Йордан Римская История

Социальное развитие романского и готского обществ шло принципиально в одном направлении, хотя стартовые позиции этого развития были различны. В романском обществе развивались те тенденции, которые проявились в периоды кризиса III в. и в поздней империи. Продолжалось развитие крупного землевладения, как светского, магнатского, так и церковного, в том числе монастырского, сочетающегося с мелким землепользованием зависимых крестьян. Рабство еще было широко распространено, но рабы все больше использовались преимущественно в личном услужении, а основная тяжесть сельскохозяйственного труда во все большей степени падала на прикрепленных к земле колонов, вольноотпущенников, которые не могли покидать своих бывших хозяев, и клиентов, бывших свободных крестьян, превратившихся в прекаристов. Численность свободного крестьянства катастрофически уменьшалась, хотя полностью оно не исчезло. Соответственно изменялся и тип крестьянского расселения. Распространяется деревня как место жительства преимущественно зависимых крестьян. Обладая огромными богатствами, военными и частично даже административными полномочиями и значительным количеством зависимого населения, магнаты в рамках своих владений превращаются в почти независимых владык.

Исходным пунктом развития вестготского общества был позднеродовой строй. Правда, еще до переселения вестготов в Испанию он уже практически исчез, но его институты продолжали существовать. Готская аристократия формировалась преимущественно из королевского [335] окружения, и ее значение в обществе во многом зависело от места на королевской службе. Это была преимущественно служилая знать. По мере оседания сначала в Юго-Западной Галлии, а затем и в Испании эта знать приобретала и огромные земельные богатства, во все большей степени превращаясь в земледельческую и занимая в социально-экономической структуре страны то же или почти то же положение, что и романское магнатство. В ее владениях формировались те же формы зависимого земледельческого труда, что и в латифундиях романских светских магнатов и католической церкви. Сначала их владения обрабатывали подчиненные испано-римляне. Но с течением времени шло разложение самого вестготского общества, и рядовые готские общинники постепенно тоже попадали в зависимость от герцогов, графов, сайонов, дружинников — от собственной готской знати. Реальное положение многих рядовых готов мало отличалось, если отличалось вообще, от положения романского крестьянства. А социальное положение и образ жизни готской «верхушки» были подобны положению и образу жизни романских магнатов. Полного слияния классов обоих обществ — готского и романского — не произошло, но социальные структуры их стали очень близкими. И готские аристократы, подобно романским магнатам, становились полновластными господами в своих владениях. Они, пожалуй, в еще большей степени обладая административно-политической и военной властью, могли в случае благоприятного для них поворота событий противостоять монархии. Это и произошло в ходе мусульманского завоевания, когда значительная часть знати, будучи сторонниками Ахилы и противниками Родриго, фактически поддержала арабских завоевателей.

Значительную роль в политической структуре Испании занимала церковь. Она обладала не только духовной монополией, но и довольно большой политической властью. На местах епископы в значительной степени осуществляли административное управление, разделяя эти обязанности с готскими герцогами и графами. Еще важнее было то, что церковные соборы, собираемые королями, занимались не только внутрицерковными и религиозными, но и политическими и административными проблемами вплоть до участия в выборах короля и утверждения законов. Участие в соборах в качестве полноправных их членов принимали и представители светской знати по поручению короля. Правда, соборы созывались не регулярно, их созывы зависели от воли короля. Исследователи отмечают, что короли предпочитали созывать соборы в начале своего правления, желая утвердить свою власть авторитетом соборных решений. Это, однако, не уменьшает роли церковных властей в политической жизни Вестготского королевства. Хотя [336] ни о какой теократии, как иногда полагали раньше, говорить не приходится, все же роль церкви была большой, и короли должны были с ней весьма и весьма считаться. Это в значительной степени ослабляло королевскую власть.

В Испании, особенно в Бетике и в восточной части Тарраконской и Карфагенской провинций, было довольно значительное количество городов, сохранявших античное устройство. Вестготские короли, как и все «варвары», не любили городов и не понимали их. Они рассматривали город лишь как источник доходов, в его чуждой структуре видели определенную угрозу и стремились полностью поставить города под контроль епископов и своих чиновников, происходивших из готской знати, и епископов, которые хотя были по происхождению чаще испано-римлянами, но являлись чуждой городу силой. Города, значение которых в условиях сокращения рынка уменьшилось, оставались во многом ячейками «романства», и горожане видели в готских королях и их представителях чуждую силу.

В еще большей степени это относилось к евреям. Живущие почти исключительно в городах, связанные с городом городскими занятиями — торговлей и ремеслом, они постоянно преследовались как церковью, так и королевской властью. Они еще лучше, чем их христианские соседи, могли оценить то относительно свободное и даже процветающее положение, в котором находились горожане вообще и их единоверцы в частности в городах, находящихся под властью мусульманских владык. И когда арабские войска высадились на Пиренейском полуострове, многие горожане не оказали им никакого сопротивления, а евреи даже показывали завоевателям удобные пути и места, пригодные для успешных боевых действий. Антиеврейская репрессивная политика вестготских королей обратилась против них и стала одной из причин, хотя, разумеется, далеко не самой главной, катастрофы готской Испании.

Таким образом, Вестготское королевство оказалось довольно непрочным. И после арабского завоевания в ходе так называемой Реконкисты, обратного отвоевания страны у мусульман, формирование средневекового испанского общества началось практически заново, в иных условиях и имело иные результаты. Первые короли новой Испании еще чувствовали и даже подчеркивали свою связь с вестготскими государями, рассматривая себя как прямое продолжение линии готских монархов, но с течением времени это ощущение ослабевало. Прежнее противопоставление романской и готской Испаний исчезло и заменилось другим — противопоставлением христиан и мусульман, испанцев и мавров.