департамента полиции «по наблюдению»1. В своих письмах во время поездки на Сахалин он отмечал, что замечает явные следы перлюстрации на полу- ченной корреспонденции.

Следует отметить, что с формальной точки зрения пер- люстрация была делом противозаконным и уголовно нака- зуемым. Так ст. 1104 действовавшего Уложения о наказаниях предусматривала отстранение почтового служащего от долж- ности за распечатывание письма «хотя из одного только лю- бопытства», а «если содержание письма будет сообщено дру- гому», то предусматривалось заключение в тюрьму на срок от 4 до 8 месяцев. А согласно ст. 1102, если почтовый чиновник «из-за каких-либо видов согласится с кем-либо передавать ему письма, адресованные на имя другого лица без позволения последнего», то он приговаривался к тюремному заключению или ссылке на поселение [Соболева, 2002].

Следует отметить, что перехват и перлюстрация сооб- щений революционеров велись не только на территории Рос- сийской Империи, этим занималась и заграничная агентура департамента полиции. Так, например, в конце XIX в. париж- ская агентура получила указание об усилении работы против активно действовавшей в то время в Западной Европе рево- люционной марксисткой группы «Освобождение труда». Во главе агентурной сети департамента во Франции тогда нахо- дился П. Рачковский. В 1888 г. он в своем докладе в Санкт- Петербург указывал на необходимость организации в Женеве

1 Подробнее оспискахДепартамента полициивстатье[Гольев, 2005-2].

311

История защиты информации в России

(Швейцария) систематической перлюстрации корреспонден- ции видных политических эмигрантов Г.В. Плеханова, В. Засу- лич и др. Это предложение было принято. Позднее загранич- ная агентура (в первую очередь в Австро-Венгрии и Германии) осуществляла активный перехват переписки, которую вела ре- волюционная газета «Искра» со своими корреспондентами.

Особое внимание при перлюстрации уделялось сокры- тию этих действий, получатели корреспонденции не должны были знать, что их переписка отслеживается. Однако в неко- торых случаях правоохранительные органы вынуждены были идти на риск. Так, например, перехваченные в 1901 г. письма Н.К. Крупской одесским революционерам после их проявле- ния (они были написаны «химией») и дешифрования были направлены в Париж, руководителю агентурной сети депар- тамента полиции со следующим сопроводительным письмом: «Я умышленно посылаю Вам подлинные письма в том пред- положении, что, может быть, агентура по почерку признает автора сих писем… Все подобные письма калькируются, вос- производятся химическим способом и отправляются по на- значению» [Уральский, 1988].

Деятельность «черных кабинетов» была достаточно эф- фективной. К этому выводу привел последующий анализ тяже- лых последствий, массовых арестов революционеров-подполь- щиков. Так, например, дешифрованная переписка К. Захаровой из Одессы, поддерживающей связь с находившейся в тот мо- мент за границей Н.К. Крупской, привела к аресту одесских социал-демократов и пресечению пути транспортировки газе- ты «Искра» через Болгарию.

Несмотря на принимаемые меры, иногда революционе- рам удавалось обнаружить факт перлюстрации своей пере- писки. В 1902 г. Н.К. Крупская в одном из писем в Москву со- общала о том, что письмо, написанное химическими черни- лами, было проявлено и потом вновь восстановлено. В связи с этим Крупская убеждала адресата как можно быстрее скрыть- ся из Москвы. Также информацию об обнаружении фактов перлюстрации Надежде Константиновне сообщали коррес- понденты «Искры» с мест.

