вера бахаи учение прогрессивного откровения пивоваров

Ганина Н.А. Святыни ганзейского города...

и достаточно сказать, что сам неповторимый силуэт Штральзунда (города, включенного в реестр ЮНЕСКО) создается его стройными церквами, видимыми с моря.

Штральзунд: вид с моря.

Фото Н.А. Ганиной

Однако вопрос о судьбах христианства и средневековых святынь этого региона обычно остается в тени иных исторических, лингвистических и культурных проблем. А что мы знаем об этом? Что значит для Штральзунда и окрестностей почитание Богородицы и святых? Как проходила здесь реформация?

Исследование убранства штральзундских церквей — это обращение к церковной истории и истории искусства типичного ганзейского города. Но Штральзунд оказывается уникальным, ибо этот город благодаря собору св. Николая, как подчеркивает Б. Кункель, располагает исключительным для немецких городов южной Балтики богатством средневекового церковного убранства.

Предметом исследования в монографии Б. Кункеля является не церковное убранство в широком смысле слова (например, архитектурные детали, алтарные покровы, подсвечники, надгробия и т.д.), но сохранившаяся в Штральзунде и окрестностях деревянная церковная скульптура (Распятия и изо-

Св. Николай в житии. Створка раки.

Собор св. Николая, Штральзунд (примерно 1420–1430). Фото Б. Кункеля

бражения Голгофы, статуи Спасителя, Божией Матери, святых), резные или живописные алтари (алтарные картины, панели и ретабли)4*, резные ковчеги и пределлы5*. Собственно речь идет о важнейших святынях позднего Средневековья. Исследование охватывает около 50 предметов разной

4* Во вводной части главы II «Произведение — opus completum в качестве исторического свидетельства» Б. Кункель выясняет различные терминологические значения слова «алтарь» (Altar): 1) алтарь в литургическом смысле, престол; 2) запрестольное священное изображение (алтарная картина на задней стенке алтаря, складной запрестольный образ — ретабль, алтарная панель), справедливо замечая, что «современная понятийность не соответствует позднесредневековой» (Werk und Prozess. S. 55) и определяя, какие именно средненемецкие слова обозначают тот или иной священный предмет.

5* Пределла (итал. «ступень») — приалтарный шкаф или ящик для хранения св. Даров и священных предметов, используемых на литургии.

191

Рецензии

степени сохранности и различного происхождения, иногда даже загадочного. Таков, например, уникальный для Северной Германии ретабль Франциска Ассизского, отреставрированный Б. Кункелем и всесторонне исследованный им в отдельной работе6. Сразу следует указать, что весьма ценным разделом книги является подробный, насыщенный фактическими данными каталог художественных произведений7, суммирующий всю информацию о позднесредневековых святынях Штральзунда. Равным образом, ряд фотографий, представленных в работе, доносит до нас безвозвратно утраченные произведения редкой красоты (например, алтарные скульптуры, до 1942 г. выставленные во внутреннем дворике Штральзундского культурноисторического музея).

Благодаря всему этому создается наглядное представление о «потаенных сокровищах»8 ганзейского города.

Тем не менее 50 объектов — не исходное, а конечное число памятников, и сама формулировка «исследование сохранившихся художественных произведений» свидетельствует, что по сравнению с католическим югом Германии (вспомним исключительное богатство церквей Нюрнберга и Регенсбурга) вопрос об исторической судьбе священных предметов в Штральзунде стоит достаточно остро. Автор формулирует проблему, обращаясь к традиционному утверждению о том, что в 15 церквах и часовнях Штральзунда в начале XVI в. было 207 «[резных] алтарей»9*, и задаваясь вопросом о самой возможности подобного преизбытка. Основной теоретической проблемой исследования является верификация распространенного мнения о том, что «…все алтари и священные изображения либо были разрушены во время реформации, либо до сих пор находятся на прежних местах»10, т.е. идеи о полной статике в этой сфере. А поскольку, как далее показывает автор, в истории Штральзунда сочетались

Алтарные скульптуры. Западная сторона внутреннего дворика Культурно-исторического музея, Штральзунд

Штральзундский культурно-исторический музей (фото около 1920 г.)

бурные события и мирные устремления, читатель с неослабевающим интересом ждет разрешения поставленных вопросов вплоть до заключительных страниц книги, ибо ответ можно получить лишь в ходе исследования.

