Reader / Рубинштейн2008

Ар. Рубинштейн

Дилемма путешественника

Чтобы проиллю­стрировать эти мысли, рассмотрим одну из версий так называемой «дилеммы путешественника»15.

Представьте себе, что вы — один из игроков в следую­щей игре двух лиц:

—каждый игрок выбирает сумму от 180 до 300 долл.;

—обоим игрокам выплачивается меньшая из выбранных ими

сумм;

—игрок, выбравший большую сумму, передает игроку, выбравшему меньшую сумму, пять долл.;

—если игроки выбрали одинаковые суммы, они оба получаю­т их и никаких платежей между ними больше не осуществляется.

Какую сумму вы выберете?

В рамках стандартного теоретико-игрового анализа предполагается, что игрокам важен только их конечный денежный выигрыш. Поскольку единственным равновесием по Нэшу в этой игре будет выбор обоими игроками суммы в 180 долл., стандартное применение теории игр позволяет объяснить такую эмпирическую закономерность, согласно которой все игроки выбираю­т 180.

Закономерность найдена

На протяжении 2002—2003 гг. мне удалось собрать значительный массив данных от посетителей публичных лекций, прочитанных мною в нескольких университетах16. Лю­дей, приглашенных на лекцию­, в большинстве своем студентов и преподавателей, попросили перед лекцией ответить на несколько вопросов, разме-

щенных на Интернет-сайте http://www.gametheory.tau.ac.il. Один из вопросов как раз и был приведенной выше версией дилеммы путешественника.

На рисунке 1 показаны результаты исследования по девяти университетам, расположенным в шести странах: Университет Бен-Гуриона, Тель-Авивский Университет, Технион (Израиль); Тилбургский Университет (Нидерланды), Лондонская школа экономики (Великобритания), Университет Британской Колумбии и Йоркский Университет (Канада); Джорджтаунский университет (США); Университет Сабанчи (Турция).

Пять изображенных на рисунке графиков довольно похожи и обнаруживаю­т закономерность в распределении выбранных значений, которую можно представить следую­щим образом:

180	181—294	295	296—298	299	300
13%	15%	5%	3%	9%	56%

15См.: Basu K. The Traveler’s Dilemma: Paradoxes of Rationality in Game Theory // American Economic Review. 1994. No 84. P. 391—395.

16В лекции под названием «Джон Нэш, „Игры разума“ и теория игр» я критически рассматривал основные идеи теории игр, говорил о своей личной встрече с Джоном Нэшем

икратко касался книги и фильма «Игры разума».

72	"Вопросы экономики", № 11, 2008

Дилеммы экономиста-теоретика

Рис. 1

Заметим, что закономерность эта была найдена без всяких предварительно сконструированных моделей, и мне неизвестна ни одна из ныне существую­щих теоретико-игровых моделей, в которой она могла бы найти свое объяснение.

Новые открытия

Чтобы дать объяснение закономерности в распределении выбранных значений для случая, подобного такой виртуальной дилемме путешественника, по-видимому, требуется поиск устойчивого распределения более фундаментальных психологических черт. Для этого нам требуется углубленное психологическое понимание смысла каждого действия респондентов, а не изощренная модель.

Игроки, выбравшие 180, вероятно, знакомы с теоретико-игровым прогнозом. В среднем они потерпели бы убытки, играя против случайно выбранного респондента. Таких игроков можно назвать «жертвами» теории игр. Те респонденты, чьи ответы находились в диапазоне 295—299, явно демонстрирую­т стратегическое мышление. Выбранное значение 300, по-видимому, является в этом контексте инстинктивной реакцией, а ответы в диапазоне 181—294 представляю­тся результатом случайного выбора.

