Назначение, содержание и масштаб идеологии

Сегодня понятие идеологии уже не соединено, как в XIX столетии, с негативными характеристиками и не обри­совывается посредством одностороннего противопоставле­ния науке. Это понятие широко употребляется для обозна­чения специфического духовно-регулятивного явления, имеющего важное общественное значение, а также часто используется в метафорическом плане - как выражение смысла и направленности какого-нибудь рода или формы деятельности. Причем, следует отметить, что характерное для советской обществоведческой традиции отождествле­ние марксистско-ленинской социалистической идеологии и науки выявило свою познавательную (а, в конечном счете, к практическую) несостоятельность, ибо вело к смешению содержания и функции различных форм общественного сознания, к нивелировке их действительной социальной роли.

Утверждавшийся при этом принцип научной истин­ности единственной идеологии направлял все усилия на доказательство данного тезиса, тем самым резко ограничи­вая сферу интересов исследователей, искусственно созда­ния духовно-теоретический вакуум. В итоге из поля зрения выпадало наличие (и необходимость изучения) потенциальной множественности различных идеологических по существу интересов общества (не обязательно противоре­чащих господствующей идеологии), не говоря уже об объ­ективном выявлении содержания иных по духу влиятель­ных глобальных идеологий. Этот духовно-теоретический вакуум в понимании сущности идеологии, ее места и роли в жизни человечества, цивилизаций, государств, классов, социальных слоев, групп и, если угодно, человека достался нам в наследство от недавнего прошлого. Преодоление его и выработка нового содержательного материала в этой сфере возможны лишь в результате напряженной и дли­тельной работы.

Современная эпоха кризиса отмечена, к сожалению, повсеместным присутствием продуктов распада во всех областях социального целого, в том числе и в обществен­ных науках. И преодоление их в теоретической сфере представляет не меньшую трудность, чем, например, в об­ласти экономики (причем, как первое, так и другое имеют определенную внутреннюю взаимосвязь). Со всей очевид­ностью это относится и к более или менее объективному пониманию такого явления общественной жизни как идео­логия, понимания, соответствующего конкретным соци­ально-духовным и историческим реальностям.

Еще большей, неимовернейшей сложности задача - формулирование духовно-идеологических основ и пер­спектив общественного и государственного строительства и развития, которые, конечно, не могут быть выработаны чисто умозрительным путем. Это возможно только в связи с конкретной общественной практикой, социальным твор­чеством. Как известно, К. Маркс, основатель классического социалистического учения, был весьма сдержан во всем, что касалось будущего общественного устройства, а ос­новное внимание уделял раскрытию его возможных соци­альных и экономических предпосылок. Лишь в идеологии правых или левых экстремистских слоев или групп, идео­логии частичной, ущербной, пронизанной нетерпением и агрессивностью, будущее с утопической легкостью конст­руируется при помощи одной или нескольких идей.

В целом идеология является своеобразной формой общественного сознания, специфическим мировоззренческим порождением, которое существует в системе других объемных духовных явлений, наряду с правом, наукой, нравственностью, философией, искусством, религией. Она тесно взаимодействует с ними, не смешиваясь, однако, в выполнении своей специфической регулятивно-организующей и консолидирующей роли относительно того сообщества, социального образования, внутри которого она рождается, и потребности которого она выражает и отстаивает, выполняя тем самым функцию его самоутверждения и укрепления.

Такое общее понятие идеологии в принципе оказывается вполне применимым ко всем субъектам и порождениям социальной жизни - от общества и государства, включая все их значимые элементы, и до отдельного чело­века, а также может использоваться для обозначения объяснительно-регулятивных духовных форм, претендующих на широту истолкования процессов надгосударственного и наднационального масштаба и тем самым высказывающих притязания на глобальное влияние на отдельные регионы мири, вплоть до всего человечества.

Именно поэтому столь привычное, традиционное дам нас понимание идеологии как системы идей, принци­пов и ценностей, выражающих интересы определенных со­циальных слоев, групп, классов и общества в целом долж­но быть дополнено с учетом наличия доктрин, влияние ко­торых далеко выходит за пределы отдельного общества и государства. В современных истолкованиях сущности идеологии содержится как знакомый нам смысл, хотя и не­сколько иначе, более абстрактно выраженный: например, видящий в идеологии «совокупность коллективных представлений, с помощью которых устанавливается иерархия ценностей» (Ж. Лапье), чем подчеркивается регулятивно-организующая функция идеологии, так и в выделении универсалистского момента, когда идеология определяется в качестве «глобальной историко-политической системы объяснения мира» (Р.Арон). Совершенно очевидно, что различия в определениях проистекают от того, какая имен­но форма (или тип) идеологии имелась в виду тем или иным исследователем. Поэтому выяснение самого сущест­ва данного явления неразрывно связано с охватом всего спектра его реального существования и форм выражения. Особое значение в этом плане имеет содержательная и функциональная классификация форм идеологии.

