Языки свиста и барабана:

подозрение, что тоны конвенциальны, подтверждается, когда мы переходим к рассмотрению таких систем,

¹⁹ George L. Trager, Paralanguage· A First Approximation в сборнике авторов Dell Hymes, Language in Culture and Society, N. Y., 1964 (весь сборник представляется важным)

394

как сигнализация с помощью прерывистого или непрерывного свиста, флейт и барабанов, уже изучавшихся антропологами. Вестон Ла Барр (Прил., 212) перечисляет целый ряд знаковых систем, таких как: язык свиста и переговоры при помощи ксилофонов у бирманцев округа Чин, выстукивание дроби по корням деревьев у народов квома, раз­говор с закрытым ртом в Чекъянге, альпийский йодль, свистовой код у негров Ашанти, когда сообщается о местонахождении какого-то предмета, язык свиста жителей Канарских островов, которые модели­руют не паралингвистические тонемы, но самые настоящие фонемы разговорного испанского языка, барабанный язык Западной Африки, который воспроизводит тонемические черты разговорного языка в двух основных тонах барабана и при этом способен передавать строго конвенциональные сообщения (а народность эве из Того пере­водит в конвенции даже целые фразы по типу систем транскрипции наших телеграфных кодов), и наконец, четырехтоновые сигналы рога, передающие не мелодичный эквивалент суперсегментных кодов, а самые настоящие абстрактные дифференцированные единицы.

III. Кинезика и проссемика

Сказанное о паралингвистике актуально и для кинезики: о чем идет речь — об индивидуальных приемах индивидуальной окраски сооб­щения или о приемах, предусмотренных кодом? Специалисты в этой области, уже в значительной мере ставшей наукой, наряду с наукой о системах письма говорят о самых настоящих кодах ²⁰.

Как говорит Бердвистелл, "когда люди издают звуки и слушают, двигаются и смотрят, трогают и осязают, распространяют и воспри­нимают запахи и т. д, все это в самых разнообразных сочетаниях участвует в формировании коммуникативной системы, и логично предположить, что все эти явления сами могут быть структурированы сходным образом. Если взять в качестве примера фильмы с мэром Ла Гвардиа, в которых он говорит по-итальянски, на идиш и американ­ском английском, то можно увидеть, как последовательно меняется

²⁰ См по библиографии в Прил. работы Ла Барра и Хайеса Итальянская библиография у Aldo Rossi, Le nuove frontiere della semiologia, in "Paragone", 212, 1967, par 2 1 Здесь приводится также план научной деятельности по исчерпывающему исследованию жестикуляции, с которым меня познакомили в частном порядке Греймас и Метц от этносемиологии до патологии, транскрипции, изучения конвенциональных систем в кино, комиксах, в произведениях живописи, вплоть до лингвистической перекодировки жеста в литературных произведениях

395

его манера двигаться, так что даже при выключенном звуке можно понять, на каком языке он говорит. (Прил. 178).

Предположение о том, что кинезика есть не что иное, как форма параязыка, противоречит другому предположению, по правде говоря довольно романтическому, о том, что язык жестов предшествует артикулированному языку. Но настоящая причина дифференциации заключается в том, что, похоже, кинезика обрела свой собственный предмет и инструментарий. Ныне Бердвистелл разработал довольно строгую систему записи значений телодвижений, составив номенкла­туру смыслоразличителей и жестовых синтагм, о которых мы упоми­нали, когда говорили о кинематографическом коде (См. Прил. 159).

Что касается того, что изучает кинезика, то воспроизведем частич­но перечень Ла Барра (Прил. 190—220): немой язык жестов монахов-затворников, язык глухонемых, язык индийских купцов, персов, цыган, воров, продавцов табака; ритуальные движения рук буддист­ских и индуистских священников, способы общения патанских рыба­ков; восточная и средиземноморская кинезика, в которой большую роль играет неаполитанская жестикуляция; стилизованные жесты в живописи майа, использованные при расшифровки их письменнос­ти; равным образом, изучение греческой жестикуляции по вазовой росписи может пролить свет на изучаемый период (как изучение жес­тикуляции по фризам Парфенона — на кинезические обычаи Великой Греции и Аттики). В том же ряду кинезика изучает ритуализованную театральную жестикуляцию классических восточных театров, панто­мимы и танца ²¹.

Сюда же отнесем характер походки, меняющийся от культуры к культуре и соответственно коннотирующий разный этос; отличи­тельные черты положения стоя (в этом случае код более строг, но и более изменчив), различные положения при команде "Смирно!" и при почти литургическом ритуале парадного шага.