Название работы Werk und Prozess (Произведение и процесс) основано, по указанию автора, на искусствоведческой методике, согласно которой художественное произведение рассматривается как реальный источник, а следы употребления, различные повреждения и поновления, — как знаки истории11. При этом «согласно своему столетнему

6 Kunkel B. Das Predigt des Heiligen Franziskus: Das Franziskusretabel im Dominikanerkloster St. Katharinen zu Stralsund. Schwerin. Thomas Helms Verlag, 2007.

7 Werk und Prozess. S. 317–386.

8 Ср.: Das Predigt des Heiligen Franziskus. S. 11.

9* По мнению автора, основанием для таких выкладок в литературе о Штральзунде послужила “Summa aller karcken und deren eigendome” («Сумма всех церквей и их владений») штральзундского бургомистра Франца Весселя (1487–1570), не делавшего различий между алтарем, ретаблем, алтарной картиной и т.д. Соответственно при подведении итогов исследования автор не находит достаточных материальных оснований для подтверждения тезиса о 207 алтарях Штральзунда.

10Werk und Prozess. S. 12. Здесь и далее перевод цитат выполнен. — Н.Г.

11Op. cit. S. 17.

192

Ганина Н.А. Святыни ганзейского города...

назначению для литургии или катехизации, как правило, менялся по сути желаемый учредителем, осуществленный мастером облик сохранившихся здесь и сейчас предметов убранства штральзундских церквей: объект, который, явившись в определенном виде, претерпел процессы обработки, формирования, воздвижения и хранения или разрушения»12. В соответствии с этой методикой, определенной в первой, вводной главе монографии, во второй главе тщательно, с реставраторским чувством материала, исследуются четыре произведения: фрагмент резной деревянной Голгофы (начало XVI в.), статуя Богородицы «с датой 1485», деревянное Распятие (около 1450 г.) и скульптурная группа «Бичевание Христа» (до 1500 г.).

Статуя Пресвятой Богородицы (с датой «1485»)

Фото Б. Кункеля

На основании этих примеров, рассматриваемых как предметные источники, автор выстраивает развернутую систему, в соответствии с которой описывается и оценивается история художественного произведения. При этом выясняется, сколь многоплановую информацию можно получить при «опросе» этих немых свидетелей прошлого. Равным образом, на этом конкретном участке определяется методика, которая позволяет определить и реконструировать особую региональную и культурно-историческую парадигму, но допускает

изначительно более широкое применение, о чем будет особо сказано ниже.

Предметные характеристики изучаемых произведений (следы работы, следы повреждений и т.д.) представлены в табличной форме, причем на фоне строгой детальной классификации (эффекты, процессы, феномены) весьма нетривиально выглядит снабженная вопросительным знаком

графа: «Начало: например, со срубанием дерева, с первым ударом долота резчика?» 13, благодаря чему можно живо представить себе то, о чем обычно не задумываешься при взгляде на средневековую деревянную скульптуру. Сам же вопрос является отнюдь не праздным для специалиста-реставрато- ра, поскольку выбор дерева определенной породы

исорта в качестве материала для статуи может

указывать на происхождение произведения из конкретного региона северной Германии14. Но есть здесь и иной смысл, ибо исследование посвящено предметам культа, и за понятием «Произведение

ипроцесс» стоит та же реальность, на которую указывал свящ. Павел Флоренский: «Предметы культа суть осуществленное соединение временного и вечного, ценности и данности, нетленности

игибнущего. В этой антиномичности их — их существенное свойство. Но — понятно ли нам или

нет, как возможно такое соединение — оно есть, оно несомненно»15.

Всвязи с этим исследователь не ограничивается изучением материальных следов времени на конкретных предметах, но, определив при их анализе сферу исторически релевантных фактов, укрупняет масштаб анализа, включая произведения в широкую историко-культурную перспективу (в соответствии

12Werk und Prozess. S. 19.

13Op. cit. S. 89.

14Op. cit. S. 93.

15Павел Флоренский, свящ. Философия культа (Опыт православной антроподицеи). М., 2004. С. 59.

