Учение Гердера о поэзии

Поэзия пережила ту же эволюцию, что и язык,— писал Гердер в «Переписке об Оссиане и песнях древ­них народов» (написано в 1771, напечатано в 1773 го­ду). С развитием общества она утратила свежесть, силу непосредственности и стала искусственной. Так отражается в теории Гердера учение Руссо об эволю­ции общества от первобытной свободы к скованности и условностям, налагаемым на жизнь цивилизацией. «...С какой силой и определенностью всегда изъясня­ются дикари. Предмет, о котором они хотят сказать, видят они чувственно ясно и живо; цель, ради кото­рой они высказываются, ощущают они непосредствен­но и точно. Их не уводят в сторону никакие туманные понятия, неопределенные мысли и рассудочная бук­венная символика... не испорченные искусственными тонкостями, рабством, подобострастием, трусливым и лицемерным политиканством, путаными предрассуж­дениями, они блаженны в своем незнании всего того, что расслабляет дух, и без остатка выражают свою мысль в слове, и слово у них полностью соответству­ет мысли»¹.

Золотой век поэзии — эпоха народных певцов и сказителей. Высшие образцы такой поэзии для Герде­ра — Гомер и Оссиан (в подлинности поэм послед­него, на самом деле написанных в середине XVIII ве­ка шотландцем Макферсоном, Гердер был убежден). С течением времени уверенность мысли и выражения исчезла: «Поэзия, которая искони была самой стре­мительной и уверенной дочерью человеческой души, стала шататься, хромать и спотыкаться; стихи превра­тились в гимназические упражнения»².

Читая такие строки, мы узнаем, что говорил Гер­дер своему внимательному слушателю, представляем, как тот обретал совершенно новое понимание поэзии. Гете мог услышать от него и определение двух основ­ных видов современной поэзии: рассудочной и эмо­циональной.

Гердер не отдает предпочтения ни тому, ни друго­му виду поэзии. Он убежден, что «истинный талант в той или иной степени соединяет эти два вида твор­чества... Как бы ни созревал замысел поэта — вслед­ствие ли длительного и углубленного обдумывания или мгновенного и сильного ощущения,— в момент творчества и то и другое становится импровизацией, иначе говоря, приобретает твердость, истинность, жи­вость и уверенность импровизации...»¹.

Импровизаторами были скальды и рапсоды, Гомер и Оссиан. Особенностью так понимаемой импровиза­ции является то, что она не следует правилам строгой логической последовательности. «Поэтическое твор­чество древних и диких народов порождено непосред­ственной действительностью, непосредственной взвол­нованностью чувств и воображения, и в то же время в нем все же содержится множество неожиданных пе­реходов и скачков...»² Такие «скачки и переходы свой­ственны воображению, которое не может развиваться в более тесной сфере»³.

Если женевский мыслитель звал назад к природе, то Гердер провозгласил лозунг возврата к народной поэзии. В «Переписке об Оссиане и песнях древних народов», где содержатся приведенные положения, Гердер дал и образцы старинных народных песен. «Песни диких народов,—поясняет он,—рассказывают о подлинно существующих предметах, происшествиях, об окружающем их живом мире. Как богаты и мно­гообразны при этом обстоятельства, черты действи­тельности, отдельные подробности»⁴.

Даже отвлеченные истины народ трактует в своих песнях с художественной живостью и творческой сме­лостью. Живая образность создает яркие картины при­роды, запечатлевающиеся в сознании, они многознач­ны, красноречивее любых риторических украшений.

Заключая, Гердер писал: «Оссиан, песни диких народов, песни скальдов, романсы, областные песни могли бы вывести нас на лучший путь... Ошибаюсь ли я, а может, и прав, полагая, что лучшие лирические произведения -— и те, которые созданы у нас теперь, и те, что достались нам в наследство от минувших ве­ков,—соответствуют по своему тону этой мужествен­ной, сильной, твердой немецкой манере или прибли­жаются к ней? Если это так, какой огромный шаг впе­ред сделала бы наша поэзия, если бы число таких произведений умножилось!»¹

Письма Гердера об Оссиане и народной поэзии — программа демократизации поэзии путем ее возврата к народным корням. Чтобы вдохновить современных поэтов живыми образцами, Гердер стал собирать на­родные песни и, между прочим, привлек к этому Гете. Он издал в 1778 — 1779 годах сборники «Народных пе­сен», в переиздании названные «Голосами народов в песнях». Песни, собранные им, не только отражали простую жизнь и близость их создателей к природе, но содержали смело выраженные антифеодальные на­строения. Раздел греческой поэзии открывался «Пес­ней свободы», прославлявшей тираноубийц Аристогитона и Гармодия, среди эстонских песен одна представляет собой «Жалобу крепостных на своих ти­ранов».

Даже четыре десятилетия спустя, вспоминая впе­чатление, произведенное на него Гердером, Гете с восхищением писал о своем старшем друге и настав­нике: «Какое движение должно было происходить в таком уме, каким брожением была охвачена такая натура, трудно себе представить и передать» (3, 341).