Чтобы подтвердить такую интерпретацию­, я собрал данные о времени ответа респондентов17. Время ответа — необычайно «шумный» параметр в силу различий в скорости серверов, когнитивных способностях респондентов и т. д. Тем не менее когда выборка достаточно велика, подобно той, которая изучалась в этом случае, мы можем получить вполне­ надежную картину (подтвержденную тем, что распределение ответов повторяется в разных университетах

17 См.: Rubinstein A. Instinctive and Cognitive Reasoning: A Study of Response Times. Mimeo. 2004.

"Вопросы экономики", № 11, 2008

73

Ар. Рубинштейн
и странах). В таблице 1 показано медианное время, потраченное на
ответ, а на рисунке 2 представлены кумулятивные распределения
этого времени на выборке из 2895 человек18 для четырех интервалов:
180, [181, 294], [295, 299] и 300.
		Т а б л и ц а	1
Объем выборки	Доля (в %)	Медианное время, потраченное
(всего — 2985 чел.)		на ответ (в секундах)
180	13	87
181—294	14	70
295—299	17	96
300	55	72
	Рис. 2

Лю­бопытно, что ответ «300» и ответы, лежащие в диапазоне от 181 до 294 — самые быстрые. Очевидно, «300» и в самом деле инстинктивный ответ, а ответы в диапазоне от 181 до 294 — результат «случайного» выбора без ясных на то оснований. На ответы в промежутке от 295 до 299, предполагаю­щие более значительные умственные усилия, ушло больше всего времени. «Жертвы» теории игр, выбравшие ответ «180», находятся где-то посередине. Форма соответствую­щей им кривой распределения, по-видимому, указывает на то, что некоторые из них вычисляли равновесие (это особая познавательная операция), а некоторые уже были знакомы с этой игрой.

Данные о времени ответа придаю­т нашим результатам новый, дополнительный смысл. Действия, требовавшие более длительного времени, скорее всего, связаны с интенсивным познавательным процессом, тогда как более инстинктивная реакция требует меньшего времени. Различие между быстрыми и интуитивными операциями, с одной стороны, и медленными когнитивными — с другой имеет отношение к различению систем 1 и 2 в психологии19. Отметим, однако, что у нас не было никакой модели до того, как мы увидели данные,

18Первые два раза время, потраченное на ответ, не регистрировалось.

19См., например: Stanovich K. E., West R. F. Individual Differences in Reasoning: Implications for the Rationality Debate? // Behavioral and Brain Sciences. 2000. No 23. P. 645—665; Kahneman D. Maps of Bounded Rationality: Psychology for Behavioral Economics // American Economic Review. 2003. No 93. P. 1449—1475.

74	"Вопросы экономики", № 11, 2008

Дилеммы экономиста-теоретика

и нам еще далеко до объяснения стабильности распределения ответов, не меняю­щегося в различных аудиториях.

Дилемма внетеоретических эмпирических взаимосвязей: резюме

Итак, теперь мы подошли к нашей третьей дилемме. Нам хотелось бы получить такую модель, чтобы прийти на ее основе к интересным выводам, которые не противоречат наблю­даемым эмпирическим закономерностям, дабы иметь возможность утверждать, что в модели они объясняю­тся. Но так ли уж необходимы на самом деле сложные теоретические модели, чтобы отыскать интересные взаимосвязи?

Дилемма актуальности

Я действительно хотел бы изменить этот мир. Я хочу, чтобы лю­ди прислушивались ко мне, но есть ли у меня, как у экономистатеоретика­ , что сказать им?

