Статьи по истории искусства

4 класс

Аргунов Иван Петрович 1729-1802

Иван Петрович Аргунов родился в 1729 году в исключительно талантливой семье, давшей русскому искусству целое созвездие прекрасных художников и архитекторов. Аргуновы были крепостными князя Алексея Михайловича Черкасского, а с 1743 года - графа Петра Борисовича Шереметева, к которому перешли в качестве приданого его жены Варвары Алексеевны Черкасской.

Рос и воспитывался будущий живописец в семье своего дяди, Семена Михайловича Аргунова - дворецкого князей Черкасских, а впоследствии управителя графов Шереметевых. Он долгие годы ведал принадлежавшим князю Черкасскому, а затем графу П.Б. Шереметеву «Миллионным домом». Называли его так потому, что помещался он на расположенной неподалеку от Невского проспекта Миллионной улице в Петербурге. Именно здесь прошла большая часть жизни Аргунова. В семье Семена Михайловича воспитанию детей, заботе о развитии их талантов уделялось немало внимания. Его сын Федор впоследствии стал выдающимся архитектором, а племянник - художником.

Расцвет творчества Ивана Петровича Аргунова начинается в 1740-е годы, когда на престол взошла дочь Петра I Елизавета. Ее царствование благоприятно сказалось на развитии русского искусства: строились великолепнейшие дворцы, соборы, церкви, расцветали живопись, декоративная скульптура, прикладное и садово-парковое искусство. В Россию приглашались ведущие первоклассные художники - Георг-Христофор Гроот, Луи Токке, Пьетро Ротари. Гроот стал учителем Ивана Петровича Аргунова.

В ранних работах Аргунова ощущается воздействие этого художника. В то же время уже в них Аргунов заявляет о себе как о своеобразном мастере, серьезно и вдумчиво относящемся к модели, стремящемся правдиво запечатлеть особенности ее облика.

Наиболее ранние из сохранившихся портретных произведений Аргунова относятся к началу 1750-х годов. В это время его творческая деятельность очень многогранна: он работает в портретной, церковной и декоративной живописи. В 1747 году вместе с Гроотом молодой живописец исполняет иконы для церкви Большого Царскосельского дворца. И все же уже с первых своих самостоятельных шагов наиболее интересно, смело он проявляет себя в портретном искусстве. В дальнейшем Аргунов целиком посвящает себя этому жанру.

Первые свои произведения художник создает в духе так называемого парадного портрета, очень распространенного в XVIII веке, целью которого было показать высокое происхождение изображенного или его заслуги перед государством, во всем великолепии отразить его блистательное окружение и пышное одеяние.

Самым ранним дошедшим до нас полотном Аргунова является портрет князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского, офицера Конного гвардейского полка, родственника графа Петра Борисовича Шереметева (1750). Самый ранний из известных в настоящее время портретов кисти Аргунова. В нем соединены принципы композиции западно-европейского парадного портрета и идущие от старой русской живописи черты застылости и плоскостности. Превалируют насыщенные, плотные цвета теплого тона. Вскоре, художник создает парный к нему портрет жены Лобанова-Ростовского Екатерины Александровны (1754). В портрете, парном к портрету И.И. Лобанова-Ростовского, искусно передана материальность предметов, фактура кружев, серег. Мастерски проработаны складки ткани, не выявляющие форму тела. В живописи преобладают холодные лимонно-желтые и серебристые тона. Героиня портрета изображена в красной подбитой горностаем княжеской мантии.  О достижении Аргуновым творческой зрелости свидетельствует самое великолепное из его ранних произведений - портрет графа Петра Борисовича Шереметева с собакой (1753).

Помимо творческой деятельности живописец реализовал себя как талантливый педагог. В 1753 году к нему в мастерскую по личному распоряжению императрицы Елизаветы Петровны были направлены три ученика, бывшие певчие придворной капеллы, А. Лосенко, К. Головачевский и И. Саблуков. Пройдя обучение в его мастерской, ученики были зачислены в Академию художеств «подмастерьями», а вскоре назначены «адъюнктами», то есть ассистентами профессоров.

Постоянными учениками художника были его сыновья. Старший, Павел, стал великолепным архитектором, главным строителем Останкинского дворца-театра. Средний, Николай, стал значительным и своеобразным мастером портретного искусства. Младший, Яков, также был портретистом, в основном графиком.

В конце 1750-х годов Аргунов пишет первые интимные портреты. В этой области ему суждено было создать свои самые значительные произведения.