193

Рецензии

с принципом «Искусство в контексте»16*). И если вторая глава монографии вызовет интерес прежде всего у специалистов-реставраторов, то третья представляет особую ценность для всех, кто интересуется немецким Средневековьем и региональной историей Германии, ибо в ней прослеживаются драматические обстоятельства, в которых бытовали штральзундские святыни. Исходным пунктом избрано время перед реформацией, характеризующееся, как и в других областях Германии, развитым почитанием святых и их мощей, крестными ходами, паломничествами и приношениями. Далее, подобно ударам молнии, следуют друг за другом разорение штральзундских церквей в 1525 г., пожары и разруха после ряда войн (XVII–XX вв.). Вникая в эти обстоятельства, остается только удивляться, что в штральзундских церквах и музеях сохранилось так много дореформационных изображений.

Статуя Пресвятой Богородицы (иконографический тип «Жена, облеченная в солнце»; лик Младенца Христа, венец и лунный серп разбиты во время реформации)

Большая средняя рака церкви св. Георгия (Юргена). Начало XVI в. Фото Б. Кункеля

Однако дальнейшее исследование показывает, что сохранение это было неравномерным. Меньше всего, благодаря своей близости к ратуше

итрадиционно высокому статусу, пострадал собор св. Николая. Напротив, средневековые

святыни церкви Богородицы «можно перечесть по пальцам»17, да и здесь имеют место пропажи и перемещения. Что же касается третьего по значению храма — церкви святого Иакова (Якоба), то судьба его оказывается поистине трагичной: после ряда пожаров XVII в., использования в качестве конюшни при занятии города наполеоновскими войсками в 1806 г. и бомбежек американской авиации в октябре 1944 г. в самой церкви «ни единое художественное произведение средневекового

убранства не существует на своем первоначальном месте»18. И поскольку церкви воспринимаются нами как незыблемые, вневременные памятники, прослеживание исторической динамики позволяет взглянуть на штральзундские храмы с новой, неожиданной стороны.

Важнейшие обобщения в этом плане производятся в четвертой главе, посвященной инвентаризации и реконструкции художественного убранства всех штральзундских приходских, монастырских, госпитальных церквей и часовен. Автору удается не просто констатировать утраты и установить происхождение предметов, находящихся сейчас вне церковных стен, но и произвести масштабную

иубедительную реконструкцию убранства каждого из имеющихся ныне храмов Штральзунда.

На вопрос о том, все ли священные изображения погибли во время реформации, исследователь отвечает отрицательно, хотя и не затушевывает размаха мятежа, опустошившего не только церкви

имонастыри Штральзунда, но и окрестностей, включая острова Рюген и Хиддензее19. Но даже во время реформации штральзундцы не только громили церкви, но и, как выясняется, принимали живое участие в сохранении святынь: так, например, в 1525 г., в понедельник Страстной седмицы, когда буйная чернь (dat lose volck) собралась, чтобы «крушить образа» (die bilden zu brechen), одна служанка поспешила сообщить об этом своей госпоже, которая велела срочно унести домой свое

16* Исследовательский принцип сформулирован в 1984 г. Вольфгангом Кемпом (ср.: Op. cit. S. 17).

17Op. cit. S. 248.

18Op. cit. S. 249.

19Op. cit. S. 131.

194

Ганина Н.А. Святыни ганзейского города...

Св. король Олав. Скульптура повреждена во время реформации

Собор св. Николая, Штральзунд (1410–1420). Фото Б. Кункеля

«пожертвование» (spinde)20. И повсюду в эти дни «один тут, другой там с половиной или целым образом бежал к себе домой»21.

Подобные детали сообщают исследованию особую яркость и заставляют задуматься об основаниях, на которых традиция все же продолжалась. Исследование источников показывает, что благочестивые люди, спасавшие дарохранительницы, св. мощи и драгоценные алтарные покровы, сохраняли таким образомсвоифамильныесвятыни(Heilthumb,Bilde), которые продолжали жить в домах, передаваясь из поколения в поколение. В частности, горожанин соседнего ганзейского города Грайфсвальда Георг

20Op. cit. S. 128–129.

21Op. cit. S. 223.

22Op. cit. S. 131.

23Op. cit. S. 27.

Хуттер в записке, приложенной к реликвии св. Креста, пояснял: «Lignum Vitae [Животворящее Древо. — Н.Г.], как я таковое сохранил от моего отца, с другими святынями, как их здесь взяли из церквей»22.

Внимание и вкус к наглядной, говорящей исторической и художественной детали постоянно сказываются в работе. Так, отмечая сохранность памяти о вещи в традиции, автор приводит следующий пример: померанский герцог Богислав XIII изображен на портрете с браслетом на руке. Сам предмет сохранился и по сей день, а из исторических источников мы знаем, что браслет перешел к герцогу в наследство от матери23. Такова вещь в

195

Рецензии

своем историческом бытии и в перекрестных лучах реконструкции.

