Evraziyskie_issledovania_2009__4

Переговоры продолжались до конца февраля 1916 г. Со стороны Франции их вел бывший генеральный консул в Бейруте Ф.Ж. Пико, а со стороны Англии – заместитель министра иностранных дел А. Никольсон, которого позже сменил эксперт по Ближнему Востоку М. Сайкс. По этому договору арабские территории делились между Великобританией и Францией на пять зон, что в корне противоречило обещаниям, данным Англией Хусейну.

В конце концов, с небольшими поправками 16 мая 1916 г. соглашение было подписано и вошло в историю под названием «Сайкс-Пико» [12, с. 40]. Любопытным является тот факт, что большая часть Мосульского вилайета отошла к Франции. Сделано это было абсолютно сознательно.

В 1917 г. практически вся территория Месопотамии оказалась под управлением английского политического офицера и была разделена на 15 областей и 40 районов,

вверенных в управление также британцам [28, с. 107]. Введение подобных мер мотивировалось отсутствием должной квалификации и опыта иракцев. В

действительности же англичане по-прежнему находились в некоторой зависимости от местных религиозных лидеров, глав племен, крупных землевладельцев.

По мнению части иракского духовенства, английское правление могло обеспечить в будущем возможную автономию святых городов Месопотамии. Шиитские купцы Казымийи, городская знать, шейхи племен, некоторые муджтахиды выразили готовность поддержать английские начинания. Суннитская Самарра, шиитско-суннитская Басра также высказались за британское правление. Столь лояльную позицию можно было объяснить прежде всего тем, что большинство муджтахидов перечисленных городов получали денежные пособия от Великобритании и поэтому отказывались от каких-либо антибританских выступлений [20, с. 83–84]. Духовные лидеры Эн-Наджафа, Кербелы,

поддержанные представителями других социальных слоев, выступили за создание в Ираке независимого государства с арабским правителем, мусульманином. Причем шиитское духовенство Кербелы пошло в своих требованиях еще дальше – в качестве претендента на иракский престол была предложена кандидатура одного из сыновей шерифа Мекки Х. аль-Хашими, власть которого ограничивалась бы парламентом, а принимаемые решения одобрялись духовенством страны. Данная точка зрения не могла не импонировать суннитской части страны, особенно активны в этом плане были сунниты Багдада [15, с. 100].

Национальные меньшинства страны, устав от притеснений и гонений со стороны турецких властей, поддержали британскую оккупацию [2, д. 4688, л. 52.].

Сложнее обстояли дела с кочевыми племенами бедуинов. Англичане попытались всеми возможными способами привлечь их на свою сторону, т.к. в разведке и операциях,

41

рассчитанных на быстрый захват цели, бедуины являлись достаточно серьезной силой.

Отрицая политические интересы, бедуины рассматривали войну, прежде всего, с

хозяйственной точки зрения [4, д. 34, л. 62.]. Английские агенты провели среди них очень кропотливую и тонкую работу, и им удалось убедить часть из них поддержать Великобританию.

Первая мировая война, военные действия, оккупационная политика Великобритании привели к глубокому экономическому и социально-политическому кризису. В 1917 г. в связи с английской оккупацией во многих районах страны стихийно стали возникать партизанские отряды, боровшиеся за независимость, и политические общества, требовавшие изгнания оккупантов и создания суверенного иракского государства [26, с. 142–143]. Тогда же среди групп националистов произошли серьезные изменения. Группировка, состоявшая из представителей торгово-промышленных кругов,

ввиду репрессий, проведенных младотурками, объединилась с крупными землевладельцами для совместных действий против турецких войск. Вытеснив турок, они поставили вопрос о нахождении на собственной территории англичан. Оппозиция английскому режиму создавалась постепенно, по мере эволюции националистического движения в целом.

Весной 1918 г. под руководством «Общества Исламского Возрождения»

(«Джамиат аль-Нахда аль-Исламия»), в которое входили представители недждийской интеллигенции, шиитской буржуазии, купечества и местных муджтахидов, было организовано восстание в Эн-Наджафе [38, с. 133]. Тайное общество было создано в

1917 г. Его лидерами были Али Базар аль-Умма и шейх Мухаммад Джавад аль-Джазири

[26, с. 228]. Не было случайностью, что одними из первых против Великобритании выступили представители духовенства. Установив контроль над Месопотамией,

англичане стали постепенно сокращать привилегии муджтахидов, установили жесткий контроль над святыми городами, сократили их доходы. Захватив город, восставшие смогли продержаться четыре месяца, после чего были вынуждены сдаться.

Сопротивление, хотя и незначительное попыталась оказать Кербела. Там волнения были подавлены практически сразу [14, с. 183].

В том же 1918 г. неподалеку от Кербелы было организовано другое общество –

«Мусульманская Национальная Лига» («Аль-Джамия аль-Ватания аль-Исламия»), которое занималось мобилизацией населения для сопротивления иностранной оккупации [38,

с. 133–134].

Обеспокоенные ростом антибританских настроений среди шиитов, власти попытались провести плебисцит, целью которого было установление предпочтений

42

относительно будущего Месопотамии. Опрос был проведен только среди лояльно настроенных племен, лидерам которых удалось с помощью угроз и обмана подтвердить преданность Лондону [14, с. 185].

В декабре того же года, после реорганизации тайного общества «Завет» («аль-

Ахд»), которое разделилось на две группы – сирийскую и иракскую [18, с. 32], начало свою работу общество «Завет Ирака» («Ахд аль-Ираки»), руководимое генералом Ясином аль-Хашими, начальником штаба Фейсала аль-Хашими в Дамаске [28, с. 106]. Кроме него,

общество было представлено Мавлюдом Мухлисом, Наджи аль-Сувейди, Табитом Абд аль-Нуром, Наджи аль-Азизом, Джафаром аль-Аскари и т.д. [36, с. 50]. Практически все были офицерами-суннитами [20, с. 61]. Данное общество стало своеобразным инструментом политики Великобритании в Ираке, так как большая часть членов партии предпочитала развитие под британским контролем [17, с. 17].

Но, безусловно, наиболее важной из партий послевоенного периода национального масштаба была партия «Страж независимости» («Харас аль-Истикляль»), образованная в феврале 1919 г. в Багдаде и имевшая филиалы в Хилле, Куте, Кербеле и Эн-Наджафе.

Партия объединяла широкие слои населения – интеллигенцию, купечество,

землевладельцев. Примечательным было то, что партия включала как шиитов, так и суннитов. Лидером партии был крупнейший багдадский торговец, шиит – Джафар Абу-т-

Тимман [40, с. 75]. Среди представителей партии были главы влиятельнейших семей Ирака – Саид Мухаммад аль-Садр, Саид Ахмад аль-Дауд, Юсуф аль-Сувейди, Али аль-

Базирхан и другие [3, д. 303, л. 147.]. Основной целью партии было достижение немедленной и полной независимости. Но, учитывая опыт предшествовавших партий и обществ, лидеры и активные ее члены отказались от призывов к созданию независимого государства, а сосредоточились на конкретных проблемах каждого племени, обещая снижение налогов и полуавтономию [26, с. 248].

По окончании Первой мировой войны лидеры общества питали надежды на помощь и поддержку со стороны Великобритании. Именно поэтому двумя наиболее крупными обществами – «Страж независимости» («Харас аль-Истикляль») и «Завет Ирака» («Ахд аль-Ираки») – в 1919 г. была предпринята попытка сближения, в рамках которой был создан совместный комитет для выработки общей программы действий по достижению независимости. К сожалению, для националистического движения, из-за принципиальных противоречий между лидерами двух групп по вопросу заявления британского Верховного комиссара А. Вильсона о предоставлении Англии мандата на Ирак и английской помощи, союза не получилось [6, с. 21–22; 17, с. 18–19].

43

В июне 1920 г. лидеры партии «Страж независимости», объединившись с шиитскими муджтахидами, главами племен в провинциях, образовали «Комитет восстания» («Мактаб аль-савра»), который и стал непосредственным центром восстания.

Были установлены связи с националистами Сирии, Турции. Что касается связей с анатолийцами, они завязались еще на конгрессе в Эрзеруме летом 1919 г., где присутствовали 5 шейхов из Багдада и Басры. Однако связь оставалась скорее идеологической, нежели реальной, по причине полной отрезанности от Малой Азии [5,

д. 77а, л. 31]. Летом 1920 г. восставшие выдвинули лозунг: «Свободу не даруют – ее берут силой» [26, с. 134]. Массовые митинги с призывами к вооруженной борьбе прокатились по многим городам Ирака. Шииты и сунниты, забыв о вековых разногласиях,

совместно собирались на молебны [21, с. 23]. Арабская пресса усиленно подчеркивала,

что нет суннитов и шиитов, а есть лишь мусульмане [5, д. 77а, л. 32]. Стихийно стали создаваться вооруженные партизанские отряды, совершавшие налеты на английские патрули, военные гарнизоны, склады. Летом 1920 г. восстанием была охвачена практически вся территория Ирака. Исключением стали северные курдские районы, все еще надеявшиеся на помощь Великобритании. В южных районах антибританские выступления носили эпизодический характер и меньшую интенсивность. Наиболее активными и многочисленными участниками восстания были шиитские племена Среднего Евфрата, поддерживаемые шиитскими же религиозными деятелями Эн-Наджафа и Кербелы [34, с. 7; 35, с. 37]. Лидерами муджтахидов в этот период были такие известные и авторитетные иранцы, как Мухаммад Казим Хорасани, Абдалла Мазандарани, Абу аль-

Хасан Исфагани, Мухаммад Хусейн На’ини, Мухаммад Фирузабади, Мирза Мухаммед Таки Ширази. Вытеснение англичан они связывали с надеждами установить собственный контроль над политическим развитием Ирака [15, с. 101]. Таким образом, ведомые религиозными деятелями и землевладельцами, племена активно сопротивлялись иностранному вмешательству.

Восстание 1920 г. стало одним из крупнейших на Ближнем Востоке, унеся жизни десятков тысяч людей [34, с. 8]. Оно явило крах английской политики в Месопотамии.

Некоторые английские газеты заклеймили оккупацию Месопотамии как авантюру Ллойд Джорджа и Черчилля [5, д. 77а, л. 37]. Ниже в Таблице 1 приведены приуменьшенные данные о количестве привлеченных человеческих и материальных средств для подавления восстания с июня по октябрь 1920 г., опубликованные У. Черчиллем.

44

Таблица 1

Людские и материальные ресурсы, привлеченные Великобританией

для подавления восстания 1920 г. [5, д. 77а, л. 36.]

Название	Июнь 1920 г.		Октябрь 1920 г.
территории
	Численность	финансовые	численность	Финансовые
	армии	расходы	армии	расходы
Турция	22846 чел.	324500 ф.ст.	19000 чел.	495000 ф.ст.
Египет	32068 чел.	628583 ф.ст.	-	-
Месопотамия	70603 чел.	1800417 ф.ст.	101000 чел.*	2500000 ф.ст.**

Восстание привело к огромным жертвам среди мирного и военного населения.

Американский историк Ф. Айрленд привел следующие цифры: потери среди солдат и офицеров составили 877 человек убитыми (426 погибли и 451 пропали без вести) и 1128

ранеными. Материальные потери были оценены в 1 млн. ф.ст. [26, с. 134]. Данные о гибели среди арабского населения оцениваются по-разному: Н.Г. Корсун в своей работе отметил 8450 человек убитыми и ранеными [7, с. 230], Сулейман – 25 тыс. человек [16,

с. 70].

Столь серьезный размах антибританских выступлений привел английский кабинет к выводу, что следует изменить методы управления. В результате, было принято решение о создании временного иракского правительства, которое начало свою работу в ноябре

1920 г. [3, д. 383, л. 2; 18, с. 19]. Председателем правительства был назначен нагиб Багдада, видный лидер общества «Завет» («аль-Ахд») Абд ар-Рахман аль-Гайлани [27,

с. 13; 20, с. 361; 30, с. 34; 28, с. 127]. Его кандидатура устраивала влиянием семьи,

религиозными позициями, лояльностью к английским властям, но самое главное – неопытностью Абд ар-Рахмана аль-Гайлани как политика. В состав первого временного правительства входили представители крупнейших и известнейших фамилий страны: член знатной суннитской семьи накиб Басры Сайид Талиб-паша (министр внутренних дел);

лидер еврейской общины, происходивший из семьи бомбейских предпринимателей и торговцев, владевших крупными текстильными фабриками в Манчестере и хорошо знакомый с семьей Ротшильдов, Сасун Хискяль (министр финансов); бывший офицер турецкой армии, прошедший подготовку в военных колледжах Константинополя и

*Данные для Месопотамии и Персии вместе взятых.

**Данные для Месопотамии и Персии вместе взятых.

45

Берлина, хорошо знавший девять языков, губернатор Алеппо в Сирии при режиме Фейсала Джафар аль-Аскари (министр обороны); член видной суннитской семьи Мустафа Алиси (министр юстиции); богатый и известный басорец Абд аль-Латиф Мандил

(министр торговли); экс-депутат от Мосула Мухаммад Али Фадхил (министр по делам религии); турецкий генерал Иззат паша Каркукли (министр общественных работ);

единственный влиятельный в кабинете шиит Сайид Мухаммад Махди Табтабаи (министр образования и здравоохранения) [23, c. 367–369].

Безусловно, созданное наспех временное правительство полностью подчинялось английскому Верховному комиссару и было ограничено только областью формирования местных арабских органов управления. Кроме того, все внешнеполитические и военные вопросы также находились в ведении англичан [6, с. 24]. Если обратиться к составу Государственного совета, т.е. временному правительству, можно заметить, что его базу составляла иракская суннитская аристократия. После восстания 1920 г. часть шиитских лидеров, безусловно, сожалела о своей поддержке восставших, но изменить что-либо было уже нельзя [37, с. 12]. Противостояние шиитской и суннитской частей населения страны, продолжилось. Учитывая проиранскую окраску деятельности подавляющего большинства муджтахидов, англичане выступили против вмешательства шиитских религиозных лидеров в политические дела Ирака как противоречащие иракским национальным интересам [15, с. 104]. К тому же метод манипулирования и противопоставления все еще продолжал играть для Великобритании существенную роль.

Параллельно с работой по созданию исполнительной власти в Ираке Великобритания активно начала обсуждать политическое будущее страны. Точек зрения по поводу государственного устройства страны было несколько: от президентской республики до монархии [41, с. 331; 42, с. 18]. В итоге остановились на монархии, так как

вусловиях традиционного восточного общества личность монарха была наиболее близка и понятна; вместе с тем для англичан это было наиболее удобным вариантом решения проблемы. Самих иракцев по поводу политического будущего страны никто не спрашивал, хотя их мнения были явно различными. Большая часть шейхов высказалась за сохранение британского мандата по двум причинам: во-первых, это было выгодно с экономической точки зрения, так как многие из них уже смогли в полной мере ощутить все выгоды, которые нес мандат, а во-вторых, из-за боязни превалирования в правительстве суннитов. Что же касается шиитского духовенства, оно в большинстве своем поддерживало идею создания исламского государства. Национальные меньшинства

вданном вопросе также разделились: курды требовали автономии [8]; еврейские общины

46

подали петицию с просьбой стать британскими гражданами, при этом выразив сомнение по поводу экономического процветания Ирака при арабском правительстве [37, с. 9, 11].

Летом 1920 г. развернулись настоящие дебаты по поводу кандидатуры будущего короля иракского престола. Помимо сыновей шерифа Мекки Хусейна аль-Хашими* –

Абдаллаха и Фейсала, наиболее серьезными кандидатами стали представители влиятельних иракских семей: сын нагиба Басры Сайид Талиб, нагиб Багдада Абд ар-

Рахман аль-Гайлани и видный религиозный деятель Мухаммары шейх Хазаль. За кандидатуру Фейсала аль-Хашими высказалась большая часть колониальных чиновников английской администрации, среди них – Верховный комиссар Ирака А. Вильсон, а также,

сменивший его на этом посту позднее, П. Кокс, глава разведывательного управления Г. Белл, советник министерства внутренних дел Ирака К. Корнуоллис, политический советник, полковник английской армии Т. Лоуренс. В начале января 1921 г. кандидатуру Фейсала поддержало правительство Великобритании, а в середине февраля и Военное министерство, хотя усилиям в этом направлении противилась Франция [20, c. 367–368].

12–22 марта 1921 г. в Каире состоялась конференция английских колониальных чиновников, которая подтвердила решение о переходе к управлению Ираком национального правительства, сформированного из сторонников династии Хашимитов, а

также согласилась с кандидатурой Фейсала на пост главы государства [33, c. 12].

Лояльность же самого Фейсала по отношению к курсу Великобритании была засвидетельствована военным министром У. Черчиллем и советником Т.Э. Лоуренсом,

которые выступали на Каирской конференции и приложили немало сил, чтобы возвести его на трон [29, c. 77]. Безусловно, Фейсал был интересен для английских колониальных кругов, и его избрание объясняется следующими факторами:

-во-первых, это был представитель одной из уважаемых и влиятельных семей на Арабском Востоке, генеалогия которой, по заявлениям Хашимитов, восходит к самому пророку Мухаммеду, что в свою очередь могло обеспечить лояльность части мусульманского населения страны [37, c. 36];

-во-вторых, он был суннитом, а это немаловажный факт в условиях шиитского большинства в Ираке, склонного к замкнутости и ортодоксии (именно по этой причине еще во времена Османской империи турки предпочитали ставить на руководящие посты представителей суннитского меньшинства): ведь англичане строили светское, а не исламское государство;

*Шериф Хусейн родился в 1855 году. У него было 4 сына: Али, Абдаллах, Фейсал и Зэйд. Первые три были от его жены Абдийи, дочери шерифа Абдаллы, эмира Мекки, а четвертый от турчанки, дочери Салах бея, сына Фуада паши альКабира.

47

-в-третьих, еще во время Первой мировой войны Фейсал зарекомендовал себя как активный английский помощник, был одним из руководителей антитурецкого восстания в Хиджазе, поддерживал идею английского мандата [25, c. 71; 13, с. 103–104];

-в-четвертых, он не принадлежал ни к одной из партий или правящих групп Ирака,

что делало его более зависимым от англичан.

Во всех отношениях Фейсал устраивал Великобританию. Устанавливая власть Хашимитов в Ираке и Трансиордании, англичане могли «оплатить старые долги» перед династией*, иметь рычаги управления семьей, а также многочисленными родственниками,

влиять на внутриполитическую ситуацию в регионе и, в конце концов, укрепить положение Англии в арабском мире [30, c. 36]. Что касается позиции самого Фейсала, он в первую очередь мечтал претворить в жизнь панарабские устремления Хашимитов и создать единое федеративное арабское государство [3, д. 303, л. 173.]. Изменение концепции англо-арабских отношений было рассчитано на сокращение расходов по содержанию оккупационных войск и укрепление престижа Великобритании в этом регионе.

Весной 1921 г. англичане решили вопрос с оппозицией, выслав Сайида Талиба на Цейлон**, вынудив Абд ар-Рахман аль-Гайлани отказаться от дальнейшей борьбы, а шейх Хазаль от власти отказался сам [6, с. 25].

В июне того же года Фейсал прибыл в Ирак [39, с. 53–54]. За него началась активная агитационная кампания среди иракского населения. Лучшим средством убеждения многочисленных шейхов племен стали деньги [13, с. 105]. Но для большей достоверности в июле того же года англичане провели так называемый плебисцит, итоги которого показали 96% поддержки населением страны предложенной кандидатуры [31,

с. 167; 32, с. 87]. Это была фальсификация. Р. Саймон в работе «Ирак между двумя войнами» утверждал, что за британский контроль проголосовали районы Евфрата и большая часть национальных меньшинств [36, с. 53]. Сложнее обстояло дело с курдскими районами Ирака: Сулеймания воздержалась, а Киркук полностью отверг кандидатуру Фейсала. Общеизвестным является рассказ администратора Киркука, который заполнял сразу два бланка для голосований: один за Фейсала, а второй против – и оба варианта были отданы англичанам [29, с. 80].

*Речь идет о договоренностях между шерифом Мекки Хусейном аль-Хашими и английским Верховным комиссаром в Египте Мак Магоном 1915 г.

**14 апреля 1921 г. в доме П. Кокса состоялся обед, где присутствовали представители лондонской газеты, французский и иранский консулы. Талиб пригрозил силой, если британское правительство не изменит стратегию на нейтральную в выборе нового правления в Ираке. Эта речь и стала поводом для его депортации.

48

23 августа 1921 г. в 6 часов утра Фейсал аль-Хашими был провозглашен королем Ирака [24, с. 29]. Тогда же Месопотамия была официально переименована в Королевство Ирак. После восшествия Фейсала на престол глава разведывательного управления Г. Белл написала: «Мы пережили ужасную неделю, но добились коронации нашего короля. Я

никогда не буду больше браться за производство королей – это требует слишком большого напряжения» [22, с. 601].

Вступление на престол Фейсала аль-Хашими и создание монархии немного уменьшило напряжение, существовавшее внутри иракского общества, но не могло решить всех проблем: экономических, национальных, социальных. С одной стороны, Ирак был только частично независим, и общественность негативно воспринимала британское гражданское и особенно его военное присутствие. С другой стороны, многие иракцы мало доверяли своим политическим лидерам и сомневались в их умении организовать жизнеспособное независимое государство. Преимущественно племенное сельское население, которое составляло около 2/3, традиционно враждебно относилось к любым формам внешнего иностранного управления. Как писал Р. Саймон, «из разрозненной,

разобщенной массы обывателей, лишенных какого-либо патриотизма и готовых свергнуть любое правительство, предстояло создать единое государство» [36, с. 4]. Отчасти с его точкой зрения можно согласиться: государство действительно только предстояло создавать, что же касается отсутствия патриотизма, этот постулат не совсем верен, т.к.

лидеры, стремившиеся к процветанию страны, все же были.

Взойдя на престол, Фейсал планомерно, шаг за шагом пытался закрепить собственную власть в стране. Все ключевые посты заняли бывшие офицеры, с которыми он был хорошо знаком еще с Первой мировой войны: Нури Саид, Ясин аль-Хашими,

Джафар-аль-Аскари. Подобного рода действия со стороны Фейсала вполне укладывались в планы Великобритании. Англичанам необходим был сильный, экономически и политически стабильный центр, к которому можно было бы позже «подтянуть» ряд районов Ближнего Востока.

12 сентября 1921 г. было создано первое правительство на постоянной основе,

премьер-министром которого вновь стал Абд аль-Рахман аль-Нагиб*. Для поддержки его кандидатуры в правительстве его сыном Махмудом аль-Нагибом была создана «Партия независимости» («Хизб аль-Хурр») [20, с. 376]. Среди ее членов были пробритански настроенные лидеры, такие как Абд аль-Маджид аль-Шави, Фахри аль-Джамиль и Джамиль Сидки аль-Захави – все представители богатых, известных семей.

* Абд аль-Рахмана аль-Гайлани часто, ввиду его религиозной должности, в Багдаде называли Нагибом.

49

Проводя анализ состава иракских правительств мандатного периода, следует отметить, что за все это время у власти находилось 14 кабинетов и 7 премьер-министров.

Главами кабинетов были видные горожане с профессиональным (чиновничьим) либо военным родом занятий прежде, крупные землевладельцы. При этом 5 из 7 премьеров являлись горожанами и 4 были бывшими офицерами. Примечателен тот факт, что из

2 премьер-министров не-горожан только Абд аль-Мухсин ас-Саадун действительно был представителем провинции (племенного союза Мунтафик), не потерявшим связей с сородичами и больше остальных избиравшимся на данный пост – 4 раза. Относительно же религиозных убеждений можно констатировать превалирование суннитов. Среди премьер-министров все были суннитами, хотя кабинеты все же, как правило, включали 1- 2 шиитов, среди которых можно назвать Джафара Абу-т-Тиммана, Мухсина аль-Шалаши,

Абд аль-Хусейна аль-Чаляби, Мухаммада Ридхи аль-Шабиби, Рустама Хайдара. Было трое не-мусульман: 1 христианин и 2 иудея – Ханна Хаят, Юзеф Ганима, Сасун Хяскаль.

По принадлежности к тому или иному роду занятий можно отметить, что из всех членов правительства мандатного периода только 2 были представителями городских торговых слоев [25, с. 337–341]. Это можно объяснить относительной стабильностью, которая была достигнута в среде горожан, занимавшихся торговлей и поэтому не проявлявших интереса к работе законодательных органов.

Окончание Первой мировой войны, английская оккупация и введение мандата привели к расколу в среде муджтахидов. Наиболее известными религиозными лидерами,

вступившими в борьбу за власть, были иранцы Абу аль-Хасан Исфагани, Мухаммад Хусейн На’ини, Мухаммад Фирузабади. Появились и арабские муджтахиды,

претендовавшие на роль главы шиитской общины: Али Кашиф аль-Гита, Махди аль-

Халиси, Мухаммад ас-Садр. Причина разногласий заключалась в неразработанности механизма смены верховного муджтахида, с одной стороны, и существенных различиях в подходах к политическим событиям, с другой. В 1920-х гг. произошло усиление арабских шиитских религиозных деятелей за счет депортации многих персов с территории Ирака

[15, с. 104–107]. Вместе с тем государство не допустило возвышения собственных иракских шиитских муджтахидов, сократив их экономические возможности, закрыв школы, хотя отдельные случаи получения крупных должностей в правительстве остались*. Что касается племенных шейхов, то они в большинстве своем переставали быть религиозными лидерами, все больше отрываясь от своего племени и сближаясь с суннитской верхушкой.

* Речь идет о сейиде Мухаммеде ас-Садре, который стал председателем иракского сената.

50