Роже_Ка^аЧ^ов^и_са^^^шое_

знаменует солидарность между двумя взаимосвязанными полови­ нами политического единства, но еще и составляет необходимое и достаточное условие плодовитости брачных союзов.

От сочетания индивидов одной природы могут родиться лишь недоноски или уроды. В Кцтае дети супругов, не связанных кровным родством, но носящих одно имя, рассматриваются как об­ реченные на вырождение; дело в том, что сходством имен здесь обозначается тождество природы. Нарушителей закона экзогамии карают таким образом, чтобы пролитая ими кровь не соприкосну­ лась с землей: она сделала бы ее бесплодной. Вероятно, и нынешнее поверье, что от брака между близкими родственниками могут ро­ диться лишь хилые и дурно сложенные дети, — далекое наследие та­ ких представлений.

«ИНЦЕСТ» — АКТ МИСТИЧЕСКОГО ГОМОСЕКСУАЛИЗМА

Итак, нарушение закона экзогамии представляет собой не только, по определению Торнвальда, «нарушение организации, на которой зиждется совместная жизнь людей»; одновременно это еще и точ­ ный эквивалент гомосексуализма в мистическом плане. Это пре­ грешение сразу и против jus, как ущерб другой фратрии, и против fas, как противоестественный акт. Действительно, именно так его и рассматривают. В высшей степени показательно пояснение в даякском словаре Харделанда, где оно отнесено к действиям djeadjea, противным природе и навлекающим на виновного смерть от удара молнии. Вот типичные акты djeadjea: «давать человеку или живот­ ному чужое и неподобающее имя или говорить о нем нечто про­ тивное его природе — например, что вошь пляшет, что крыса поет, что муха воюет... что человек — сын или муж кошки»; заживо хоро­ нить животных, приговаривая: «Я хороню человека» (грех заключа­ ется не в самом погребении, а в этих словах); заживо сдирать кожу с лягушки, приговаривая: «Вот она и сняла свой плащ». Нарушение закона экзогамии уподобляется зловещим, по сути, кощунствен­ ным словам, бросающим вызов мировому распорядку и посягаю­ щим на него уже самым своим произнесением.

Эквивалентными его вариантами представляются также и со­ вокупления животных разных видов, а равно (что еще показатель­ нее) попытки совокупления животных одного пола, например ког­ да одна свинья-самка пытается покрыть другую. Подобные нарушения могут лишь подорвать упорядоченность вселенной; и в самом деле, если вовремя не принять мер, последствиями станут землетрясения, слишком сильные дожди или засуха, а главное — бесплодие земли. В подобных делах воображают столь строгое со­ ответствие между причиной и следствием, что в обществах с клас­

204

III Респектив»юс сакральное теория запретов

сификационным родством, где нарушение экзогамии бывает порой нелегко выявить, об «инцесте» заключают по появлению какой-либо аномалии в природном мире — например, если две тыквы или два огурца вырапуг на одном черенке.

ПОЕДАНИЕ ТОТЕМА — АКТ КАННИБАЛИЗМА

«Инцесг» — эго лишь одно частное нарушение ordo rerum. Оно за­ ключается в нечестивом и неизбежно бесплодном сочетании двух начал, обладающих одним знаком. С этой точки зрения ему вточно­ сти соответствует и нарушение пищевого запрета. Действительно, так же как в браке, между пищей и едоком должна быть некоторая противоположность, иначе пища не пойдет ему впрок. Организму нужны не тс субстанции, из которых он состоит, а те, которых ему недостает. Поэтому человек не трогает свой тотем и поедает чужой. Поедание собственного тотема не было бы для него питательным — напротив, он бы зачах и умер от истощения, а кроме того, это ко­ щунства I H O C поедание, подобно нарушению экзогамии, еще и чу­ довищно, ведь, пожирая плоть своего тотема, человек фактически пожираег сам себя. На островах Бэнкса такой поступок открыто рассматривается как каннибальский. Поэтому, за исключением слу­ чаев ритуального причастия, когда человеку рода нужно укрепить живущий вием мистический принцип, он решается на такое деяние лишь под давлением необходимости — да и то сразу затем обяза­ тельно совершает искупительные обряды.

Поедание тотема и нарушение закона экзогамии — это два параллельных нарушения одного и того же закона, которым для каждой группы разделяются сакральное и профанное. В сознании туземцев они производят одинаковый резонанс, вызывают одина­ ковый ужас. Нередко они просто отождествляются. Их обозначают одним и тем же словом. На острове Новая Британия старик Гунантуна объяснял миссионеру, что запрет употреблять в пищу тотем оз­ начает «просто-напросто» запрет половых сношений между людь­ ми этого тотема, ибо поеданием пищи символизируется плотская связь. Независимо от этого свидетельства есть и много иных при­ чин считать, что половой акт действительно постоянно уподобляет­ ся проявлению прожорливости.

Здесь, однако, следует иметь в виду не столько их скрытую, не­ осознанную, обобщенную идентификацию, сколько интенсивно переживаемую согласованность, связанную со специфическим представлением о мире. Она наглядно проявляется в следующем случае, на который справедливо указывал Леви-Брюль: обращаться с тотемными продуктами как с пищей и обращаться с тотемной жен­ щиной как с супругой — это два гомологичных греха. В обоих слу­ чаях совершается деяние социально преступное (которое лишает

205

Роже_^^^аМтовекиса^)^шюо_

другую группу принадлежащего ей по праву), физиологически вред­ ное и бесплодное (прямая противоположность подлинного союза) и вдвойне нечестивое, так как им нарушается порядок вещей и винов­ ный тем самым посягает на свой собственный мистический прин­ цип, все проявления которого он должен почитать.