Элементы параязыка, различные манеры смеяться, улыбаться, плакать — это тоже элементы кинезики, и изучение их культурной вариативности (распространяющейся как на сами жесты, так и на их значения) может рассеять философский туман, окутавший проблему комического. Более того, исследования культур с высокоразвитой кинезикой (мы уже упоминали работы Мосса о техниках тела) опи-

²¹ В Прил. Ла Барр обращается к работе A. De. Jorio, La mimica degli antichi investigata nel gestire, Napoli, 1832. O ритуализованной жестикуляции в театре, на церемониях и в пантомиме см. Т. В. Цивьян, Т. М. Николаева, Д.М. Сегал и З. М. Волоцкая. Жестовая коммуникация и ее место среди других систем человеческого общения в Strukt См. также J. Guilhot, La dynamique de l'expression el de la communication, Aja, 1962.

396

сывают положения при дефекации, мочеиспускании и коитусе, включая положение больших пальцев ног при оргазме, обусловленное не толь­ко физиологией, но и культурными причинами, о чем свидетельству­ют различные примеры античной эротической скульптуры).

К этому следует добавить исследования движений головой (всеми признана относительность жестов "да" и "нет" в разных культурах), жестов, выражающих благодарность, поцелуя (исторически общих для греко-римской, германской и семитской культур, но, по-видимо­му, чуждых кельтской культуре, в любом случае, в разных восточных культурах эти жесты несут разную смысловую нагрузку). Такие кине­тические семы, как показывание языка, имеют противоположные дено­тации в Южном Китае и в Италии; жесты, выражающие пренебреже­ние, которыми столь богата итальянская кинезика, кодифицированы в той же мере, что и жесты, выражающие указания (один и тот же жест в Латинской Америке означает "иди сюда", а в Северной — "уходи".) Жесты вежливости относятся к наиболее кодифицированным, тогда как подвергшиеся конвенционализации рефлекторные движения на­столько меняются со временем, что, например, кинезика немого кино делается малопонятной, а то и смешной, даже для западного зрителя. Жесты, сопровождающие разговор, уточняющие или заменяющие целые фразы, объединяются с масштабными ораторскими жестами. Есть работы, описывающие различия жестикуляции при разговоре итальянца с американским евреем; равным образом, проводятся ис­следования конвенционального значения символических жестов (жесты предложения, дарения), а также жестикуляции в различных видах спорта (бросок в бейсболе, гребля на каноэ), вплоть до манеры стрельбы из лука, которая вкупе с ритуальными жестами чайной цере­монии составляет один из устоев эстетики дзен. И наконец, разные значения шума и свиста (аплодисменты, выражение пренебрежения и т. п.), а также различные способы есть и пить.

В каждом из этих случаев, как и во всем, что касается параязыка, в конечном счете, можно заметить, что даже если жесты и тоны голоса не имели бы сложившегося формализуемого значения, они в любом случае понимались бы как условные сигналы, ориентирующие адре­сата на тот или иной коннотативный код, дешифрующий словесное сообщение, и стало быть, их роль указателей кода семиологически очень важна.

Отдельную главу следовало бы посвятить проссемике, но на этом мы уже останавливались, когда говорили об архитектурных кодах в B.6.II.

397

Что касается этикета, то некоторые авторы (Бердвистелл, Прил. 230) полагают, что он не может исчерпываться кинезикой, поскольку здесь участвуют другие вербальные или визуальные элементы.

IV. Музыкальные коды

Обычно музыка оказывается в поле зрения тогда, когда речь захо­дит о том, можно ли кодифицировать тонемы. Оствальд (прил. 176) напоминает, что современная нотная запись рождается из древних записей жестов и пневматической записи, которая регистрировала одновременно кинезические и паралингвистические явления. Во вся­ком случае в области музыки можно говорить о:

Формализованных семиотиках:

это различные шкалы и музыкаль­ные грамматики, классические лады и системы атракции ²². Сюда входит изучение музыкальной синтагматики, гармонии, контрапунк­та и т. д. В настоящее время к этому можно добавить новые системы нотной записи, используемые в современной музыке, отчасти идиолектальные, отчасти схожие с иконическими знаками, базирующиеся, впрочем, на культурных конвенциях.

Системах, основанных на звукоподражания:

Системах, основанных на звукоподражания: от систем словесного языка до репертуаров ономатопей, характерных для комиксов.

Коннотативных системах:

Коннотативных системах: в пифагорейской традиции каждый лад коннотировался с каким-либо этосом (при этом имелась в виду сти­муляция какого-то определенного поведения), что отмечает и Ла Барр (прил. 208). Соответствующие коннотации прослеживаются и в таких музыкальных традициях, как, например, классические китайская и индийская. С тем, что крупные музыкальные синтагмы наделены оп­ределенными коннотациями, можно согласиться и применительно к современной музыке, даже при том что не стоит считать, что каждая музыкальная фраза обладает какой-то своей семантикой. Тем не менее трудно отрицать, что у некоторых музыкальных жанров есть свои устойчивые коннотации, достаточно вспомнить пасторальную музы­ку, военную музыку и т. д., кроме того, некоторые произведения так прочно связались с конкретными идеологиями, что их коннотации неоспоримы (Марсельеза, Интернационал).