4619_Сборник_Гендер2015_ЮФУ измененый

группы населения, народности, на миграционную картину и социальные процессы внутри общества.

Декабрь 1994 годаначало 1 чеченской войны.. Исход мирного населения в первые месяцы ведения боевых действий был достаточно большим, но всплеск количества беженцев пришелся на 1995 г.- люди покидали свои дома, едва успев захватить с собой самое необходимое. Куда же отправлялись они? Конечно большая часть в силу экономических и иных причин осталась в России, в основном во время боевых действий они перебрались в соседние регионы (Республика Ингушетия, Ставропольский край, Краснодарский край, Ростовская обл, Саратовская обл), многие уезжали в Москву и Санкт-Петербург. За первые несколько месяцев первой чеченской войны за пределы республики уехало более 350 тысяч человек1, пытаясь наладить свою жизнь и быт, получить статус беженца и восстановить утраченные документы. По ситуации на 2002 год в результате военных конфликтов и отсутствия безопасности на Северном Кавказе на территории Российской Федерации насчитывалось примерно 400.000 внутренне перемещенных лиц.2 Но была достаточно значительная часть людей, которая выехала за пределы России, пытаясь получить статус беженца в странах Европы. И с того момента начинается новая история, переломный момент в истории Вайнахов как народа -разрушаются традиции, связи.

Основным направлением миграции на 1994-2000 года была Норвегия. Миграционная волна в этом государстве объясняется ростом ее экономики в результате открытия крупных нефтяных и газовых месторождений в 60 годы 20 века. Закон гарантировал вынужденному переселенцу весь комплекс материальных и моральных благ: жильё, работу, медицинское обслуживание. Норвегия оказалась притягательной для чеченцев в связи с наличием социальных гарантий. На тот момент в Норвегии было самое лояльное и либеральное законодательство по помощи беженцам вооруженных конфликтов. Всего в Норвегии по данным информационно-аналитической службы «Русская народная линия» насчитывается от 6000 до 8000 беженцев.

Как сложилась жизнь у новых европейцев? Какие у них проблемы на данный момент!?

Итак, в Норвегии оказывается относительно небольшая группа людей, почти одной национальности, одной религии, возможно даже и родственники-совершенно в другой стране, с другим менталитетом и порядками.

Основной проблемой на первых порах, естественно являлось незнание языка, чисто бытовая неустроенность. После прохождения процедуры получения вида на жительство перед беженцами вставали насущные вопросы – место жительство, трудоустройство, образование детей.

С проживанием помогали местные власти – лагеря беженцев, временное жилье. С трудоустройством вопрос обстоял уже серьезнее – незнание языка и отсутствие гражданства – естественно были серьезным недостатком. Мужчины искали неквалифицированную работу - в основном строительная отрасль. Отчасти нефтяная: те, кто заканчивал Грозненский нефтяной техникум. С женщинами вопрос обстоял острее – им работу было найти труднее. Основные специальности: мед. Сестра, учитель и воспитатель детского сада – в силу отсутствия знания государственного языка не давали трудоустроиться. Но шло время – дети стали ходить в норвежские школы, стали учить норвежские и английский язык. Дети стали учить своих родителей и помогать им интегрироваться в новое для них общество. Вот именно на этом этапе и можно отметить начало разрыва вековых связей в большой семье Вайнахов – Тейповой организации традиционного общества. Малая семья выходит на первый план, личное берет верх над общим, личные интересы начинают превалировать.

111

Позднее возник вопрос о том, что в Норвегии не так много возможностей для трудоустройства в силу того, что государство довольно развитое и количество востребованной малоквалифицированной рабочей силы ограничено. Чеченцы, получив документы (вид на жительство, и даже уже и гражданство) стали уезжать в другие страны-члены ЕС в поисках лучших условий. По данным министерства внутренних дел Германии заявки на получение политического убежища подали 43 тысячи человек, при этом 9957 заявлений поступили из России, в основном их подавали выходцы из Чечни.