Это отнюдь не натянутая параллель: конечно, нарушитель пищевого запрета ведет себя скорее как гомофаг, а нарушитель за­ прета экзогамного — как гомосексуалист, но представления о них близко соответствуют друг другу, вызывают в памяти друг друга. И в том и в другом случае имеет место неправомерное использование чудесной мистической силы, которую должно чтить, и насилие по отношению к тому, в чем воплощается сакральное; поступок содер­ жит в себе сразу обе эти характеристики — это Missbraucht, непра­ вомерное использование, грубое насилие. Это типичный пример кощунства и источник сильнейшей скверны. Быть может, нигде этот комплекс не проступает так значительно, как в стихе из «Про­ сительниц», который по форме напоминает какую-то древнюю по­ словицу, пережиток давно прошедшего былого, но здесь употреб­ лен Эсхилом чрезвычайно уместно: «Сквернится птица, птичьей крови жаждучи», — говорит Данай. Характерно, что эта максима ис­ пользуется для того, чтобы осудить кощунственный брачный союз, рассматриваемый как оскорбительный для вселенского порядка, для Фемиды, и характеризуемый как вожделение врагов, «на род единокровный посягающих»1.

УБИЙСТВО РОДИЧА - ЧАСТИЧНОЕ САМОУБИЙСТВО

Есть и третье преступление, уподобляемое нарушению пищевого или сексуального запрета, — убийство одного из членов группы. По­ сягательство на тотем путем его поедания, на женщину путем обла­ дания ею, на человека путем его убийства суть три стороны одного и того же прегрешения, одного и того же покушения на мистическую целостность рода. Пищу, женщин и жертвы следует искать вовне — внутри сообщества все сакрально и требует к себе уважения. На него нельзя поднимать руку, нельзя использовать для удовлетворения прожорливых, эротических или убийственных влечений.

В Новой Британии, где каждое племя делится на экзогамные фратрии, одно и то же слово обозначает и того, кто убивает или ест человека из своей фратрии, и того, кто нарушает закон экзогамии. Он виновен не просто в смерти человека — он ослабляет, искажает, ос­ корбляет составное существо, чудесную силу, рассеянную в социаль- но-космическом секторе, к которому он принадлежит. Впрочем, это

1Эписодий первый, ст. 225-226, перевод Вяч. Иванова. — Примеч. пер.

206

III Рсспсктивпос сакральное, теория запретов

составное существо ослабляется, увечится, оскорбляется и при умерщвлении виновного. Умерщвляя его, члены фратрии испытыва­ ют, как туземцы островов Самоа, такое чувство, будто «убивают самих себя», идуг па частичное самоубийство,по энергичному выражению Леви-Брюля. Поэтому в большинстве случаев убийцу не казнят. Бываст, что сто вообще не трогают: на эскимосских стоянках любое чело­ векоубийство считают несчастным случаем. Самое большее — пре­ ступника изгоняют из общины, чтобы на нее не распространилась зараза его скверны. Его объявляют сакральным. Его изгоняют как на­ рушителя экзогамии, посадив в лодку без паруса, снастей и весел. Тем не менее на его жизнь стараются прямо не посягать.

Здесь можно заметить, что арабское определение рода по Ро­ бертсону С м ту («группа, внутри которой не бывает кровной мес­ ти») — это просто другая сторона определения рода как группы, внугри которой запрещаются браки. Брак и месть законны лишь между разными родами, разными фратриями. Ими завязываются одинаково прочные связи и в равной мере образуются кровные со­ юзы — один для мирного состояния, другой для военного, но во всем остальном точно симметричные. Убийства учитываются столь же тщательно, как и брачные союзы, ведется счет невест, которых нужно выдать замуж, и мертвых, за которых надо отомстить. Убий­ ства и свадьбы рассматриваются как даяния, подлежащие отплате, и те и другие одинаково нарушают равновесие, и восстановить его можно лишь посредством равноценного воздаяния — убийством за убийство, невестой за невесту.

Эчу согласованность прекрасно подчеркнул Гране, отметив, что в Китае мевду родичами невозможны ни вендетта, ни свадьба: «Состязания в мести, как и сексуальные состязания, — пишет он, — это средст ва, с помощью которых меряются достоинством и вступа­ ют в союз, сближаются и противопоставляются друг другу те, кого не объединяет тождество имени и природы». Между соперничаю­ щими и связанными фратриями кровь требует крови; если кровь од­ ной из них пролилась по вине другой, то ее члены, оскорбленные в своей сущности, не знают покоя, пока не получат назад, в качестве равноценного воздаяния, эту кровь, которая успокоит мертвого, а главное, удовлетворит закону равновесия, которым определяются отношения взаимодополнительных групп.

Таким образом, их гармоническое сочетание слагается из се­ рии нарушений равновесия, поочередно создаваемых и устраняе­ мых в ходе непрерывного обмена церемониями, женщинами и про­ довольствием, действие которого показано выше. Приходится признать, что и убийства занимают свое место среди нарушений равновесия, регулярное возникновение и разрешение которых зна­ менуют собой солидарность между фратриями и позволяют соче­ тать подвижный ритм, рост и упадок жизни, ее внезапные перемены

207