При том, что многие произведения уже не существуют или существуют не в своей исконной среде, обобщение свидетельств и данных обретает особый смысл, и вспоминается брентановская «роза сердца, бросающая бесконечно далекую тень». И, конечно, основной пафос книги — реконструкция не только в узком, чисто «музейном», но и в историческом и культурном, а возможно, и в сущностном смысле. Ибо «в итоге следует установить, что употребленное в заглавии понятие “история произведения” имеет куда больше граней, нежели история объекта между возникновением и разрушением… Начинается ли история произведения с идеи, с замысла?.. Может ли сознательное, к примеру, реставрацион-

Христос, несущий крест

Собор св. Николая, Штральзунд (1430–1435). Фото Б. Кункеля

ное вмешательство влиять на историю, конструировать историчность или даже уничтожать историю? И можно ли вообще говорить о конце истории произведения, если произведение утрачивается или продолжает свое существование в традиции, в качестве дематериализованного объекта в тексте

иизображении и теряется лишь с полным уничтожением памяти о нем?»24.

Представляется, что на этот важный концептуальный вопрос можно ответить так: это зависит от силы традиции и воспоминания. Достаточно вспомнить статую Иисуса Христа («Христос Халкит») в Константинополе, которая с IV в. стояла на Халкопратийских вратах императорского дворца и после разрушения во время иконоборческой смуты

(726) была воспроизведена в мозаике и стала известным типом иконы в Византии и на Руси25. Еще сложнее и таинственнее примеры, относящиеся к числу прямых изображений Иисуса Христа: образ Спаса Нерукотворного, где изображен не

только лик Спасителя, но и материал (плат), на котором некогда отпечатался лик26, или же образ, именуемый Спас «Чрепие» или св. Керамидион, где изображение лика Спасителя на темном фоне

ив приглушенных тонах призвано напоминать о

черепицах или кирпичах, на котором проявился лик Христа в городе Эдессе27. Становится очевидным, что, с одной стороны, обоснованная в работе методика является актуальной при осмыслении судьбы любых предметов культа и искусства в условиях скудости источников и даже утраты самого предмета, с другой — совершенно особое положение священных изображений задает свои условия осмысления и в итоге побуждает задуматься о соотношении образа и Первообраза.

Монография Буркхарда Кункеля — серьезное исследование, в ее основе лежит текст диссертации, защищенной на философском факультете университета имени Эрнста Морица Арндта (г. Грайфсвальд) в 2007 г. Следует подчеркнуть, что книга превосходно издана и, будучи глубоким научным трудом, в то же время является настоящим художественным изданием. Зная высокий

24Op. cit. S. 315 (с указаниями литературы).

25См.: Припачкин И.А. Иконография Господа Иисуса Христа. М., 2001. С. 74–77.

26Там же. С. 11–34, 37–42.

27Образ известен прежде всего по фреске Спас «Чрепие» из церкви Спаса на Нередице в Новгороде (1199) — см.: Припачкин И.А. Указ. соч. С. 35–36.

196

Ганина Н.А. Святыни ганзейского города...

Статуя Пресвятой Богородицы («Мадонна с лучами»)

Собор св. Николая, Штральзунд (1480–1500). Фото Б. Кункеля

уровень полиграфического дела в Германии, можно было бы счесть это обстоятельство само собой разумеющимся. Но очевидно, что автору пришлось приложить немало усилий для того, чтобы исследование о штральзундских святынях было издано красиво и достойно28*. Тем не менее дело не в желании приукрасить текст. Исследование и каталог средневековых художественных произведений ценны сами по себе, и в создание книги вложен большой и многообразный труд, обобщающий усилия как самого автора, так и его предшественников и коллег. Но при этом по всему можно видеть, что автор любит и чтит исследуемый материал, и высокий уровень издания является наглядным тому свидетельством.

В целом же в работе Буркхарда Кункеля сказался тот же «дух времени»29*, который движет московским или рязанским краеведом и реставратором, обращающимся к прошлому, осознающим его живое величие, и от технической реставрации приходящим к реконструкции, т.е. сохранению и восстановлению исторической памяти.

© Ганина Н.А., 2010

28* Существенную помощь в издании книги оказали общины штральзундских церквей Богородицы и св. Николая и частные благотворители.