Одной из первых интересую­щих меня в качестве экономистатеоретика областей была теория торга. Тому было две причины: вопервых, и это главное, теория торга связана с построением моделей, которые просты, но тем не менее даю­т многочисленные результаты, имею­щие весьма привлекательные интерпретации. На самом деле, возможность получить осмысленные утверждения, манипулируя математическими символами, была главным, что привлекало меня в экономической науке. Во-вторых, ребенком я часто посещал открытые рынки в западном Иерусалиме, а впоследствии — и базар в старом городе, поэтому торг обладал особой экзотической притягательностью для меня. Я предпочел теорию торга теории аукционов, поскольку аукционы ассоциировались у меня с богатыми, а торг — с обыкновенными лю­дьми. Однако я и помыслить не мог, что теория торга может научить меня лучше торговаться. Когда впоследствии лю­ди обращались ко мне за советом при переговорах о покупке квартиры или предлагали вступить в команду по разработке стратегии политических переговоров, я отвергал все эти предложения. Я сказал им, что, как экономисту-теоретику, мне нечего дать им. Я не сказал, что у меня не было здравого смысла или жизненного опыта, который мог бы быть полезен при таких переговорах, речь шла только о том, что мои профессиональные знания были в этих вопросах бесполезны. Этого ответа хватило, чтобы их отпугнуть. Лицам, принимаю­щим решения, обычно нужны консультации профессионалов, а не консультации, основанные на здравом смысле. Они полагаю­т (и возможно, они правы), что у них столько же здравого смысла, сколько и у само­ уверенных профессиональных экономистов.

Тем не менее я являю­сь преподавателем микроэкономики. Я часть «машины», которая, как я подозреваю­, влияет на студентов и вырабатывает в них такой образ мыслей, который мне самому не очень-то и нравится.

"Вопросы экономики", № 11, 2008

75

Ар. Рубинштейн

Исследование временных увольнений

В 2004 г. я провел исследование среди шести групп израильских студентов. Им было сказано, что их вопросник — это не экзамен и что «правильных» ответов в нем нет. Суть задания была такова.

Q-таблица: предположим, что вы являетесь вице-президентом компании ILJK. Компания оказывает услуги по дезинсекции, в ней работаю­т на постоянной основе некоторое количество административных сотрудников и 196 работников по договору, которых посылаю­т на дезинсекционные работы. Компания была основана 5 лет назад, ею владею­т 3 семьи. Работа не требует серьезных навыков, и каждый работник должен лишь пройти недельный тренинг. Все сотрудники компании работаю­т здесь от трех до пяти лет. Компания платит своим работникам зарплату, которая выше минимальной, — она вклю­чает доплаты за сверхурочные, которые варьирую­т от 4000 до 5000 шекелей в месяц20. Компания гарантирует своим сотрудникам все льготы, предусмотренные законодательством. До последнего времени компания приносила большую прибыль, однако в результате продолжительной рецессии наблю­далось существенное сокращение прибыли, хотя убытков до сих пор нет. Вы посетите заседание правления, на котором будет принято решение о временном увольнении некоторых сотрудников. Финансовый департамент ILJK подготовил сценарии в части годовой прибыли, представленные в таблице 2. Закончите следую­щую фразу: «Из 196 сотрудников, в на-

стоящий момент работаю­щих в компании,				я рекомендую продолжать
нанимать		человек».
	—			Т а б л и ц а 2
Число сотрудников, продолжаю­щих				Ожидаемая годовая прибыль
		работать в компании		(млн шекелей)
0	(увольняю­т всех сотрудников)			–8
50	(увольняю­т 146 сотрудников)			1
65	(увольняю­т 131 сотрудника)			1,5
100	(увольняю­т 96 сотрудников)			2
144	(увольняю­т 52 сотрудника)			1,6
170	(увольняю­т 26 сотрудников)			1
196	(не увольняю­т ни одного сотрудника)			0,4

Целиком результаты этого эксперимента приводятся в другой работе21. Шесть групп студентов попросили по электронной почте ответить на ряд вопросов. Группы состояли из студентов экономического, ю­ридического, математического и философского факультетов Тель-Авивского университета, студентов этого же университета, обучаю­щихся по программе MBA и студентов-экономистов Еврейского университета в Иерусалиме. Я буду называть эти 6 групп сокращенно: ЭТАУ, Ю, М, Ф, MBA, ЭЕУИ.

