§ 3. Поддержание обвинения государственным обвинителем в прениях сторон

После завершения судебного следствия стороны переходят к судебным прениям, которые являются обязательной частью судебного разбирательства. Судебные прения в науке уголовного процесса определяются как самостоятельная часть судебного разбирательства, состоящая из речей участников процесса, имеющих в данном деле собственные или представляемые интересы, в которых они подводят итог судебному следствию, освещая его результаты с собственной точки зрения, дают им юридическую оценку, выдвигают, обосновывают и предлагают возможные решения, составляющие содержание будущего итогового решения по данному уголовному делу*(459).

Речь государственного обвинителя, и об этом обоснованно утверждается в литературе, обязана соответствовать предписаниям как уголовно-процессуального законодательства, так и требованиям логики, филологии и психологии*(460). Практика поддержания государственного обвинения показывает, что уровень применения права в конкретном уголовном деле, а также содержание обвинительной речи по результатам судебного разбирательства напрямую зависят от ответственного выполнения им своих функций и правовых предписаний уголовно-процессуального законодательства.

Поддерживая государственное обвинение государственные обвинители обязаны также следовать Рекомендациям экспертного комитета по роли государственного обвинителя в системе уголовного правосудия Комитета министров стран - участников Совета Европы от 23.03.1999 г. N РС - PR (99). Согласно данным рекомендациям они, обеспечивая применение права там, где нарушение закона влечет за собой уголовную санкцию, обязаны как честно, беспристрастно и объективно выполнять свои обязанности, так и соблюдать и осуществлять защиту прав человека, установленных в Европейской Конвенции по правам человека и основным свободам, а также обеспечить равенство всех перед законом и принимать во внимание все необходимые обстоятельства, независимо от того, говорят ли они в пользу обвиняемого или наоборот (п.п. 24, 26 Рекомендаций)*(461).

Важной стороной процессуальной регламентации судебных прений является также содержащееся в законе запрещение их участникам ссылаться на доказательства, которые не исследовались на судебном следствии или признаны судом недопустимыми. Данная научная позиция опирается как на требования нормы ч. 4 ст. 292 УПК РФ, так и на указанные выше Рекомендации экспертного комитета по роли государственного обвинителя в системе уголовного правосудия стран-участников Совета Европы, пунктом 28 которого предписано, что "государственные обвинители не должны использовать доказательства виновности подозреваемого (подсудимого - редакция моя. - В.К.), которые, по их сведениям или на основании разумных предположений, были получены незаконным путем"*(462). Следует иметь в виду, и на это обоснованно указывают процессуалисты, что, если прокурор в своем выступлении считает необходимым сослаться на новые доказательства или привести данные о новых обстоятельствах преступления, он должен возбудить ходатайство о возобновлении судебного следствия*(463).

Обращаясь к процессуальным аспектам участия прокурора в судебных прениях, необходимо, прежде всего, отметить, что ни закон, ни приказы и указания Генерального прокурора РФ не определяют содержания и структуру обвинительной речи. Некоторыми авторами на основе обобщения практики предлагается типовая (единая) структура речи прокурора*(464).

В целом, соглашаясь с рекомендациями, которые предлагают процессуалисты, полагаем, что сложившаяся практика поддержания государственного обвинения определила структуру речи прокурора, исходя из тех требований, которые закон относит к предмету доказывания и к перечню вопросов, разрешаемых судом, при постановлении им обвинительного приговора (ст.ст. 303, 307, 308 УПК РФ). На наш взгляд, в ней должны содержаться следующие элементы:

1) социально-правовая оценка преступления; 2) изложение тезиса обвинения о событии преступления; 3) доказательства, подтверждающие событие преступления, их оценка и анализ; 4) мотивация изменения обвинительного тезиса (если для этого есть основания); 5) квалификация преступления и юридическая оценка деяния; 6) характеристика подсудимого; 7) позиция о виде и размере наказания, режиме содержания; 8) соображения по разрешению гражданского иска о возмещении ущерба и о взыскании неосновательного обогащения; 9) мера пресечения в отношении подсудимого до вступления приговора в законную силу и позиция по определению судьбы вещественных доказательств; 10) предложения о мерах по предупреждению преступлений.

Построение речи, в основу которой положены изложенные элементы, будет полностью соответствовать роли государственного обвинителя, обязанностью которого является ориентация суда на вынесение законного, обоснованного и справедливого приговора. Многие процессуалисты обоснованно отмечают, что правильность и точность изложения исследованных фактов в судебном следствии должны быть первоосновой выступления государственного обвинителя и ему недопустимо основывать свои выводы на предположениях и недостоверных фактах*(465). Присоединяясь в целом к этой научной позиции, мы полагаем, что обоснование предмета преступления в речи государственного обвинителя возможно только относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами, которые являются их неотъемлемыми правовыми свойствами.

Исследуя правовые условия, определяющие границы процессуальной деятельности по обоснованию государственным обвинителем обвинения, нельзя согласиться с избирательным подходом, установленным ч. 4 ст. 292 УПК РФ, в решении этих вопросов. В частности, является некорректной правовая конструкция обозначенной нормы, которая налагает запрет только на использование доказательств, не исследованных в суде или признанных судом недопустимыми. Очевидно, что правовая конструкция запретов, излагаемых в ч. 4 ст. 292 УПК РФ, должна включать и другие процессуальные требования, которые не позволяют информации, предмету или документу быть доказательством, если они не соответствуют любому из трех процессуальных свойств, указанных выше. В этой связи считаем целесообразным законодательно изложить норму ч. 4 ст. 292 УПК РФ в новой редакции следующего содержания: "4. Участники прений предмет судебного разбирательства обосновывают относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами. Его обоснование не должно основываться на предположениях, неотносимых и недостоверных доказательствах. Участники прений сторон не вправе ссылаться на доказательства, которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми, а также если имеются сведения или разумные предположения о том, что эти доказательства получены незаконным путем".

В науке уголовного процесса имеется давний спор о том, нужно ли предварительно составлять текст речи или это делать нецелесообразно. Так, еще в XIX веке, известный французский юрист Герман де Бэтс писал: "Верьте мне: чтобы речь была хорошей, она должна быть живой, активной, иначе говорить - экспромтом. Ее следует импровизировать, всецело, абсолютно импровизировать"*(466).

В России изложенную позицию разделяли известные дореволюционные процессуалисты: М.Ф. Громницкий, Л.Е. Владимиров, А.Ф. Кони и другие. Так, А.Ф. Кони, признанные авторитет и мастер судебной речи, утверждал: "...не пишите речей заранее, не тратьте времени, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинета строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него - и затем следуйте совету Фауста: "Говорите с убеждением, слова и влияние на слушателей придут сами собой"*(467).

В то же время, позицию предварительного письменного составления текста судебных речей аргументировано отстаивали такие талантливые российские правоведы, как: П.Н. Обнинский, С.А. Андреевский, Н.П. Карабачевский, В.Д. Спасович, Ф.Н. Плевако, П. Сергеич и другие. Так, известный российский адвокат С.А. Андреевский, выступая с публичной лекцией в 1909 году, говорил: "...у нас все знаменитые защитники писали свои речи заранее, или целиком, как Спасович, или в виде конспектов, "оазисами", как говорил о себе Плевако, который, впрочем, в последнее время тоже стал их писать целиком"*(468).

В современной литературе по-прежнему можно встретить разные позиции по данному вопросу*(469). Вместе с тем, на наш взгляд, доводы противников предварительного составления текста судебной речи не являются убедительными. Они в своей аргументации воспринимаются только со стороны психоэмоционального фактора воздействия и не учитывают факторы индивидуальной способности к запоминанию и системно-логическому осмыслению материалов предварительного и судебного следствия.

Мы полагаем, что нельзя произносить речь экспромтом, сразу же после объявления судебного следствия оконченным. Если в случае оглашения заранее написанной обвинительной речи возникает опасность утверждать о том, что в судебном разбирательстве не подтвердилось, либо будут упущены новые факты, которые были исследованы непосредственно в судебном следствии, то в экспромтом произносимой речи могут быть упущены либо отражены не в полном объеме существенные обстоятельства по делу, что в свою очередь, приведет к ненадлежащему освещению позиции государственного обвинителя. В литературе обоснованно утверждается, что позиция государственного обвинителя в оценке доказательств при произнесении им речи должна опираться на глубокий анализ всех исследованных в суде доказательств в их совокупности и содержательно отвечать на вопрос о достаточности этой совокупности для постановки приговора*(470). Однако, такой подход требует фиксации анализируемого материала в письменной форме.

Искусство речи государственного обвинителя подчиняется общим требованиям, предъявляемым к данной публичной деятельности ораторского искусства. Известный русский дореволюционный юрист П. Сергеич считал, что стадия прений сторон в судебном производстве по значимости не уступает судебному следствию и не является дополнением к нему, а качество обвинения и защиты определяется по тому признаку, в какой мере государственный обвинитель или адвокат владеют искусством речи на суде*(471). Уже в советское время, М.Л. Шифман, предупреждая о недопустимости недооценки значения произнесения судебной речи, писал: "Судебная речь дает возможность вдохнуть жизнь в отдельные доказательства, осветить с определенной точки зрения каждый факт, имеющий значение для правильного решения дела, поднять значение одних доказательств и, наоборот, посеять сомнения в достоверности других доказательств"*(472).

Поддержание обвинения государственным обвинителем в прениях сторон имеет ярко выраженные особенности, что находит свое отражение и подробно раскрывается в современной литературе*(473). Государственный обвинитель, поддерживая обвинение, в судебном заседании поставлен в равные процессуальные условия с другими участниками прений сторон. В то же время, он своей речью подводит перед судом итог всей обвинительной деятельности, которая в предшествующих стадиях уголовного судопроизводства была направлена на установление конкретных обстоятельств события преступления и изобличение подсудимого в его совершении. Из этого следует другой вывод, что основой, фундаментом завершающего этапа обвинительной деятельности в судебном разбирательстве суда первой инстанции является речь государственного обвинителя. Образно давая оценку обозначенному процессуальному средству прокурорской деятельности, М.Л. Шифман писал: "Обвинительная речь - это борьба при помощи доказательств, соображений и доводов"*(474).

Переходя к исследованию каждого элемента (части) обвинительной речи государственного обвинителя необходимо в познавательных целях выделить и содержательно раскрыть основные разделы (части) публичного выступления прокурора.

1. Социально-правовая оценка преступления - вступительная часть обвинительной речи.

В этой части речи государственный обвинитель должен обосновывать, почему деяние, явившееся предметом судебного разбирательства, определено законом как преступное и почему это действие или бездействие является общественно опасным, почему оно затрагивает интересы общества и государства, в чем выразилось нарушение интересов социальных групп или отдельного человека и какой конкретно вред причинен преступным деяниям.

Вместе с тем, как мы полагаем, не обязательно посвящать социально-правовой оценке преступления специальный раздел речи. Общественную опасность преступления можно показать при изложении фактических обстоятельств дела или при внесении предложения о мере наказания. В подтверждении изложенной выше позиции приведем высказывание М.Л. Шифмана о том, что политическая оценка преступления, фактические обстоятельства дела, мотивы, которыми руководствовался подсудимый, доказательства, как уличающие, так и оправдывающие, характеристика участвующих в деле лиц, определение степени социальной опасности подсудимого, квалификация преступления и т.д. - все это должно быть изложено объективно, без какой-либо тенденциозности с тем, чтобы дело оказалось представленным в правильной перспективе*(475).

2. Изложение тезиса о событии преступления*(476).

Излагая тезис о событии преступления, прежде всего, необходимо раскрывать то, что инкриминируемое в вину подсудимому деяние действительно имело место, т.е. отражено как деяние, имевшее место в объективной действительности, по поводу которого проводится судебное разбирательство. Речь должна идти о деянии, указанном судьей в постановлении о назначении судебного заседания. Содержательно существо дела должно быть основано только на фактах, подкрепляемых доказательствами, рассмотренными в ходе судебного следствия, которые являются верными и соответствуют истине. Как точно подчеркивал еще А.Ф. Кони, "в основании судебного красноречия лежит необходимость доказывать и убеждать, т.е., иными словами, склонять слушателей к своему мнению"*(477).

Правильно изложить тезис о событии преступления - это значит объективно и лаконично изложить обстоятельства дела, которые затем получат более развернутое освещение в анализе доказательств. При изложении фактической стороны дела должны быть изложены все особенности преступного деяния, в том числе форма вины, наличие предварительного сговора, корысти и других обстоятельств, характеризующих предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ).

3. Анализ доказательств, представленных суду*(478).

Государственный обвинитель в произносимой речи подвергает тщательной оценке вначале те доказательства, которые представлены по инициативе предварительного следствия, а затем те, которые были добыты и рассмотрены уже в ходе судебного разбирательства по инициативе участников процесса. При этом необходимо иметь в виду, что оценка доказательств судом, постановляемого приговор, и прокурором, поддерживающим государственное обвинение, разнятся по своим юридическим последствиям. Процессуалистами по данному вопросу обоснованно утверждается, что суд в результате произведенной оценки разрешает обвинение по существу, прокурор же лишь высказывает свое мнение о позиции государства по вопросам, которые суд может положить в основу приговора*(479).

Анализ и оценка доказательства - один из самых ответственных и сложных этапов выступления прокурора в судебных прениях. Этот этап предопределяет последующую оценку прокурором квалификации преступления и позицию о мере наказания. Например, по делу несовершеннолетнего И., обвиняемого в убийстве отчима с особой жестокостью, фактические обстоятельства следствием были установлены правильно. Между тем, органы следствия оставили без должного внимания утверждение обвиняемого о том, что мотивом преступных действий явилось тяжкое оскорбление, нанесенное отчимом. В судебном заседании по инициативе прокурора была проведена судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетнего обвиняемого, которая установила у него наличие физиологического аффекта в момент инкриминируемых действий. Прокурор в прениях, анализируя собранные по делу доказательства, согласился с объективной стороной действий И., но, с учетом заключения экспертизы, обоснованно просил переквалифицировать его действия на ст. 107 УК РФ, с чем суд согласился*(480).

В литературе обоснованно утверждается, что важной гносеологической посылкой доказывания является то обстоятельство, что для государственного обвинителя установление истины является целью процесса, а внутреннее убеждение - его основой. При этом утверждение о том, что внутреннее убеждение - это не предположение прокурора, а твердый вывод, его уверенность в том, что именно это лицо совершило преступление, исследование которого было предметом судебного разбирательства*(481), является научно-обоснованным, и на наш взгляд, должно быть основным правилом анализа доказательств, представленных суду.

4. Квалификация преступления и юридическая оценка деяния.

Обоснование квалификации, по общему признанию процессуалистов, является наиболее ответственной частью речи государственного обвинителя, поскольку эта деятельность является результатом аналитической работы как итогов разбора доказательств, так и сложного мыслительного процесса по выявлению в доказанных обстоятельствах уголовного дела всех признаков состава преступления, вменяемых в вину подсудимому. Еще М.Л. Шифман писал, что "обосновать квалификацию - значит доказать соответствие неправомерного деяния, совершенного подсудимым, какому-либо определенному составу преступления, т.е. совокупности всех указанных в законе признаков, присущих преступлению"*(482).

Как показывает обобщение практики поддержания государственного обвинения в судах г. Курска, в 2008 году государственные обвинители наиболее часто допускали ошибки именно по вопросам квалификации и правовой оценки деяния. Результаты обобщения свидетельствуют о том, что эта деятельность государственного обвинителя вызывает у него наибольшие затруднения. Одной из причин тому является то, что некоторые обвинители не придают должного значения анализу обоснования квалификации действий подсудимого и заранее, еще до начала судебного заседания, при подготовке их к участию в судебном разбирательстве, не уделяют этому достаточного внимания, что отрицательно сказывается на эффективности их деятельности в последующих стадиях уголовного судопроизводства*(483).

Следует иметь в виду, что исследуемый раздел (часть) речи государственного обвинителя имеет наиболее тесное переплетение института процессуального порядка регламентации обоснования квалификации преступного деяния подсудимого и уголовно-правового, материального учения о составах преступления, применяемых государственным обвинителем как специальные знания, которыми они обязаны обладать и умело применять их по каждому уголовному делу, разрешаемому в суде по существу.

5. Мотивация изменения тезиса обвинения.

Государственный обвинитель в речи, на основании нормы ч. 8 ст. 246 УПК РФ, вправе, при наличии правовых оснований, изменить обвинение в сторону смягчения. Данное полномочие обусловлено, прежде всего, тем, что деятельность прокурора по поддержанию государственного обвинения базируется на определенных данных (доказательствах), оценка которых по внутреннему убеждению на основании закона позволяет прокурору - государственному обвинителю утверждать о виновности подсудимого по другому, более мягкому, составу преступления, в сравнение с тем, которое ему инкриминировано в вину в обвинительном заключении.

В практической деятельности для государственного обвинителя бывает затруднительным определить, имеет ли место изменение обвинения или речь должна идти о частичном отказе от обвинения. В подобных ситуациях необходимо исходить из того, что изменение обвинения - это деятельность прокурора, связанная с иной оценкой достоверно установленных фактов, свидетельствующих о необходимости изменения материально-правового тезиса обвинения (квалификации)*(484). Частичный отказ от обвинения свидетельствует о несоответствии части обвинения фактически установленным обстоятельствам по уголовному делу, что ведет к усечению объема обвинения*(485).

6. Анализ личности подсудимого, а также обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание.

Общеизвестно, что при назначении наказания суд учитывает не только характер и степень общественной опасности совершенного преступления, но и данные, характеризующие личность, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание подсудимому за совершение преступления. Уголовно-процессуальный закон сведения о личности подсудимого относит к числу обязательных элементов, подлежащих выяснению в суде. Без этих данных государственный обвинитель не может высказать свои соображения по поводу вида и размера наказания, а суд не может постановить законный приговор.

В связи с этим характеристика личности подсудимого является неотъемлемой частью каждой речи государственного обвинителя. Давая характеристику личности подсудимого, он подготавливает суд к тому, что его требование о мере наказания подсудимому будет не только законным, но и справедливым. В литературе обоснованно указывается, что анализ обстоятельств, характеризующих личность подсудимого по месту работы и месту его жительства, дает возможность государственному обвинителю объективно установить, является ли совершенное преступление для подсудимого случайным или напротив, логическим продолжением его предшествующего противоправного поведения*(486).

7. Позиция о виде и мере наказания.

В обвинительной речи должны быть проанализированы все без исключения обстоятельства, как смягчающие (ст. 61 УК РФ), так и отягчающие наказание за совершенное подсудимым преступление (ст. 63 УПК РФ). Данное правило имеет нормативно-правовое закрепление в Приказе Генерального прокурора РФ от 20.11.2007 г. N 185*(487)(п. 3.1 Приказа).

Следует иметь в виду, что наличие таких отягчающих обстоятельств как рецидив преступлений (п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ); совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации (п. "в" ч. 1 ст. 63 УК РФ)) и других отягчающих обстоятельств, свидетельствующих об устойчивой психологической преступной установки подсудимого на совершение преступлений и отсутствие смягчающих обстоятельств по делу, должно являться правовым основанием (ст. 60 УК РФ) для внесения государственным обвинителем предложения суду о назначении более строго вида наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление в санкции нормы уголовного закона.

Иная правовая ситуация для государственного обвинителя возникает в том случае, если имеются смягчающие обстоятельства по делу и отсутствуют (либо не превалируют) отягчающие обстоятельства. В этом случае государственный обвинитель вправе предлагать суду менее строгий вид наказания, предусмотренный альтернативной санкцией нормы уголовного закона. Кроме того, государственный обвинитель должен руководствоваться и нормативными указаниями ст. 62 УК РФ, предусматривающими при наличии конкретных смягчающих обстоятельств и отсутствии отягчающих обстоятельств, возможность снижения размера наказания до максимального срока или размера наиболее строго вида наказания, предусмотренного нормой уголовного закона.

Главным звеном в речи государственного обвинителя является выражение требовать судебного назначения наказания. В литературе обоснованно встречаются суждения о том, что иногда государственные обвинители неоправданно отдают судам инициативу в определении обвиняемому меры наказания, забывая, что наказание есть мера государственного принуждения и поскольку уголовное преследование от имени государства осуществляет прокурор, именно от него, в условиях состязательности сторон, должны исходить предложения о мере наказания*(488). Вместе с тем, обозначенная позиция не имеет общего признания в науке уголовного процесса. Отдельные процессуалисты утверждают, что нежелательно, чтобы прокурор в обвинительной речи ходатайствовал о назначении мер наказания, называя их точные сроки или размер. Мотивируют это тем, что конкретное уголовно-правовое решение - прерогатива суда*(489).

На наш взгляд, указанный выше последний научный подход признать верным затруднительно. Мы полагаем, что государственный обвинитель в речи излагает перед судом свою позицию по всем вопросам, которые будет разрешать независимый суд при постановке им приговора. Данный вывод подтверждается настоящим исследованием. Как показывает социологический опрос судей от государственного обвинителя при рассмотрении уголовного дела по существу ожидают конкретных предложений о виде и мере наказания. Анализ результатов изучения мнения судей по исследуемой проблеме свидетельствует о том, что роль прокурора в обосновании уголовного наказания перед судом признается недостаточной в 62%, очень значительной в 17,8%, а в 20,2% - не имеющей значения*(490).

Анализируя роль прокурора в вопросе определения им своей позиции о виде и мере наказания, следует отметить, что в обвинительной речи государственный обвинитель должен высказать соображения не только об основной, но и дополнительной мере наказания. Как показывает судебная практика в этой части обвинительной деятельности государственные обвинители, как правило, не вносят суду предложений о дополнительной мере наказания, несмотря на то, что неприменение такого наказания может иметь место лишь при наличии условий, предусмотренных ст. 64 УК РФ. В то же время, существенно важно, чтобы государственный обвинитель в своей речи указывал: какие по его мнению существуют обстоятельства, позволяющие суду не применять дополнительное наказание, предусмотренное законом в качестве обязательного.

8. Предложения по разрешению гражданского иска о возмещении ущерба и о взыскании неосновательного обогащения.

Поддерживая исковые требования в судебном заседании, государственный обвинитель на стадии прений сторон обязан привести доводы, обосновывающие постановку вопроса о полном или частичном удовлетворении иска либо отказе в нем. При этом он должен иметь виду, что в порядке уголовного судопроизводства подлежит возмещению только реальный ущерб, причиненный преступлением, т.е. возмещаются прямые убытки, в том числе моральный вред, находящиеся в причинной связи с противоправным деянием. Вопрос о возмещении косвенных убытков, включая упущенную выгоду, решается в порядке гражданского судопроизводства.

Как показывают результаты обобщения практики поддержания обвинения при рассмотрении в судах Курской области в 2008 году 150 уголовных дел с постановкой приговора, государственные обвинители только в 44,6% уголовных дел, по которым предъявлялись иски, поддерживали их частично, либо просили оставить их без рассмотрения. Указанные данные свидетельствуют о наличии серьезной проблемы в части обеспечения государственными обвинителями процессуальной деятельности по обоснованию исковых требований в уголовном судопроизводстве. На наш взгляд, Генеральной прокуратуре РФ целесообразно установить прокурорам нормативно-правовое требование, направленное на обеспечение ими ответственного отношения по разрешению в судах исковых требований при рассмотрении уголовных дел и недопущение немотивированного ориентирования судов на оставление исков без рассмотрения.

Общеизвестно, что, поддерживая гражданский иск, государственный обвинитель обосновывает его перед судом. По групповым делам он должен указать суду, с кого из подсудимых и какая сумма ущерба подлежит взысканию. Если по делу изъяты ценности, ценные вещи, либо деньги, то обвинитель обязан указать суду на них как на источник возмещения материального ущерба. Государственному обвинителю необходимо помнить, что если в деле принимает участие гражданский истец, то поддержание иска возлагается на него. В этом случае, государственный обвинитель в обвинительной речи обязан изложить суду свою позицию по поводу обоснованности исковых требований и возможности их удовлетворения.

9. О мере пресечения в отношении осужденного до вступления приговора в законную силу и определении судьбы вещественных доказательств.

Выражая суду позицию о виде и размере наказания подсудимым, государственный обвинитель обязан обозначить и свои предложения о мере пресечения в отношении каждого осужденного до вступления приговора в законную силу и судьбе вещественных доказательств. Давая рекомендации о мере пресечения в отношении подсудимого до вступления приговора в законную силу, государственному обвинителю следует исходить из того, что при постановке вопроса о наказании, связанного с лишением свободы, он одновременно ориентирует суд о взятии подсудимого под стражу после провозглашения приговора. В том же случае, если в отношении подсудимого, находящегося под стражей, позиция государственного обвинителя о наказании не связана с изоляцией его от общества, то он вправе предлагать суду изменить меру пресечения подсудимому на иную, предусмотренную главой 13 УПК РФ.

В речи государственного обвинителя при определении позиции в отношении приобщенных к материалам уголовного дела вещественным доказательствам он высказывает и аргументирует суду свое мнение об их судьбе. Причем, в отношении орудий преступления, принадлежащих подсудимому, ставится вопрос о конфискации и передаче их в соответствующее учреждение или об уничтожении; применительно к вещам, запрещенным к обращению, о передаче их в соответствующие учреждения или уничтожении; в отношении вещей,- не представляющих никакой ценности и не могущих быть использованными, - об уничтожении и т.д.

10. Предложения о мерах по предупреждению преступлений.

В завершении своего выступления государственный обвинитель должен проанализировать сложившуюся социально-правовую ситуацию, обратить внимание суда на причины и условия, способствовавшие совершению преступления, поскольку в силу ч. 4 ст. 29 УПК РФ, суд, одновременно с постановлением приговора, выносит частное определение или постановление, которыми обращает внимание руководителей учреждений, предприятий, организаций, их должностных лиц на причины и условия, способствовавшие совершению преступления и требует принятия соответствующих мер по их устранению. Предложения о мерах по предупреждению преступлений целесообразнее высказывать не в начале, а ближе к окончанию речи, например, после характеристики личности подсудимого.

Завершая анализ предмета исследования, следует отметить, что в процессуальной литературе, в части раскрытия вопросов обеспечения правовых гарантий учета позиций, изложенных в речах сторон процесса, обоснованно подчеркивается то обстоятельство, что государственный обвинитель, как впрочем и иные представители сторон процесса, по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату, вправе представить суду в письменном виде предлагаемые формулировки решений по вопросам, указанным в п.п. 1-6 ст. 299 УПК РФ*(491). Данную возможность, на наш взгляд, государственному обвинителю, целесообразно использовать по уголовным делам, имеющим повышенную сложность, когда необходимо проводить комплексный анализ доказательств, в том числе и их оценку по правилам нормы ст. 88 УПК РФ.

Следует иметь в виду, что после произнесения речей всеми участниками судебных прений, государственный обвинитель вправе выступить еще один раз с репликой по поводу сказанного в речах другими участниками судебного разбирательства. Законодательно право реплики представлено каждому участнику прений. Главным, итоговым научным положением, сформулированным в результате проведенного исследования проблемных вопросов поддержания прокурором обвинения в прениях сторон, является вывод об объективной необходимости оптимизации статуса государственного обвинителя в решении задач назначения уголовного судопроизводства в судах первой инстанции на стадии проведения судебных прений. Основу оптимизации правового статуса государственного обвинителя в части поддержания обвинения должна составлять эффективная организация обеспечения этой процессуальной деятельности прокурора Генеральной прокуратурой Российской Федерации.