16 Послеоен.10летие

Радио в послевоенные годы. В 1945 г. начинаются работы по усилению роли электронных средств массовой информации в стране. Возобновляется телевизионное вещание в Москве. В 1947 г. существенно повышается доля радио в общем информационном процессе. Готовятся разнообразные политические, художественные, литературные программы Выдвинут лозунг радиофикации все страны. Получают дальнейшее развитие местные студии радиовещания. В 1951 г. началось ежедневное телевизионное вещание в Москве. Его работа строилась по аналогии с работой редакций газет. Политические и экономические материалы, рассказ и показ успехов и достижений работников промышленности, строительства и сельского хозяйства – главная задача телевидения. Дальнейшее развитие радио, в том числе и беспроводного, ставит перед партией задачу ограничить идеологически чуждое влияние западных радиостанций, вещающих на СССР. Эта задача особенно обострилась с началом в 1946 г. “холодной войны” (войны идей, за умы людей). Ведется активное глушение западных радиостанций. Используются другие методы борьбы против инакомыслия за единомыслие. Организовывается система пропаганды советского образа жизни за рубежом посредством издания советских СМИ на иностранных языках.

Научные дискуссии в прессе. Лысенковщина и ее отражение в прессе. По-прежнему инакомыслию, свободе творчества нет места в жизни советского общества. Даже в науке. Партия зорко следит за идеологической выдержанностью не только выступлений СМИ, но и научных разработок. Среди наиболее враждебных научных направлений оказывается генетика, показывающая, что процесс сознательной переделки природы, в том числе и людей, не безграничен; кибернетика, разрабатывавшая прообразы систем, могущих выполнять сложные функции, в том числе и присущие человеку; дарвинизм, объяснявший закономерности эволюции живой природы и показывавший ее реальные границы. Политизация научного творчества, научных дискуссий не только в научной периодике, но и в прессе, привела к вульгаризации науки, к созданию лжеучений, которые могли создать иллюзию возможности реализации волюнтаристских партийных планов. В основе их создания, конечно, было научное невежество и перенос методов партийных дискуссий на решение научных вопросов. Одним из таких лжеучений была “лысенковщина”, главное в которой - отрицание законов генетики и дарвинизма, а также якобы найденный путь в короткое время решить многие сельскохозяйственные проблемы, в частности, по обеспечению продовольствием. Она вполне вписывалась в знаменитый сталинский план преобразования природы. И если реализации этих планов мешали какие-то там законы природы, то вся партийная машина, включая прессу наваливалась на тех, кто говорил об этих закона – ученых. Так, в свое время погиб в застенках ГУЛАГа Н.И.Вавилов, выдающийся ученый-селекционер, едва остался жив генетик Тимофеев-Рессовский, другие ученые. Научные дискуссии по сугубо специальным вопросам, заседания Академии наук, стали проходить как партийные собрания, где все решалось голосованием, а высказывание оригинальных и новых научных идей приравнивалось к инакомыслию. Газеты публиковали отчеты о ходе научных споров, комментировали их, не скупились на сарказм и иронию. Вплоть до середины 60-х гг. имел место такой подобный подход науке и ученым.

Несмотря на то, что в советской прессе этого периода было немало позитивного. Подробно, хотя и необъективно освещалась экономическая жизнь страны, прославлялись ее достижения, людей призывали к высокопроизводительному труду, учебе, освоению богатств культуры. Но существовала она в рамках директив партии и была инструментов идеологического давления. Действительность приукрашивалась, герои публицистических произведений идеализировались. Картина, нарисованная советской прессой не соответствовала оригиналу, с которого она писалась.

Одновременно осуществляются мероприятия по усилению идеологической работы, начинается кампания «за партийность и идейность» литературы и искусства. В 50-е гг. выходит целый ряд постановлений партии – «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», «О журнале “Знамя”», «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «Об опере “Великая дружба”» и т.д., в которых прозвучала резкая критика в адрес признанных писателей, поэтов, композиторов. Грубые выпады были допущены в адрес А. Ахматовой, М. Зощенко, Д. Шостаковича, В. Мурадели, Д. Кабалевского. Многие материалы, публиковавшиеся в это время в «Культуре и жизни», выглядели как обвинительные заключения. В кампанию травли включились и другие издания. Например, в журнале «Звезда» была напечатана статья, где стихи А. Ахматовой назывались антинародными, ее поэзия – «замкнутой в самой себе», а ее духовный мир – «комнатным мирком». В «Литературной газете» А. Ахматову обвинили в измене и низкопоклонстве перед иностранщиной за то, что она увидела в пушкинском «Золотом петушке» традиции зарубежного фольклора.