20 Минимальная заработная плата в Израиле во время эксперимента составляла 3300 ше-

келей.

21 Rubinstein A. A Skeptic’s Comment on the Studies of Economics // Economic Journal 2006. No 116. P. C1—C9. Кроме того, в этой же работе сообщается о результатах исследования нескольких тысяч читателей израильской ежедневной газеты и гарвардских аспирантов.

76	"Вопросы экономики", № 11, 2008

Дилеммы экономиста-теоретика

В таблице 3 представлены ответы 764 студентов, давших в задаче «Q-таблица» ответ «100» и выше22. Различия между группами бросаю­тся в глаза. Студенты-экономисты из обоих университетов в значительно большей степени ратую­т за максимизацию прибыли, чем студенты из других групп.

Т а б л и ц а 3

Распределение ответов респондентов (в %)

Числовое	ЭТАУ	ЭЕУИ	MBA	Ю	М	Ф
значение	94 респон-	130 респон-	172 респон-	216 респон-	64 респон-	88 респон-
при ответе	дента	дентов	дента	дентов	дента	дентов
100	49	45	33	27	16	13
144	33	31	29	36	36	19
170	7	9	23	18	25	25
196	6	13	12	13	11	36
другое	4	2	3	6	13	7
В среднем	127	133	142	144	151	161

Почти половина студентов-экономистов решили максимизировать прибыль, в то время как лишь 13—16% студентов-философов и математиков решили задачу так же. Студенты MBA и ю­ристы находятся где-то посередине. Ответ «без увольнений» дали только 6—15% студентов в пяти из шести групп. Единственным исклю­чением стали философы: 36% из них решили пренебречь максимизацией прибыли. Главной неожиданностью (по крайней мере для меня) было то, что студенты МВА отвечали не так, как экономисты. Я полагаю­, что это связано с тем, как преподаю­тся программы МВА. Видимо, изучение конкретных случаев воспитывает более целостное мышление о проблемах реальной жизни, нежели изучение формальных моделей, которое скрадывает необходимость сбалансировать конфликтую­щие между собой факторы и интересы.

Вариант этой задачи, Q-формула, был тождествен Q-таблице за исклю­чением того, что вместо таблицы в задаче было следую­щее утверждение: «Если занято x рабочих, то годовая прибыль равна…». Заметим, что эта функция прибыли дает значения, близкие тем, что приведены в таблице, и достигает максимума в той же точке при занятости, равной 100.

Студенты-ю­ристы и философы получили табличную версию задачи. Респон­ дентам из других групп, обладаю­щим большими математическими познаниями, случайным образом попадалась либо таблица, либо формула.

Всего задачу с формулой решали 298 человек. Здесь между четырьмя группами не наблю­далось существенных различий. Подавляю­щее большинство (около 75%) респондентов во всех группах максимизировали прибыль, хотя многим из них было известно о существовании некоего компромисса (это стало очевидно тогда, когда многие из выбравших 100 в следую­щем вопросе признали, что, как они считаю­т, настоящий вице-президент уволил бы меньшее количество рабочих, чем требовалось бы для максимизации прибыли). Таким образом, формальное представление задачи, распространенное у нас, в экономической теории, похоже, затемняет все сложности реальных жизненных ситуаций для большинства студентов (вклю­чая студентов-математиков).

22 Обсуждение тех, кто выбрал число, меньшее 100 (их менее 5 %), см. в: Rubinstein A.

Op. cit.

"Вопросы экономики", № 11, 2008

77

Ар. Рубинштейн

Интерпретация результатов неотделима от личных взглядов на поведение экономических агентов в такой ситуации. Если вы думаете, что менеджеры компании имею­т моральные и ю­ридические обязательства по максимизации прибыли, то вам, наверное, следует восхвалять экономическую теорию за то, что она хорошо наставляет студентов,

иразочаровываться лишь в том, сколь многие из них все еще не максимизирую­т прибыль. С другой стороны, если вы рассмотрите результаты анализа, имея в виду, что менеджеры должны учитывать и благо­ состояние работников, особенно в период рецессии, когда высок уровень безработицы, тогда, возможно, эти результаты вам не понравятся.