"Два года назад я выступала с докладом в Германии, и за 2010 год у них были 1000 человек, из которых 400 получили убежище. Это было в 10 раз меньше, чем сейчас. За первые четыре месяца 2013 года были пять тысяч, а сейчас уже 10. Это идет по некой экспоненте", - констатирует Светлана Ганнушкина - руководитель правозащитного комитета "Гражданское содействие

По данным Института по освещению войны и мира, всего в Европе проживают более 100 000 чеченцев.3

Вообще вопрос беженцев из Чечни на протяжении определенного промежутка времени – конец 90-х, начало и середина 2000-х в Европейском обществе довольно живо обсуждался. Нашел отражение этот вопрос и в европейской культуре - в 2010 был снят французский фильм «Руки в воздухе» про девочку-чеченку и ее семью во Франции.

Беженцы из Чечни разъехались почти по всем странам Евросоюза. Где-то организовались диаспоры, где-то это локальные явления. Процесс интеграции в новую среду происходил, конечно, не всегда гладко. Были те, кто по каким-либо причинам не смог приспособиться и трудоустроиться.

На этом этапе жизни беженцев появляется еще один любопытный социальный момент - это изменение ранее сложившихся в вайнахском народе статусов и ролей - муж и жена меняются местами. Доминирующей в семье зачастую становится жена. Обосновавшись на новом месте многие семьи пошли на определенный риск и открыли свое дело, создали свой бизнес. Конечно, в подавляющем большинстве это была мелкая розничная торговля. Оформлялись эти «магазинчики» , как правило на женщину, на жену (в этом много общего с ситуацией в России – открытие ЧП) – в чем причина – женщина, это мать – у нее есть дети – а это в свою очередь налоговый вычет на образование детей и прочие нужды. В результате таких изменений, а именно превращение женщины из хранительницы очага как принято на Кавказе в добытчицу – она становится не просто главной, но и кормилицей, потому что зарабатывает в разы больше, чем мужчина.

В итоге - перебравшись на Запад Чеченцы утратили связи, которые связывали священность понятий – Тейп, Тукхум. Появились другие заботы - повседневность, налоги, приобретение жилья, образование детей. Дети, родившиеся в Европе или прибывшие в малолетнем возрасте-это уже европейцы. Они ходили в европейскую школу, им необходимо было разговаривать на государственном языке. Они соприкасались с европейской культурой и со временем потеряли свою национальную идентичность. По словам С. Ганнушкиной, «у многих чеченских семей успели вырасти дети, пока они добивались статуса политических эмигрантов. Эти дети уже европейцы, с абсолютно другой внутренней свободой и психологией. Возвращение в патриархальную Чечню для них невозможно».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. http://polit.ru/article/2004/02/19/kniga_chisel/ 2.http://unhcr.ru/index.php?id=10&tx_ttnews%5Btt_news%5D=65&cHash=a6983eec8f1204f 5c11f67e15257f9f2

112

3.3 http://medialeaks.ru/features/evrointegraciya-chechni

4.Леча Ильясов. Культура чеченского народа. М., 2009. — 264 с. : ил.

5.Уралов Александр (А.Авторханов) Убийство чечено-ингушского народа: Народоубийство в СССР Москва: СП «Вся Москва» 1991 г.

УДК 316

АНАЛИЗ ТРАНСФОРМАЦИИ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО И СТАТУСНОРОЛЕВОГО ПОЛОЖЕНИЯ ОТЦА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

С. С. МУЗЫКА,Д.Н. БРАЙКО Южный федеральный университет

Всовременной России существует бесконечное множество исследований роли матери, и эти исследования обладают довольно-таки широким диапазоном направленности. Хотя отцовство, так же как и материнство являются составными частями такого феномена, как родительство, вопрос о роли отца в развитии и воспитании ребёнка, равно как и всевозможные аспекты отцовства до сих пор недостаточно исследованы.

Всвязи с процессом модернизации семьи происходит трансформация статусноролевого положения отца. Изменениям подвергается и сам институт отцовства. Под отцовством понимается культурное явление, исторически возникшее в моногамной семье, смысл которого заключается в готовности мужчины взять на себя ответственность за содержание и развитие собственных детей. В процессе влияния на человека социальных, политических и информационных воздействий происходит трансформация этого феномена, и как следствие изменению подвергаются семейные отношения в целом.

