Максимилиан Робеспьер
Робеспьер Максимилиан-Мари-Изидор (Maximilien de Robespierre), один из ведущих деятелей Великой французской революции. В 1793 - 1794 гг. фактически возглавлял правительство республики, являясь идеологом и руководителем революционной диктатуры.
Родился 6 мая 1758 года в Аррасе, в семье адвоката. Мать умерла, когда Максимилиану было шесть лет, после чего отец уехал за границу, оставив детей на попеченье родственников. В 1769 - 1781 годах Робеспьер изучал право в парижском коллеже Людовика Великого. По окончании учебы вернулся на родину и работал адвокатом в Аррасе.
Робеспьер был поклонником вольнолюбивых идей философа Жан-Жака Руссо. В возрасте двадцати лет он побывал в Эрменонвиле, где доживал свои последние годы в уединении автор «Общественного договора» и «Прогулок одинокого мечтателя». Согласно одной из легенд, философа больше всего поразили в молодом студенте не его знания, а твёрдый, жёсткий, пронизывающий взгляд.
В апреле 1789 года, как один из самых инициативных граждан избран в Генеральные штаты Франции депутатом от третьего сословия. Здесь, в толпе народных представителей, он был одним из самых незаметных. Газеты, давая отчёт о заседании, постоянно путали его имя, называя его то Робером, то Робертпьером. Однако, несмотря на свою незаметность, Робеспьер был одним из самых детальных депутатов. В 1789 году он выступил 69 раз, в 1790 году - 125 раз, а в 1791 году, всего за 9 месяцев, - 328 раз! Его речи казались длинноватыми и не всегда понятными. Слушали его невнимательно, но он был настойчив и не уставал повторять своё.
По мнению Робеспьера король должен представлять законы на утверждение Учредительному собранию, говоря при этом: "Народ, вот закон, который я сложил для тебя. Принимаешь ли ты его?"
В Генеральных штатах, а затем в Национальном собрании с1789 по 1791 год занимал крайне левые позиции. Будучи сторонником Руссо, критиковал либеральное большинство Собрания за недостаточный радикализм проводимых реформ. Эти же идеи он развивал с трибуны Якобинского клуба, лидером которого стал. Насыщенные популистской и демагогической риторикой выступления принесли Робеспьеру широкую популярность в народе и прозвище “Неподкупный”. 30 сентября 1791г., в день закрытия работы Учредительного собрания, парижский народ устроил Робеспьеру овацию. После роспуска Учредительного собрания в октябре 1791 года Робеспьер получил должность общественного обвинителя в уголовном суде Парижа и продолжил активную политическую деятельность в столице. Робеспьер старался и в частной жизни быть вместе с небогатыми людьми. Он поселился в доме столяра Дюпле, жил подчёркнуто скромно. В одной из небольших комнат этого деревянного дома он прожил до конца своих дней.
В период с декабря 1791 по апрель 1792 года он вел в Якобинском клубе острую дискуссию со сторонниками "экспорта" революции, призывая бороться с "врагами свободы" внутри страны. О необходимости дальнейшего углубления революции он писал в еженедельнике "Защитник конституции" (Le defenseur de la Constitution) весной-летом 1792 года.
В ходе восстания 10 августа 1792 самопровозглашенная Коммуна Парижа включила Робеспьера в число своих членов. В сентябре он был избран в Конвент, где вместе с Жан- Полем Маратом и Жоржем Дантоном возглавил левое крыло, вел с сентября 1792 по май 1793 года ожесточенную борьбу против находившихся у власти жирондистов. Правая группа упрекала якобинцев и Робеспьера в лести, заискивании перед народом. Робеспьер по этому поводу восклицал: «Вы осмеливаетесь обвинять меня в том, будто я хочу обмануть народ и льстить ему! Как я мог бы это сделать? Ведь я не низкопоклонник, не трибун, не защитник народа; я сам народ!» Жирондисты обвиняли якобинцев и Робеспьера в разжигании смуты, требовали порядка и спокойствия. Робеспьер отвечал им так: «Неужели вам нужна была революция без революции! Кто может точно указать, где должен остановиться поток народного восстания после того, как события развернулись?» Подозревая последних в стремлении реставрировать монархию, Робеспьер 3 декабря 1792 года предложил без суда казнить Людовика XVI, а когда суд все-таки состоялся, 15 января 1793 года проголосовал за смерть короля. В своей речи он объяснил, что Конвент не выносит приговор, он только приводит его в исполнение. Приговор вынес народ, когда решил, что Людовик - мятежник, и сверг его с престола.