29* Название работы уроженца Рюгена, поэта и публициста Эрнста Морица Арндта.

197

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ СРЕДНЕВЕКОВЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ:

«Круглый стол» в Институте лингвистических исследований (Санкт-Петербург)

Е.Р. Сквайрс

Летом 2009 г. в рамках научных чтений «Индо-	Магдебургской. В научной встрече участвовали
европейское языкознание и классическая филоло-	приглашенный из Германии профессор Аугсбург-
гия», ежегодно проводящихся во время июньских	ского университета Фраймут Лёзер, и его супруга,
белых ночей в Санкт-Петербурге Институтом линг-	проф. Кристина Штёллингер-Лёзер, также круп-
вистических исследований в память о профессоре	ный филолог-медиевист, одна из составителей
Иосифе Моисеевиче Тронском, прошел Круглый	известной энциклопедии средневековой литерату-
стол, посвященный филологическим аспектам	ры (Verfasserlexikon). Особое значение научному
исследования произведений средневековых религи-	форуму придавало участие в нем ученых, не только
озных мыслителей, мистиков и проповедников1.	являющихся специалистами в области филологи-
Организаторы Круглого стола (руководитель	ческого изучения произведений религиозных мис-
мероприятия — канд. филол. наук Н.А. Бондарко)	тиков Германии, но и буквально создающих своими
дали ему название «Средневековые рукописные	исследованиями и открытиями научную традицию
традиции в Западной Европе: новые источники и	в данной области. Так, профессору Фр. Лёзеру, ви-
новые методы текстологического анализа».	це-президенту Экхартовского общества Германии,
Однако строго специальная лингвистическая	принадлежит открытие ряда проповедей Мейстера
и филологическая формулировка не заслоняет	Экхарта и первенство изучения рукописных ис-
исключительности этого научного события для	точников Экхарта из монастыря Мельк; он был в
отечественной исторической и религиоведческой	числе тех, кто в 1983–1988 гг. работал над подго-
науки: за последние десятилетия не только сложил-	товкой фундаментального издания произведений
ся круг отечественных медиевистов-западников,	Экхарта2. Н.А. Бондарко, автор работ по произ-
посвятивших себя работе с оригинальными руко-	ведениям Бертольда Регенсбургского и Давида
писными источниками, но их научные результаты	Аугсбургского, является ведущим отечественным
и рукописные находки по праву заняли заметное	исследователем немецкой средневековой пропо-
место в международных исследованиях источников	веди XIII в. Германисты из Москвы докт. филол.
по истории религиозной мысли.	наук Н.А. Ганина и проф. Е.Р. Сквайрс впервые
Отдельные доклады Круглого стола были по-	представили на Круглом столе неизвестную прежде
священы крупнейшим представителям религи-	рукопись Мехтильды Магдебургской — сенсаци-
озно-философских направлений средневековой	онную находку, обнаруженную ими в собрании
Германии: Мейстеру Экхарту, Давиду Аугсбург-	Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносо-
скому, Бертольду Регенсбургскому и Мехтильде	ва3. Кандидаты исторических наук М.Г. Логутова

1Подробнее с материалами «Круглого стола» можно ознакомиться в общем томе Чтений: Индоевропейское языкознание

иклассическая филология — XIII: Материалы чтений, посвященных памяти профессора Иосифа Моисеевича Тронского (Санкт-Петербург, 22–24 июня 2009 г.). СПб., 2009. С. 560–714 (см. также: http://iling.spb.ru/comparativ/mater/tronsky2009/ tronsky2009.pdf).

2 Meister Eckhart. Die deutschen und lateinischen Werke, hg. im Auftrag der Deutschen Forschungsgemeinschaft: Die Deutschen Werke. Bd. IV, 1 / hg. von Georg Steer unter Mitarbeit von Freimut Löser und Wolfgang Klimanek. Stuttgart, 2002.

3 Найденная в МГУ имени М.В. Ломоносова неизвестная рукопись Мехтильды Магдебургской была впервые представлена авторами Н.А. Ганиной и Е.Р. Сквайрс в докладе на состоявшихся в университете (на филологическом факультете) Ломоносовских научных чтениях в апреле 2009 г. Аннотируемый в данном обзоре доклад является ее первой публикацией

внаучной печати, см. с. 643–654 вышеуказанного тома чтений «Индоевропейское языкознание и классическая филология — XIII» (как в Прим. 1). О рукописном наследии Мехтильды Магдебургской, ее жизненном пути, аспектах ее мировоззрения и духовного творчества см. в данном номере: Ганина Н.А. «Струящийся свет Божества» Мехтильды Магдебургской

вдуховном и региональном контексте эпохи. С. 69.

