Роже Кайуа. Человек и сакральное

предвестники греха и смерти. Великолепные, сияющие золотом и безупречными драгоценными камнями царские одеяния — это про­ сто светлая противоположность отвратительно гниющей, разлага­ ющейся и разжижающейся плоти.

Действительно, царь и труп, так же как и воин и женщина, за­ пятнанная кровью своих недомоганий, в предельной степени во­ площают собой враждующие силы чистого и нечистого. Смерть со­ общает скверну, а царь от нее избавляет. Между одним и другим недопустимо никакое соприкосновение. Люди, наделенные святос­ тью (например, полинезийский вождь), вещи, где она в изобилии содержится (например, австралийские чуринги), строжайшими за­ претами удалены от всего, что может быть источником инфекции,

— от мертвых останков и месячной крови. В этой связи следует на­ помнить некоторые из священных правил, ограничивавших свобо­ ду старшего фламина: ему запрещалось не только касаться трупов, но даже и приближаться к месту их сожжения, слушать звук похо­ ронных флейт, произносить название растений и животных, игра­ ющих какую-либо роль в культе мертвых. Его обувь не должна была быть сделана из шкур животных, умерших естественной смертью. Так же и верховный жрец кафров не должен ни посещать кладбища, ни пересекать тропинки, ведущие к полям, где разлагаются трупы; ему заповедано входить в помещение, где кто-то умер, пока там не будет установлено изображение покойного, показывающее, что тот сделался силой благотворной и почитаемой. В трагедии Еврипида Артемида оставляет умирающего Ипполита: богине непозволитель­ но видеть труп, и последние вздохи умирающих не должны осквер­ нять ее чистый взор. В Афинах на празднике антестерий, когда души мертвых возвращались в земной мир и бродили по городским ули­ цам, вокруг храмов натягивались веревки, чтобы те не могли к ним приблизиться.

МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ ЧИСТОГО И НЕЧИСТОГО

Для столь бдительной изоляции чистого и нечистого начал необ­ ходимо их раздельное местоположение в рамках общества. Дейст­ вительно, первое из них явным и ободряющим образом пребывает в центре, тогда как второе царит на темной периферии. Силами благословения наполнены тотемные столпы, раскрашенные в яр­ кие цвета, — они гордо красуются на деревенской площади, где ря­ дом стоят жертвенник и мужской дом или же высокая хижина вож­ дя. Никто не осмеливается подходить к месту, где столь наглядно сосредоточены различные силы сакрального. В Новой Каледонии большой дом называется тоаго, и тем же словом тоаго называется род, а жертвенник обозначается выражением ка тоаго, «то, что яв­ ляется тоаго». Э т и м как нельзя лучше показывается отождествле­

178

II Амбивалентность сакрального

ние коллектива в целом с жертвенником и большим домом, то есть центрами, вокруг которых организуется вся жизнь коллектива. В глазах канаков, подчеркивает г. Ленар, здесь имеет место одна и та же реальность, которая в форме большого дома проецируется на землю, в форме рода — на общество, а в форме жертвенника — на незримый мир. Таким образом, силы, придающие деревне сущно­ стную жизнь, опираются на ее центр, проходя через главную пло­ щадь, а уже оттуда распространяются на всю деревню и орошают ее своим благотворным соком. Их принцип действия — центробеж­ ный: они излучаются из идеальной, полной святости пустоты, где обитают боги, где поднимается к небу жертвенный дым, откуда вре­ мя от времени исходят распоряжения вождя. Их влияние постепен­ но сменяется воздействием вредоносных и таинственных существ дикой чащи, которые со всех сторон оказывают давление и грозят вторжением. Удаляясь от площади, незаметно вступаешь в область их мрачной власти, и на пути к ней располагается хижина, в кото­ рую с опаской помещают женщин во время недомоганий и после родов, а также вернувшихся из похода воинов, до тех пор пока те не очистятся от пролитой крови, — одним словом, всех осквернен­ ных, кого следует держать поодаль от лучисто-животворного цент­ ра коллективной жизни.

