Всеобщая История Искусств, том 6, книга 2 – 1966

нарастающий протест. Сцена бунта Фомы Гордеева на пароходе является одним из лучших листов в серии. Контраст, на котором построен весь цикл, тут достигает своей кульминации. Художники показывают не обреченность бунта Фомы, но красоту его протеста, красоту гнева, преображающего его лицо, удесятеряющего его силу. Сейчас именно он — хозяин положения, светлый простор реки и неба подчеркивает тяжелую монолитную пластику его фигуры; недоумевающие, тупые лица купцов выражают бессилие и злобу. Манера рисунка художников стала Энергичнее, контрастнее, сильней, чем в предыдущей их серии.

Кукрыниксы. Иллюстрация к роману М. Горького «Мать». Черная акварель. 1950 г. Москва, Третьяковская галлерея

илл. 173 б

За этим циклом последовали иллюстрации к роману М. Горького «Мать» (1950; ТТТ), к «Дон-Кихоту» Сервантеса (1949 — 1952), к «Портрету» (1951; ГРМ) и «Шинели» (1952; ГТГ) Н. В. Гоголя, к «Хождению по мукам» А. Н. Толстого (1957). Особенно сильными вышли рисунки к «Шинели», вобравшие всю горечь и смиренный трагизм этого произведения, присущий ему мрачный колорит, контраст казенного Петербурга и трепетной, жалкой человеческой жизни, раздавленной его холодным бездушием.

Кукрыниксы. Иллюстрация к повести Н. В. Гоголя «Шинель». Черная акварель. 1952 г. Москва, Третьяковская галлерея

илл. 173 а

С окончанием войны не прекратилась деятельность Кукрыниксов-сатириков. Их карикатуры, разоблачающие тех, кто мечтает о новой войне, регулярно появлялись в журналах и на страницах газет. Подробные, с полной сатирической нагрузкой каждой

детали композиции, а чаще лаконичные, они отличаются зрелым мастерством. Безукоризненное сходство и безудержно ядовитая сатирическая характеристика придают неизменную выразительность портретным образам, обычно являющимся их основой. Возросший психологизм этих образов составил характерную черту послевоенного творчества Кукрыниксов-сатириков. Художники разоблачают боннских реваншистов, международный милитаризм, как всегда, активно реагируют на политическую обстановку.

В 50-х гг. начинает выступать новое поколение иллюстраторов. Одним из самых одаренных среди них был Д. А. Дубинский (1920 — 1960). Он обратил на себя внимание иллюстрациями к книгам А. П. Гайдара — «Чук и Гек» (тушь, 1950), «РВС» (тушь, 1951) и др. Позднее в рисунках к «Дождям» С. Антонова (черная акварель, тушь, 1952) и к рассказу И. Ильфа и Е. Петрова «Тоня» (черная акварель, тушь, 1958) Дубинский искал свои пути к воплощению современности, свой подход к иллюстрированию «взрослой» советской литературы. В этих циклах художнику особенно удались женские образы — всегда естественной, понятной и в ее радостях и в тоске по родине Тони, недовольной собой и окружающими героини Антонова. Творчество Дубинского развивалось стремительно. В 1959 — 1960 гг. была создана последняя и самая зрелая работа художника — иллюстрации к «Поединку» А. И. Куприна (темпера, цветной мел).

Д. А. Дубинский. Иллюстрация к повести А. И. Куприна «Поединок». Темпера, цветной мел. 1959

— 1960 гг. Ленинград, Русский музей

илл. 175 б

«Поединок» был прочитан Дубинским, как повесть о человеке, задыхающемся в жестокой рутине армейщины, о его стремлении к счастью, о любви, мелькнувшей солнечным лучом

в непроглядной обыденщине. В кошмарный хоровод сливаются в серии сцены армейской жизни с ее бессмысленной жестокостью, повседневным уничтожением человеческого в человеке. Большую роль играет в этой работе Дубинского цвет. Мрачные тяжелые тона преобладают в серии, лишь с появлением Шурочки краски светлеют, насыщаясь солнцем и теплом. Сплав легких, светлых тонов живописует красоту мира — в финале, изображающем дуэль и гибель Ромашова.

Одной из крупных фигур послевоенной графики, является Аминадав Моисеевич Каневский (р. 1898). Хотя он создал много интересного уже в 30-х гг., расцвет его творчества приходится на послевоенные десятилетия. В 1939 г. он сделал несколько станковых акварелей на темы сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина (Москва, Гос. Литературный музей). В них обнаружились уже многие стороны оригинального дарования Каневского — сатирическая острота, умение выразить характер, внутреннюю суть героев — даже таких причудливых, как «Карась-идеалист» или «Премудрый пескарь». Большое место в творчестве Каневского заняли иллюстрации к повестям Н. В. Гоголя. В этих иллюстрациях — и веселая улыбка, и смешные детали рассказа, и отзвук впечатлений о знойном украинском лете, но более всего здесь сатиры, обличения, сделанного на свой лад, затейливо, с выдумкой, но оттого не теряющего остроты. Простодушное и тупое чревоугодие старосветских помещиков, ничтожество Шпоньки, властная грубость его монументальной тетушки, дремучий мир ссор Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем — все это дано в гиперболических тонах и в то же время в плане полной житейской достоверности.

