4.5. Советское общество в 30-е годы

Серьезные трудности, с которыми в конце 20-х годов столкнулась страна, привели Сталина и его окружение к выводу, что неэквивалент­ный обмен и рынок несовместимы, что НЭП исчерпал себя и нужны но­вые решения, выходящие за рамки нэповской системы. На вооружение берется программа форсированного развития (форсированный вариант модернизации), в основе которой лежат выбор одного приоритетного направления в развитии экономики (тяжелой индустрии) и концентрация всех ресурсов страны на этом магистральном направлении путем макси­мального напряжения всей хозяйственной системы. Усиленная перекач­ка средств из сельскохозяйственного сектора в индустриальный стано­вится, в представлении сталинского руководства, не только оправдан­ной, но и необходимой. Механизм же перекачки видится в крупных хо­зяйствах - колхозах и совхозах, которые одновременно решат и пробле­му снабжения страны хлебом. Эта концепция строится на признании обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму, на признании возможности использования административного насилия как главного средства решения противоречий общественного развития.

Концентрация всех усилий страны на создании тяжелой индустрии сулила, по мнению правящего руководства, возможность в короткий срок создать мощный индустриальный потенциал (индустриальное об­щество). Он должен был обеспечить реорганизацию всех отраслей эко­номики, преобразование социальной структуры общества, быта людей, что и обеспечило бы построение социализма, прорыв к более высокому уровню цивилизации.

Отказ от НЭПа, смена стратегии развития практически означали возврат к старой военно-коммунистической модели построения социа­лизма, модели, для которой характерно резкое усиление государственно­го вмешательства в жизнь общества, использование административно-командных рычагов управления, государственное принуждение.

Выбрав индустриальный сектор в качестве приоритетного направ­ления народного хозяйства и сосредоточив все усилия страны на его развитии, сталинское руководство без должного экономического обос­нования начало осуществлять политику "подхлестывания" страны. В ре­зультате: начали значительно повышаться важнейшие плановые показа­тели уже принятого первого пятилетнего плана развития народного хо­зяйства (1928/29-1932/33 гг.); годовые планы приобретали ярко выра­женный форсированный характер; перед трудящимися выдвигалась за­дача любой ценой перекрывать и так уже чрезмерно завышенные плано­вые задания; центральное место в прессе заняли призывы досрочного выполнения заданий пятилетки. Для реализации политики форсирован­ного развития любой ценой складывался и соответствующий хозяйст­венный механизм, опирающийся не на экономические, а на администра­тивно-приказные методы хозяйствования. Усилилось централизованное планирование, ужесточился контроль за выполнением заданий, была резко ограничена сфера действия товарно-денежных отношений, жестко осуществлялось распределение ресурсов и продукции, предприятия практически лишались всякой самостоятельности. Ориентация уже на апробированные методы стимулирования трудовых усилий с упором на массовое соревнование, ударничество, внедрение передового опыта, на­саждение новых починов оказалось недостаточным. Форсированная ин­дустриализация осуществлялась в основном путем штурмовщины, ад­министрирования, ужесточения трудового законодательства, использо­вания принудительного труда. Однако попытки достичь предельно вы­соких темпов оборачивались дезорганизацией производства. Убедив­шись в том, что возможности стратегии форсированного развития дале­ко не безграничны, а эффективность администрирования далеко не уни­версальна, руководство страны вынуждено было несколько уменьшить гонку за темпом в годы второй пятилетки (1933-1937 гг.)

Форсированная индустриализация сопровождалась усилением темпов коллективизации. В соответствии с провозглашенным летом 1929 г. курсом на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств целых округов, руководством страны принимаются решения: о полном завершении коллективизации в зерновых районах страны не позднее весны 1932 г.; об осуществлении политики ликвидации кулачества как класса в этих районах. Эти решения ориентировали местные власти на безудержное развязывание насилия над крестьянами. В результате -принудительное объединение в колхозы, конфискация средств произ­водства у зажиточных крестьян, трагедия миллионов раскулаченных, оказавшихся в тюрьмах, концентрационных лагерях, спецпоселках. Ха­рактерно, что сталинская система вела в деревне борьбу не только про­тив крестьянства вообще, но и против колхозного крестьянства. Чрез­мерное изъятие хлеба у колхозов зерновых районов в целях осуществле­ния промышленного рывка породило страшный голод 1932-1933 гг., ох­вативший Северный Кавказ, Поволжье, Украину, Казахстан.

Осуществление форсированной индустриализации дало опреде­ленный эффект.