Особенно удавались художнику портреты людей, с которыми его связывали теплые дружеские отношения. В 1757 году Аргунов пишет не по заказу, а по велению души парные портреты четы Хрипуновых. В портретах супругов К. А. и Х. М. Хрипуновых , людей близких к семейству Шереметевых и, вероятно, добрых знакомых художника, он создает новый для России тип интимного (камерного) портрета. Муж изображен с газетой, жена с книгой. И это сразу говорит об образованности супружеской четы: читающая женщина в России середины XVIII в. еще редкость. Козьма Аксентьевич Хрипунов со своей женой жил «по найму» в «Миллионном доме» - там же, где и Аргунов. В конце 1750-х - середине 1760-х годов Аргунов создает еще два парных портрета, на этот раз изображая себя и свою жену, правдиво, жизненно, достоверно, без всякой идеализации, принятой в те времена. В 1767 году

Аргунов создает одно из самых пленительных своих произведений - портрет калмычки Аннушки, или Анны Николаевны, воспитанницы жены Шереметева, к тому времени уже покойной. Любимая воспитанница В.А.Шереметевой, милая девочка, держит в руках гравированный портрет уже покойной хозяйки. В середине XVIII в. среди русской аристократий была мода на калмычат, как до того — на арапчат.

В 1760-е годы Аргунов создает галерею портретов членов семьи Шереметевых. Сочетанием ослепительной нарядности костюмов, представительности поз с очень правдивой, лишенной идеализации трактовкой лиц отличаются парные портреты Варвары Алексеевны и Петра Борисовича Шереметевых. Он стремился создать атмосферу изысканной и непринужденной светскости, изобразив, к примеру,  графа Шереметьева в эффектной позе на условном пейзажном фоне, а графиню в роскошном парчовом платье, декорированном розами. В 1766 году написан портрет дочери Шереметева Варвары Петровны.

В результате дворцового переворота, произошедшего 28 июня 1762 года, на престол взошла Екатерина II. Начинается «век Екатерины». Восторженные оды пишут Майков, Ломоносов, Петров, Державин, славящие «Фелицу». Русские и иностранные живописцы создают бесчисленное множество ее парадных изображений.

В конце 1750-х - начале 1760-х годов слава Аргунова достигает апогея. Ему заказывают для сената портрет императрицы (1762), который ей чрезвычайно понравился. Императрица даже посетовала, что не позировала художнику.  Портрет выполнен в традициях парадного портрета. Монаршая особа показана в подчеркнуто театральной позе, взгляд её направлен на зрителя сверху вниз. Аргунов тщательно выписывает пышный антураж (фрагмент колонны, роскошные драпировки, золоченые детали мебели, регалии).

В 1785 году стареющий художник создает один из самых пленительных в истории русской живописи образов простой русской женщины - «Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме». " Это— первое такого рода в русском искусстве. Портрет неизвестной отражает интерес к крестьянской тематике, появившийся в то время в русском обществе. Аргунов, сам происходивший из крепостных графа Шереметева, стремился показывать в портретах природную красоту и достоинство человека вне зависимости от его сословной принадлежности. Образ крестьянки в этой работе художника передан с пронзительной правдивостью и искренней симпатией. Художник обрядил девушку в праздничный кокошник и сарафан с галунами, что наводило некоторых исследователей на мысль, что моделью послужила актриса в театральном «парадном» костюме. Однако этнографически точный наряд крестьянки Московской губернии (расшитый золотыми нитями кокошник, красный сарафан, тонкая белая рубаха, яркие украшения), а также бесхитростность и отсутствие всякой манерности говорят о именно крестьянском происхождении натурщицы. Её мягкие черты лица, приветливая чуть заметная улыбка и спокойная поза — всё подчёркивает скромность, открытость и доброту женщины из народа.

Портрет отличается чёткостью рисунка, строгостью форм, продуманным соотношением цветов, характерными для классицизма, который явственно проявляется в зрелом творчестве Аргунова.

Лицо ее выписано удивительно мягко: нежные голубоватые тени, легкий румянец, розовые губы, перламутровая кожа.

В 1790-е годы и в начале нового столетия Аргунов больше не работает как художник, занимаясь исключительно хозяйственными делами. В 1788 году Шереметев назначает его управителем своего московского дома и членом крепостной коллегии. Аргунов вынужден покинуть Петербург, в котором вырос, сформировался как художник, творил без устали, и переехать в Москву. Единственным утешением для него были сыновья, достигшие замечательных успехов в искусстве.

Умер художник в начале 1802 года.

Алексей Петрович Антропов

(1699-1788)

Родился 14 (25) марта 1716 г. в Санкт-Петербурге, в семье чиновника — отец художника служил в Канцелярии от строений. С 1732 г. Алексей также учился в Канцелярии от строений в Петербурге у своего родственника А. М. Матвеева, с 1739 г. работал там же в «живописной команде» у И. Я. Вишнякова.

В 1742 г. Антропов участвует, в качестве художника, в коронационных торжествах императрицы Елизаветы в Москве. В Петербурге он пишет картины для триумфальных ворот в Аничковой слободе; участвует в росписях плафона и создании икон для Зимнего дворца, под руководством Дж. Валериани работает в Летнем дворце, в Царском Селе, в Петергофе, Аничковом дворце. Под началом Валериани и Перезинотти Антропов создаёт декорации для Оперного дома.