312

Глава 5. Криптографическая деятельность революционероввРоссии

В департаменте полиции, куда поступала шифрперепи- ска из «черных кабинетов» и иногда от министра внутренних дел, шел процесс обработки полученных материалов: регист- рация (каждое перехваченное письмо получало свой номер, простые и стеганографические («химические») письма регист- рировались раздельно: первые просто получали номер, к номе- ру химических прибавлялась буква «X», фамилии, упоминае- мые в письмах, заносились в картотеку. Именные карточки со- ставлялись на автора письма, получателя, на все имена и фамилии, упоминаемые в письме. Так подробно расписыва- лись только письма революционеров. Письма государственных и общественных деятелей редко проходили такую обработку, они обычно не регистрировались, подшивались в отдельные дела в порядке хронологии проявление стеганографических текстов и дешифрование (при необходимости), копирование, размножение копий. На основании полученных сведений при содействии подразделений правоохранительных органов на местах выяснялись личности корреспондентов, их адреса, про- водились оперативные мероприятия, аресты и обыски [Собо-

лева, 2002].

Перехваченные материалы поступали в 5 отделение Особого отдела Департамента полиции, где велась работа по политическим партиям, существовавшим в Российской Импе- рии. Копии писем, касавшихся деятельности эсеров, анархи- стов, а также других террористических организаций, направ- лялись во 2 отделение Особого отдела, отвечавшее за борьбу против них. Материалы по социал-демократическим органи- зациям шли в 3 отделение, национальными революционными организациями занималось 4 отделение. В этих подразделе- ниях велась дальнейшая разработка шифрпереписки для проведения оперативных и следственных мероприятий. Это была кропотливая и сложная работа, требующая глубокого знания структуры и методов работы революционного подпо- лья. Изучая впоследствии эту работу российских правоохра- нительных органов, М.А. Осоргин писал, что при работе с перлюстрационными материалами устанавливались «не толь-

313

История защиты информации в России

ко адрес, но и каждое лицо, упомянутое в письме, иногда только уменьшительным именем, одной буквой или описа- тельным выражением» [Осоргин, 1917], [Соболева, 2002]. Ко- пии дешифрованных писем передавались в распоряжение правоохранительных органов в различных регионах страны для выявления лиц, участвующих в революционной деятель- ности, установки за ними наблюдения, принятию мер по пре- сечению деятельности революционеров др.

Следует подчеркнуть, что департамент полиции строго сохранял тайну деятельности своей дешифровальной службы. Полученные в результате дешифрования материалы никогда не использовались в судебных процессах против революцио- неров, а применялись лишь на стадии следствия. Попытки использования дешифрованных материалов в ходе судопро- изводства жестко пресекались руководством МВД. Приведем ряд примеров.

В 1908 г. из уфимского окружного суда тогдашнему на- чальнику особого отдела департамента полиции были на- правлены шифрованная записка и ключ к шифру. В сопрово- дительном письме, подписанном судебным следователем, из- лагалась просьба расшифровать письмо, сообщить, какая подпольная организация пользуется таким шифром, и дать возможность допросить в качестве эксперта сотрудника особо- го отдела, который будет проводить дешифрование. Через некоторое время в Уфу были направлены материалы, в кото- рых сообщалось содержание шифрованного письма, приво- дилось краткое описание шифра (достаточно распространен- ного), но категорически отказывалось в возможности допроса специалиста-криптоаналитика [Соболева, 2002].

Начальник Лифляндского губернского жандармского управления попросил выслать ему перехваченное письмо для ознакомления с почерком, руководство департамента поли- ции напомнило ему, что согласно «Положению о государст- венной охране», письмо не может быть предъявлено посто- ронним лицам, невзирая на их служебное положение, а также не может быть приобщено к дознанию.

314

Глава 5. Криптографическая деятельность революционероввРоссии

В1915 г. допросить криптоаналитиков особого отдела пожелал судебный следователь из Витебского уезда. По при- казу директора Департамента полиции прокурору Санкт- Петербургской судебной палаты было направлено письмо с просьбой одернуть провинциального следователя. В письме указывалось, что «...разоблачение произведшего дешифровку лица является для Департамента полиции по особым сообра- жениям весьма неудобным» [Соболева, 2002].