Если исходить из наличия идеологий разного уровня и типа, то и содержательно они должны варьироваться в зависимости от характера их социально-культурной осно­вы и объема возлагаемых на себя функций. Однако эти ва­риации не касаются внутреннего содержательного ядра идеологии как таковой. Типической характеристикой идео­логии в отличие от других форм общественного сознания является достаточно большая пестрота ее внутреннего на­полнения, которая может производить впечатление эклек­тизма и несовместимости различных элементов.

Идеологии формируются за счет всего богатства культуры, науки, форм общественного сознания. И уже в зависимости от реальных возможностей и особенностей интеллектуальной и мировоззренческой позиции конкрет­ных идеологов, усилиями которых та или иная доктрина обретает определенную завершенность и становится фак­тором общественной жизни, зависит и степень органичности объединения всех составляющих этой специфической духовной формы. В одном ряду оказываются идеи и факты, ценностные установки и произвольные догматические ут­верждения, утопические конструкции и стереотипы «здра­вого смысла», данные науки и представления обыденного сознания, обнаженность выражения материальных и поли­тических интересов и стремление к cамoyтверждению. В этом отношении обнаруживаются резкие отличия идеоло­гии как от науки, так и от других форм общественного сознания, которые отмечены большой степенью внутренней однородности и специфичности. Причем особым и специ­альным вопросом, связанным с конкретным бытованием идеологии и ее взаимодействием с другими духовными формами, является вопрос об отношении идеологии и нау­ки об обществе.

Отмеченный эклектизм и пестрота внутреннего со­держания идеологии оказываются естественными для нее, формируют своеобразную подвижную многонаправленную духовную ткань, способную к чуткому реагированию на реальности социальной жизни, а также обусловливают столь важное свойство идеологии как конкретно-ситуационную отзывчивость, являясь предпосылкой дейст­венности ее реального влияния. Такая разнородность внут­ренних элементов, столь отличающая идеологию от других форм общественного сознания, органично присуща ей, есть порождение и проявление специфической внутренней при­роды и социального назначения идеологии, которая наце­лена на выражение реальных политических и экономиче­ских интересов и целей.

Вот этот конкретный социальный утилитаризм и прагматизм идеологии и составляет ядро ее содержания и функции в общественной жизни. Именно особой прибли­женностью и особенной чуткостью к конкретным обстоя­тельствам социально-классовой и общественно-политической жизни идеология отличается от иных духов­ных явлений - права, науки, нравственности, философии, искусства, религии.

Идеология занимает свою нишу в общественном сознании, и ее неправомерно смешивать с другими его формами. И существование идеологии столь же оправдано и необходимо для функционирования социального целого, как и наличие иных своеобразных духовных явлений. Сказанное не означает, конечно, безоговорочного оправдания всякой идеология; критерии гуманизма и социально-культурного прогресса должны, безусловно, присутство­вать в оценке сущности и роли любой идеологии; в данном же случае речь идет лишь об определении содержательной сути идеологии как таковой и ее отграничении от иных близлежащих образований.

Центральное место и значение занимает в идеологии понятие интерес. Имеется в виду прежде всего то, что идеология выражает и отстаивает интересы определенной группы, слоя, класса, государства, общества, содружества государств и т.д. Однако интересы как отдельного индивидуума, так и любого социального образования чрезвычайно широки и многообразны, и это многообразие получает свое осуществление в реальном богатстве общественных инсти­тутов. Специфика же идеологии и ее место в духовной жизни заключается в том, что она ориентирована на выра­жение коренных материальных интересов значимого соци­ального субъекта, образования.

К таким интересам относятся, прежде всего, интере­сы экономические и политические. Это - интересы власти, как право занимать доминирующую роль в некотором соци­альном слое, классе, так и в обществе, государстве, а также за пределами их. Это также неразрывно соединенные с властными интересами интересы финансово-экономические, достижение богатства, материального благополучия.

Такая обнаженная властно-финансовая, политико-экономическая заинтересованность оказывается, по сути, нервом всякой идеологии. К сожалению, нет возможности предпринять исторический очерк, который показал бы эво­люцию идеологий, наличие в жизни человечества самых разнообразных их порождений, как откровенно хищниче­ских, жесткими средствами достигающих своих целей, так и впитавших ценности цивилизационного развития, стремящихся к гуманистическому осуществлению принципа блага.