В 1752 г. он получает самостоятельный заказ на «письмо икон в куполе и прочих местах нового храма Андрея Первозванного», только что построенного в Киеве архитектором Мичуриным по проекту Растрелли. Наиболее значительна из его росписей собора монументальная «Тайная вечеря» — запрестольный алтарный образ.

Алексей Антропов имел собственную художественную студию.

Из Киева художник отправился в Москву, где расписал два плафона для Головинского дворца на Яузе. Здесь он знакомится с меценатом И. И. Шуваловым, куратором созданного в 1755 г. Московского университета. Шувалов приглашает художника преподавать на создаваемом факультете искусства, а до его основания — зачисляет в университет на должность «живописного мастера». Однако в Москве у Антропова нет постоянной работы, и он возвращается в Петербург и с помощью Шувалова получает место надзирателя за живописцами и иконописцами при Синоде, с обязательством взять учеников и «обучать их не скрыто искусному живописному, иконописному и финифтяному мастерству». В доме Антропова поселились ученики из Украины, одним из которых был Дмитрий Левицкий.

В 1758 году после долговременного отсутствия, связанного с работами в Киеве и Москве, Алексей Петрович Антропов возвратился в Петербург. В это время ему было уже за сорок и он пользовался уважением и известностью.  Однако он справедливо не числился среди мастеров первого ранга. Вернувшись в Петербург, Антропов решил усовершенствовать свое искусство и два года брал частные уроки у знаменитого итальянского портретиста П. Ротари. Результат был поистине чудесным: талантливый ремесленник превратился в выдающегося и, что особенно замечательно, самобытнейшего русского художника. Первым и лучшим плодом этого обучения явился портрет статс-дамы А.М.Измайловой, урожденной Нарышкиной, дальней родственницы императрицы Елизаветы по отцу и ее любимицы. Ближайшая подруга императрицы Елизаветы Петровны, Измайлова в молодости слыла красавицей, но ко времени создания портрета это была уже стареющая чопорная особа, пользующаяся немалым влиянием при дворе. Без прикрас передал художник грузную фигуру, полное лицо с густо насурьмленными по тогдашней моде бровями и ярким румянцем на щеках. Обращенный к зрителю живой взгляд карих глаз и язвительно поджатые губы выдают сметливый ум и властный характер Измайловой.  Особенности антроповской манеры заключаются в колорите портрета. Художник прибегает к цветам почти лубочной яркости и дает их в сопоставлениях столь контрастных, которые, кажется, мыслимы лишь в плоскостных изображениях. Щеки пожилой, полной дамы пылают, как маки, ее голову обрамляет кружевной чепец, украшенный по сторонам красными бантами и подвязанный розовыми лентами. Поверх белой кофты надето голубовато-синее платье, которое украшают усыпанный брильянтами орден с портретом императрицы и бледная роза с зелеными листьями. Массивная фигура Измайловой помещается на фоне очень темного цвета с зеленым оттенком. Пользуясь такой палитрой, Антропов, однако, придает каждому тону светоносность и глубину, строит объемную форму, которая благодаря резким контрастам сочных красок выглядит исключительно динамичной, как бы заряженной внутренней энергией, прочной и весомой. А эти качества формы сообщают образу характер волевой, смелый, необычайно живой и колоритный, каким и отличалась славившаяся в молодости красотою, обаятельная и умная наперсница Елизаветы.  Эта работа художника заслужила похвалу Ротари и принесла Антропову славу одного из лучших русских портретистов, повышение жалованья и чин подпоручика.

Графиня Мария Андреевна Румянцева (1699-1788) в юности была очень красива, изящна, образована. Всё это покорило Петра I, и он — влюбился. Позже, он способствовал браку Марии Андреевны и А.Румянцева.  А.Румянцев был на дипломатической службе при Петре I, а затем, и при Елизавете Петровне, и при Екатерине II. В 1755г он получил титул графа. Мария Адреевна, также, занимала высокое положение при дворе. Мать прославленного полководца фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского, отмеченная всеми высочайшими почестями при царском дворе, эта женщина, по воспоминаниям современников, до глубокой старости обладала живым умом, острой памятью и мягким нравом. В выражении темных глаз, устремленных на зрителя, художник великолепно сумел передать доброжелательность, внутреннюю собранность портретируемой.

ПЕТР III Федорович (1728-62), российский император (с 1761), немецкий принц Карл Петр Ульрих, сын герцога Голштейн-Готторпского Карла Фридриха и Анны Петровны, внук Петра I. С 1742 в России. В 1761 заключил мир с Пруссией, что свело на нет результаты побед русских войск в Семилетней войне. Ввел в армии немецкие порядки. Свергнут в результате переворота, организованного его женой Екатериной, убит.  Даже в работах, сохранивших характерные черты парадного портрета, Антропов не изменял жизненной правде. Пример тому — большой «Портрет императора Петра III» выполненный художником для Сената. Написанный в традициях репрезентативного портрета с соответствующей атрибутикой (пышная драпировка, колонна, небрежно наброшенная на трон мантия, корона, скипетр, держава и т. д.), портрет императора не только далек от идеализации, но отмечен предельным сходством с моделью. Внешность Петра III, тщедушного, нескладного, с пустым самодовольным взглядом, явно контрастирует с величественным окружением, ни в коей мере ему не соответствуя.

Той же незаурядностью характеров при традиционной композиции отмечены и портреты духовных лиц, которых Антропов, будучи связанным с Синодом, написал немало. На одном из лучших - петербургский архиепископ Сильвестр Кулябка (1760, ГРМ), ярый враг Ломоносова, предстает личностью сильной, властной, способной, по словам современника, "обнаруживать свой гнев самым жарким, ярким, язвительным гласом".

Персонажи антроповских портретов не отличаются духовной сложностью и противоречивостью, и написаны они без утонченной изощренности. Более чем с европейскими живописцами, художник ощущал свое родство с русской и украинской парсуной, несомненно повлиявшей на лапидарность композиции и сочность колорита его картин. Он остался верным своей манере и тогда, когда рядом уже работали младшие его современники - Ф. Рокотов и Д. Левицкий. Антропов вошел в историю русской живописи мастером, с чьим именем связано возникновение камерного небольшого портрета, написанного с ясной убедительностью, проникнутого живым интересом к человеку и трезвым отношением к модели и жизни.

ИСКУССТВО КОНЦА ВОСЕМНАДЦАТОГО ВЕКА

Федор Степанович Рокотов (1735-1808)

Жизнь Федора Степановича Рокотова, самого поэтичногго портретиста XVIII века, долгое время оставалась загадкой. Художник, пользовавшийся огромной славой при жизни, после смерти был забыт на целое столетие. Лишь XX век вернул имя Ф.С.Рокотова русскому искусству. Но и сейчас многие знают о нём, как об авторе одной-двух картин. Достоверных сведений о рождении и первых годах жизни Федора Степановича Рокотова не сохранилось. «Важный барин»,состоятельный домовладелец, один из учредителей московского Английского клуба долгое время считался выходцем из дворянской среды. Затем обнаружились материалы, свидетельствующие, что Федор Степанович родился в семье крепостных, принадлежавших князю П.И. Репнину. То, что талантливый мальчик благодаря покровителям быстро «выбился в люди» и стал знаменитым художником, в общем-то, никого не смущало. Удивляло одно обстоятельство: где и как он получил такое широкое образование и у кого и когда учился живописи? Рокотов родился в селе Воронцове, которое по нынешнему территориальному делению находится в черте Москвы., и числился вольноотпущенным, хотя его брат Никита с семьей были крепостными. Вероятно, он был незаконным «хозяйским ребенком» и к крестьянской семье был только причислен, а вырос в барском доме.

В 1755 году в Москву приехал граф И.И.Шувалов набирать одаренных юношей для Петербургской Академии художеств. Екатерининский вельможа, образованный человек своего времени, поборник русской художественной школы И.И.Шувалов, заметил молодого живописца и поддержал его. Он стал главным покровителем юноши, в его доме Рокотов обучался живописи под руководством Пьетро Ротари.

Из портретов тех лет сохранился только "Портрет неизвестного(1757г)", предположительно единственный автопортрет художника, остальное утеряно. Рокотову повезло. Он нашел себе покровителя в высшем свете. Однако, главными его покровителями были талант и огромный труд с юных лет. Не прошло и пяти лет, как Рокотов приехал в Петербург, а о нем уже знали при дворе.

На формирование личности Ф.С.Рокотова повлияло знакомство с М.В.Ломоносовым. Думается, что тема человеческого достоинства, столь явственно звучащая в портретах Рокотова, была определена не без влияния гениального ученого и литератора, каким был Ломоносов. По протекции И. И. Шувалова и рекомендации М. В. Ломоносова в 1757 г. художнику было поручено исполнение мозаичного портрета императрицы Елизаветы Петровны (с оригинала Л. Токке), заказанного для Московского университета. Эта работа имела успех. Так что к 1760 г., когда «по словесному приказанию» И. И. Шувалова, первого президента Академии художеств, Рокотова зачислили в ее стены, он был уже подготовленным мастером, о котором знали при дворе.

Рокотов уехал из Петербурга в родную ему Москву.(1766-1767гг) . Здесь, вдали от официального Петербурга, среди людей, проникнутых идеалами просветительства, художник нашел понимание, признание и благоприятные условия для творчества. Недоброхоты писали, что художник «за славою стал спесиви важен». Рокотов, надо полагать, всегда помнил: он не из знати — и это определяло его подчас подчеркнуто-заносчивое поведение, направленное на тех, кто хотел унизить его.

В Москве интеллектуальная жизнь била ключом и время с конца 1760-х гг. до начала 1790-х гг. стало периодом наивысшего расцвета портретного мастерства художника. Он написал «всю Москву». И хотя часто под картиной приходится читать «неизвестный» или «неизвестная», видно, что эти лица близки ему по духу . Заказов было множество. Порой он создавал целые галереи портретов представителей одного рода в различных его поколениях. Рокотов так великолепно передавал характер портретируемых еще и потому, что он поддерживал дружеские связи не только с главами семейств, но и со всеми домочадцами. Рокотов не стремился подчеркивать внешние достоинства своих моделей — яркость и красоту лиц, пышность нарядов, напротив, его привлекал внутренний мир человека, личность и обаяние натуры, зыбкость и переменчивость затаенных чувств и переживаний.

Интересен в сочетании характеров парный портрет супругов Струйских. В Николае Еремеевиче сочетались замысловатое чудачество, благородные порывы, варварская жестокость к крепостным и фанатичная страсть к литературному творчеству. Конечно, больше всего он любил себя в поэзии и даже завел собственную типографию, чтобы печатать свои опусы, и зал искусств «Парнас». Струйский преклонялся перед талантом Рокотова, собирал его произведения, а в мастерской художника обучался его крепостной А. Зяблов. Вот таким, «иступленным и диким» в своих порывах, с горящим «восторгом и жаром» взглядом и кривой улыбкой, он смотрит... мимо зрителя. Фигура, лицо и глаза обращены в разные стороны, что усиливает лихорадочность и истеричность образа. Портрет его супруги Александры Петровны строится на плавных дугообразных линиях и поражает своей сдержанностью и гармонией. Это эталон женских портретов — «рокотовская дымка», «рокотовское выражение чуть прищуренных глаз», «по-рокотовски тающие черты лица». Видно, что сам художник находился под обаянием личности и красоты Струйской.

Писал Рокотов и известных литераторов своего времени . Среди работ Ф.Рокотова особенно выделяется портрет Василия Ивановича Майкова, в облике которого за томной изнеженностью угадываются проницательность, иронический ум талантливого поэта. Чувственное лицо Майкова написано осязаемо материально, а колорит портрета, построенный на сочетании зеленого и красного, еще более подчеркивает полнокровность, жизненность образа. Это произведение - одно из самых значительных в искусстве XVIII века. Сам Майков, автор «комических поэм» и баснописец. Знает себе цену, ведает цену жизни. Полное лицо лучится довольством от прожитого дня и удовольствием, предвкушаемым от дня будущего. Лицо кривит улыбка всезнания. Рокотов запечатлел победоносно-чувственное самодовольство человека, словно бы снисходительно вещающего:«Живите всласть, вкушайте жизнь»... Но видимая плотоядность — не обывательское понятие о радостях бытия. Майков пытался жить «как долг и честь велит» и призывал к нравственному самоочищению: «противу злобы ополчайтесь», «качество души телесных сил дороже»... Творчеством поэта интересовался Дидро, его поэму «Елисей» одобрял Пушкин. Рокотов показывает внимательную зоркость поэта, его способность к насмешке, не знающей пощады. Правдивые и обличающие картины тогдашней жизни находим мы в поэмах и одах Майкова. Восторгаясь мужеством русских воинов, поэт жестко говорит о войне: «Ты яд на землю изливаешь...» . Самым «земным» в творчестве художника называли этот портрет. Фон его — светлый, теряющий обычную для Рокотова таинственность, будто пробегает многоцветная жизнь, столь любопытная поэту . Женские портреты кисти Рокотова загадочны и трепетны. В них «души изменчивой приметы» освещают лица и взгляды изнутри. Словно чарующее волшебное видение возникает из дымки жемчужно-розовых тонов исполненная непреходящей красоты юности В. Н. Суровцева;

из серебристого каскада пенных кружев, как туманная мечта — П. Н. Ланская. Неуловимая мимика лица и взгляд удлиненных темно-голубых глаз создают какую-то отчужденность между зрителем и портретным изображением княгини Е. Н. Орловой. Таинственные полуулыбки героинь рокотовских портретов, их загадочные, удивлённые или слегка прищуренные глаза, легкая живописная дымка («сфуммато»), сливающаяся с фоном изображения, из которого выступают неясные очертания пудреных париков и закутанных в атлас плеч, стали отличительными чертами манеры художника, по которой его произведения узнавались и современниками, и нынешним поколением любителей искусства. Женские портреты Рокотова имеют часто овальную форму, и это тоже придает им особое изящество и романтичность. Среди всех женских портретов Рокотова «Портрет В.Е. Новосильцевой» (1780 г.) явственнее всего представляет тип женщины, которая «может сметь свое суждение иметь». С этими произведениями в русском искусстве впервые появился образ, одновременно исполненный женской прелести, сознания своего достоинства, внутренней силы и стойкости.

И не случайно творчество Рокотова связывают с сентиментализмом, провозгласившим превосходство чувств над разумом. Как тонкий психолог, художник передает чувственный, непосредственный мир детства и предельно деликатен в изображении людей преклонного возраста.

Художник, который первым внес в портретное искусство поэтичность и лиризм, воспел человеческое благородство и душевную красоту женщины, прожил свою жизнь в одиночестве.

Он был окружен славой, не знал отбоя от заказчиков, жил в полном достатке. Еще в 1776 г. Рокотов выхлопотал освобождение от крепостной зависимости для детей своего покойного брата «Ивана Большого да Ивана Меньшого», дал племянникам хорошее образование, что позволило им сделать военную карьеру, сделал наследниками.

Сведения о последних годах жизни художника очень скупы.1770 - 80ые гг. оказались наиболее плодотворными в жизни и творчестве Рокотова, Со II половины 1790-х гг. он уже не мог работать, писал гораздо реже, а в последние годы жизни совсем не работал — стал плохо видеть, спрос на его картины значительно упал и очень быстро был забыт.

А ему на смену пришли талантливые художники Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский. В последние годы жизни Рокотов безвыездно жил в Москве. Рокотов умер 24 декабря 1808 г. и был похоронен племянниками на кладбище Ново-Спасского монастыря. Смерть его прошла незамеченной современниками.

Творчество художника-портретиста Дмитрия Григорьевича Левицкого

Дмитрий Григорьевич Левицкий родился в 1735 году на Украине. Отец его был священником и одновременно занимался гравюрой, являясь одним из виднейших украинских граверов своего времени. Таким образом, уже в детстве в кругу семьи будущий художник мог не только приобрести начатки общей культуры, но и познакомиться с искусством.

В 1752 году произошло событие, предопределившее дальнейшую судьбу юного Левицкого. В этом году начались живописные работы в Андреевской церкви в Киеве, замечательном сооружении, выстроенном по проекту знаменитого русского зодчего Растрелли. Для руководства работами из Петербурга приехал А.П. Антропов. Встреча с ним оказалась решающей для будущего Левицкого. Он становится его учеником. Проходит некоторое время, и в 1756 году Антропов покидает Киев. Через несколько лет появляется в Петербурге и Левицкий. Там только что открылась Академия художеств. Однако Левицкий не вступает в число ее учеников. Художественные занятия его протекают на первых порах, видимо, под руководством Антропова.

Когда впервые выступил Левицкий с серией своих портретов, искусство Антропова уже уходило в прошлое, а Рокотов вступал в период своих высших достижений. Два пути, следовательно, были открыты перед Левицким. Он выбрал третий, свой. Для Левицкого то, что делали Антропов и Рокотов, представилось крайностями. Истину он начал искать где-то между двумя этими крайними точками. Оставаясь верным Заветам Антропова, Левицкий навсегда сохраняет безупречною трезвость восприятия действительности. Он обнаруживает повышенный интерес к психологии портретируемого. Поэтому характеристика Левицкого становится особенно объективной и исчерпывающей. Нет ни одного живописца в XVIII веке, произведения которого с такой полнотой, убедительностью и достоверностью донесли бы до нас внутренний и внешний облик людей той эпохи..

В 1769 году был написан портрет архитектора А.Ф. Кокоринова (Русский музей). Годом позже Левицкий получил за него звание академика. Произведение Это свидетельствует о том, что автор портрета - вполне сложившийся, блестящий мастер живописи. Легко и свободно поставил он свою модель. Широким жестом указывает Кокоринов на план здания Академии художеств, постройка которого явилась делом его жизни. Кокоринов был сыном провинциального архитектора. Представлен же он в позе, которая принята была живописцами того времени для изображения высших сановников государства. Но эта поза в данном случае говорит не столько о сложившейся с течением времени некоторой близости изображенного человека к кругу вельможной знати, сколько о чувстве сознания собственного достоинства, которым проникнут образ русского зодчего, о понимании им своего выдающегося значения. Великолепен колорит данного произведения, свидетельствующий как о том, что Левицкий, подобно Антропову, чувствует цвет и интенсивность его звучания, так и о том, что, подобно Рокотову, он понимает, что такое красочная гамма, в которой цветовое богатство приведено к замечательному тональному единству. Но есть в этом превосходном портрете одна черта, которая ясно говорит, что художник только начал свой путь восхождения к вершинам портретного искусства. Лицо Кокоринова мало выразительно, и содержание его образа раскрывают по преимуществу жест, поза, аксессуары.

Особенно замечателен среди ранних работ мастера портрет знаменитого французского философа Д. Дидро, приезжавшего в Петербург в 1773 году и тогда же написанного художником. В этом портрете Левицкому удалось с необычайной проникновенностью передать образ человека высокого интеллекта. Философ представлен без парика, в домашнем халате. Все внимание зрителя привлечено к его голове. Выразительный овал лица, умный, высокий лоб, острые и проницательные глаза упрямыми складками обрамленные губы, какая-то внутренняя устремленность вперед - как великолепно раскрывается во всем этом личность человека, находящегося в состоянии непрестанных творческих поисков и всем своим существом, всей своей деятельностью утверждающего торжество человеческого разума!

Если портрет Кокоринова не лишен черт парадности, то изображение Дидро относится к иному типу портретов, тому типу, который принято называть интимным, или камерным. Вместе с тем портрет Дидро знаменует крупный шаг Левицкого вперед на пути к глубокой, подлинно всесторонней характеристике человеческой личности.

В 1773 году Левицкому было поручено исполнить серию портретов воспитанниц Смольного института, сугубо привилегированного учебного заведения, находившегося под особым покровительством Екатерины II. С 1773 по 1776 год художник создает ряд больших портретов, изображающих смолянок в театральных костюмах и с музыкальными инструментами. Эти портреты - выдающееся явление в русском искусстве XVIII века (находятся в Русском музее). Хотя в прихотливых нарядах, в позах, в улыбках девушек есть и жеманство и утонченная кокетливость, присущие им, как представительницам аристократического общества XVIII века, все же в этих произведениях с большой теплотой показаны образы молодых девушек.

Чрезвычайно подкупает «картинность» портретов смолянок. Но если каждый из них - действительно настоящая картина, имеющая самостоятельную художественную, живописную ценность, то одновременно данные портреты обладают такими композиционными и колористическими качествами. Вместе с тем, несмотря на прекрасную цельность холстов, входящих в серию «Смолянок», они являются звеньями серии, представляющей определенное художественное единство, утверждаемое развитием как бы единой темы, обретающей все новые и новые формы образного воплощения в каждом из портретов этого цикла. В «Смолянках» Левицкого есть подлинная человечность содержания. Вместе с тем в живописи их с небывалым блеском развернулось дарование Левицкого в области передачи особенностей изображаемых материалов: шелковых тканей, атласных лент, парчи, кружев.

В замечательном портрете и — быть может, лучшем во всей серии — портрете Хованской и Хрущовой, изображенных в ролях пасторали, с особенной очевидностью выступают характерные черты замысла: зрителю ясно, что перед ним не жеманные актеры XVIII века, а переодетые дети, занятые веселой и увлекательной игрой. Маленький пастушок, ростом меньше своей дамы, робко заигрывает с ней, касаясь рукой ее подбородка; пастушка старательно и неумело повторяет кокетливую позу, которой ее учили. Художник с острой и любовной внимательностью передал здесь забавные, неуклюжие движения подростков.

Параллельно со «Смолянками» Левицкий пишет в том же, 1773 году интереснейший портрет П.А. Демидова (Третьяковская галерея). В этом произведении полностью использованы традиции парадного портрета: здесь и фигура в торжественной позе во весь рост, и массивные колонны второго плана, и драпировка из тяжелого бархата. В соответствии с этой традицией в портрете много атрибутов, долженствующих раскрыть особенности, присущие представленному человеку. Но как смело и своеобразно Левицкий придал им интимный характер! Демидов изображен не в парике, а в домашнем колпаке, не в нарядном кафтане со звездами, орденами и лентами, а в халате. На столе размещены не бумаги, перья и другие предметы, которые должны рассказать о положении изображенного человека в государственной жизни страны, а вещи, характеризующие Демидова как страстного любителя садоводства: ученый труд по ботанике, луковица редкого растения и, наконец, прекрасно написанная лейка. Эффектным жестом Демидов указывает не на какие-нибудь «высокие» предметы, а на фарфоровые горшки с выращенными в них редкостными цветами. Но особенно замечательно лицо Демидова. Оно удивительно по своей психологической выразительности. Смотря на это лицо, веришь, что изображен человек, у которого незаурядный ум и широта натуры сочетались с ничем не прикрашенным самодурством.

Конец 70-х - первая половина 80-х годов - период самых зрелых и самых высоких достижений художника. В это время окончательно определяется склонность Левицкого к интимному портрету. В эти же годы достигает особой высоты его мастерство психологической характеристики. Еще более взыскательно стал относиться теперь живописец к средствам художественного выражения, которыми он располагал. Композиция, ритм движения в портрете, красочная гамма - все это ставится художником на службу выражения содержания образа того или иного человека. Именно в этот период с особенной полнотой выразились в творчестве Левицкого здоровые, реалистические начала, присущие передовым явлениям русской художественной культуры XVIII столетия.

Портреты Дьяковой, показывает с какой сердечностью писал Левицкий людей, с которыми его связывали отношения более близкие, чем просто отношения портретиста и модели. Это произведение свидетельствуют, как умел Левицкий в таких случаях видеть в изображаемых людях прежде всего то хорошее и светлое, что было присуще им. Портрет Марии Алексеевны Дьяковой – одно из самых пленительных произведений русской портретной живописи XVIII. Героиня портрета была дочерью влиятельного вельможи при екатерининском дворе. В 1779 году она против воли родителей вступила в тайный брак с Н.А.Львовым – человеком ярким, одаренном многими талантами – архитектором, музыкантом, поэтом, инженером, общественным деятелем. Спустя четыре года семья Дьяковой признает брак дочери. Художник не единожды обращался к образу этой незаурядной, богато одаренной женщины. В 1781 году он вновь будет писать ее ("Портрет М.А. Львовой", Государственная Третьяковская галерея). В образе Марии Дьяковой воплотился эстетический идеал эпохи Просвещения. Юная прелесть, очарование героини портрета для внимательного зрителя тех лет – есть отражение красоты ее внутреннего мира, душевных свойств. Мягкие переходы цвета, скользящие, прозрачные тени, колорит, построенный на тончайших сочетаниях зеленовато-оливковых, золотистых и бледно-розовых тонов, виртуозно переданная фактура воздушного шарфика, легко обвивающего шею, атласной ленты в пышных волосах, очаровательное задумчивое лицо с легкой улыбкой на устах говорили просвещенному зрителю о красоте и нежности души изображенной. В непринужденной грации позы, повороте головы отражалась внутренняя трепетность, подвижность утонченной натуры.

В 1783 году был написан Левицким известный и по ряду вариантов портрет Екатерины II (Русский музей). Строго говоря, настоящее произведение не является портретом в подлинном смысле этого слова. Не похож этот большой холст и на те работы Левицкого, о которых сейчас шла речь. В отличие от них он вовсе не передает реального облика изображаемого человека. Екатерина II представлена здесь не такой, какой она была в действительности, а какой хотела казаться своим современникам. «Портрет Екатерины II — Законодательницы» с полным основанием может быть отнесен к разряду аллегорических картин. Образ «идеальной государыни» требовал от художника подтверждения в виде различных эмблем и символов. В композицию привнесены предметы, соседство которых может быть оправдано только иносказательными смыслами, отчего полотно окончательно утратило реалистический характер. Екатерина изображена в храме Фемиды — богини Правосудия. Она одета в строгое белое платье с мантией, с орденами святого Андрея Первозванного (цепь) и святого Владимира 1-й степени (лента и крест). Статуя богини Фемиды и своды законов у ног императрицы свидетельствуют о ее государственной деятельности, корабли на дальнем плане - о победах России на Черном море. Все детали, вместе с маковыми цветами, сжигаемыми на жертвеннике,- аллегория образа справедливой, приносящий свой покой в жертву общественному служению правительницы

Духом поэзии полно изображение дочери художника, Агаши Левицкой, исполненное в 1785 году (Третьяковская галерея). При взгляде на нее, одетую в нарядный национально-русский костюм и приветливо смотрящую на зрителя. В чудесном этом портрете Левицкого есть то, что так подкупало в его работах, когда он воссоздавал образы близких людей, - искренняя симпатия художника, которой согрето изображение. Проста обстановка представленной комнаты и строг характер великолепно написанного натюрморта: каравай хлеба, солонка, кружка кваса, расположенные на пестрой, крупным орнаментом украшенной скатерти. Образу данного произведения присущи черты настоящего демократизма. Восходящая к антроповским традициям смелость сочетания интенсивного голубого тона шелкового сарафана и столь же звучного - розовой душегрейки содействует возникновению у зрителя при соприкосновении с этим полотном ощущения праздничной полноты жизни.

С 1771 года начинается преподавательская деятельность Левицкого в Академии по портретному классу, причем в числе его учеников был занявший столь видное место в русском портретном искусстве рубежа XVIII - XIX века С.С. Щукин. С 1776 года Левицкий - «советник» Академии. В 1788 году он уходит в отставку, на пенсию. Связь с Академией после этого прерывается надолго. Лишь в 1807 году Левицкий вновь возвращается в число членов ее Совета. Этого по-видимому, добились друзья старика художника, испытывавшего в это время острую нужду.

О последующих десятилетиях жизни Левицкого сохранились почти столь же скудные сведения, как и о первых. Так, например, нет пока данных для решения вопроса о подлинных взаимоотношениях Левицкого с Боровиковским, относительно которых обычно говорят, как об учителе и ученике. И если дата смерти Левицкого известна (4 апреля 1822 года), то, где он похоронен, не установлено: в Петербурге или в Киеве.