После изгнания жирондистов из Конвента в результате спровоцированного Робеспьером восстания 31 мая - 2 июня 1793 года, 26 июля Робеспьер вошел в Комитет общественного спасения. Вместе со своими приверженцами Сен-Жюстом и Кутоном он определял общеполитическую линию революционного правительства и фактически руководил им. В ноябре-декабре он добился прекращения "дехристианизации", проводившейся ультра-левыми эбертистами, и осудил насаждавшийся ими атеизм. Одновременно он отверг требования сторонников Дантона о прекращении революционного террора. В программной речи 5 февраля 1794 и в последующих выступлениях Робеспьер провозгласил конечной целью революции построение нового общества на основе принципов "республиканской морали", опирающейся на искусственно созданную государственную религию культ Верховного существа. С победой "республиканской добродетели", считал Робеспьер, будут решены все социальные проблемы. Основным средством реализации своей этической утопии, как ни странно, он считал террор.
Робеспьер и многие другие французские революционеры исходили из идей о том, что по своей природе человек добр и добродетелен. Тирания и деспотизм искажают его естественный облик. Надо только устранить, снять силой эти наслоения, и сущность человека проступит во всей своей красе.
Этими идеями и руководствовались Робеспьер и его сторонники в период своего правления. В течение этого времени всё больший размах приобретали политические казни - якобинский террор. Но было бы неправильно считать, что планы этого террора Робеспьер готовил изначально. Когда в 1792 году якобинец Марат стал излагать Робеспьеру свои проекты массовых казней, народных расправ, Робеспьер пришёл в ужас, побледнел и долго молчал. Террор стал для Робеспьера лишь средством для достижения его идеала - всеобщей добродетели. Робеспьер оправдывал казни, считая, что отдельные порочные люди не дают народу жить по законам добродетели, как народ этого желает. Значит, добродетельные люди должны применить против них террор, который будет тем самым проявлением добродетели.
На гильотину отправлены королева, сторонники короля, жирондисты, пытавшиеся поднимать восстания. Но, по мнению Робеспьера и его соратников, порочных, развращённых людей не становится меньше.
Французский революционный трибунал ежедневно посылал на гильотину десятки «подозрительных». Депутат Мерлен, выдвинувший закон о подозрительных, говорил: «Подозрительны все те, кто своими действиями, сношениями, речами, сочинениями и, короче говоря, чем бы то ни было навлекли на себя подозрение». Если вы не подозрительны ни в чем другом, вы можете оказаться «подозрительным в подозрительности» и спокойно отправиться на гильотину. 44 тысячи комитетов по всей Франции занимаются отловом подозрительных и отправляют их на гильотину. Депутат Каррье занимается разгромом восстания в Вандее и топит 90 священников (это первая из Noyades или потоплений Каррье, а их будет несколько). Депутат Каррье и его санкюлоты празднуют «луарские свадьбы», то есть связывают мужчину с женщиной и пускают поплавать в Луару. Прославились также расстрелы Каррье.
В марте-апреле 1794 года по инициативе Робеспьера и Сен-Жюста были казнены эбертисты и дантонисты. В своих заметках о Дантоне Робеспьер писал: «Слово «добродетель» вызывало смех Дантона. Как мог человек, которому чужда всякая идея морали, быть защитником свободы!»
К «врагам добродетели» применили только террор, но «народом следует управлять с помощью разума».
В мае-июне Робеспьер инспирировал общенациональную кампанию по распространению культа Верховного существа. 10 июня он и Кутон добились принятия закона, которым вводилась смертная казнь за преступления против республиканской морали, а обвиняемые фактически лишались права на защиту. Начавшийся сразу после этого "Большой террор" затронул все социальные слои и подорвал былую популярность "Неподкупного". Утопические идеалы Робеспьера не встречали поддержки в обществе, а его диктаторские устремления настроили против него подавляющее большинство депутатов Конвента.
Победив открытых "врагов республиканской добродетели", Робеспьер стал замечать, что рядовые организаторы террора, депутаты Конвента не безупречны в моральном отношении. Многие из них сделали из террора средство личного обогащения, казня и милуя по своей прихоти. По этим людям необходимо было нанести новый удар, чтобы, наконец, восторжествовала добродетель. За два дня до смерти, 26 июля 1794 года или 8 термидора по революционному календарю, Робеспьер произнёс свою последнюю речь, полную смутных предостережений и угроз. Он сказал: «Они называют меня тираном. Если бы я был им, они ползали бы у моих ног. Я осыпал бы их золотом, я бы обеспечил им право совершать всякие преступления, и они были бы благодарны мне! К тирании приходят с помощью мошенников. К чему приходят те, кто с ними борется? К могиле и бессмертию».