Государственная власть и финансово-экономическое могущество - важнейший объект и интерес всякой более-менее значимой идеологической доктрины. Эти цели могут варьироваться в границах идеологий различного масштаба и притязаний: приобретать максимальный универсализм, как и идеологиях глобальных; или сосредоточиваться в пределах отдельного государства на проблеме отношений власти и остального общества, а также отношений разных социаль­ных слоев и групп в попытке обеспечения общего единства и стабильности (при этом особое значение имеет согласование материально-жизненных, экономических интересов субъектов социального целого); или концентрироваться в идеологиях частичных на специфических потребностях отдельных слоев и групп, в том числе и разных маргинальных ответвлений, озабоченных своим местом в общей социаль­ной структуре и справедливым распределением обществен­ного богатства.

Притязания на власть политическую и экономиче­скую, так часто затемняемые лозунгом общенародного благa, являются сущностной характеристикой всякой идео­логии, а также всякого значимого ее носителя, политика-идеолога. Одновременно эти притязания составляют ис­точник и причину скрытой в идеологии тенденции к само­выражению и самоутверждению некоторого социального образования, а вместе с нею и стремления к возвышению и расширению сфер своего влияния. Справедливая в отно­шении к идеологии в целом, эта характеристика вмещает в себе одновременно и обрисовку общей ценностно-психологической позиции ее выразителей и носителей - политиков, идеологов как особого социального типа обще­ственной жизни.

Из сказанного можно сделать вывод о чрезвычайной сложности общей идеологической картины мира, в которой присутствуют идеологии различного масштаба и уровня. Причем это не простое статично-одновременное присутст­вие, а многоуровневый и многозначный процесс столкнове­ния, отторжения и взаимовлияния разнообразных систем идей и представлений. Каждая из них в равной степени пре­тендует на исключительность. Вместе с тем каждая из них находится на определенной фазе своего внутреннего ста­новления, чем по существу и определяется степень наличия в ней объективно ценного общественного содержания и значения. Это выражается прежде всего в ее общей ориен­тации относительно принципа социально-культурного раз­вития, порождающей или установку консервативную или инновационную, а также выявляется в степени реального присутствия в ней гуманистической тенденции.

Отмеченные пределы масштаба и притязаний идео­логий могут служить основанием их классификации, раз­граничения различных их форм или типов. Исходя из это­го, можно выделять идеологии глобальные, локальные и частичные.

Характерным примером глобальной идеологии яв­ляется обрисованный ранее в общих чертах марксизм-ленинизм. Упоминались и другие глобальные идеологии, о которых необходимо будет сказать подробнее. При всей глубине содержательного отличия их роднит тенденция к выработке некоторой общей для всего человечества уни­версальной программы жизнедеятельности, единых прин­ципов существования общества и государства, экономиче­ского и политического их устройства. И следует признать, что существующий ныне спектр глобальных идеологий от­ражает (конечно, в ограниченной, весьма относительной и приблизительной форме, причем степень этой относитель­ной может быть выяснена лишь в сопоставлении существующих идеологических доктрин с многообразными дан­ными и выводами науки об обществе и его историй) важ­нейшие измерения современного состояния мира и воз­можные тенденции его будущего развития.

Идеологии локальные обычно формируются от­дельными обществами и государствами, выражают по­требности внутренней регуляции отношений между вла­стью и остальным обществом, гармонизации связей между разными социальными слоями, стремясь осуществить принцип общего единства, общего блага народа и общества. Исторически формируясь на специфической нацио­нальной почве, идеологии общественно-государственного плана в процессе своего становления образуются под мощ­ным давлением глобальных идеологий, которые представ­ляют в каждый исторический момент конкретную данность мира, овеществленную в реальной экономической и по ли­ги ческой силе ближних и дальних стран и регионов. В этом процессе наблюдается как трансформация национальной почвы духовно-идеологического развития отдельного об­щества и государства под влиянием мировых идеологий, как и избирательность восприятия начал и элементов глобальных доктрин сквозь призму собственных традиций и исторического опыта.

Идеологии частичные, отдельные образуют индиви­дуально-национальную панораму идеологической жизни отдельного общества и государства. В своем естественном проявлении они выражают всю пестроту интересов раз­личных социальных слоев и групп. В данном случае можно говорить об идеологии классовой, корпоративной, группо­вой, партийной. Возможности их реального оформления зависят от уровня развития гражданской и информацион­ной структуры общества и их относительной самостоя­тельности от государства. Конкретным проявлением нали­чия частичных идеологий является многопартийность. Отдельный и сложный вопрос - в какой мере идеология частичная способна в достаточно полном объеме восприни­мать принцип общего блага и содействовать становлению идеологических основ того общества и государства, внутри которого она существует.

Со своей же стороны идеология общего, народно-государственного блага, испытывая влияние мировых идеологий и складываясь под их воздействием, в то же время призвана вбирать в себя и начала идеологий частич­ных, выражающих конкретные интересы различных сла­гаемых социального целого. Однако подлинный синтез на общегосударственном, общенациональном уровне возмо­жен лишь при наличии отчетливо выраженных (т.е. идео­логически оформленных) интересов отдельных социаль­ных слоев и групп. Причем, в сфере бытования отдельных идеологий возможны ситуации, когда, являясь по своему реальному общественному весу идеологией сугубо частич­ной, узкосоциальной или групповой, доктрина может заим­ствовать и использовать выработанную глобальную фра­зеологию, претендуя на общегосударственное и даже более широкое значение.

Такие превращения, происходящие с идеологиями частичными, возможны и с идеологиями иного уровня. Стремление к неоправданному расширению своих притя­заний может, конечно, свидетельствовать о достаточно ог­раниченном, узком внутреннем идейном составе такой идеологии, что компенсируется неумеренным раздуванием самоутверждающей потенции. Как бы то ни было, это с особой остротой ставит вопрос о степени реальной объек­тивности содержания и подлинной общественной значимо­сти идеологии вообще. Причем, применение в данном слу­чае критерия объективности, истинности, критерия по сво­ему существу научного, переводит проблему в уже знако­мое нам русло соотношения идеологии и науки. Однако очевидно, что это разные формы общественного сознания, отличающиеся и содержательно, и той социальной ролью, они выполняют. Да и сама настойчивая постановка вопроса об объективности содержания духовной формы, на выражение конкретных материальных, политических и экономических интересов определенных групп, слоев, обществ, ставит под сомнение правомерность такой категоричности.

Потому что в идеологии выражение некоторого круга интересов дается сквозь призму определенного оценочного отношения к коренным политико-экономическим обстоятельствам социальной жизни, и этот многообразный сплав представлений не есть сугубо рационалистически-познавательное образование, подверженное критериям на­учной достоверности и проверяемости. Когда речь идет о выражении определенной социальной позиции, то здесь вряд ли уместно определение «объективность»; ведь перед нами в данном случае выявление именно некоторого отдельного, частичного воззрения и взгляда, в полной мере точки зрения «субъективности». И действительная общественная значимость подобной отдельной точки зрения может быть, обнаружена лишь в процессе социальной практики.

Это, однако, не означает, что отсутствуют специфи­ческие, базирующиеся на понимании своеобразия содержа­ния и функции идеологии критерии, которые позволяют вы­носить определенные оценочные суждения относительно тех или иных идеологических построений, даже если они делают лишь начальные попытки утвердиться в духовной жизни общества. Так, если иметь в виду особенно интере­сующий нас уровень идеологии общественно-государственной ориентации, то степень ее значимости на­ходится в прямой зависимости от ее содержательного на­полнения, оттого, насколько она продуктивно взаимодействует с другими формами общественного сознания и социально-культурными институтами общества в целом, на­сколько она сближена с наукой, правом, нравственностью. Это - необходимые предпосылки органичности идеологии исторически сложившемуся конкретному образу и строю социальной жизни, возможности ее воплощения в общест­венных институтах, а также важнейшее условие незримого и естественного осуществления идеологией своей функции, не прибегая к постоянному агитационно-пропагандистскому напоминанию о себе.

Чем выше социально-культурный уровень общества, тем в большей степени идеология сближается с наукой, правом, нравственностью. И наоборот, чем более идеоло­гия расходится с ними, пытается установить свой монопо­лизм, тем с большей очевидностью выявляется ее утопиче­ская и субъективистская сущность, неразборчивость в средствах утверждения, стремление возвыситься над обще­ством, подчинить его своему влиянию. Это - авторитарный тип идеологии, «идеологии» в полном пресловутом смысле этого слова, существование которой невозможно вне про­цесса постоянной агитации и информационного давления. В наиболее же рельефной форме сущностные харак­теристики определенной общественно-государственной идеологии проясняются в ходе конкретного анализа приро­ды той или иной общественно-политической системы, с которой такая идеология соединена (будь то по принципу освящения и укрепления или оппонирования) неразрыв­ными узами. Дело в том, что устойчивая связь такой фор­мы идеологии и некоторого строя общественно-политической жизни является глубинной предпосылкой ее существования вообще. Прежде всего идеология по своей природе отмечена преимущественным вниманием к корен­ным политическим и экономическим устоям общества, стремится выработать и предложить некие принципы его организации. С иной стороны, рождаясь в исторически устоявшейся общественной среде, идеология выражает некое оценочной отношение к наличным социальным институ­там, силам и движениям, формулирует свою позицию по важнейшим проблемам политической и экономической жизни. Поэтому характер отношения идеологии к той или иной системе общественно-политической организации, вы­сказываемая в этом плане четкая предпочтительность с наибольшей очевидностью обнаруживает ее глубинную сущность.