71. Механизмы социализации

Существует несколько социально-психологических механизмов социализации:

1) идентификация — отождествление индивида с некоторыми людьми или группами, позволяющее усваивать разнообразные нормы, отношения и формы поведения, которые свойственны окружающим. Примером идентификации является полоролевая типизация — процесс приобретения индивидом психических особенностей и поведения, характерных для представителей определенного пола;

2) подражание — сознательное или бессознательное воспроизведение индивидом модели поведения, опыта других людей (в частности, манер, движений, поступков и т.д.);

3) внушение — воздействие на поведение и психику человека, предполагающее некритическое восприятие им особенностей информации. Внушение — процесс неосознанного воспроизведения индивидом внутреннего опыта, мыслей, чувств и психических состояний тех людей, с которыми он общается;

4) фасилитация — стимулирующее влияние поведения одних людей на деятельность других, в результате которого их деятельность протекает свободнее и интенсивнее («фасилитация» означает «облегчение»);

5) конформность — осознание расхождения во мнениях с окружающими людьми и внешнее согласие с ними, реализуемое в поведении (Немов, 1994).

Ряд авторов выделяют четыре психологических механизма социализации — такие, как:

1) имитация — осознанное стремление ребенка копировать определенную модель поведения;

2) стыд—переживание разоблачения и позора, связанное с реакцией других людей;

3) чувство вины — переживание разоблачения и позора, связанное с наказанием самого себя, вне зависимости от других людей.

Первый механизм является позитивным; стыд и вина — негативные механизмы, запрещающие или подавляющие определенное поведение.

72. Институты социализации - это конкретные группы, в которых личность приобщается к системам норм и ценностей и которые выступают своеобразными трансляторами социального опыта. Основные институты социализации - это семья и образовательные учреждения.

Семья. Такие институты организации, как семьи во всех концепциях личности традиционно рассматриваются как одни из важнейших. Именно в ней дети приобретают первые навыки взаимодействия, осваивают первые социальные роли (в том числе половые роли, формирование черт маскулинности и фемининности), осмысливают первые нормы и ценности. Тип поведения родителей (например, авторитарный или либеральный) оказывает воздействие на формирование у ребенка тех или иных особенностей «образа Я».

Такие институты социализации, как семьи имеют свою специфику, которая состоит в том, что семья, с одной стороны, может быть рассмотрена как структурный элемент общества, а с другой - как малая группа. Соответственно семья, выполняя свою социализирующую функцию по отношению к личности, является, с одной стороны, проводником макросоциальных влияний, в частности влияний культуры, а с другой - средой микросоциального взаимодействия, характеризующейся своими особенностями.

Как элемент макросреды семья является проводником ребенка в культуру: религиозные традиции, этнические стереотипы и моральные ценности дети усваивают в основном через семью. При этом отмечается, что роль семьи в трансляции культурных влияний тем больше, чем выше гомогенность окружающей ее социальной общности: в разнородном, поликультурном социуме отдельные культурные традиции могут находиться в противоречии друг с другом, затрудняя процесс вертикальной трансмиссии культуры. Однако множественные исследования показывают, что и при достаточной культурной разнородности общества родители становятся референтным источником выбора ценностей и моделей поведения в тех областях, в которых культурные нормы стабильны (таковыми преимущественно являются религиозные убеждения, этнические и полоролевые стереотипы).

Образовательные институты. Институты социализации также включают в себя систему образования. В этом своем качестве она обладает рядом специфических особенностей.

Во-первых, отчетливо выраженным целенаправленным характером: для любой исторической формы образования характерна четкая экспликация своих целей, причем при всех возможных нюансах основная задача образовательной системы как социального института - воспроизводство существующей общественной системы, и в этом смысле образование неминуемо консервативно.

Во-вторых, для любой системы образования характерна ориентация на идеальную модель: и учебное и воспитательное воздействие предполагает наличие некоторого идеального образца (выражаемого в сумме умений и знаний или/и в качествах личности), который необходимо получить «на выходе».