Эти пространственные деления отнюдь не случайны, они встречаются на всех ступенях цивилизации. Р. Герц справедливо заметил, что оппозиция правого и левого накладывается на оппо­ зицию внутреннего и внешнего. Община рассматривает себя как окруженную какой-то воображаемой оградой. Внутри этого кру­ га — сплошной свет, законность и гармония, пространство разме­ ченное, упорядоченное, расчисленное; в середине его помещен ковчег завета или жертвенник — материально-действенный ис­ точник святости, откуда она излучается до самой окружности. А за оградой простирается кромешный мрак, мир опасностей и лову-

*шек, где нет пи власти, ни закона и откуда постоянно веет угрозой осквернения, болезни и погибели. Обходя вокруг священного ог­ ня, откуда исходит блаженство, верующие движутся, обращая к центру правое плечо и подставляя темной, враждебной и анархи­ ческой внешней области левую сторону тела, низшую и оборони­ тельную часть своего существа, руку, несущую щит. Таким круго­ вым обходом замыкают благотворные энергии внутренней области и одновременно создают преграду против опасного нати­ ска мира внешнего.

Значимость подобного размещения — отчасти мифическая, отчасти объективная — в известном смысле выступает еще отчет­ ливее благодаря конфигурации современных городов: в центре их — церковь или собор (местопребывание божественного), рату­ ша, официальные здания, дворец правосудия (символы и храмы

179

Рож еКа^а_Ч ^ов^^с^1)^^^ое_

власти и ее ветвей), театры, музеи, памятник погибшим на войне, статуи великих людей (различные аспекты священного наследия, которым обладает город); все это размещается на широких площа­ дях и просторных улицах, среди цветущих садов, ночью эти приви­ легированные кварталы кажутся еще более блестящими и безопас­ ными благодаря яркому освещению. А вокруг этого радующего сердце центрального очага — теплого, официального — простира­ ется пояс тьмы и нищеты, громоздятся жилые кварталы, где улочки узкие, плохо освещенные и небезопасные, где располагаются подо­ зрительные гостиницы, притоны и всякого рода подпольные заве­ дения, которые воображение рисует прибежищем бродяг, прости­ туток и прочих людей, живущих вне закона. Если расширяющийся город еще не вобрал в себя кладбища, то они помещаются именно в этих районах, и, проходя мимо них ночью, невольно вздрагива­ ешь. Таким образом, оппозиция чистого и нечистого, перейдя из религиозной области в светскую, став оппозицией закона и пре­ ступления, почтенных граждан и блатной среды, сохранила древ­ нюю топографию мистических начал: в центре — добро, на пери­ ферии — зло.

СПЛОЧЕНИЕ И РАЗЛОЖЕНИЕ

Вообще, силы святости обладают четкой локализацией; напротив, область скверны предстает расплывчато-неопределенной. В этом усматривали — в частности, на материале Австралии — одно из фундаментальных различий между религией и магией. В самом де­ ле, вредоносные духи, от которых получают свое могущество авст­ ралийские колдуны, не связаны ни с каким особым тотемическим центром. Как и сами чародеи, они находятся вне социальных рамок. Нечистая сила, которую они применяют и которая, по ха­ рактеристике Штрелова, «внезапно приводит к оцепенению или смерти того, в кого она введена», не принадлежат никакому опре­ деленному роду, не является ни для кого предметом причащения, не служит принципом формирования никакого морального сооб­ щества, которое бы наподобие церкви или религии дублировало собой социальное единство государства. Напротив, она совершен­ но не считается с местными установлениями; кроме того, она со­ действует тем, кто исключен из регулярного культа, — женщинам или рабам.

Можно сказать, что это непосредственная эманация враждеб­ ной дикой чащи, которая своей бескрайней, сплошной, однород­ ной массой окружает, словно море острова, различные группы лю­ дей, сумевших выгородить себе в ней жилое пространство. Соответственно именно в чаще, вдали от деревни, колдун проходит свое посвящение; из чащи он возвращается уже с персональным ду­

180

И Амбивалентность сакрального

хом-покровителем, который отделяет его от рода, почитающего свой коллективный тотем. Этот род предоставляет членам других групп употреблять в пищу мясо животного, с которым он чувствует себя связанным. В самой основе экономической организации пле­ мени как раз и лежит взаимность продовольственных даяний. Кол­ дун же, будучи связанным с животным-союзником во сне, в галлю­ цинации, в экстазе или же получив этого духа-покровителя по наследству от своего родича-колдуна, защищает его и требует от других чле1юв сообщества его почитать. В рамках рода он предста­

ет как чуждый элемент, ктому же обладающий таинственной и гроз­ ной силой. Другие не видят в нем своего «брата». В самом деле, он стал иным существом. Духи, к которым он приобщился, изменили его важнейшие органы и ввели ему втело кусочки горного хрусталя, в которых и заключается сила, заставляющая его опасаться. Его из­ бегают, он живет одиноким и преследуемым. Он как бы исключен — по крайней мере потенциально — из сообщества и в противопо­ ложность его сплочению являет собой не только начала смерти, но и силы разложения.