198

Сквайрс Е.Р. Филологические аспекты изучения средневековых религиозных произведений

иМ.Л. Хорьков исследовали и ввели в научный обиход малоизвестные рукописи из собраний Германии и Австрии.

Заседание открылось большим докладом (в сборнике Чтений он занимает 77 страниц) гостя из Аугсбурга проф. Фр. Лёзера «По следам Мейстера Экхарта: проповедь № 87 и ее данные для изучения рукописной традиции и интерпретации текста». Его выступление было посвящено новым данным последних 20 лет, позволяющим принципиально пересмотреть многие проблемы прочтения рукописных источников и предложить их новую интерпретацию. Докладчик привлек внимание участников к необходимости изучения наиболее ранних этапов фиксации и обработки проповедей Экхарта, к роли переписчиков, авторов редакций и составителей сборников. Идя по следам этих современных Экхарту или живших вскоре после него участников его рукописной традиции, можно, как показал Лёзер, обнаружить те места, на которых «оступились» исследователи и интерпретаторы 80-х гг., еще не располагавшие последними данными.

Рассматривая совокупность рукописей Экхарта, включенных в авторитетное издание его проповедей Георгом Штеером (ср. Прим. 2), Лёзер заключает, что для построения схемы рукописной традиции Экхарта существенны лишь 5 из опубликованных 11 рукописей, остальные же содержат лишь небольшие фрагменты, либо представляют собой сильно переработанные тексты Экхарта, включенные в другие текстовые комплексы и контексты, т.е. лишь отдаленно и опосредованно отражают слова

исмысл первоисточника. Первые же 5 источников составляют две основные ветви традиции. Следовательно, критика текста (решение в отношении отдельных абзацев, выражений и слов вопроса о том, вариант какой из рукописей является наиболее старым, близким к авторскому) в основном состоит в выборе между этими двумя ветвями — X и Y. В докладе приведен длинный ряд примеров таких разночтений между X и Y, в отношении которых Г. Штеером были в соответствии с современными ему взглядами, приняты решения в пользу варианта X, тогда как с учетом новых данных и подходов выбор нередко следует сделать в пользу варианта ветви Y. Исследователь показал значение конкретных вопросов критики текста и текстологии для правильного понимания его содержания.

Понятна важность этих вопросов для филологической науки, которой необходимо представить произведение древнего автора в единой транскрипции, общей для всего множества расходящихся между собой в сотнях мелких и больших разночтений письменных фиксаций одного и того же текста. Однако и возможности исторической, религиоведческой, теологической наук находятся

впрямой зависимости от правильности филологических изданий их первоисточников. Приведем пример из доклада, показывающий зависимость дальнейшего идеологического толкования текста от решений, принятых филологом, подготовившим его

издание. Вариант «Прискорбно, что человек — от Того, без Кого не быть ему благодати»4* был взят Штеером из ветви X; тогда как рукописи группы Y дают иной вариант — «без Кого не быть ему покоя», а в одной из рукописей X и вовсе стоит «(без Кого) ему не быть». Речь, таким образом, идет о том, возможны ли для человека в отсутствие Бога блаженство, или же покой, или даже само существование. В зависимости от выбора среди этих вариантов исследователь существенно меняет не только филологическую форму, но и теологический смысл Экхартова высказывания. Это ясно показывает, что для того, чтобы исследователи теологических и религиоведческих проблем могли быть уверены

втом, что они читают сочинения Экхарта такими (или максимально близкими к тому), какими он их написал, необходимы надежные критические издания его текстов.

Вряде случаев между рукописями одной и той же проповеди наблюдаются значительные расхождения в длине текста. Докладчик привел примеры, когда длинные пассажи, зафиксированные ветвью Y и отсутствующие в рукописях ветви X, были в 80-х гг. сочтены пояснительными дополнениями или интерполяциями, а за исходный был взят краткий вариант из Х. Поскольку важность таких решений для дальнейшего развития исследований Экхарта или другого средневекового автора очевидна, особый интерес вызвали конкретные аргументы и критерии, предложенные проф. Лёзером на основании интереснейших данных его наблюдений над исправлениями и изменениями в текстах Экхарта, сделанными еще почти при его жизни переписчиками и редакторами. Из разнообразного конкретного материала, продемонстрированного докладчиком,

4* Пространные цитаты для удобства понимания приводим в русском переводе.