В-третьих, любой образовательный институт подразумевает наличие операциональных критериев оценки своей деятельности через степень соответствия того, что получилось «на выходе», заявленному идеальному образцу.

В-четвертых, институты образования предполагают временную фиксацию сроков воздействия и наличие штата профессиональных социа-лизаторов, отношения ребенка с которыми существенно отличаются от характера межличностных отношений в семейном институте социализации.

Особенности системы образования как института социализации могут быть раскрыты через систему взаимодействия ребенка и профессионального социализатора.

Так, разделяя процессы первичной (семейной) и вторичной (институциональной) социализации, некоторые исследователи видят их принципиальное различие в степени эмоциональной идентификации ребенка со значимыми Другими1: грубо говоря, необходимо любить свою мать, но не учителя. В семье ребенок интернализует мир своих родителей именно как мир, как неизбежную и не подвергающуюся сомнениям реальность, вне определенного социального контекста. Задачей же вторичной социализации является усвоение именно социального контекста, и некоторые из кризисов бывают вызваны осознанием того, что мир родителей не единственный из существующих. Именно потому, что учитель есть, по сути, репрезентация специфических институциональных значений, ему и не нужно быть значимым Другим в абсолютном смысле этого слова: при вторичной социализации роли характеризуются гораздо большей степенью формальности и анонимности, очевидно подразумевающей значительно меньшую эмоциональность межличностного взаимодействия. Именно эта особенность вторичной социализации оказывает, согласно П. Бергеру и Т. Лукману, определяющее влияние на личность ребенка, а именно - на развитие его самосознания. В силу формального и анонимного характера отношений содержание, которое усваивается в процессе вторичной социализации, наделяется качеством гораздо меньшей субъективной неизбежности. Иными словами, волей-неволей ребенок живет в мире, определяемом его родителями, но он может с радостью покинуть мир математики, как только выйдет из класса. Именно это умножение интернализуемых миров, различных по степени субъективной значимости, создает возможность дифференциации «Я-концепции»: выделение целостной и частных самооценок, общеэкзистенциальных и специфически-ролевых представлений о себе связывается с началом вхождения ребенка в систему образовательных институтов.

Средства массовой информации. Институты социализации наряду с семьей и системой образования включают себя средства массовой информации (СМИ): печать, радио, телевидение, Интернет.

С одной стороны, это связано с глобальными макросоциальными изменениями. Мир рубежа веков и начала XXI в. все чаще определяют как информационное общество, т. е. как такую социально-экономическую и социокультурную реальность, в которой информация становится самостоятельным экономическим и социальным ресурсом, определяя как процессы материального и духовного производства, так и социальную стратификацию.

С другой стороны, усиление роли информационных агентов влияния определяется их специфическими особенностями, которые оказываются максимально востребованы человеком современной эпохи. Ускорение темпов общественного развития, возрастание числа неопределенных социальных ситуаций и отсутствие жестких оснований для социальной идентификации постоянно ставят перед человеком задачу ориентировки в усложняющемся социальном мире, а СМИ, в силу интерпретативного характера передаваемых ими сведений, позволяют решить эту задачу максимально «удобным» способом. Как отмечает Г.М.Андреева, подаваемая ими информация уже прошла через отбор, классификацию, категоризацию фактов и явлений общественной жизни. Человек получает в итоге интерпретацию информации, как бы ни подчеркивался ее объективный характер.

Наконец, социализационное влияние СМИ определяется тем, что они во многом задают содержательное пространство, в котором разворачивается социализация современного подростка: этические нормы и поведенческие модели, транслируемые СМИ, присваиваются подростком, формируя его ценностные ориентации и нередко реальное поведение. Особенно ярко это можно видеть на примере формирования политических предпочтений, а также агрессивного и полоролево-го поведения. По поводу направленности данного влияния в равной степени распространены две точки зрения: с одной стороны, демонстрация подобного содержания способствует формированию аналогичных моделей поведения в реальности, а с другой - является способом их катарсического отреагирования.