Всвязи с выше изложенным, в последние годы существо- вания Российской Империи заинтересованность в специали- стах-дешифровальщиках проявили органы юстиции. В июле 1915 г. проходил съезд управляющих кабинетами научно- судебной экспертизы при прокурорах судебных палат. На съезде внимание присутствующих было обращено на то, что этим кабинетам нередко приходится иметь дело с расшиф- ровкой документов. Не имея специальной литературы и соот- ветствующих руководств, сотрудникам кабинетов самим при- ходилось изыскивать способы и приемы дешифрования. Съезд принял решение о временном командировании чинов кабинетов в департамент полиции, МИД и военное министер- ство для ознакомления с практиковавшимися приемами де- шифрования, имея в виду, что в этих ведомствах накоплен по данному вопросу уже большой опыт. Однако само Министер- ство юстиции не торопилось выполнять решение съезда. Лишь через 1 год, в июле 1916 г., было направлено письмо на- чальнику особого отдела департамента полиции Е.К. Климо- вичу с просьбой допустить сотрудника московского кабинета Русецкого на стажировку в департамент и ознакомить его с наиболее распространенными видами шифров и приемами их разбора. Такое разрешение было дано. Но революционные события 1917 г. не позволили организовать дешифровальную службу в министерстве юстиции.

Следует отметить, что в конце ХIХ – начале ХХ вв. в де- партаменте полиции служил ряд талантливых криптографов- дешифровальщиков. Расскажем об одном из них. В середине 1890-х гг. на службу в Департамент полиции на должность пи-

315

История защиты информации в России

саря поступил молодой человек, которому вскоре суждено было стать одним из ведущих криптоаналитиков своего вре- мени. Это был Иван Александрович Зыбин. Не имея никакого специального образования (он окончил обычную гимназию), Зыбин к началу 1901 г. стал ведущим специалистом- дешифровальщиком в МВД Российской Империи. В скором времени он фактически возглавил дешифровальную службу Особого отдела Департамента полиции. Это стало возможным благодаря таланту, интуиции, стремлению к знаниям (Зыбин активно занимался самообразованием) и трудолюбию Ивана Александровича. Приведем ряд цитат характеризующих криптоаналитические способности Зыбина, вот что сказано о нем в книге [Соболева, 2002]: «Работая в области дешифрова- ния переписки революционного подполья, Зыбин естественно накопил огромный теоретический и практический опыт. Кроме того, являясь от природы личностью высокоодаренной, обладая прекрасной памятью, Зыбин к тому же был широко образован, что позволяло ему получать сведения о шифрах не чисто научно-аналитическим способом, а с помощью косвен- ных сведений. Именно Зыбин ввел в практику чинов поли- ции, производивших арест или обыск революционеров, обы- чай тщательно искать среди имевшихся у них книг именно те, которые могли представлять интерес для Зыбина- дешифровальщика (эти материалы нужны были для дешиф- рования книжных шифров – авт.)». В качестве примера можно привести отрывок из письма Зыбина начальнику саратовского губернского жандармского управления от 7 февраля 1910 г.: «…Отобранные по обыску у мещанина Николая Сергеевича Кузнецова записки зашифрованы 4, 15, 25, 29 и 35-й страни- цами какой-то неизвестной книги и разбору не поддаются по недостаточности материала. Прошу Ваше Высокоблагородие уведомить в самое непродолжительное время, не было ли об- наружено по обыску у названного Кузнецова, кроме означен- ных записей, какого-либо издания или легальной книги с по- метками на отдельных страницах или загрязненных более других какой-либо страницей от частого, сравнительно с дру-