Увлеченность художника, его вера в реальность увиденного сквозь сатирическое преувеличение, как и яркая выдумка, отличают его веселые иллюстрации к детским книгам. Особенной известностью пользуются рисунки к «Золотому ключику, или Приключениям Буратино», исполненные (во втором варианте) в 1950 г.(акварель; ГТГ).

А. М. Каневский. Временное правительство. Акварель. 1940 г. Москва, Третьяковская галлерея

илл. 164 а

Прекрасным образцом ранней политической графики А. М. Каневского является акварель «Временное правительство» (1940; ГТГ). Законченность манеры, чуть нарочитая красота цвета в этом листе находятся в остром сатирической! контрасте с жалким обликом его персонажей — людишек, случайно выскочивших на видное место исторической арены. Многочисленные бытовые карикатуры художника также отличаются причудливой

выдумкой, юмором, выразительностью деталей. Работая в различных жанрах графики, художник обращается к разным манерам и техникам рисунка. Свободный, размашистый, чуть неуклюжий штриховой рисунок отличает его журнальные карикатуры, серебристая мягкость черной акварели преобладает в иллюстрациях к Гоголю, звонкий локальный цвет, простые линии — в иллюстрациях для детских книг.

Подобно Каневскому, многие художники обращались в эти десятилетия к творчеству Н. В. Гоголя, А. М. Лаптев (1905 — 1965), иллюстрируя «Мертвые души», дал в страничных акварелях (ГТГ) своеобразные монументальные портреты Соба-кевича, Манилова, Плюшкина — всех помещиков в момент приезда к ним Чичикова и, дополнив эту галлерею многочисленными небольшими рисунками пером, воспроизвел массу убедительнейших подробностей быта уездного городка, облик захолустной крепостнической России. М. Г. Дерегусу (р. 1904) близки светлые лирические стороны таланта Гоголя, его мягкие юмористические интонации. В такой тональности и исполнены его гравюры 1947г. (мягкий лак, акватинта) и рисунки 1950г. к «Вечерам на хуторе близ Диканьки». Лучший среди них — лист, изображающий Ганну, — иллюстрация к повести «Майская ночь» (уголь, тушь, белила; Киев, Музей украинского искусства). Ее образ, выполненный бережно и смело, — один из поэтичней-ших в книжной графике. Дерегус также опытный мастер станковой графики. Среди его станковых работ значителен цикл «Украинские народные думы и исторические песни» (офорт, мягкий лак, акватинта, 1947) и отдельные пейзажные листы.

Обличительные стороны гоголевского таланта находят отклик в иллюстрациях Николая Васильевича Кузьмина (р. 1890) к «Запискам сумасшедшего» (1960). В его серии сцены возникают как мираж из легких вибрирующих линий тонкого перового рисунка, то отчетливые, цепко увиденные, набросанные чуть инфантильно, то смутные, как лихорадочные мысли Поприщина. Одной из лучших работ Кузьмина были также иллюстрации к «Левше» Н. С. Лескова (изд. 1955 г.). Здесь в сочных юмористических тонах изображен придворный мир, а небольшой портрет Левши — простой и ясный — возникает как контраст всей пестрой неурядице дворцовых сцен и эпизодов с Платовым. Кузьмину обычно принадлежит и оформление иллюстрированных им книг. Часто он уже на суперобложке представляет зрителю вереницу героев писателя, порой же стилизует облик книги в духе изданий той поры, что в ней описана. Вопросы оформления, забота о «книжности» иллюстраций играют в его творчестве заметную роль.

В. А. Фаворский. Иллюстрация к «Слову о полку Игореве». Гравюра на дереве. 1948 — 1950 гг

илл. 155

Эти проблемы всегда стоят в центре внимания и у мастеров книжной ксилографии. Содержательно решаются они в произведениях В. А. Фаворского. Период 50 — 60-х гг. — время полного расцвета и зрелости его таланта. Исполненные им в 1950 г. гравюры к «Слову о полку Игореве» отличают эпическая значительность, возвышенный строй. Как в «Слове» сквозь старинную русскую речь ощущается жар нетленных человеческих чувств,

так и в гравюрах Фаворского языком, навеянным искусством Древней Руси, рассказано о вечном — о любви к Родине, женской тоске, ярости битвы, горечи поражения. Никогда ранее в циклах Фаворского не было таких сложных многофигурных сцен. Его гравюры, располагающиеся на двух страницах, вбирают бескрайние дали русской земли, картины битвы, захватывающие яростным напряжением. Небольшие сюжетные и орнаментальные гравюры сопровождают эти композиции, ведут ту же тему, варьируя ее, как в музыке, иными акцентами. Этот принцип строения серии как бы двумя потоками, из которых оба очень важны, характерен для поздних работ Фаворского.

В. А. Фаворский. Иллюстрация к трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». Гравюра на дереве.

1954 — 1955 гг

илл. 156 а

За этим циклом последовали иллюстрации к «Борису Годунову» А. С. Пушкина (1954 — 1955). Здесь новой стала особая глубина трагедийной психологической характеристики.