СМИ также предоставляют современному человеку больший простор поиска оснований для социальной идентификации. Сегодня дело даже не только в том, что информация, передаваемая через СМИ, расширяет перед индивидом возможности выбора группы принадлежности. Значительно большая интерактивность современных информационных потоков (прежде всего телевизионных и электронных) определяет и большие возможности непосредственного активного участия человека в этом процессе, возможности конструирования своей социальной идентичности.

73. Социальная группа – относительно стабильная совокуп­ность людей, связанных общими отношениями, деятельнос­тью, ее мотивацией и нормами.

Большая социальная группа — количественно не ограниченная социальная общность, имеющая устойчивые ценности, нормы поведения и социально-регулятивные механизмы (партии, этнические группы, производственно-отраслевые и общественные организации).

Под большими социальными группами в социальной психологии понимают “…группы, сложившиеся в ходе исторического развития общества, занимающие определенное место в системе общественных отношений каждого конкретного типа общества и потому долговременные, устойчивые в своем существовании.»

В социальной психологии общепринято деление больших социальных групп на два вида. Основа­нием этого деления является характер межгрупповых и внутригрупповых социальных связей. В первом случае люди объединяются в группы на основе общности объективных связей, существующих не­зависимо от их сознания и воли (формальные объединения). Во втором — это группы, появляющиеся в результате сознательного выбора в объединении людей. Первый вид групп называется объек­тивными макрогруппами, второй — субъективно-психологически­ми. Для уяснения соотношения между этими видами вводится по­нятие «психологическая общность». Для понимания сущности пси­хологической общности большое значение имеет концепция Б. Ф. Поршнева о разделении людей на «мы» и «они» в процессе исторического развития общества. В первом случае процессы, явле­ния и состояния, возникающие в общности (психология класса), отражают объективное положение, связи и отношения людей в об­ществе и являются вторичными по отношению к объективным свя­зям. Во втором случае сами психологические явления в группе яв­ляются первичными и составляют ее основу, т. е. психологическая общность группы является первичным основанием ее выделения.

Основными признаками классификации больших социальных групп (и соответствующими видами групп) принято считать:

время существования больших групп и их разделение на длительно существующие группы (классы, нации) и кратковременные (митинги, аудитории, толпы, массовые скопления людей, забастовки);

характер организованности — неорганизованности формирования групп и их деление на организованные группы (партии, союзы, ассоциации) и стихийные или диффузные (толпа, посетители зрелищных мероприятий, «фанаты» и т. д.).

Целевые социальные группы, которые создаются для выполнения функций, связанных с определенной деятельностью. Например, студентов вуза можно считать формальной целевой социальной группой (цель ее членов — получение образования);

Территориальные (местные) социальные группы образуются на основе связей, сложившихся на основе близости места проживания. Особенно важной формой территориальной общности является этнос — совокупность индивидов и групп, относящихся к сфере влияния какого-либо государства и связанных между собой особыми отношениями (общность языка, традиций, культуры, а также самоидентификация).

Общество - самая крупная социальная группа, которая как целое является основным объектом теоретического или эмпирического исследования.

Среди больших групп принято выделять также такие социальные группы, как интеллигенция, служащие, представители умственного и физического труда, население города и деревни.

Интеллигенция представляет собой социальную группу профессионально занимающихся квалифицированным умственным трудом, который требует специального образования (на Западе более употребителен термин «интеллектуалы»). Иногда в литературе встречается и довольно широкое толкование интеллигенции, включающее всех работников умственного труда, в том числе служащих- секретарей, контролеров банка и т.д.

74. Известна особая форма группы (или квазигруппы) – толпа. Интерес ученых к толпе как социально-психологическому феномену впервые появляется в начале ХIХ века. В настоящее время феномен толпы активно изучается психологией, социологией, конфликтологией и некоторыми другими областями гуманитарного и естественного знания.

Что такое толпа?

Толпа есть временное скопление людей в условно замкнутом пространстве с возможностью непосредственных контактов. Интересы и мотивация участников толпы временно совпадают, поэтому разные люди одинаково или сходным образом реагируют на одни и те же спонтанные внешние воздействия и стимулы.

