Глава 3. Принципы формулирования заключения о психическом состоянии .......................................................................................

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Ситуация в сфере диагностики (распознавания) и научного описания психического состояния человека на протяжении многих десятилетий представляет собой "яблоко раздора" между специалистами родственных наук - психологии и психиатрии. Противостояние обнаруживается как на уровне теоретическом, разделяющем психиатрическую и антипсихиатрическую платформы, так и на уровне практическом. Зачастую, один и тот же психический феномен, переживание человека, особенности его психического реагирования и стиль поведения рассматриваются профессионалами, представителями противоборствующих сторон, с диаметрально противоположных сторон. При этом феномены по разному интерпретируются и, соответственно, описываются и обозначаются. В одном случае, приоритет отдается психологической трактовке и обозначению феномена с использованием специфичного для психологии терминологического аппарата, в другом - психиатрической (медицинской). Известно, что медицинский подход к терминологической оснащенности специалиста отличается жесткостью, точностью и повышенными требованиями. Около 80% всех используемых в медицине терминов имеют латинское или греческое происхождение, что признается единственно правильным.

Вышеперечисленный парадокс, когда одно и тоже психическое состояние понимается и трактуется неоднозначно, не способствует объективизации диагностического процесса и не приводит к выбору эффективных и адекватных методов помощи пациенту и коррекции данного психического состояния.

Представленная на суд заинтересованного читателя работа "Терминологические основы феноменологической диагностики" (тезаурус психолого-психиатрических синонимов) отражает одну из попыток примирить противоборствующие стороны, внести строго научные критерии в диагностический процесс. Для этих целей выбран феноменологический подход. Его сущностью является многовариантный, беспристрастный и до определенной степени безоценочный подход к анализу психологических феноменов, демонстрирующий тот факт, что за одним и тем же феноменом психической жизни способен скрываться как собственно феномен (психическое состояние или процесс - индивидуальная норма), так и психопатологический симптом (признак психического расстройства). В соответствии с принципами феноменологической психологии и психиатрии не существует ни одного психического переживания человека или поступка, который можно было бы однозначно признать симптомом или феноменом. 

Настоящую работу можно считать продолжением и развитием предыдущих изысканий автора в сфере поиска научной диагностической парадигмы, отраженных в работах: "Принципы конструирования психиатрического диагноза" (1986), "Психиатрическая диагностика" (1991), "Психиатрическая пропедевтика" (1995, 1997), "Клиническая и медицинская психология" (1998). В данной монографии упор делается на терминологической стороне проблемы. Это связано с тем неоспоримым фактом, что до тех пор пока не будут выработаны четкие критерии отграничения феноменологически сходных психических переживаний и поведения человека и они не будут обозначены разными терминами (синонимами) прогресс феноменологической, истинно научной диагностической парадигмы вряд ли возможен. 

В настоящее время используемые в диагностическом процессе термины не носят строго очерченного характера. Они по сути многозначны, что нельзя признать обоснованным и продуктивным. Психиатры и психологи в одни и те же термины вкладывают различный, подчас взаимоисключающий смысл. Классическим в этом отношении следует признать многозначность таких широкораспространенных терминов, как амбивалентность, резонерство, аутизм. С позиции психиатрии они безвариантно признаются психопатологическими симптомами, патогномоничными (т.е. характерными и определяющими диагностику) для шизофренического спектра расстройств. В то время, как с позиции психологии под этими же терминами понимаются психологические феномены, никакого отношения к патологии не имеющие. Выход из описанного диагностического тупика видится в использовании феноменологического подхода. При описании и обозначении первичного феномена (т.е. феномена, принадлежность которого к обычным, индивидуальным или патологическим, аномальным состояниям до этого неизвестна по причине незавершенности диагностического процесса) предлагается применять общежитейские термины - слова, используемые в обыденной жизни при описании переживаний или действий человека. В дальнейшем же исследователю предлагается применить психолого-психиатрические синонимические ряды, демонстрирующие, с одной стороны, родство феноменов и симптомов, с другой, их принципиальное, основанное на различиях механизмов возникновения и формирования, сущностное несходство - антонимичность. В случае утверждения диагноста во мнении, что он имеет дело с индивидуально-психологическими особенностями человека или обыденными переживаниями должен использоваться терминологический аппарат психологии. Если же анализ первичного феномена указывает на признаки, позволяющие причислить его к психопатологическим симптомам, то диагност обязан применить арсенал психиатрических терминов, как правило, латинского или греческого происхождения. В приведенном примере аутизма возможен следующий синонимический ряд: первичный феномен - замкнутость (отгороженность, нелюдимость, неразговорчивость, необщительность и пр.), психологический феномен - интраверсия (аскетизм, отшельничество и пр.), психопатологический симптом - аутизм. 

Использование подобного подхода к диагностическому процессу в клинической психологии и психиатрии позволяет говорить о квалифицированности специалиста, широте не столько его словарного запаса (хотя и это может указывать на способность более тонко дифференцировать наблюдаемые явления и состояния), сколько глубине видения и понимания проблемы, осознания механизмов психогенеза в норме и патологии. Знание синонимических рядов позволяет диагносту совершенствовать свою оценку психического состояния испытуемых, подмечать тонкие проявления душевной жизни, которые ускользают от непрофессионала в рамках психолого-психиатрического антагонизма, обедняя его и ограничивая его возможности. Так, к примеру, в арсенале психиатра при оценке пониженного настроения испытуемого с оттенком заторможенности и пассивности присутствует крайне ограниченный набор терминов-симптомов: депрессия и тоска. Однако, за феноменом подобного понижения настроения может скрываться целый набор психических переживаний, имеющих собственно психологическое звучание: печаль, грусть, скука, томление, скорбь, уныние, горе, горесть. Игнорирование психолого-психиатрических синонимов способно приводит к диагностическим ошибкам, которые, в свою очередь, могут приводить к трагическим ошибкам в выборе методик оказания психологической помощи или даже отказе от специализированной помощи.

Данное монографическое исследование следует рассматривать лишь как первый опыт по разработке терминологических основ феноменологической диагностики, выработке четких дефиниций широкого круга терминов, применяемых при описании психических переживаний и поведения человека. Этот опыт в российских условиях, использующий богатейшие возможности русского языка, не возможен без использования в качестве базовых терминов, нашедших отражение в Толковых словарях русского языка (В.И.Даля, Д.Н.Ушакова, С.И.Ожегова), а также Англо-русском словаре медицинских терминов Стедмана (М., 1997), энциклопедическом словаре медицинских терминов (в 3-х томах, М., 1982), толковых словарях психиатрических терминов, Психологическом словаре. Автор рассчитывает на конструктивные замечания со стороны читателей и не претендует на завершенность исследования по поиску терминологической однозначности основ диагностического процесса.