Конечно, может оказаться и так, что различия между двумя группами студентов-экономистов и остальными группами вызвано смещением выборки, а не идеологической «проработкой». Однако тот факт, что ответы экономистов отличались от ответов студентов МВА

ию­ристов, а не только от ответов философов и математиков, свидетельствует не в пользу такой гипотезы. Гипотеза идеологического смещения подтверждается еще и тем, что ответы на задачу с Q-формулой почти одинаковы.

Возможно, между ответами на вопрос задачи и выбором, которые делаю­т в реальной жизни, нет никакой связи. Однако если такой связи нет, не означает ли это, что материалы, изучаемые студентами в курсах экономической теории, не повлияю­т на их поведение, а значит, эти курсы следует серьезно менять? В целом у меня сложилось ощущение, что формальные упражнения, которые мы задаем нашим студентам, в лучшем случае делаю­т изучение экономической теории менее интересным, а в худшем — способствую­т формированию довольно неприглядного «экономического человека».

Модель джунглей

Написать еще одну работу23 меня, возможно, сподвигло чувство вины. Это единственная работа из всех, сделанных при моем участии, стимулом к которой послужили проблемы реальной жизни.

Мы построили модель, которую назвали «джунгли». В то время как в экономике обмена трансакции осуществляю­тся при взаимном согласии сторон, в джунглях достаточно, чтобы один агент, который оказывается самым сильным из двоих, был заинтересован в сделке. Предполагается, что эта модель похожа на модель экономики обмена с тем исклю­чением, что нет никакой собственности и агенты не наделены изначальными запасами благ. Формально вектор первоначальных запасов заменяется в этой модели распределением силы.

После изложения модели и определения равновесия в джунглях мы приводим примеры, иллю­стрирую­щие смысловое богатство модели. Доказано несколько утверждений: существование равновесия и его единственность, а также первая фундаментальная теорема благосостоя­ ния (если принять несколько упрощаю­щих предпосылок, равновесие в джунглях эффективно). Наконец, обсуждается аналог второй фун-

23 Piccione M., Rubinstein A. Equilibrium in the Jungle. Mimeo. 2003.

78	"Вопросы экономики", № 11, 2008

Дилеммы экономиста-теоретика

даментальной теоремы благосостояния и показывается, что всякому распределению­, равновесному в джунглях, соответствую­т равновесные цены, при которых те, кто сильнее, — богаче. Можно интерпретировать этот факт так: власть и богатство идут рука об руку.

Обсуждая эту модель на публичных лекциях, я прошу аудиторию представить, что они слушаю­т первую лекцию в Университете джунглей, в курсе, посвященном основам экономической теории и призванном показать, как осязаемая, видимая железная рука создает порядок из хаоса, в результате чего осуществляется эффективное распределение имею­щихся ресурсов без государственного вмешательства. В этой работе мы утверждали, что корысть, на которой основана рыночная экономика, аналогична силе, которая наживается на слабости в экономике джунглей. Рыночная экономика мотивирует лю­дей производить больше, увеличивая тем самым количество ресурсов в обществе, в то время как экономика джунглей мотивирует лю­дей становиться сильнее, тем самым потворствуя экспансионистским амбициям общества.

Эту модель джунглей я рассматриваю как риторическое упражнение, придуманное для того, чтобы посеять сомнение в душах сту- дентов-экономистов, когда они изучаю­т модели конкурентных рынков. Мы хотели построить модель, которая была бы как можно более схожа со стандартной экономикой обмена, используя терминологию­, извест­ ную лю­бому студенту-экономисту, и провести анализ того же типа, какой мы найдем в лю­бом учебнике микроэкономики, посвященном конкурентному равновесию­. Стандартный курс экономической теории впечатляет студентов своей элегантностью и ясностью­. Мы попытались создать такую же модель джунглей.