199

Рецензии

здесь можно привести один из наиболее кратких примеров. Так, значительными с точки зрения теологического осмысления и религиоведческого изучения являются различия в отнесении цитат из Библии: в качестве одного из примеров приводится из группы X ссылка на св. Павла («Святой Павел также говорит: …»), которой в группе Y cоответствует отличное от нее оформление того же высказывания: «в другом месте в Писании сказано…». Слова, в одной рукописи приписываемые Павлу, выдаются в другой рукописи за цитату из Писания.

Размышляя о причинах и происхождении столь примечательных различий в рукописном наследии Экхарта, Лёзер обращается к вкладу редакторов его проповедей и к роли переписчиков и обработчиков. Группа X продолжает традицию двух версий: так называемого сборника Paradisus anime intelligentis и сборника проповедей, составленного для монастыря в Кёльне. Рассматривая такие стороны работы над редакциями, как принципы расположения проповедей в сборниках, состав содержащихся в них Экхартовых проповедей, наличие дополнительных проповедей других авторов, характеристики этих авторов, особенности формулировок и языка, Лёзер выделил различные хронологические слои их обработки и прояснил прагматические и идеологические установки отдельных редакторов Экхарта, значительно модифицировавших его наследие. Как уже отчасти показано, версия, представленная группой X, как правило, содержит сокращения по сравнению с версией группы Y; группа X иначе представляет цитаты из Библии, чем Y, при этом последняя последовательно придерживается народного (немецкого) языка, тогда как X при цитировании часто переходит на латинский язык.

Предшествующие исследования (Курт Ру) называют в качестве места и времени создания первой редакции сборника проповедей Экхарта первое десятилетие XIV в., доминиканский монастырь

вЭрфурте. Последовавшая в 40-х гг. вторая редакция была отнесена — на основании признаков языка, — также к Эрфурту; она содержала значительные сокращения, которые далее отражены

врукописях группы X. Расположение проповедей

всборнике Paradisus не соответствует календарю церковных праздников, а значит, он составлялся не для практического использования, а для сохранения корпуса проповедей. Это обстоятельство,

а также точное сопровождение имен проповедников их титулами, четкое различение между магистрами (как Экхарт) и лекторами соответствует времени основания провинции Saxonia Доминиканского ордена в 1303 г. и задаче сохранения наследия ее ученой элиты. На академический характер сборника Paradisus указывают также многочисленные случаи перехода на латинский язык (например, в названии Paradisus anime intelligentis), которых нет

всборниках, предназначенных для использования

впроповеднической деятельности. Интересен также состав сборников. Paradisus, несмотря на его программную функцию, содержит, как и Кёльнский сборник, одну францисканскую проповедь. Однако в «научном» сборнике она, в отличие от монастырского сборника из Кёльна, подается в духе полемики доминиканцев с францисканцами:

вдокладе приведены комментарии редактора, фактически служащие опровержению аргументов францисканского ордена, соперничающего с доминиканским и ведущего с ним спор по многим вопросам орденской доктрины и проповеднической практики. Особую тему их разногласий составляла, как известно, трактовка понятия любви (minne) как пути соединения с Богом. Пристальное изучение связей и расхождений между рукописями выявило в сборнике Paradisus последовательную и принципиальную посмертную правку Экхартовых текстов с целью их догматического «очищения» и устранения тех мест, которые могли бы, с точки зрения редактора, трактоваться как еретические высказывания великого мистика. Это, например,

касается его понимания иерархии таких важных понятий религиозной мистики, как voluntas/caritas/amor, противопоставляемых понятию intelectus. Иерархия таких религиозно-визионерских переживаний как, с одной стороны, постижение, распознание любви Бога (intelectus, нем. bekanntnusse) и, с другой — чувственно-волевая любовь (voluntas, amor, нем. minne) подвергается тонкой, иногда едва заметной, но при систематическом языковом и текстологическом анализе четко проступающей последовательной корректировке в духе догматической чистоты. Показательно в этом смысле и присвоенное научному сборнику Paradisus заглавие, содержащее понятие (anima) intelligens.

Не менее интересны и поразительны результаты изучения текстологических особенностей других источников (например, сборника Николауса Лан-

200