К концу 30-х годов наша страна сумела преодолеть технико-экономическую отсталость, превратилась в независимую экономиче­скую страну, по структуре промышленного производства вышла на уро­вень развитых стран, а по объему его в абсолютном измерении уступала только США. Однако цена созданного в предвоенный период промыш­ленного потенциала была чрезмерно высокой. Форсированный индуст­риальный рывок был достигнут ценой величайшего перенапряжения сил, он породил глубинные перекосы и деформации в экономике, в жертву этому рывку были принесены практически все элементы соци­ального организма.

Сплошная коллективизация крестьянских хозяйств, которую трак­товали как путь к социалистическому переустройству деревни, как осу­ществление ленинского кооперативного плана, оказала катастрофиче­ское воздействие на развитие аграрного сектора. В короткий срок кре­стьяне были отчуждены и от средств производства, и от результатов своего труда ( раскрестьянивание деревни). Падение производительно­сти труда, сокращение валовой продукции сельского хозяйства, сопро­вождавшие сплошную коллективизацию, побуждали руководство стра­ны еще больше форсировать процесс создания коллективных хозяйств, чтобы поставить деревню под жесткий административный контроль, обеспечить внедрение разветвленной системы принудительного труда и таким образом прекратить падение сельскохозяйственного производст­ва. Все это еще больше усиливало дезорганизацию в деревне. Однако в сталинской стратегии форсированной индустриализации все отрасли на­родного хозяйства, все силы, не считаясь с потерями, бросались на нуж­ды промышленного роста, и в этом плане сплошная коллективизация по­зволила создать систему перекачки финансовых, материальных, трудо­вых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный.

Противоречивыми итогами обернулась стратегия форсированного развития и в социальной сфере: ликвидация безработицы в СССР; про­возглашение широкого спектра социальных прав; перемены в здраво­охранении, обеспечивающие всеобщую доступность и бесплатность ме­дицинских учреждений; осуществление общеобразовательной револю­ции - все это свидетельствовало о поступательных шагах в области со­циального развития. Но параллельно с этим в стране, осуществляющей индустриальный рывок путем жесткой экономии, утверждался остаточ­ный принцип подхода к проблемам социальной сферы и уровня жизни людей. Благосостояние работающих зависело не столько от результатов их труда, сколько от распределительной политики государства. Про­возглашенные в стране социальные гарантии коснулись только рабочих и служащих. Осуществляемая общеобразовательная революция сопро­вождалась ломкой многих культурных традиций. Достижения и издерж­ки переплетались друг с другом, образуя разные проявления одних и тех же процессов.

Противоречивым было и отношение к действительности: с одной стороны, для общества 30-х гг. характерен энтузиазм и трудовой геро­изм советских людей, иллюзорно ощущающих себя хозяевами своей страны и творцами нового общества; с другой стороны, - рост социаль­ной и психологической напряженности в результате падения жизненно­го уровня, мощного миграционного процесса, сопровождающегося лом­кой привычного образа жизни огромных масс людей. В этих условиях для усмирения и устрашения общества, нейтрализации социально-психологической напряженности, направления энергии масс на решение ключевых проблем развития нужен был жесткий политический и идео­логический нажим. Таким образом, переход к форсированному вариан­ту развития с явным преобладанием насильственных методов усилил потребность в использовании административно-командных форм поли­тической организации, привел к реставрации тоталитаризма военно-коммунистического образца. Существует представление о тоталитариз­ме не только как о следствии, но и как о форме модернизации в ее дого­няющем варианте. Какова же сущность тоталитарного режима 30-х го­дов? Монополия большевистской партии в политической сфере привела к полному срастанию партии и государства. Усиливался процесс то­тального огосударствления всех сторон общественной жизни. Этот про­цесс сопровождался сращиванием партийного, хозяйственного и госу­дарственного аппарата, что привело к созданию единого политического руководства страны, управлявшего всеми сторонами жизни общества, сосредоточившего в своих руках огромную власть. Оправдывая все свои действия интересами партии и народа, это руководство менее всего счи­талось с их реальными интересами. Оно оказалось и над законом, и над моралью. Разбухший, проникающий во все области жизнедеятель­ности общества партийно-государственный бюрократический аппарат был построен по иерархическому принципу, представляя собой своеоб­разную пирамиду. Нижестоящие звенья этой управленческой пирамиды полностью подчинялись вышестоящим, абсолютная же власть концен­трировалась на ее верху - в руках узкого круга людей, а затем одного Сталина. Такая система порождала культ личности вождя. Создавался режим неограниченной личной диктатуры Сталина. Создание и сохра­нение неограниченной диктатуры Сталина, проведение политики, осно­ванной на принуждении в отношении значительной части населения страны, могло осуществляться только путем террора. Этим объясняется резкое возрастание роли органов государственного принуждения в 30-е годы. Опорой сталинского режима стали репрессивные органы (ОГПУ-НКВД), составной частью которых являлись исправительно-трудовые лагеря и исправительно-трудовые колонии, объединенные системой ГУЛАГ (главное управление лагерей НКВД). Лагеря, существование которых тщательно скрывалось как от внутреннего, так и мирового об­щественного мнения, стали необходимы из-за масштаба репрессий, об­рушившихся на страну в 30-е годы; они служили для изоляции и посте­пенного уничтожения реальных и даже потенциальных противников ре­жима, одновременно обеспечивая возможность эксплуатации принуди­тельного труда в огромных размерах.

