2 Том – «антитеза».

«Пузыри земли» (1904 – 1905): обращение к изображению низменной природы: болот, кочек, пней и сказочных тварей, их населяющих «Душа моя рада\ И всякому гаду, \ И всякому зверю, \ И всякой вере».

«Разные стихотворения» (1904 – 1908) и «Город» (1904 – 1908)– ощущение сопричастности всему происходящему в тревожном мире: прежде всего, это отношение к рев-ции (относился хорошо). Стихотв. «Шли на приступ. Прямо в грудь…», «Поднимались из тьмы погребов», «Митинг», «Сытые» и пр. Здесь же – одна из центр. трагич тем – «народ и интеллигенция»: между народом и инт – стена: «Вот они далёко, \ Весело плывут. \Только нас стобою, \ Верно, не возьмут!». + Тема любви и неразрывной связи с Родиной: «Приюти ты в далях необьятных! \ Как и жить и плакать без тебя!», где образ Родины=обр женщины. «Холодный день», «В октябре», «Ночь. Город угомонился…», «Окна во двор» и т.д. Здесь лир герой – представитель городских низов, живущий типа Раскольникова.

«Снежная маска» (1907)и «Фаина» (1906 – 1908) – испепеляющая страсть.

«Вольные мысли»- ощущение, что Истина где-то рядом. «Всегда хочу смотреть в глаза людские, \ И пить вино, и женщин целовать, \ И яростью желаний полнить вечер, \ Когда жара мешает днём мечтать \ И песни петь! И слушать в мире ветер!».

3 том – «СИНТЕЗ»- самая высшая ступень осмысления действительности.

«Страшный мир» (1909 – 1916): трагичное мировосприятие. Часто исследователи говорят, что это ощущение исходит из темы обличения «буржуазной действительности». Но это – только внешняя, легко видимая сторона. Есть и более глубинная суть: человек, живущий в «страшном мире», испытывая его тлетворное воздействие, теряет нравственные ценности, трагически переживает ощущение собственной греховности, безверия, опустошённости, смертельной усталости. В этом мире отсутствуют естественные, здоровые человеческие чувства. Вместо любви – «горькая страсть, как полынь», «бунт чёрной крови» («Унижение», «На островах», «В ресторане», «Чёрная кровь»). Лирический герой Блока растрачивает сокровища своей души; он то лермонтовский Демон, несущий гибель себе и окружающим, то «стареющий юноша» («Двойник»). Иногда трагичность в лирике Блока приобретает космические масштабы: «Миры летят, года летят, Пустая\ Вселенная глядит в нас мраком глаз. \ А ты, душа, усталая, глухая, \ О счастии твердишь – в который раз?», «Ночь, улица, фонарь, аптека» + мрачные апокалипсические пророчества о грядущем торжестве зла во всём мире «Голос из хора» («О, если б знали, дети, вы \ Холод и мрак грядущих дней!»).

«Возмездие» (1908 – 1913), гл мысль – вина лирического героя (состоит в том, что он изменил данным когда-то священным обетам, высокой любви, изменил человеческому предназначению=> суд собственной совести, душевная опустошённость, усталость от жизни, покорное ожидание смерти: «О доблестях, о подвигах, о славе…», «Шаги командора», «Как свершилось, как случилось…».

«Ямбы» (1907 – 1914): возмездие грозит уже не отдельному человеку, а всему миру («Да, так диктует вдохновенье…», «В огне и холоде тревог»), однако уже в этом цикле возникают мотивы веры в добро и свет, желание трудиться во имя их будущего торжества: «О, я хочу безумно жить:/ Всё сущее – увековечить,/ Безличное – вочеловечить,/ Несбывшееся – воплотить!».

«Итальянские стихи»(1909) – несколько чужеродный цикл в этом томе: Блок определяет позицию «чистого искусства» как «творческую ложь». Вопрос о цивилизации и культуре. Цив. – это то, что сейчас, мёртвая фигня, а культура – это живая цив, или, веренее, её душа. Как-то так.

«Разные стихотворения» (1908 – 1916). Здесь примечательна тема образа поэта «Ты будешь доволен собой и женой, \ Своей конституцией куцей, \ А вот у поэта – всемирный запой, \ И мало ему конституций!».

«Арфы и скрипки» (1908 – 1916)– музыкальность блоковской поэзии, музыка как организующая внутренняя сущность мира. Много стилизаций народных песен «Сгинь цыганская жизнь небывалая, \ погаси, сомкни очи твои..».

«Родина» (1907 – 1916).Снова обращение к теме Росии («На железной дороге»). Последний цикл –«О чём поёт ветер» (1913)– эллегические раздумия, перекличка со «Страшным миром».