Каждый участник такой группы, как толпа действует, проявляя наиболее примитивные инстинкты, психические импульсы и эмоции. Совместные, как бы согласованные действия участников, обуславливаются общностью человеческих коллективных бессознательных форм психики и сходным устройством подсознания. Морально-этические установления и нормальные общественные (а иногда и личные табу) в толпе не действуют.

Общие признаки толпы

Современной науке известно множество различных классификаций толпы по тем или иным принципам.

Можно попытаться выделить наиболее общие признаки.

Для толпы (любого вида или типа) характерна деиндивидуализация, то есть временное частичное «выключение» индивидуальных черт личности. Усилено психическое заражение и подражание.

Чувство единения (другими словами, общности, стадности) влечет отмену или ослабление этических, а иногда и правовых норм (иногда такое состояние приятно и желаемо участниками).

Участники испытывают сильное ощущение правильности совершаемых действий;

Участие в действиях большой стихийно-организованной группы потенцирует чувство собственной силы, что как бы вызывает уменьшение или полное снятие чувства ответственности за действия, совершаемые группой.

Каждому участнику толпы непроизвольным образом передается ажитация и повышенная возбудимость. Происходит взаимоусиление эмоций и социальных чувств.

Речь, оскорбляющая политические пристрастия толпы, может стать поводом к усилению напряженности, групповым эмоциональным «выплескам», реализации неуправляемых и непрогнозируемых «сценариев» с элементами проявления насилия в различной степени.

Следует заметить, что неосознанная тревога (возникающая из смутного понимания ответственности за содеянное), как правило, обостряет чувства и эмоциональное состояние толпы, в результате агрессивность по отношению к истинным или воображаемым врагам возрастает.

Толпа авторитарна и консервативна. Поскольку она постоянно впадает в крайности, то может либо принять идею целиком и относиться к ней как к абсолютной истине, либо полностью ее отвергнуть, т.е. толпа не анализирует, но верует, ей не свойственны сомнения. Поэтому толпа авторитарна и нетерпима, она не переносит какого-либо прекословия. Малейшее несогласие с ней кого-либо вызывает ярость и влечет изгнание, а если некто будет упорствовать и не примет меры предосторожности, то и угрозу его жизни. Авторитарность и нетерпимость легко воспринимаются толпой со стороны вождя. Массы уважают только силу и доброта их мало трогает, т.к. они смотрят на нее как на одну из форм слабости. Но почитая здравствующего тирана, толпа еще более охотно топчет поверженного, именно потому, что последний воспринимается ею как слабый. Толпа восстает только против слабой власти. Если же сила власти меняется, как это часто происходит, то толпа переходит от рабства к анархии и наоборот.

Однако, поскольку в толпе господствует бессознательное, она по природе консервативна, так как бессознательное выражает "наследственные потребности". Перемены, производимые толпой, эфемерны, связаны, скорее, с переименованиями, в действительности же толпа испытывает священный ужас к перемене традиций. Но анархия скоро утомляет массы, и толпа начинает инстинктивно стремиться к рабству.

Толпа нравственно спонтанна. Она безответственна и ветрена, поэтому если с нравственностью связывать постоянное следование соответствующим нормам, то толпу, скорее, надо назвать морально индифферентной - она способна и на высокий героизм, и на низкое злодейство. Ряд исследователей акцентируют внимание на последней характеристики толпы, в то время как Лебон указывал на способность толпы к нравственным порывам. "Только толпа способна к проявлению величайшего бескорыстия и величайшей преданности. Как много раз толпа героически умирала за какое-нибудь верование, слова или идеи, которые она сама едва понимала"[7]. ,(Он приводит немало примеров героизма толпы. Например, толпа, завладевшая дворцом в Тюильри во время революции 1848 г. не взяла ничего из ценных вещей, хотя многим восставшим нечего было есть. А найденные на убитых драгоценности приносились в комитеты, хотя легко было бы утаить награбленное).