Интегрированность современной семьи в мировое сообщество накладывает определённый отпечаток на институт родительства. Традиционная семья постепенно остаётся в прошлом. Однако ранее, многие мыслители, так или иначе касавшиеся этой тематики, идеализировали традиционную патриархальную семью с её авторитетом, чётким разделением обязанностей и развитым чувством долга. Так, основатель позитивизма и позитивной социологии О. Конт писал, что основой семьи, являются патриархальные взаимоотношения в семье. Он резко выступал против женского равноправия и всячески подогревал необходимость закрепления авторитета и власти за мужчиной-отцом и мужем. Также актуально рассмотреть представления французского философа и социолога Э. Дюркгейма об отцовстве и патриархальной семье. Отцовский (патриархальный) тип семьи господствовал в античном обществе. В ней мужчине, как главе домохозяйства, принадлежала вся власть над жившими в его владении родственниками. Он распоряжался и собственностью домохозяйства, и судьбами живших в нем людей: например, мог лишить наследства детей, изгнать из дома кого-то из родственников. Дюркгейм считал, что разделение мужских и женских ролей является базисом гармоничной семейной жизни и супружеской солидарности, и поэтому писал в работе «О разделении общественного труда»: «Мужчина и женщина страстно ищут друг друга именно потому, что они различаются» [1].

По моему мнению, о феномене отцовства можно говорить только с возникновением моногамной семьи, пришедшей на смену полигамной. Как известно, в моногамной патриархальной семье всегда прослеживалось зависимое положение жены

идетей от мужа, обладавшего статусом главы семьи. В связи с этим мужчина возлагает на себя обязанности по материальному обеспечению семьи, а также по защите семьи от внешних неблагоприятных факторов. За женщиной же закреплено домашнее хозяйство,

113

она занимается воспитанием детей и работой по дому. Это говорит о том, что распределение ролевых обязанностей между членами семьи было жёстко нормировано. Считается, что мужчина более ориентирован на общественную жизнь, работу, а женщина - сильнее связана с домом, детьми и с семьёй.

Говоря о воспитании детей, следует обратить особое внимание на памятник русской литературы XVI века - «Домострой». В основном советы в воспитании детей даются именно отцу, как главе семейства. Для того чтобы отцу не было стыдно за своих детей, при их воспитании ему предлагается применять физическую силу. Он обязан «выбить» всю глупость из ребёнка в детстве. Можно сказать, что «Домострой» ориентирует мужчин на благородство по отношению к людям. Также уделяется огромное внимание этническому воспитанию мужчин, уважительному отношению как к взрослым, так и к равным себе, и к младшим. Отец имеет необыкновенно высокий социальный статус. Он является и хозяином, и главой семьи, а также ответственным за материальное обеспечение, и воспитание как детей, так и жены. Доходило до того, что и «поколотить» мог, чтобы уму разуму научить. Феномен отцовства прославляется именно в этот период, как никогда.

Что касается нашего времени, то сейчас, так же как и в средневековой Руси, отец принимает на себя функции, традиционно считавшиеся только материнскими. Он принимает непосредственное участие в повседневной жизни ребёнка, в его воспитании

иразвитии, а также в заботе о нём.

Вто время как современная семья адаптируется к социальным, политическим и экономическим переменам, происходит изменение моделей семьи. Существуют как позитивные, так и негативные аспекты разнообразия моделей семьи. К позитивным аспектам можно отнести улучшение социального развития личности, а также новое понимание феномена отцовства, которое несвойственно патриархальной семье. Негативными аспектами выступают: достаточно большое количество разводов, стремительный рост внебрачной рождаемости и насилия в семье, а также ослабление внутрисемейных связей.

Семейная политика современной России сама по себе патриархальна: проблемы матерей ставятся во главу угла, в то время, как отцовские проблемы практически не учитываются и не рассматриваются мерами и рекомендациями социальной политики. Причины такого явления очень разнообразны. Это и восприятие необыкновенной власти матери в воспитании ребёнка, и укоренившееся общественное мнение о несостоятельности мужчин как отцов. Также не стоит забывать и об исторически сложившихся культурных установках о статусе мужчины в семье.

