KBTU IN PRINT - II-ой выпуск

ПОЭЗИЯ

Дом

Мой покой давно нарушен И, шнуры засунув в уши, Рано утром на рассвете Я покину этот дом.

Дом, где власть моя царила, Где тепло уютно мило...

Тихо черный плащ накинув, Я покину этот дом.

В тихую, быть может, гавань, Может, в лед, а может, в пламя На рассвете я направлюсь, И покину этот дом.

Повидав жару и холод, Испытав хандру и голод, Может, не без сожаления Вспомню свой любимый дом.

Распахну в сознании двери, Шагом комнаты измерю, Скромно сяду в уголочек

И воскликну home, sweet home!

Наргиз Хусаинова

11

ПОЭЗИЯ

Дома у них

Не спеша, пытаясь быть собой, план быть с ней, Я знакомился, и в глубине души тут скрыты змеи. Красивые глаза, вновь умножаю шанс на ноль,

Что удастся после фильма сразу к ней пойти домой.

Но поцелуи в губы, в шею, ушки греют мои фразы, Потихоньку, все не сразу, а глаза сияют - стразы. Она тает, словно лед, и в то же время горят щеки, Я устрою голодание, словно я тут Голощекин.

Хочется еще ей и жаждет большего, я знаю, В голову бьет кровь, пьяна, одурманено сознание.

Мы летим к тебе, приедем, со словами, знаю, "Вот", "Ты сама отдашь ключи мне от сердца своего."

Поселился теперь там, дом большой и я один: Много кошек обитает, плюс коллекция из вин. Мне было уютно очень, но пришла пора уйти,

Просто бросить просит осень... Я в поиске новых квартир.

Улицы и огоньки, с крыши я смотрю на город, Мне скучно быть с людьми, Ата, могу тебя называть домом?

Не давай мне повод вновь скучать, хочу услышать снова "Чувствуйте себя как дома", - от девушек, в которых холод.

Art House

12

Ким Сын А, “Fade in the Collective Unconsicous”

Акриловая краска на холсте

13

ПРОЗА

ПРОЗА

МойДом

То был фацет учебного года, весна. Деревья еще не покрылись зеленым цветом, но снег уже растаял. Я иду по старой алматинской улице, а по бокам стены, с которых уже давно уже сошла краска.

“Неужели это мой дом? Не может быть того, что я когда-то здесь жил, - мелькают мысли в моей голове. - А завтра экзамен - что я здесь делаю? Правильно говорят: дурная голова ногам покоя не дает.”

Заворачиваю за угол и чувствую запах гари: кто-то жарит шашлыки, возле магазина собрались жильцы: что-то бурно обсуждают, курят и плюются на землю.

“Может, развернуться и уйти - никто не заметит” сменяется на “Я же обещал, нужно увидеть все своими глазами”.

А между тем, передо мной открывался вид на улицу, отходившую от последнегоснега:серостьислякоть-неосталосьничегоизмоихвоспоминаний об Алматы. В моем сознании всплывали светлые образы детских игр, зеленых садов и вездесущих горных вершин. Так получилось, что в этот выходной день все небо устлала плотная пелена смога, затмевая последний отголосок моих радостных воспоминаний. Я сомневаюсь и чувствую желание побыстрее оставить это место: «Вот сдам все экзамены и уеду в Уральск».

Пока я был погружен в свои мысли, я не заметил, как подошел к зданию, напоминавшему школу; у входа меня встретил веселый охранник; покуривая сигарету и улыбаясь, задал мне вопрос: “А где остальные? Вас обычно много приходит”. Я был в растерянности:

-Как? К вам из «Unit-а» никто не приходил?

-Слышал, они, кажется, ушли недавно.

Я в недоумении достаю телефон. Неужели они забыли? Нет, я ошибся, на часах было полпервого –я опоздал. Как быть? Никогда раньше не был здесь один: обычно я помогаю переносить пакеты с одеждой, книгами и игрушками, предназначенными для детей, а потом стою в стороне и жду дальнейших действий от старших. В этот день все было по-другому: я остался один и совершенно не знал, что делать.

Вдруг послышался чей-то голос: “В футбол будешь играть?”. Этот вопрос окончательно выбил у меня землю из-под ног, если принять во внимание мою полную некомпетентность в данном виде спорта. Ко мне подходит мальчик лет тринадцати-четырнадцати со взъерошенными волосами, я соглашаюсь, ведь не зря же я добирался сюда полтора часа.

15

ПРОЗА

Толпа детей отводит меня к полю, попутно задавая мне разного рода вопросы, вроде таких как: «Откуда я, где учусь?». Узнав обо мне больше, идут вопросы о баллах по ЕНТ, а вопрос о том, кто такой экономист и что он делает, я слышу уже от своих ровесников.

“Да мы научим тебя, не бойся!” - говорят мне дети. Очень знакомое чувство охватывает меня: в детстве во дворе меня всегда пытались научить этой игре; хоть эта затея и была изначально обречена на провал, она создала множество смешных ситуаций. Нарастающее чувство дежавю пробивает голову, словно стрела, и, набивая мячи, я стою на пороге времени как наблюдатель и участник одновременно; ноздри прокалывает запах детства, тот самый запах, который пьянит разум ребенка, когда он изо все сил бежит, увлекшись игрой. Мы играем, позабыв о правилах; воздух пронзает смех, когда я очередной раз промахиваюсь, и дети начинают меня пародировать. Мяч ускользает из-под ног, и я не замечаю, как пачкается одежда, как падают очки, как мир преображается, обретая прежние яркие краски.

Задвачасавсеизрядноусталииостановилиигру.Комнеподходятребята всех возрастов и заводят разговор. В их глазах я вижу искренность, неподдельную доброжелательность и какую-то чистоту или, точнее, незапятнанность, больше похожую на ограниченность, что не часто можно встретить в мире за стенами этого детдома, наполненного шустрыми людьми с блестящими глазами. Так, они искренне возмущаются, когда я им рассказываю, как много задают на дом, и смеются, увидев фотографии в телефоне. Задавая вопросы своим ровесникам о том, кем они хотят быть в будущем, я огорчаюсь, слыша такие ответы, как «Не знаю… Все равно… Где работу дадут, там и буду работать». Но я радуюсь тому, что они совершенно свободны от предрассудков и стереотипов современного мира. Кто-то из толпы спрашивает:

- Где твой дом?

Это трудный вопрос. Я родился в Алматы, но моя семья давно переехала в западный Казахстан. Но тут я понял, что нашел дом в их глазах, в их словах, я нашел дом в их надеждах и мечтах. Единственное заключение, что я вынес, выходя из детского дома «Жануя», – дом – это не место, дом – это люди. А о доме нужно заботиться, ведь он наше прошлое, настоящее и будущее. Ответственность всех домочадцев – следить за тем, чтоб дом не зачах без внимания. Иногда дорога к дому забывается в длительных путешествиях, но стоит взглянуть в глаза человека, как тут же открываются двери в мир, который не может исчезнуть, пока живет человеческая душа.

- Мой дом здесь.

Unit

16

Мойдомвдетстве

Мы переехали в большой дом чуть больше года назад. С этим переездом у нас многое поменялось. Жизнь у всех членов семьи будто перешла на новый уровень. Появились новая работа, новые обязанности по дому. Мать старательно внушала нам с самого начала, что мы, я и мой младший брат – уже взрослые, а взросление влечет за собой ответственность. Ответственность за то, чтобы собака была сыта, еда приготовлена к приходу отца, дом был чист и убран и так далее. К слову, к подобному физическому труду мне с детства прививали любовь; с двенадцати-тринадцати лет пошли мои первые подгорелые котлеты. Помнится, от Мураками я узнала о короккэ и всю неделю морила ими своих родителей (может поэтому папа его недолюбливает).

И вот уже год я исправно делю эти дела со своим братом (в этом плане он у меня отзывчивый). Я старательно чищу паркет, натирая его до блеска, заботливо вытираю пыль с бабушкиного сервиза, поливаюфикус,желаяемуцветения.Нозаэтотгодятаки не смогла привыкнуть к этому дому, я все еще не могу назвать его «своим домом». Мало прожила? Не думаю.

Размышляя об истоках этого слова «дом», о том, какие ассоциации возникают при этом, я пришла к выводу, что домом люди называют места, в которых жили в детстве. Они могли прожить там два-три года, будучи ребенком, и эти светлые воспоминания останутся у них и будут ассоциироваться с домом, а потом ты проживешь пятнадцать лет в Астане из-за работы, и, приезжая туда обратно, не будешь чувствовать той волнующей радости.

Дом – это не дело привычки. Прожив в частном доме год, целый год, я поняла несколько правил: в душ нужно идти не когда надо, а когда есть вода; уроки нужно делать не когда захочется, а чем быстрее, тем лучше (к вечеру местные каменские романтики отключают свет для практики сближения семейства посредством принятия пищи при свечах). Видите ли, этос пособность

17

ПРОЗА

адаптироваться – просто привычка. Конечно, когда находишься за границей долгое время, невольно думаешь: “Вот бы домой…там-то я знаю, как краны поворачивать и где туалет…”, но все же это не то.

Дом – это даже не люди. Я люблю свою мать, отца, брата – это естественно, но тогда почему же мне здесь так некомфортно?

Дом, он в детстве, в том самом, беззубом, беззаботном, с вечной зеленкой на коленках. Он там остался.

Я родилась в Актау, в нефтяном западном городе. Это было чудное время. Для меня. А для моей семьи, для всей страны и для всего уже бывшего СССР это были голодные лихие девяностые. Но я этого не помню. Я лишь знаю, что мне было весело. Мы мучили бродячих кошек своими объятьями, лазили по заброшенным стройкам, постоянно где-то шлялись с утра до вечера – удивительно, но родители не боялись оставлять меня на весь день на улице без присмотра. Жили наши родственники все в одном микрорайоне, так что перекусить всегда было где. Была всего одна возможность получить мороженое: ровно в три ближе к улице приходила женщина и ставила там свой зонт и холодильник с мороженым. Оно было всего одного вида: мороженое с изюмомвобычномвафельномрожке.Однаждыкакой-топридуроксказалмне, что изюм – это высушенные тела тараканов, у которых оторвали ноги и руки. Вы не представляете, каким мучением это стало для меня – просто поесть мороженое. Приходилось все старательно выковыривать, а потом все руки становились липкими. С тех пор у меня искренняя неприязнь к изюму. Ну и к придуркам тоже.

В нашем микрорайоне было много чего интересного: в арыках – крысы, возле мусорных баков – верблюды, жевавшие целлофан, и всего одна пресловутая пластиковая “кукла” на целую ораву девчонок. В общем, мой «микраш» был моим домом, со всеми его причудами.

Потом мы переехали в Алматы. Да, он уже успел стать Алматы. О-о-о! Тогда это было целым потрясением для меня: я была уверена, что есть Актау, а там дальше Вселенная, но, оказывается, есть Актау и Алматы, а потом остальная Вселенная. Пока мои родители обустраивались, они решили отдать меня к бабушке. Она жила в деревне Александровка, там неподалеку от нее нашли “Золотого человека”, и она рассказывала, как во время того, как место находки оцепляли, кто-то успел стащить сапог. Моя бабушка была настоящей сказочницей.Как,наверное,всебабушки.Тобылосамоелучшеевремя,которое я могу припомнить. И дело не только в каждодневных свежих пирожках: я вообще не помню пасмурных дней. Во дворе рос тополь, один-единственный, мне нравилось забираться на него и смотреть на небо. Ребята там были очень

18

ПРОЗА

добрые, простые и честные: они научили меня своим играм. Мы устраивали какие-то непонятные концерты, то был винегрет «кто-что-знал», я пела своим соседям любимые «Крылатые качели». Там я часто пела, и весь подъезд знал меня. Двери никто не запирал, даже не закрывали. Мы могли спокойно зайти в дом своего другана, если чуяли запах щелпека. Меня любили все, и я любила всех. Когда мы шли обратно домой с прогулки, аже всегда что-то покупала мне: мороженое, кириешки, и перед тем как пройти двор, говорила: «Если не собираешься делиться – спрячь, чтоб другим не хотелось». Наверное, там я научилась самым главным вещам: любить, делиться и играть, и домом был не только наш уголок с аже, а все - подъезд, дети, тополь и коровы.

Ивот мы переехали в квартиру. Эх, Момышулы-Шаляпина, двести. Как сейчас помню.Тамяпрожиланимногонималоодиннадцатьлет.Таммоевсе.

Втом числе нелегкий пубертатный период. Первый поцелуй и первая сигарета.Игралибитловинепонятныйтогданамрусскийрокнаоднойгитаре. Ужас.Втотпериодявсебольшеибольшеуходилавсебя.ПрустиДостоевский на одной полке, сумасшедшая японская манга - на другой. Квартира была в кирпичном уютном депутатском доме. Вид из окна был замечательным – навевал на мысли о высоком.

Ивот я рассказываю обо всем этом, и сердце так сжимается при нахлынувшей ностальгии.

Да, дом остался в детстве. Может, и хорошо. Знаете, как у Шпаликова:

По несчастью или к счастью, Истина проста:

Никогда не возвращайся В прежние места.

Почему? Потому что мы разочаруемся, и тот возможно последний островок спокойствия и надежды, та обитель вечного счастья может исчезнуть навсегда. И тебе некуда будет уплывать в своем безбрежном море подсознания. Память – удивительная вещь, она замаскировала, идеализировала эти места в сознании. На своем горьком опыте скажу: я была в Актау и не раз. Там живут мои родственники, и мы ездили их навещать. Какие верблюды? Какие приключения? Это унылый город с прямыми и серыми домами. Вы не подумайте, я его все же люблю, как-никак я там родилась, но то, что я там увидела, меня разочаровало сильно. Летом невероятная жара и сухость, а развлекаться особо негде. А для того, чтобы искать романтизм в пропеченном асфальте и прямых линиях, у меня нет воображения и сил, а когда-то все было.

19

Ким Сын А, “Ностальгия” Уголь на бумаге

20