Толпа мыслит образно и алогично. Идеи становятся доступными толпе только в том случае, если они представлены в форме ярких образов. Толпа оперирует не идеями, но идеями-образами, и для того, чтобы какая-нибудь сложная идея достигла толпы, ее необходима существенно видоизменить. Толпе не свойственна формальная логика, поэтому в ней могут уживаться самые противоречивые представления. Кроме того, ей неочевидны любые доказательства, вместо них применяются ассоциации, причем зачастую ассоциации поверхностны и разнородны. Для толпы характерна логическая ошибка "поспешного обобщения". Речи, произносимые перед толпой, совершенно нечитабельны, нелогичны, но именно такие речи и действуют на нее.

Образы, вызванные в "душе толпы", по своей значимости равны для нее реальным событиям. Уже упоминалось, что невероятного для толпы не существует, что именно невероятное и поражает более всего. Театральные зрелища всегда имеют огромное влияние на толпу и зачастую она престает различать грань между происходящим на сцене и в реальности. Политики, зная легковерие и склонность толпы к воображению, часто пользовались этим свойством для укрепления собственной власти.

Образы, чтобы оказать влияние на толпу, должны быть исключительно яркими, поэтому множество мелких, хотя и многочисленных событий и фактов не действует на толпу, но какое-нибудь одно, но крупное производит огромное впечатление. Следовательно, не факты сами по себе поражают народное воображение, а то, каким образом они распределяются и представляются в толпе.

Толпа религиозна. Она нуждается в религии. Убеждения толпы проявляются в обожании, боязни, подчинении в отношении верховного существа, непоколебимой уверенности в его идеях и желание эти идеи распространять, ненависти и нетерпимости к его врагам. Неважно, относится ли это к Богу или политической идее - сами эти черты позволяют характеризовать чувства толпы как религиозные. "Если бы было возможно заставить толпу усвоить атеизм, то он выразился бы в такой же пылкой нетерпимости, как и всякое религиозное чувство, и в своих внешних формах скоро превратился бы в настоящий культ"[8] - пророчески писал французский исследователь Лебон. Для толпы надо быть богом или ничем. История подтвердила это предвидение.

Чаще всего толпу характеризуют как некое хаотичное скопление людей. Однако при более внимательном рассмотрении можно отметить некоторую структурированность, возникающую в толпе. Как показали наблюдения и снимки, сделанные с вертолетов, все толпы в начале их образования и в состоянии относительного покоя имеют тенденцию приобретать кольцеобразную форму (если этому не мешает рельеф местности, здания и т.п.). При этом характерно движение одних людей к центру толпы, а других наоборот к периферии. Этот процесс (перемешивающие движения), имеет двоякое значение: с одной стороны, оно рассматривается как средство распространения информации в толпе, с другой позволяет разделить людей по степени их активности. Наиболее активные и готовые принять участие в действиях толпы стремятся к ее центру; более пассивные тяготеют к периферии. Важно отметить, что состояние страха и неопределенности способствует тяготению людей в сторону центра толпы.

Границы толпы обычно носят очень подвижный характер, в результате чего постоянно меняется положение людей зачастую помимо их воли и желания. Так, просто любопытный может неожиданно оказаться в центре толпы в результате присоединения к ней новой группы людей. Этот момент имеет важное значение при оценке состава толпы и степени активности ее различных участков.

75. Масса меняет входящего в нее человека. При этом, вовлекая в себя значительное число людей, масса не просто стирает различия между ними. Она в значительной мере трансформирует всю индивидуальную психику, подчиняя себе индивидуальное сознание.

Утрата индивидуальности. Еще Г. Лебон отмечал, что в массе стираются индивидуальные различия отдельных людей и исчезает их своеобразие. Однако масса не только «отнимает» что-то у индивидуальной психики — она еще и придает входящим в нее людям новые качества. По Г. Лебону, главные отличительные признаки находящегося в массе индивида таковы: анонимность и исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, снижение интеллекта и всей рациональной сферы, ориентация мыслей и чувств индивидов в одном и том же направлении вследствие внушения и заражения, тенденция к безотлагательному осуществлению внушенных идей. Г. Лебон констатировал: «Индивид не является больше самим собой, он стал безвольным автоматом». Механизмами психологического влияния массы на индивида являются заражение, подражание и внушение.