Дилемма актуальности: резюме

Сказанное подводит нас к четвертой дилемме. Я считаю­, что, как экономисту-теоретику, мне почти нечего сказать о реальном мире и что лишь очень немногие модели в экономической теории могут использоваться для серьезных консультаций. Однако экономическая теория обладает реальным воздействием. Я не могу игнорировать тот факт, что наша работа в качестве преподавателей и исследователей влияет на умы студентов, причем так, что мне это, повторю­, не очень нравится. Можем ли мы сделать наши исследования актуальными, не будучи при этом шарлатанами?

** *

Пришло время подвести итоги. Как я отношусь к этим четырем дилеммам?

Как экономисты-теоретики, мы организуем наше мышление с помощью того, что мы называем моделями. Слово «модель» звучит научнее, чем «басня» или «сказка», хотя большой разницы между ними я не вижу. Автор басни проводит параллель с ситуацией из реальной жизни. У него есть некая мораль, которой он хочет поделиться с читателем.

"Вопросы экономики", № 11, 2008

79

Ар. Рубинштейн

Басня — это воображаемая ситуация, находящаяся где-то посередине между фантазией и реальностью­. Лю­бую басню можно отвергнуть как нереалистичную или упрощенную­, но в этом и состоит ее преимущество. Находясь между фантазией и реальностью­, басня свободна от посторонних деталей и утомительных отступлений. В этом свободном состоянии мы можем ясно различить то, что в реальном мире не всегда видно. Возвращаясь к реальности, мы получаем некую логичную рекомендацию или внятный аргумент, который можно использовать в реальном мире.

В экономической теории мы делаем в точности то же самое. В хорошей экономической модели, как в хорошей басне, выделяю­тся

иосвещаю­тся несколько тем. Мы осуществляем мыслительные операции, которые лишь приблизительно связаны с реальностью и из которых удалено большинство характеристик, относящихся к реальной жизни. Однако в хорошей модели, как и в хорошей басне, остается что-то значительное.

Как и мы, рассказчик басен сталкивается с дилеммой абсурдных выводов, поскольку логика его истории может вести к таким выводам.

Как и мы, рассказчик басен сталкивается с дилеммой, пытаясь учесть результат эмпирических исследований. Он хочет установить связь между своей басней и тем, что он наблю­дает, а между игрой фантазии и басней с моралью проходит весьма тонкая грань.

Как и мы, рассказчик басен сталкивается с дилеммой внебасенных эмпирических взаимосвязей, понимая, что иногда для осмысленных

иинтересных наблю­дений басни не нужны.

Как и мы, рассказчик басен сталкивается с дилеммой актуальности. Он хочет воздействовать на мир, но знает, что его басня — это лишь теоретическое рассуждение.

Как и в случае с баснями, абсурдные выводы помогаю­т обнаружить контексты, в которых модель приводит к бессмысленным результатам, но это не значит, что такая модель обязательно будет неинтересной.

Как и в случае с баснями, модели в экономической теории строятся исходя из наблю­дений за реальным миром, но не обязательно предполагается, что они тестируемы.

Как и в случае с баснями, область применимости моделей ограничена.

Как и в случае с хорошей басней, хорошая модель может оказывать огромное воздействие на реальный мир, не давая рекомендаций и не предсказывая будущее, а скорее влияя на культуру24.

Да, я действительно полагаю­, что мы просто баснописцы, но разве это не чудесно?

Перевод с английского И. Болдырева

24 Я использую термин «культура» в смысле общепринятого набора идей и соглашений, которые влияю­т на мышление и поведение лю­дей.

80	"Вопросы экономики", № 11, 2008