Словами «сплочение» и «разложение» можно довольно точно определить внутреннее единство тех сложных комплексов, к кото­ рым принадлежат чистое и нечистое. Силы, которыми определяет­ ся сплочение, — это силы укрепляющие, придающие мощь и проч­ ность, силу и здоровье, устойчивость и порядок. В мире они образуют космическую гармонию; в обществе — заботятся о мате­ риальном благополучии и правильном ходе административных дел; в самом человеке — защищают целостность его физического существа. Эго все то, на чем зиждутся, поддерживаются или совер­ шенствуются норма, порядок, здоровье. Понятно, что их воплоще­ нием является верховный правитель. А силы другого рода, наобо­ рот, ответственны за всякое волнение, беспорядок, лихорадку. Их действию приписывают любую неправильность в нормальной по­ следовательности явлений: они являются причиной затмений, чу­ десных происшествий, рождения уродов и близнецов, вообще вся­ ческих дурных предзнаменований, возникающих вопреки природным законам и требующих искупления, — таких, как цвете­ ние деревьев зимой, темнота среди бела дня, ненормально долгая беременность, эпидемия.

Параллельно им же приписывают и нарушения политичес­ кие и религиозные; в самом деле, как мы видели, изменник, святота­ тец, цареубийца считаются неискупимо оскверненными — ведь они посягнули на социальное сплочение, поставили его под удар, стремились его разрушить. Порой достаточно бывает не присоеди­ ниться к мнению других, чтобы оказаться исключенным из обще­ ства. В Китае советник, не решающийся разделить мнение своих коллег, подвергает угрозе судьбу власти, которой он служит, — ведь

181

Роже Кайуа Человек и сакральное

все решения должны приниматься единогласно. В этом случае ему надлежит оставить свой пост и удалиться на чужбину: ибо, подчи­ нившись мнению большинства, но взяв на себя ответственность за протест, он «остался бы, чтобы ненавидеть». Удаляясь, он должен восстановить сплочение, которое оказалось бы под угрозой от его дальнейшего присутствия. Изгнанник порывает все связи со своей страной и предками. Он не может унести с собой сосуды своего на­ следственного культа. Перечитаем прокомментированный Марсе­ лем Гране текст из книги Лицзи, предписывающий, как вести себя оппозиционеру-эмигранту: «Как только он перейдет границу, то разравнивает площадку и возводит на ней холмик. Он обращается лицом к своей стране и испускает стенания. Он надевает рубаху, нижнее белье и шапку без узоров, белого цвета без цветной каймы [траурное платье]. Он носит обувь из недубленой кожи, ось его экипажа покрыта белой собачьей шкурой, лошадям из его упряжки не стригут гриву. Сам он тоже перестает стричь себе ногти, бороду и волосы. За едой он остерегается совершить возлияние [он не до­ пущен причащаться к богам]. Он воздерживается говорить, что не­ виновен [а также и говорить, что виновен; одинлигиь вождь обла­ дает достаточным благородст вом и авторитетом, чтобы формально признавать себя виновным]. К нему более не имеют до­ ступа женщины (или по крайней мере его главная жена) [прерыва­ ются его половая жизнь и семейные отношения]. Свои обычные одежды он может надеть лишь через три месяца». По истечении этого периода траура непокорный вассал больше не имеет роди­ ны — это человек ниоткуда, не имеющий места в окружении ни од­ ного властителя. Такова грозная судьба индивида, который ведет себя в своем сообществе как индивид, своим поведением давая это­ му сообществу заразительный пример, вызывающий брожение и разложение.

Так же ставится вопрос и на уровне семьи. Деяния, грозящие разрушить семейный порядок, рассматриваются и как кощунствен­ ные — отсюда крайне строгие меры для обезвреживания виновного в инцесте или отцеубийстве: римляне объявляли его васег. Наконец, эту классификацию разлагающих видов скверны завершает собой болезнь, нападающая на физические силы человека. Оттого такой страх вызывает кровь, теряемая женщинами во время недомогания или родов, а еще более того — разлагающийся труп, нагляднейший образ предельного и неизбежного разложения, торжества разруши­ тельных энергий, подрывающих как биологическую жизнь, так и здоровье всего мира и общества. Сам покойник является бродячим, заложным, пока его, исторгнутого смертью из общества живых, не введут в общество мертвых посредством похорон и траурных тор­ жеств. Он становится благотворной силой лишь после того, как зай­ мет место в рамках нового сплочения.

182