Г. Лебон писал: «В психологической массе самое странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллектуальности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть провизорное существо, которое состоит из гетерогенных элементов, на мгновение соединившихся, точно так же, как клетки организма своим соединением создают новое качество с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток». Диалектика здесь уловлена, особенно в последней фразе. Однако до этого жестко постулируется: «одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу». То есть индивид отдельно, а масса — отдельно.

Однако в массе с индивидом происходят серьезные трансформации. Во-первых, «в массе, в силу одного только факта своего множества, индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать». Тем более что особой необходимости обуздывать себя нет — принадлежность к массе гарантирует анонимность отдельного индивида. Масса никогда не несет ответственности сама, а принадлежность к массе избавляет от индивидуальной ответственности. Психологическим результатом этого является возрастающее ощущение власти у включенного в массу индивида, связанное еще и с ощущением своей безнаказанности.

Во-вторых, индивидуальная психика меняется в силу особой заразительности массы. Эффект психического заражения «есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода... В массе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой сильной степени, что индивид очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это — вполне противоположное его натуре свойство, на которое человек способен лишь в качестве составной части массы». Масса заражает индивида. Индивид же, заражаясь массовыми мыслями, чувствами и переживаниями, начинает подражать тому, что делает масса. Изучая несколько иные феномены массовой психологии (например, моду— в том числе и «политическую»), Г. Тард говорил, фактически, об обратной стороне той же самой медали: о законах подражания, свойственных поведению человека в массе. Масса заражает индивида, а индивид, заражаясь, подражает массе.

В-третьих, важнейшей причиной, обусловливающей появление у объединенных в массу индивидов особых общих качеств, противоположных качествам отдельного, «изолированного» индивида, является «внушаемость, причем упомянутая заражаемость является лишь ее последствием», — считал Г. Лебон. (По: Le Bon G. La psychologie des foules. — Paris, 1895.— P. 22,26-28.)

Согласно Г. Лебону, одним лишь фактом своей принадлежности к массе человек «спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации». Будучи единичным, он мог быть образованным индивидом, но в массе он — варвар, «существо, обусловленное первичными позывами». Он обладает «спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также и энтузиазмом и героизмом примитивных существ».

Более современные авторы рассматривают происходящие с индивидом в массе изменения несколько по-другому. Эти изменения предполагают:

1) повышение эмоциональности восприятия всего, что он видит и слышит;

2) снижение способности рациональной переработки воспринимаемой информации;

3) усиление внушаемости и уменьшение критичности по отношению к себе;

4) подавление массой чувства ответственности за поведение индивида;

5) появление чувства своей силы;

6) возникновение ощущения анонимности и безнаказанности своих действий.

Конечно, следует учитывать, что в разных видах массы изменения психического состояния индивида различны — в зависимости от ситуационных, субъективных и даже идеологических моментов. С учетом этого наиболее простые выводы сделал С. Московичи:

1) массы представляют собой социальное явление;

2) индивиды растворяются в массах под влиянием внушения;

3) внушение (гипноз)— основной инструмент вождя массы.

Избавление от ответственности. Однако не все происходящее в массе ужасно для индивида. Так, утрачивая индивидуальную ответственность, он обретает ощущение всемогущества и реальную безответственность. Криминалисты знают: в групповых преступлениях трудно определить личную меру ответственности каждого индивида и конкретно осуществлявшиеся им действия. Еще хуже дело обстоит с деяниями массы. В свое время американская полиция зашла в тупик, рассматривая множество случаев линчевания негров ку-клукс-клановцами. Факты преступления были налицо, но определить конкретных убийц не удавалось. Убивала масса, в которой потом никто искренне не мог вспомнить, что же конкретно кто (в том числе и он сам) делал.

Двойственность влияния массы.

