I, by loves lembecke, am the grave

Of all, that's nothing. Oft a flood

Have we two wept, and so

Drownd the whole world, us two; oft did we grow

To be two Chaosses, when did we show

Care to ought else; and made us carcasses.

[Все остальные - они из всего извлекают благо, / Жизнь, душу, форму,

дух - покуда обладают бытием; / Я же, алембик {Алхимический сосуд.} любви, -

могила / Всего, я - ничто. Часто наши слезы оборачивались наводнением,/

Затопляющим весь мир, часто мы взращивали / Два хаоса, которыми сами же и

были, когда нам надлежало бы проявить / заботу о прочих <живущих>; и мы

превращались в два бездушных тела.]

Упоминаемый здесь алембик, герметично запечатываемый сосуд из

огнеупорного стекла, вводит нас в область оперативной алхимии. О

соответствии Хаоса и Первоматерии алхимического процесса мы уже говорили

выше. "Бездушные тела", в таком случае, соотнесены с той стадией

алхимических операций, когда происходит отделение духа от материи - с тем

чтобы впоследствии соединить его с материей, подвергшейся очищению и

нетронутой первородным грехом, исказившим весь строй бытия. Специфика

грамматического времени, используемого здесь Донном - Present Perfect, -

позволяет говорить о том, что возлюбленные неоднократно познали и то

состояние совершенства, которое связано с "алхимическим браком" безгрешной

материи и духа. (Заметим, что в известной мере Донн ссылается здесь на

другое свое стихотворение - "Экстаз", описывающий слияние душ возлюбленных,

покинувших их тела. Насколько нам известно, связь этих двух текстов

исследователями не отмечалась.)

But I am by her death, (which word wrongs her)

Of the first nothing, the Elixer grown;

Where I a man, that I were one,

I needs must know; I should preferre,

If I was any beast,

Some ends, some means; Yea plants, yea stones detest,

And love; All, all some properties invest;

If I an ordinary nothing were,

As shadow, a light, and body must be here.

[Но я ее смертью (слово это по отношению к ней ошибочно) / взращен из

перво-ничто, став его Эликсиром; / Будь я человеком, каким я и был / Я знал

бы, в чем мне нужда; Я бы предпочитал, / Будь просто живой тварью, / одним

целям иные, одним средствам достижения таковых - другие; Будь растением,

будь камнем, я все же питал бы отвращение / И любовь к чему-либо; Все сущее

наделено теми или иными качествами; / И будь я просто ничем, будь я в этом

подобен тени, - тогда были бы свет и настоящее тело, <которое тень

отбрасывает>.]

Рассуждение Донна о тварях живых, растениях и камнях явно восходят к

Парацельсу, писавшему о животворящих все сущее духах следующее: "Есть духи

небесные и адские, духи человеков, металлов, камней и т. д. Из этого вы

можете заключить, что дух, воистину, есть, жизнь и бальзам всякого творения,

что обладает телом" {Цит. по: Murray W. A. Donne and Paracelsus: An Essay in