Поэма «Соловьиный сад» (1914 - 15).Сознавая, что «заглушить рокотание моря соловьиная песнь не вольна», поэт выходит за ограду этого сада, чтобы окунуться в широкий суровый мир, постичь праду которого он стремился всю жизнь. В пейзаже поэмы отразились воспоминания Блока о французской деревушке Гетари, (Бискайское побережье Атлантического ок, недалеко от границы с Испанией), где жил летом 1913 г. В Гетари была вилла, с ограды кот-ой свисали розы, а на побережье работал каменотёс с ослом и киркой. Отсюда – сюжет. Отдавая дань романтизму и символизму, поэт создает прекрасное произведение — поэму «Соловьиный сад», в которой витиевато, красиво и загадочно говорит о смысле жизни и месте человека в ней. Произведение построено на излюбленном приеме Блока — антитезе. В начальных главах поэт описывает длинный и тернистый путь человека к счастью. Повествование ведется по законам жанра — вне времени и пространства: «Я ломаю слоистые скалы // В час отлива на илистом дне, // И таскает осел мой усталый // Их куски на мохнатой спине. // Донесем до железной дороги, // Сложим в кучу,— и к морю опять // Нас ведут волосатые ноги, // И осел начинает кричать». А совсем рядом существует другой мир, прекрасный соловьиный сад с цветущими кустами роз и звонко журчащими ручейками. Этот неведомый и таинственный мир манит лирического героя, заставляет задуматься о собственной жизни, ее смысле. Почему он в бедной хижине среди жалкой обстановки, когда совсем рядом волшебная страна, стоит лишь протянуть руку, толкнуть калитку сада и очутиться в ином мире, рядом с ласковым и любящим существом. В третьей главе Блок показывает смятение и сомнение героя, душа которого рвется в волшебный сад. «Отдыхает осел утомленный, // Брошен лом на песке под скалой, // А хозяин блуждает влюбленный // За ночною, за знойною мглой». В следующей главе поэт рассказывает, что переживания и страхи героя были напрасны, не пришлось преодолевать трудности, пробираясь в соловьиный сад. «Правду сердце мое говорило, // И ограда была не страшна, // Не стучал я — сама отворила // Неприступные двери она.» Попав в волшебный мир, герой наслаждается его красотой и покоем, но соловьиная песня не может «заглушить рокотание моря». Это символический шум жизни вне сада, может быть, рокот толпы, будни города, от которых не спрячешься ни за какими стенами. В шестой главе Блок описывает борения героя с самим собой, когда, находясь в прекрасном мире, он стремится «на волю», к прежнему тяжкому труду и своему спутнику — ослу. Да, герой выполнял однообразную работу, но был волен в любой момент уйти, а в саду он пленник — пусть любви, но это прочные сети. «И, спускаясь по камням ограды, // Я нарушил цветов забытье. // Их шипы, точно руки из сада, // Уцепились за платье мое.» Седьмая глава самая загадочная и интересная. Герой возвращается к своей хижине и не узнает прежней обстановки, что-то неуловимо изменилось вокруг. «Или я заблудился в тумане? // Или кто-нибудь шутит со мной? // Нет, я помню камней очертанье, // Тощий куст и скалу над водой...» Жизнь не терпит пустоты. Уже другой труженик заменил нашего лирического героя. Он выполняет ту же работу, спускаясь к морю. «А с тропинки, протоптанной мною, // Там, где хижина прежде была, /\ Стал спускаться рабочий с киркою, // Погоняя чужого осла». Жизнь неумолимо движется вперед, на смену ушедшему встает новый герой, и так бесконечно: бег времени остановить невозможно. Блок подчеркивает эту мысль, применяя в своей поэме кольцевую композицию, символизирующую непрерывный ход времени. Как установлено, "Соловьиный сад" представляет собой в известном смысле полемику со стихотворением А. А. Фета "Ключ" ("соловьиный покой"). Заглавие сразу сообщает множество смыслов, оно многозначно, и это намеренно. Текст сразу обращает нас ко многим источникам: Библия, восточные сказки, античность (золотистый волшебный напиток - А. А. Фет). Поэма А. Блока "Соловьиный сад" состоит из семи стихотворений (частей). Уже в первом стихотворении создается контраст, сказочность и таинственность сочетается с предельной реалистичностью и простотой: рабочий со своим ослом, занятый однообразным трудом, и прекрасный, манящий сад, где раздается соловьиное пение и женский смех. Контрастность можно проследить на уровне звуков и эпитетов. Звуки этого, реального мира: крик осла ("осел начинает кричать", "трубит крик осла"). Звуки, раздающиеся в саду: "напев соловьиный", "что-то шепчут ручьи и листы", "отойдет и поет", "напев беспокойный". Эпитеты реального мира: слоистые скалы, илистое дно, усталый осел, мохнатая спина, волосатые ноги, слоистый и знойный берег, синяя мгла - контрастируют с миром соловьиного сада. Герой собирается уйти от мира реального в мир сказочный. Соловьиный сад - своеобразное испытание (искушение) героя, которого, после недолгих колебаний, он не выдерживает (искушение героя, не случайно в поэме такие слова, как "манит", "зовет"). Но не случайно в поэме указание на время, в какое сад манит героя, - это, практически, ночь: Знойный день догорает бесследно...», «Сумрак ночи ползет сквозь кусты...» - таким образом подчеркивается, что сад не спасение, а лишь (ночной) отдых от житейской суеты, сон. На это указывает и тот факт, что герой уходит в сад в час отлива, а когда в пятой главе он уже испытывает "угрызения совести", то: «Отдаленного шума прилива \ Уже не может слышать душа». В пятой части виденье о реальном мире, вне соловьиного сада, будет связано для героя с ослом ("И усталая поступь осла"), в 6-ой части герою почудится, что "жалобный крик" осла призывает его, в 7-ой части вернувшийся герой увидит "рабочего с киркою", "погоняющего чужого осла". Важно заметить, что осел всегда усталый и бедный (жалобный). В пятой части герой испытывает сомнение в правильности принятого решения. Любовь и стремление к счастью уводят героя от жизни, но сад не может заглушить "рокотания моря". Сад - образ еще недостижимого счастья для людей, поэтому для героя оно морально невозможно (хотя, казалось бы, он мог им спокойно наслаждаться): Главная идея произведения - трагический разрыв между тягой к счастью и красоте и сознанием невозможности забыть о "страшном мире", сознание неизбежной разлуки со счастьем соловьиного сада.