3. Фрейд писал: «Масса производит на отдельного человека впечатление неограниченной мощи... На мгновение она заменяет все человеческое общество, являющееся носителем авторитета, наказаний которого страшились и во имя которого себя столько ограничивали». Тут и происходит знаменитый фрейдовский катарсис — эмоциональное очищение от одних эмоций посредством появления других. «Масса кажется нам вновь ожившей первобытной ордой. Так же как в каждом отдельном человеке первобытный человек фактически сохранился, так и из любой человеческой толпы может снова возникнуть первобытная орда... Мы должны сделать вывод, что психология массы является древнейшей психологией человечества; все, что мы, пренебрегая всеми остатками массы, изолировали как психологию индивидуальности, выделилось лишь позднее, постепенно и, так сказать, все еще только частично, из древней массовой психологии». Значит, потенциально возможность регресса индивидуальной психологии заложена в самой природе и истории становления человеческой психики. «Некоторые черты в характеристике Лебона подтверждают право отождествить массовую душу с душой примитивного человека».

«Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному интересу, но даже инстинкту самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она и страстно желает чего-нибудь, то всегда ненадолго, она не способна к постоянству воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного».

Согласно 3. Фрейду, «индивид, находящийся в продолжение некоторого времени в зоне активной массы, впадает вскоре вследствие излучений, исходящих от нее, или по какой-либо другой неизвестной причине — в особое состояние, весьма близкое к "зачарованности", овладевающей загипнотизированным под влиянием гипнотизера... Сознательная личность совершенно утеряна, воля и способность различения отсутствуют, все чувства и мысли ориентированы в направлении, указанном гипнотизером. Таково, приблизительно, состояние индивида, принадлежащего к психологической массе. Он больше не сознает своих действий. Как у человека под гипнозом, так и у него, известные способности могут быть изъяты, а другие доведены до степени величайшей интенсивности. Под влиянием внушения он в непреодолимом порыве приступит к исполнению определенных действий. И это неистовство у масс еще непреодолимее, чем у загипнотизированного, ибо равное для всех индивидов внушение возрастает в силу взаимодействия».

Объективно говоря, влияние массы на индивида противоречиво. С одной стороны, это регрессивное влияние. В массе человек способен на все. Масса может совершать такие преступления, на которые каждый из составляющих ее индивидов по отдельности никогда не способен. Масса способна на убийство, причем потом никакие расследования не смогут обнаружить того, кто конкретно бил, стрелял или орудовал, скажем, саперной лопаткой. Дело в том, что, помимо уже названных изменений индивидуального сознания под влиянием массы, существует еще один — феномен так называемой ретроградной амнезии, частичной потери памяти на прошедшие события. Обычно человек просто не может в деталях вспомнить, что он делал. Его воспоминания обычно носят отрывочный, фрагментарный характер. Амнезия сопровождается упадком сил после сильного эмоционального стресса, что соответствует состоянию «физиологического аффекта». Уголовные кодексы ряда стран смягчают правовую ответственность за такие действия, «совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения».

Все это справедливо, но не все так просто. Еще 3. Фрейд подметил, что данная «медаль» имеет две стороны. С одной стороны, дано: «Для правильного суждения о нравственности масс следует принять во внимание, что при совместном пребывании индивидов массы у них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения первичных позывов все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной особи...» Однако это — только одна сторона медали. С другой стороны, «массы способны и на большое самоотречение, бескорыстие и преданность идеалу».

Как правило, индивид обычно исходит в своих действиях из понимания личной пользы, руководствуется своими потребностями и интересами. В массе побуждение выгоды обычно отсутствует. 3. Фрейд считал, что в некоторых случаях можно говорить о повышении нравственного уровня отдельного человека под воздействием массы. Это зависит от того политико-психологического «стержня» (события, мнения, чувства), вокруг которого сложился тот или иной вариант массовой психологии и, соответственно, возникла некоторая масса людей. Понятно, что массы, совершавшие Великую французскую революцию, явно обладали несколько иной психологией, чем турки, устроившие геноцид армянам в начале XX века. Хотя действовали аналогичные механизмы массового поведения, оно было окрашено совершенно различными политико-идеологическими ценностями и идеалами.

36