Вечер современного балета
Фестиваль «Тель-Авив-данс»
Вечер современного балета, представленный на фестивале "Тель-Авив-данс" в зале Сюзан Далаль в Тель-Авиве оказался сплошным удивлением и открытием. Свои хореографические работы показали Асаф Бен-Шитрит (США) и Ясмин Ависар (Австрия). Оба эти танцовщика — воспитанники Нины Тимофеевой. Они начинали свой творческий путь в студии, в успех которой тогда мало кто верил.
В новом спектакле также были показаны новые творческие опыты художественного руководителя ансамбля "Иерусалимский балет" Нади Тимофеевой и молодого израильского хореографа Одеда Ронена. В концерте приняли участие танцовщики "Иерусалимского балета" и приглашенные солисты.
Археоптерикс — это древняя птица. Никто на самом деле достоверно не знает, как она выглядела и как жила. Была ли она наделена сказочными умениями, что создавала, к чему стремилась. Все, что мы о ней знаем, это догадки и мифы.
Живущая сегодня в Вене израильтянка Ясмин Ависар показала маленькую хореографическую повесть, посвященную птице археоптериксу. Она так и называется — "Археоптерикс". Танцовщица и хореограф в одном лице, Ясмин демонстрирует очень качественную классическую базу танца, вышивая по ней письмена остросовременного языка. Ее тело то существует в очень красивых кантиленных позах, то словно взрывается драматичными конструкциями. Она ищет равновесие, и сама же ускользает от него в неведомую сторону. Интересно слушается музыка композитора Оливера Петера Грабера.
Композиция "Дом", поставленная хореографом Асафом Бен-Шитритом, была вызвана к жизни музыкой Генри Перселла и компьютерными экспериментами самого Асафа Бен-Шитрита. В этой композиции участвуют четыре солиста: Ади Ханан, Фани Любин, Анаэль Затейкин, Ави Лернер. Три женщины и мужчина.
История, которую рассказывают нам на сцене — это история взаимоотношений мужчины и женщины; и роль этой женщины исполняют сразу три танцовщицы. Они сплетены, соединены между собой; они живут в доме, в котором скрипят двери. Этот дом — их собственная душа, их внутренний мир. Мужчина наблюдает. Поддерживает. Возносит. Он непроницаем. Она рвется к нему. И падает. Какое-то неодолимое препятствие все время существует между женщиной и мужчиной. Они тянутся друг к другу — и никак не могут соединиться.
Противостояние — вот суть "дома". Хореограф нашел очень интересные выразительные средства, чтобы показать этот вечный поединок. Эту борьбу противоположных начал, высокий накал чувств и драму неразрешимого конфликта.
Композиция "Радуга гравитации" ("Rainbow Gravity") придумана хореографом Одедом Роненом на музыку Феликса Мендельсона, Лучано Берио и Арво Пярта. В этой миниатюре заняты Лола Ирго, Таль Бенари, Лигаль Меламед и Джоэль Брей. Это красиво сконструированная, соединенная с забавным видеорядом танцевальная притча про рассвет и уход. Про удивительную жизнь, в которой движутся и действуют не люди, а неведомые существа, то ли бабочки, то ли рептилии, то ли какие-то организмы, о которых мы пока ничего не знаем.
Все участники этой пластической истории проходят долгую дорогу — от появления из плотных коконов до интересных и запутанных взаимоотношений. А потом снова возвращаются в никуда. В небытие.
Публике было интересно следить за тем, как балетмейстер изобретает парадигмы своего собственного языка, как старые движения классического балета светло и демократично преображаются в совершенно новый, свежий изобразительный ряд. Несмотря на некоторую повторяемость высказываний, на длинноты, которые мешают яркости восприятия, мы увидели нечто необыкновенное и интересное.
Симфония Петра Чайковского "Манфред", написанная композитором под впечатлением одноименной поэмы Джорджа Гордона Байрона, вдохновила Надю Тимофееву на создание одноактного балета. И это творческое высказывание стало самым большим открытием фестивального вечера.
Надя Тимофеева вместе с Инной Полонской придумали очень стильные и выразительные костюмы. Великая музыка Чайковского, способная всколыхнуть даже самую черствую душу, пролилась в зал живительной волной. Постановщику удалось раскрыть эмоциональные движения этой музыки, воплотить на сцене живую и горячую историю любви, которая не боится смерти. Она словно бы говорит нам: "Пока жив хотя бы один из любящих — ничего не окончено!"
Язык неоклассического балета не требует приземленной конкретизации всех образов и состояний. Мы воспринимаем эмоциональную силу, увлеченно следим за тем, как движение рождает живое чувство. Наде Тимофеевой удалось найти такие краски и такие танцевальные приемы, что лирическая сцена Манфреда и Астарты заворожила и потрясла.