1) "В-мире"', относительно этого момента встает задача спросить об

онтологической структуре "мира" и определить идею мирности как таковой (ср.

гл. 3 дан. разд.).

2) Сущее, всегда существующее способом бытия-в-мире. Искомое в нем то,

о чем мы спрашиваем в "кто?" В феноменологическом показе должно прийти к

определенности, кто существует в модусе средней повседневности присутствия

(ср. гл. 4 дан. разд.).

3) Бытие-в как таковое; подлежит выявлению онтологическая конституция

самого этого в (ср. гл. 5 дан. разд.). Всякое выявление одного из этих

конститутивных моментов означает выявление и других, что означает: всякий

раз увидение всего феномена. Бытие-в-мире есть конечно a priori необходимое

устройство присутствия, но далеко не достаточное чтобы вполне определить его

бытие. До тематического раздельного анализа трех выделенных феноменов

попытаемся дать ориентирующую характеристику названного последним

конститутивного момента.

В этом контексте первого наброска бытия-в

требовалось отграничить присутствие от способа бытия в

пространстве, именуемого нами внутриположностью. Она означает: сущее, само

протяженное, замкнуто протяженными границами протяженного.

Внутриположно-сущее и замыкающее оба наличны в пространстве.

Если "Я

есть сущностная определенность присутствия, то она должна интерпретироваться

экзистенциально. Люди есть экзистенциал и принадлежат как исходный феномен к позитивному устройству присутствия. Они имеют сами опять же разные возможности своей присутствиеразмерной конкретизации. Настойчивость и выраженность их господства могут исторически меняться.

Присутствие как

понимание

Расположение одна из экзистенциальных структур, в каких держится бытие

"вот". Равноисходно с ним это бытие конституировано пониманием. Расположение

всегда имеет свою понятность, хотя бы лишь так, что ее подавляет. Понимание всегда настроено.

Если мы его интерпретируем как фундаментальный

экзистенциал,^* то тем самым указывается, что этот феномен

понимается как основный модус бытия присутствия. "Понимание" наоборот в

смысле одного из возможных родов познания среди других, скажем в отличие от

"объяснения", должно вместе с этим последним интерпретироваться как

экзистенциальный дериват первичного понимания, со-конституирующего бытие вот

вообще. Возможность как экзистенциал означает не свободнопарящее умение быть в

смысле "безразличия произвола" (libenas indif-ferentiae). Присутствие, как

по сути расположенное, всегда уже попало в определенные возможности, как

умение быть, какое оно есть, оно таковые упустило, оно постоянно лишает себя

возможностей своего бытия, ловит их и промахивается. Но это значит:

присутствие есть ему самому врученное могущее-бытие, целиком и полностью

брошенная возможность. Присутствие есть возможность освобожденности для

самого своего умения быть. Могущее бытие себе самому в разных возможных

способах и степенях прозрачно.

Присутствие как понимание бросает свое бытие на возможности. Само это

понимающее бытие к возможностям, через отдачу последних как разомкнутых на

присутствие, есть умение быть. Формирование понимания мы именуем толкованием. Толкование экзистенциально основано в понимании, а не это возникает

через то. Толкование не принятие понятого к сведению, но разработка

набросанных в понимании возможностей. Сообразно ходу этих подготовительных

анализов повседневного присутствия мы прослеживаем феномен толкования на

понимании мира, т.е. на несобственном понимании, а именно в модусе его

подлинности. Фундаментальные экзистенциалы, конституирующие бытие вот, разомкнутость бытия-в-мире, суть расположение и понимание. Понимание таит в себе возможность толкования, т.е. освоения понятого. Экзистенциально-онтологический фундамент языка есть речь.