Одним из отличительных признаков сложившегося в стране тота­литарного режима была его идеологизированность. В силу того что за идеологией признавалось право на универсальное истолкование реаль­ности, она становилась основой для определения политики, которая в свою очередь доминировала над экономикой. Политическое руково­дство страны, установив монополию на идеологию, распространило свой контроль не только на политическую и экономическую, но и на ду­ховную жизнь общества, проявило стремление к унификации людей. Что же представляла собой идеология 30-х годов, именуемая сталиниз­мом? При несомненной связи сталинизма с наследием Маркса и Ленина полное отождествление их едва ли правомерно. Сталинизм - это прежде всего догматизация марксизма, абсолютизация многих выводов, кото­рые были сделаны еще в середине XIX в. Канонизация марксистских положений сопровождалась их вульгаризацией, схематизацией, часто просто извращением, выхолащиванием их гуманистической и демокра­тической сущности. В результате марксизм в сталинской интерпрета­ции из научной теории, методологии познания исторического процесса превратился в разновидность религиозного учения. (Своеобразным ка­техизисом этой религии стал изданный в 1938 г. "Краткий курс истории ВКП(б)"). Стремясь к всеохватывающему контролю над духовной жиз­нью общества, властные структуры превратили систему образования, науку, литературу, искусство, все средства политической пропаганды в каналы внедрения сталинизма в сознание людей, в инструментарий, с помощью которого создавался миф о сбывающихся идеалах революции. В результате формировалось иллюзорное общественное сознание, соз­давалось общество людей в большинстве своем с урезанным и однобо­ким мировосприятием, запрограммированным на революционный оп­тимизм. Для поддержания любой авторитарной политической системы нужна своеобразная "подсистема страха", без которой невозможно по­давить думающих людей. Если же приходится обеспечивать поддержа­ние системы с такой необъятной и неограниченной властью, какая со­средоточилась в руках Сталина и его окружения, то эта подсистема должна действовать с огромным размахом. Именно этим объясняется тотальность террора 30-х годов. Репрессии обрушились на партийный, советский, комсомольский аппараты, командный состав армии, дипло­матический корпус, широкий слой хозяйственников, научную и творче­скую интеллигенцию, став одним из главных средств решения хозяйст­венных, политических, культурных проблем. Самыми громкими прояв­лениями волны террора, прокатившейся по стране, стали сфабрикован­ные в середине 30-х годов политические процессы. И все же, несмотря на масштабы устрашения, сталинское руководство не смогло добиться абсолютного контроля над обществом, искоренить всякую оппозицию.

Чрезвычайно сложное и противоречивое общество, которое сформировалось к концу 30-х годов, было объявлено Сталиным обще­ством построенного, в основном, социализма. Однако то, что в пред­ставлении Сталина было социализмом, на самом деле означало грубое извращение его сути. В научном понимании социализм - это прежде всего общественная собственность на средства производства, развитие экономики в интересах всего общества. Социализм - это народовластие, это общество, обеспечивающее развитие личности. Что же было в ре­альной жизни? Обобществление собственности превратилось в огосу­дарствление экономики, владельцем же так называемой общественной собственности стала партийно-государственная бюрократия, что лишало всех членов общества экономической свободы, в принципе исключало возможность демократизации экономики.

Строжайшая централизация и этатизация политической системы общества, установление государственного террора привели к отчужде­нию народа от политики и власти. Все формы политического самовыра­жения, кроме официального, были поставлены вне закона. Для этого периода характерно все большее превращение человека из высшей цен­ности и цели общественного развития в орудие для решения тех или иных экономических и политических задач, полное попрание прав чело­веческой личности. В результате облик общества, созданного к концу 30-х годов, не соответствовал критериям "социалистичности", которые были приняты в научном обороте даже в те годы. Сложившаяся система может быть названа государственным, казарменным социализмом.