316

Глава 5. Криптографическая деятельность революционероввРоссии

гими, употребления и, кроме того, не встретилось ли одно и то же издание у прочих лиц, принадлежащих к одной с Куз- нецовым организации, так как подобное явление в большин- стве случаев указывает, что таковое издание служит ключом для шифрованных сообщений» [Соболева, 2002]. Приведем другой пример. Во время налета полиции на один из домов в Севастополе, в котором предполагалось нахождение револю- ционеров, была обнаружена шифрованная записка. Руково- дство департамента полиции передало ее Зыбину для де- шифрования. Зыбин предположил, что для шифрования здесь был использован книжный шифр и затребовал доста- вить к нему все книги, обнаруженные в доме. После анализа полученных материалов Зыбин определил книгу-ключ (это была повесть А.И. Куприна «Поединок») и успешно дешифро- вал криптограмму. Содержание криптограммы оказалось весь- ма важным, за этот успех Зыбин был награжден и получил по- вышение по службе. Еще в одном случае достигнуть успеха в дешифровании одного из писем революционеров Зыбину по- могло знание цены фунта динамита. Сотрудники Департамен- та полиции подозревали, что в письме может содержаться эта информация и сообщили ее Зыбину, а он проведя атаку по ме- тоду «открытый – шифрованный текст» прочитал письмо.

А вот что вспоминают о Зыбине его современники. Один из руководителей московского охранного отделения П.П. За- варзин писал: «По отношению к своей работе он был фанати- ком, если не маньяком. Чтобы вскрыть простой шифр, ему достаточно было увидеть его только один раз. Если же ему приходилось иметь дело со сложным шифром, то он почти впадал в состояние транса, из которого выходил лишь тогда, когда шифр был вскрыт» [Жухрай, 1919]. Приведем также свидетельство бывшего сотрудника Департамента полиции Михаила Бакая: «Если встречались письма с шифром, то они расшифровывались специалистом этого дела чиновником Де- партамента полиции И.А. Зыбиным, который в дешифровке дошел до виртуозности, и только в редких случаях ему не уда- валось этого сделать. Зыбин считается единственным своего

317

История защиты информации в России

рода специалистом в этой области, и он даже читает лекции о шифровке и дешифровке на курсах для офицеров, посту- пающих в отдельный корпус жандармов… Для Зыбина важно уловить систему ключа, тогда для него не составляет труда подобрать соответствующее значение для букв или цифр… Пользуясь случаем, я обратился к Зыбину с просьбой ознако- мить меня со способом разбора шифров и на это получил ука- зание, что письмо с шифрами заранее известных ключей де- шифруется очень легко, при этом он мне указал на некоторые ключи революционных организаций, полученные при по- средстве провокаторов» [Синельников].

Следует отметить, что Зыбин занимался не только крип- тоанализом, он разбирался в вопросах проявления тайнописи (невидимых химических чернил), работал в тесном контакте с органами перлюстрации и цензуры (интересно отметить, что материалы Зыбин забирал лично, так как их пересылка не до- пускалась). В первую очередь дешифровались «химические письма», в которых довольно часто оказывались адреса и явки, потом дело доходило до дешифрования документов захва- ченных при обысках и арестах. Важное значение придавал Зыбин выявлению корреспондентов революционных сетей связи по почерку. Вот один пример: в сентябре 1910 г. «стар- ший помощник делопроизводителя, коллежский советник Зыбин и чиновник для письма ДП коллежский регистратор Жабчинский рассматривали фотоснимки воззвания под заго- ловком «РСДРП», начинавшееся словами: «Товарищи! Тяже- лое и безотрадное время...» и подписанное: «Орловская груп- па РСДРП», а также протокол допроса ротмистром Шульцем крестьянина Ивана Федоровича Курбатова». Был проведен подробный анализ почерка воззвания и почерка Курбатова и дано очень осторожное заключение «о схожести букв». По- добная работа проводилась весьма активно. Так в результате исследования «по почерку» была выявлена переписка круп- ных революционеров В.И. Ленина, В. Ногина, Ю. Цедербаума и других активных деятелей РСДРП [Соболева, 2002].

Занимался Зыбин и вопросами улучшения условий тру- да дешифровальщиков департамента полиции. Надо сказать,

318

Глава 5. Криптографическая деятельность революционероввРоссии

они были весьма далеки от идеальных, дешифровальщики размещались в тесных и душных помещениях, в которых по- стоянно применялись химические вещества для проявления стеганографии, царила бесконечная толчея. Разумеется про- дуктивно работать в таких условиях было трудно, поэтому неудивительно, что большую часть дешифровальной работы Зыбин и его коллеги проводили дома.