«Двенадцать» (янв. 1918). Блок писал: «...Поэма написана в ту исключит. и всегда короткую пору, когда проносящ-ся революц. циклон произв. бурю во всех морях – природы, жизни и иск-ва». В «согласии со стихией» созданы «12». Все действие поэмы развертыв-ся на фоне разгулявш-ся природных стихий: «Ветер, ветер - // На всем божьем свете!»; «ветер хлесткий»; «гуляет ветер»; «свищет ветер»; «Ветер веселый // И зол и рад»; «разыгралась что-то вьюга»; «ох, пурга какая, спасе!» и т.д. Но основа содерж-я поэмы – буря в море жизни. Строя сюжет произв-я, Блок неоднократно обращ-ся к антитезе. Резкое противопоставл-е 2 миров – черного и белого, старого и нового – с полной определ-тью выявл-ся в 2 1х главах поэмы. В 1й – сатир. зарисовки обломков старого мира (буржуй, писатель-вития, товарищ поп, барышня в каракуле), которые в конце обобщ-ся в образе шелудивого пса, во 2й – 12 красноармейцев, представителей новой жизни. Бло нисколько не «выпрямляет», не идеализирует их. Выразители нар. стихии, они несут в себе и все ее крайности. С 1 стороны, это люди, сознающ. свой революц. долг («Революцьонный держите шаг! // неугомонный не дремлет враг!») и готовые его исполнить: «Товарищ, винтовку держи, не трусь! // Пальнем-ка пулей в Святую Русь - // В кондову́ю, // В избяну́ю, // В толстозадую!» С другой стороны в их образах отчетливо выраж. настроения анархич. вольницы: «Запирайте етажи, // Нынче будут грабежи! // Отмыкайте погреба - // Гуляет нынче голытьба!» Да и вся событийная линия поэмы (убийство кр-гвардейцем Петрухой своей люб-цы Катьки) тоже отраж. неуправл-ть, импульс-ть кр-армейцев, вносит трагич. ноту в произв-е. Блок видел в революции не только ее величие, но и гримасы. В той же статье «Инт. и револ.» читаем: «Что же вы думали? Что револ-я – идиллия? Что тв-во ничего не разрушает на своем пути? Что народ - паинька? ... И, наконец, что так «бескровно» и так «безболезненно» разрешится вековая распря между «черной» и «белой» костью?» Но главным для него было то, чтобы «октябрьские гримасы», которых, по его убежд-ю, «было очень мало – могло быть во много раз больше», не заслонили «окт. величия». Величие и правоту «рев.-бури», несущей возмездие старому миру, Блок утвержд. в заключит., финальн. главе поэмы, где впереди 12 кр-гвардейцев – апостолов новой жизни – возник. образ Иисуса Христа. Существ. множ-во трактовок блоковского Христа в поэме (Хр. как символ революц-ра, как символ будущего, языч. Хр., старообрядч. «сжигающ» Хр. и т.п.) Говоря о поэме, следует более подробно останов-ся на поэтике произнош-я. Буря, которую револ. произвела в «море иск-ва», отразилась и в стиле, и в ритмах поэмы. В поэме отчетливо слышна многоголосица, возникш. на историч. переломе. Высокое патетич. слово сталкив-ся со сниж. речью, лит. и политич. лексика – с просторечием, вульгаризмами. Интонац. ораторская, лозунговая соседств. с лирич., частушка с маршем, мещанск. городск. романсом, нар. и револ. песней, дольник и безразмерн. стих – с ямбом и хореем. Все это настолько органично объед. в единый сплав. В день заверш-я поэмы (29.01.1918) Блок записал в зап. книжке: «Сегодня я – гений».

_____________________________________________________________________________