Робеспьер не назвал тех, кого обвиняет, по именам. Но многие депутаты, не без основания опасаясь за собственные головы, решили выступить против Робеспьера.
Конвент потребовал отсрочки печатания речи Робеспьера. Тогда Робеспьер отправился в якобинский клуб и прочел там свою речь снова. Эта речь, и последовавшие за ней предостережения Робеспьера воспламенила якобинцев. Узнав о том, что происходит у якобинцев, воспламенились и депутаты Конвента. Одним из главных зачинщиков был депутат Тальен, который обратился к присуствующим со словами: «Граждане, вчера вечером, у якобинцев, я дрожал за республику. Я сказал себе, что если Конвент не решится низложить тирана, то сделаю это я и с помощью вот этой вещи, если понадобится!» Он обнажил сверкающий кинжал и потряс им: «Сталь Брута, вот как это называется». Тут все вскочили, потрясали кулаками, кричали: "Тирания! Диктатура! Триумвират!" И члены Комитета общественного спасения обвиняют, все обвиняют, кричат или горячо аплодируют. Сен-Жюст стоит с бледным лицом; Кутон произносит: "Триумвират?", бросив взгляд на свои парализованные ноги. Робеспьер пытается говорить, но председатель Тюрио звонит в колокольчик, мешая ему, и весь зал шумит, как чертог Эола. Робеспьер поднимается на трибуну, но должен сойти; он уходит и возвращается, его душат ярость, ужас, отчаяние... Теперь в порядке дня - мятеж! "Председатель убийц,- кричит Робеспьер,- я требую от тебя слова в последний раз!" Оно не может быть дано. «К вам, добродетельные люди Равнины, - снова кричит он, улучив минуту тишины, - к вам взываю я!» Добродетельные люди Равнины сидят недвижно, как скалы. А колокольчик Тюрио продолжает звонить, и зал гудит, как чертог Эола. Покрытые пеной губы Робеспьера посинели; сухой язык его прилипает к небу. "Кровь Дантона душит его!": кричат в зале. "Обвинение! Декретируйте обвинение!" Тюрио быстро ставит этот вопрос; Неподкупный Максимилиан обвинен. Также обвинены: Огюстен, Робеспьер, Кутон, Сен-Жюст и Леба - вожди якобинцев.
Теперь остается только созвать муниципалитет, уволить и арестовать командира Анрио и, выполнив все формальности, казнить Робеспьера и остальных. Но командир Анрио, вместо того чтобы быть арестованным и смененным галопирует по набережным и давит нескольких человек. Анрио арестован в Тюильри, но другой якобинец освобождает его. Робеспьер и остальные прибывают в союзную им ратушу после того, как их не взяли в тюрьму.
Депутат Лежандр изгоняет якобинцев из их клуба, набрав где-то войско и бросает ключи на стол Конвента. Анрио набрал войско и достал пушки. Обе армии встретились около трех туда-же; вот они стоят лицом к лицу, с пушками, направленными против пушек. "Граждане,- кричит голос благоразумия достаточно громко,- Прежде чем начать кровопролитие и бесконечную гражданскую войну, выслушайте постановление конвента: "Робеспьер и бунтовщики объявлены вне закона!" "Вне закона?": в этих словах ужас. Безоружные граждане спешат разойтись по домам. Муниципальные канониры, охваченные паникой, с криками переходят на сторону Конвента. Анрио, услышавший крики спустился из своей комнаты в верхнем этаже и нашел площадь пустой. Жерла пушек направлены против него. Катастрофа наступила. Робеспьер и остальные, узнав это, ударяются в панику. Робеспьер прострелил себе челюсть. Огюстен Робеспьер и Анрио выбрасываются со значительной высоты в помойную яму. Кутон заполз под стол и неудачно пытался себя убить. Леба не захотел убивать Сен-Жюста, который этого просил.
27 июля или 9 термидора, Конвент принял декрет об аресте Робеспьера и его сторонников. Те попытались организовать сопротивление в Парижской Ратуше, но были захвачены верными Конвенту войсками и день спустя казнены.
Падение Робеспьера и его казнь были концом французской революции и началом реакции.
На могиле Максимилиана Робеспьера помещена следующая эпитафия: