«Смерть Поэта» и первая ссылка Лермонтова на Кавказ

лермонтов поэт лирика стих

Мотив Божьего суда оказывается решающим в эпилоге стихотворения «Смерть Поэта», написанном в дополнение к завершенному тексту стихотворения после ссоры Лермонтова с Н. А. Столыпиным, который защищал Дантеса, выражая общее мнение придворных кругов. Возмущенный Лермонтов буквально на одном дыхании написал 16 строк, исполненных карающего гнева. В этих стихах получил предельную конкретизацию и сам предмет этого гнева: не просто «свет завистливый и душный», но:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

В сущности, это круг придворной знати, пробившейся в верхи лестью, хитростью и обманом, той самой знати, которая так раздражала Пушкина и которой он послал вызов в «Моей родословной». «Род», обиженный «игрою счастия»,— это род Пушкина и многих других знатных столбовых дворян, хранителей отечественных святынь и русской культуры, вытесненных в послепетровский период ловкими пройдохами, неправдами нажившими богатство и «молчалинством» достигшими «известных степеней»:

Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы,

Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда — всё молчи!..

И тут, в порыве праведного гнева, как бы заимствуя «Божественный глагол» у самого Творца, Лермонтов обрушивает на голову губителей русского гения Его карающую десницу. Возникает иллюзия, что Страшный Суд вершится прямо сейчас, на наших глазах, неотложно и неотвратимо:

Но есть и Божий Суд, наперсники разврата!

Есть грозный Суд: он ждет;

Он не доступен звону злата,

И мысли и дела он знает наперед.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:

Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

Поэта праведную кровь!

«Приятные стихи, нечего сказать,— написал император Николай I Бенкендорфу.— Я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся еще другие, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он, а затем мы поступим с ним согласно закону».

Лермонтов был арестован 18 февраля 1837 года. Объявить его сумасшедшим сочли неудобным: только что, за три месяца до гибели Пушкина, в сумасшествии был обвинен Чаадаев за его «Философическое письмо». 25 февраля было объявлено «высочайшее повеление»: корнета Лермонтова перевели тем же чином в Нижегородский драгунский полк, который вел военные действия на Кавказе.

На известном акварельном автопортрете Лермонтов изобразил себя в мохнатой бурке, накинутой на куртку с красным воротником и кавказскими газырями на груди. Через плечо перекинута черкесская шашка. В этой форме он изъездил всю линию укреплений кавказской армии по левому берегу Терека и по правому Кубани от Каспийского моря до Черного, побывал в азербайджанских городах Кубе и Шемахе, познакомился и подружился с азербайджанским поэтом Мирзой Фатали Ахундовым, брал у него уроки азербайджанского языка и с его слов записал сюжет сказки «Ашик-Кериб». В это время он тесно сошелся с сосланными на Кавказ декабристами. Сердечная дружба свела его с Александром Ивановичем Одоевским, поэтом, автором знаменитого ответа на пушкинское послание в Сибирь. После десяти лет каторги его перевели в 1837 году рядовым солдатом на Кавказ.