К сожалению, мужчины и женщины поневоле стали заложниками закоренелых стереотипов о ролях родителей в семье. Но наш современный мир настолько многообразен, что рамки между статусами мужчины и женщины стираются в некоторых случаях. В настоящее время представления о настоящих мужчине и женщине размыты и часто бывают кардинально отличающимися друг от друга. Сейчас мужчина необязательно должен быть главным добытчиком в семье, а роль женщины не ограничивается только лишь рождением детей, заботой о них и ведением домашнего хозяйства. Бывают и противоположные ситуации в семье, но отклонения от традиционного уклада встречаются практически в каждой российской семье. Конечно, в этом контексте феномен отцовства трансформируется.

Однако на сегодняшний момент не существует единого мнения по поводу определения, даваемого феномену отцовства. Но если рассматривать отцовство как часть личностной сферы жизни мужчины, то стоит сказать о том, что благодаря общению с ребёнком в мужчине появляются, развиваются и укореняются, такие

114

качества, как ответственность, исполнительность, потребность и способность защищать, внутренняя сила и энергия. Отцовство идёт на пользу любому мужчине, так как повышает его самооценку, а также влияет на его самореализацию. По моему мнению, это связано с тем, что у мужчины, в отличие от женщины нет врождённого "отцовского инстинкта". Его забота о ребёнке растёт постепенно и со временем принимает форму продукта родительской любви.

В заключение хотелось бы сказать, что, так как феномен отцовства представляет собой образец поведения и навыков, а также является элементом культуры общества, он требует к себе пристального внимания со стороны государственной политики, СМИ и общественности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1)Дюркгейм Э. О разделении общественного труда [Электронный ресурс] // Социология по-новому: [сайт]. URL: http://socioline.ru/pages/e-dyurkgejm-o-razdelenii- obschestvennogo-truda.

2)Соловьева А.А. Роль образа родителя в социализации детей, воспитывающихся вне семьи // Материалы Второй Всероссийской научной конференции «Психологические проблемы современной российской семьи»: в 3 ч. Ч. 3/ Под общ. ред. д-ра психол. наук В.К. Шабельникова и канд. психол. наук А. Герса. М., 2005. С. 318–320.

3)Калина О.Г. Влияние образа отца на эмоциональное благополучие и полоролевую идентичность подростков: автореф. дис. канд. психол. наук. М., 2007.

УДК 316.4:17:614.253: 001.18

БИОЭТИЧЕСКИЙ И ГЕНДЕРНЫЙ ДИСКУРСЫ В ПРОСТРАНСТВЕ МОРАЛИ М. А. НИКУЛИНА

Южный федеральный университет

Современный стремительно развивающийся мир все настоятельнее требует обновления моральных оснований в сфере гендерных отношений, которое может дать биоэтика. Особую актуальность биоэтический дискурс приобретает на рубеже ХХ–ХХI веков в связи, по крайней мере, с тремя обстоятельствами. Во-первых, это обусловлено, прежде всего, демографической ситуацией, которая давно уже перестала быть проблемой отдельных стран и стала аспектом проблемы глобального выживания человечества. Во-вторых, качественный скачок в своем развитии сделали биомедицина и другие естественные и технические науки, которые направлены на исследование организма человека, его состояний, структуры и скрытых возможностей. И, в-третьих, в связи с обозначившимся информационным бумом, по поводу результатов применения биотехнологий, заявившим о себе агрессивно и неопровержимо. В контексте постмодернизма теперь само тело приобретает особого рода знаково-символическую текстуальность и уже не только воспринимается, но и прочитывается, подлежит истолкованию и интерпретации.

«Возможно, ХХI век будет веком практик и наук не только о социальности, но и о телесности», – пишет В. Розин, указывая на бурное развитие телесно ориентированных социальных практик, таких как бодибилдинг, смена пола, креоники и прочее [3, с. 33]. Новая онтология обращается к живому опыту, повседневным практикам и во всей полноте ставит вопросы еще неразрешимые, находящиеся в статусе постановки и обсуждения, к которым так или иначе относится гендерная тематика, ее биоэтическая направленность, анализ которой и составляет цель данной статьи.

Естественное человеческое тело, обладая особой организацией, конституирует себя в мужском и женском варианте как идеальной канонической форме. Однако

115

проблемы пола приобретают особую остроту в связи с широкой экспансией новейших биотехнологий, радикально меняющих канон пола, а вместе с тем и жизнедеятельность человека. Желая изменить свое естество, человек переходит в пространство эмпирических зависимостей, которые вынуждают тело «говорить» параллельно на языке природы и культуры. Таким образом, проблема пола приобретает естественнонаучную и социальную трактовку одновременно, становясь предметом современной биоэтики.

С позиции биоэтики можно выделить несколько аспектов гендерных взаимоотношений, требующих этико-аксиологического развития. Во-первых, в практической сфере – это, прежде всего этика уважения решения женщины и мужчины иметь или не иметь детей, а значит, биоэтическое понимание контрацепции. С одной стороны, это - предотвращение аборта, с другой - рождение только желанных детей. Смысл «такой биоэтики» в ответственном отношении к биологическому и психологическому здоровью женщины и следующего поколения. Американский эколог Гаррет Джеймс Хардин говорил: «Недопустимо подвергать женщину «обязательному материнству»… [6].

Во-вторых, настало время сказать «Нет» не только аборту, но и возразить инстинктивному желанию родителей получить «живую игрушку». Сама жизнь требует разделять это желание и осознанное стремление не только родить, но и воспитать нового человека. Бесспорно, прав В.Р. Поттер, говоря о свободе неограниченного воспроизводства без ответственности родителей, определив ее как рождение «потерянного поколения, испытывающего нужду в продуктах питания, плохо адаптированного и недостаточно образованного» [7, с. 359-373.].

Однако вопрос об этике гендерных отношений становится актуальным не только в связи с демографическими проблемами в мире. Его порождает еще и состояние отношений мужчины и женщины, которое можно обозначить как непрекращающуюся борьбу за власть. Болезненность окружающего нас мира во многом является следствием того, что этика власти в отношениях полов, давно уже задекларированная как гендерное равенство, доминирует над этикой любви и ответственности. Результатом становится внутреннее одиночество, которое разрушает личность, семью, государство, становясь поистине глобальной проблемой. Внутреннее одиночество, в свою очередь, порождает смысложизненной кризис. Находясь в состоянии такого кризиса, личность неспособна думать о будущем человечества, более того, у нее подавляется или извращается инстинкт самосохранения.[3] Биоэтика предлагает сменить акцент и перейти от провозглашенного гендерного равенства, которое на самом деле инициирует борьбу за власть, к гендерному партнерству. В биоэтическом понимании гендерное равенство, по сути, означает равенство одиноких, тогда как гендерное партнерство есть взаимодействие любящих.

В-третьих, проблемы освобождения от внутреннего одиночества и достижения гендерного партнерства, становясь актуальными, претендуют на аксиологическую составляющую в стратегиях взаимодействия мужского и женского в личности и отношениях личностей. Н. Хамитов выделяет 3 стратегии таких взаимодействий [3]. Первая стратегия - стратегия доминирующего пола. Ее сущность состоит в развитии мужественности или женственности в личности или паре за счет подавления своей противоположности. В результате происходит диспропорция личностного роста, которая приводит к росту внутреннего одиночества.

Вторая стратегия - это стратегия среднего пола. Развиваясь в русле такой стратегии, человек или семья приходят к выравниванию мужественности и женственности за счет торможения их возрастания. Такой человек жертвует личностной

116

динамикой ради завершенности и безопасности. Свобода и любовь как ценности в его жизни вытесняются ценностями власти и справедливости. В пределах патриархального общества эта модель дает человеку возможность достичь успеха за счет сублимации аффективных проявлений мужественности и женственности. Тем не менее, рано или поздно такой успех тормозится. Происходит деградация личности, духовность и душевность, свертываясь, теряют свой потенциал и человека поглощает одиночество, которое в случае пограничной ситуации может привести к психотическим трансформациям личности.

Третья стратегия взаимодействия мужского и женского - это стратегия актуализированного пола. Здесь и просматривается конструктивное решение противоречия экзистенциальной мужественности и женственности в личности и семье. Происходит глубинная актуализация человеческой личности и отношений между личностями потому, что означает гармоническое возрастание как духовно-мужского, так и душевно-женского начал человеческого бытия. Это - гармония, которая является проявлением внутренней свободы и ведет человека к объединению социальной реализации и любви. Именно эта стратегия приводит к гендерному партнерству, способна стать плодотворным основанием построения биоэтических гендерных отношений.

В-четвертых, гендерное партнерство - важнейшее условие реализации самой биоэтики, точнее ее принципов. Это очень важно для прояснения этического и экзистенциального смысла ключевых для биоэтики понятий «выживание» и «жизнь». Через этическую составляющую взаимоотношений полов в биоэтику может войти концепт красоты, которая понимается не только в эстетическом, но и в этическом измерении – как красота личности и красота отношений [4].

Кардинально изменяют стереотипы веками сложившихся представлений о супружестве, материнстве и отцовстве, родстве в целом бурно развивающиеся биотехнологии. Генетические манипуляции, эксперименты с эмбрионом и плодом, клонирование, смена пола, нетрадиционные сексуальные ориентации, эстетические изменения пластической хирургии – вот далеко не полный перечень возможностей современной биомедицины.

В настоящее время тело человека в большей степени, чем в другие времена, подвержено раскрепощению и маркировке, что вызывает стремление людей соответствовать манифестируемому образцу, идеалу. Создается мнение, согласно которому манипулирование телом помогает человеку решать проблемы социального успеха, карьеры, авторитета и даже дружбы и взаимности в любви. В таких условиях, как у женщин, так и у мужчин появляется глубокая неудовлетворенность своим телом, т.к. оно не соответствует принятому в обществе эталону, и непреодолимое желание провести коррекцию лица, внести изменения в конфигурации тела, остановить геронтологические изменения. Все это привело к развитию эстетической хирургии и косметологии, которые все-таки до сих пор остаются достаточно рискованными медицинскими вмешательствами, потому что не всегда результат соответствует ожиданиям, не редки случаи и прямого вреда здоровью и даже смерти человека. Ситуация осложняется еще и тем, что мотивация пациента, стремящегося к эстетизации своей телесности, определяется степенью вменяемости личности, связанной с безоговорочным стремлением во что бы то ни стало обрести комфортное пребывание в социуме благодаря идеальному «оформлению» тела. При этом следует помнить и то, что такие услуги имеют коммерческий характер и относятся к высокооплачиваемым видам врачебной практики. Моральный статус хирургов и врачей-косметологов состоит в том, чтобы не пойти на поводу иллюзорных представлений пациента в неоправданных

117

вмешательствах в морфологию и эстетику его тела как во имя служения научному эксперименту, так и собственным интересам.

Применительно к конкретной деятельности ученого, врача, медицинского персонала в целом мораль носит ситуационный характер, когда позитивной оценки заслуживает конкретная система действий, обусловленная экспериментом. Вызывающий одобрение поступок в одних условиях, воспроизводясь в других в том же самом варианте, может попасть под противоположную систему ценностно-оценочных координат. Биоэтика не исследует мораль как самостоятельное явление, но анализирует меру ее присутствия в контексте врачебной деятельности и то, как она претворяется в обязательную и неукоснительную константу отношений, транслируясь в вежливость, такт, предупредительность. Таким образом, биоэтическая компетенция формируется благодаря отношению к моральной необходимости как особой системе обязательств. Она способствует в условиях неопределенности и риска, в которых находится врач и пациент, обращаясь к новым и еще не апробированным с точки зрения положительной динамики технологиям, принятию решения на благо и предпочтению меньшего зла большему, если его не избежать вовсе.

Что касается непосредственно гендерных трансформаций, связных с новыми технологиями в области медицины, то биоэтический дискурс направлен на формирование моральной рефлексии пациента, способствующей его самоидентификации в создании нормативного образца в статусно-ролевых отношениях, что помогает ему адаптироваться в социальном пространстве. Ключевые принципы биоэтики должны стать ценностными ориентирами при этом.

Процессы, связанные с различными преобразованиями естественного тела, вплоть до смены пола, остро ставят проблему, связанную с моральным правом пациента на автономию, которая требует соблюдения принципа конфиденциальности, согласно которому информация о телесном состоянии не должна передаваться третьим лицам. Нарушение морфологического единства тела, отсутствие или дисфункция его органов составляют тайну личности, раскрытие которой способно негативно влиять на отношение к ней окружающих. Соблюдение принципа конфиденциальности создает атмосферу доверительности и искренности в отношении врача и пациента. При этом сам человек может находиться в процессе не только телесных, но и духовных деформаций.

Кморально-психологическим трансформациям, которые могут сопровождать телесные изменения вынужденного или добровольного характера, можно отнести и зависть, и обиду, и различного рода комплексы неполноценности или, напротив, уверенность в своей правоте, исключительности, выражающиеся в пропаганде и даже призыве к подражанию. В отдельных случаях понятие свободы и право личности на автономию и самоопределение подменяется агрессивной вседозволенностью. В таком случае социуму необходим резерв морально-этических регуляторов, отстаивающих социокультурные традиции, гуманистические принципы, способствующие не только существованию, но в первую очередь выживанию человеческого рода.

Кмеханизмам, защищающим личностное пространство человека, с точки зрения биоэтики в полной мере относятся и требования хорошего тона, и веками сложившиеся правила речевого этикета. «Закрытые» темы, умолчание помогают избежать некорректного вопроса или замечания, неуместного свидетельства. Нарушение этикетных правил, как правило, связано с вполне определенным моральнопсихологическим вредом. Есть объективные обстоятельства, в существовании которых нельзя усомниться, но для них не предусмотрена публичность, акцент или даже упоминание. Конфиденциальность является принципом биоэтики, даже если эта тайна,

118

как пишет Ж. Деррида, сводится к отсутствию тайны – «секрету Полишинеля» – то есть секрету, который ни для кого секретом-то и не является [1, с. 20].

Подводя итог, следует отметить, что биоэтическая направленность научных исследований, экспериментов и практик, связанных с гендерными инновациями, должна способствовать созданию такой системы ценностей, которая будет направлена на повышение уровня адаптации человека в условиях глобализации, сохранение человеческого рода, формирование культуры здоровья, понимание человеком половых и индивидуальных различий. В контексте биоэтики гендерные отношения получают новое социокультурное измерение.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Деррида Ж. Страсти / Ж. Деррида // Эссе об имени. - СПб.: Алетейя, 1998. - 190 с.

2.Никулина М.А. Методологические проблемы биоэтики: социологический анализ //

European Social Science Journal. - 2013. - № 7 (35). - С. 52-58. [Электронный ресурс] URL: http://mii-info.ru/data/documents/=D0=95=D0=96=D0=A1=D0=9D=202013-7.pdf

(дата обращения 29.10.2013)

3.Розин В. М. Как можно помыслить тело человека, или На пороге антропологической революции / В. М. Розин // Философские науки. - 2006. - № 5. - С. 33-53.

4.Хамитов Н.В. Философия человека: От метафизики к метаантропологии. - М.: ИОИ,

2002. - 334 с.

5.Царенкова Е.А., Пономарев В.П. Свобода совести и государственноконституционные отношения как координация смыслов в межличностном общении // В сборнике: Категория смысла в философии, психологии, психотерапии и в общественной жизни. Материалы Всероссийской психологической конференции c международным участием. Российское психологическое общество; Факультет психологии Южного федерального университета совместно с Восточно-Европейским институтом психоанализа (ВЕИП); Европейской конфедерацией психоаналитической психотерапии (ЕКПП) и Европейской Ассоциацией психологического Консультирования (ЕАК). Ростов-на-Дону. - 2014. - С. 272-275.

6.Hardin, G. Commentary: Living on a Lifeboat // BioScience. - 1974. - №24 (10). - P. 561–

7.Potter V.R. Global bioethics: origin and development // Handbook of environmental risk decision making: values, perceptions and ethics / Ed. By Cothern R. – Boca Ration.: Lewis Publishers, 1995. – P. 359-373.

УДК 316

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ЗАЩИТЫ ЖЕНЩИН В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ

Г.К. ОВРУЦКАЯ, С.А. МАРТИРОСЯН Южный федеральный университет

Вооруженные конфликты представляют собой большую проблему для современного общества. Помимо своих ужасающих последствий, вооруженные конфликты усугубляют и другие глобальные проблемы, в том числе и гендерные. В качестве одной из особенностей современного характера протекания конфликтов эксперты отмечают игнорирование такого правила военного времени, как защита женщин и детей. По данным ООН, в современном мире почти 90% пострадавших в вооруженных конфликтах – это мирное население, большинство которого составляют женщины и дети [9].

119

Впервые гендерная тематика в контексте вооруженных конфлктов была затронута в Резолюции Совета Безопасности ООН №1325 (от 2000 г.), где женщины упоминались как активные участники на каждом этапе военного конфликта [1]. Резолюция преследовала несколько целей: повысить роль женщин при принятии решений, включить гендерные аспекты во все проекты миротворчества и постконфликтного восстановления, а также защитить женщин и девочек от насилия по половому признаку.

В2008 и 2009 гг. Советом Безопасности ООН были приняты Резолюции №1820 и 1888 соответственно, в которых особое внимание было уделено борьбе против сексуального насилия во время конфликтов, а также уголовного преследования лиц, совершающих сексуальное насилие во время вооруженных конфликтов [3; 4].

Врезолюциях №1889 (от 2009 г.) и № 1960 (от 2010 г.) подчеркивается, что женщины должны быть задействованы во всех мероприятиях, направленных на постконфликтное восстановление и миротворчество [5; 6].

Впринятых в 2013 г. Резолюциях №№ 2106 и 2122 признается необходимость аккумуляции усилий мирового сообщества в деле помощи жертвам гендерного насилия, расширения вовлечения женщин в предотвращение и урегулирование конфликтов и миростроительство, а также необходимость сбора и анализа соответствующей информации [7; 8].

Гендерные аспекты социальных, экономических, политических, экологических и, самое главное, гуманитарных последствий вооруженных конфликтов тесно взаимосвязаны. Мобилизация, гибель и травмы, полученные на ходе вооруженных действий, прямо влияют на положение домохозяйств. Разрушение социальной инфраструктуры, сокращение государственных расходов возлагают дополнительную нагрузку на женщин и усугубляют проблему бедности. С другой стороны, в некоторых регионах в результате вооруженных конфликтов меняется гендерная социально – экономическая структура населения, когда происходит замещение женщинами традиционно мужских ролей, причем, как в экономике, так и в социально-политической сферах. Так, в Руанде представленность женщин в парламенте более 55%, что обусловлено, в том числе, этническими чистками мужского населения представителей этноса тутси в 1994 г., в ходе которых погибло по разным оценкам до 800 тысяч человек

[10].

Гендерная составляющая прослеживается и в таком последствии вооруженных конфликтов, как массовое вынужденное переселение. По оценкам Многостранового отделения ООН «Женщины в Центральной Азии», более 80% всех беженцев и внутренне перемещенных лиц в странах ВЕЦА - женщины и дети, что объясняет важность применения гендерных подходов при решении их проблем [9].

Некоторые исследователи отмечают, что в постконфликтный период на пострадавших территориях происходит демографический рост, неизбежно приводящий

кувеличению нагрузок на женщин, которые вынуждены брать на себя больше ответственности за свои семьи, обеспечивая их элементарное выживание. Такой, казалось бы, парадоксальный рост рождаемости частично объясняется большой младенческой и детской смертностью - шансов на выживание у новорожденных становится меньше, а потому семьи решаются на рождение большего числа детей. Кроме того, возникают новые социально незащищенные группы населения, например, в Афганистане, по оценкам, из-за войны овдовело 1,5 миллиона женщин [10, с.8]

Однако, наиболее острой гендерной проблемой в ходе вооруженных конфликтов является проблема сексуального насилия. В прошлом международное право практически не признавало влияния вооруженных конфликтов на жизнь женщин. В результате этот опыт чаще всего замалчивался и не находил отражения в юридической

120