Большой вклад внес И.А. Зыбин в подготовку дешифро- вальщиков для правоохранительных органов России. В 1901 г. Зыбин докладывал руководству Департамента полиции о не- обходимости обучения криптоанализу сотрудников правоох- ранительных органов (прежде всего жандармских офицеров на местах). Такая потребность обуславливалась следующими причинами.

Во-первых, объем перехваченной революционной коррес- понденции стремительно возрастал. Если в конце XIX в. (как от- мечалось в статье [Гольев, 2005-2]) по всей России перехватыва- лось около 200 шифрованных писем в год, то, начиная с 1901 г., эта цифра увеличилась на порядок – 2,5 тыс., а в 1910-х гг. она подскочила до 4–5 тыс. ежегодно! Объемы шифрованных доку- ментов добываемых при обысках и арестах также лавинообразно росли. При этом всю дешифровальную работу приходилось вес- ти немногочисленным сотрудникам Особого отдела.

Во-вторых, системы шифрования, применяемые рево- люционерами постоянно усложнялись, простые словарные и стихотворные шифры применялись все реже, как писал Зы- бин в докладной записке от 22 мая 1903 г. директору Департа- мента полиции А.А. Лопухину «…более опытные революци- онные деятели (группа «Искра» и др.) пользуются для пере- писки в настоящее время или двойными ключами, или страницами малоизвестных книг и брошюр, избирая для каж- дого отдельного корреспондента отдельную книгу и избегая повторения страниц, что крайне осложняет работу» [Синель- ников]. Если раньше нередко дешифровались одиночные криптограммы, то теперь для успешного дешифрования обычно требовалось наличие комплекта из нескольких крип- тограмм зашифрованных на одном ключе.

319

История защиты информации в России

Между тем штат дешифровальной службы Особого отдела был весьма небольшим. Так в 1903 г. работой по дешифрованию революционной корреспонденции помимо Зыбина занимались всего несколько человек. Среди них был ученик Зыбина, выпу- скник Санкт-Петербургского университета В.Н. Жабчинский. Зыбин говорил о нем, что Жабчинский может разбирать шиф- ры на любом языке. Специалист по фамилии Владимиров зани- мался дешифрованием и переводом «химических» писем, про- кламаций и прочих материалов, написанных на еврейском язы- ке. Так же вместе с Зыбиным работали В.Н. Зверев и ротмистр Мец. На местах дешифровальной работой продолжали зани- маться «на общественных началах». Разумеется, справиться с все возрастающим потоком шифрованных материалов, такими ма- лыми силами было крайне трудно.

Именно поэтому Зыбин готов был сам обучать криптоана- лизу сотрудников правоохранительных органов, начать он предложил с офицеров штаба отдельного корпуса жандармов. Зыбин хотел обучить их с методами дешифрования наиболее употребляемых революционерами шифров. По мнению Зыбина эти знания пригодились бы и для офицеров наиболее важных жандармских управлений и охранных отделений. «И в скором времени можно было бы достигнуть того, чтобы в каждом из наиболее важных жандармских управлений, а также в охранных отделениях имелись офицеры, «знакомые» с приемами дешиф- рования», – писал Зыбин [Соболева, 2002]. Руководство одобрило инициативу Зыбина, и через некоторое время началось обуче- ние. Одновременно с этим И.А. Зыбин стал преподавать основы криптоанализа для офицеров военного ведомства.

Иван Александрович Зыбин занимался дешифрованием не только революционной переписки. В функции департа- мента полиции входила и контрразведка, в том числе и на- блюдение за дипломатами и другими иностранцами, нахо- дившимися на территории России. Известно, что Зыбин рабо- тал с шифрперепиской австрийской агентуры в России. В период Первой мировой войны Зыбин и его коллеги из де- партамента полиции работали над дешифрованием военных

320