Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Глава3.Гераклит.Пифагор.Демокрит.52-77.doc
Скачиваний:
19
Добавлен:
01.12.2018
Размер:
212.99 Кб
Скачать

Мифология души в поэмах Гомера

Ранние мифы Древней Греции представлены в большей мере не философскими трудами, а поэмами Гомера. Гомеровский период – это начало первого тысячелетия до н.э., наполненное еще не умственными размышлениями, а войнами и преобразованием родового общества в государственное.

Мифология Гомера отражает представления о космосе как борьбе антропоморфных богов, обладающих всеми человеческими слабостями и психическими склонностями. Боги телесны, способны любить и ненавидеть, могут быть капризными и аморальными. Между богами и людьми располагаются полубоги, рожденные от контактов богов с земными женщинами. Лишь бессмертие, вечная молодость, да большее могущество отличает греческих богов от человека. Однако в этот человекообразный пантеон вплетены и нелокальные силы, лишенные человеческого облика. Прежде всего, – это силы судьбы, господствующие не только над людьми, но часто и над богами.

Представления о душе человека, выраженные в поэмах Гомера, могут быть разделены на три вида. Собственно душа – это псюхе (psyche'). Псюхе – это лишенное плотности подобие тела, его особый двойник и образ. С одной стороны, псюхе дает телу жизнь и энергию движения. С другой стороны, она субстанциональна и может существовать отдельно от тела. После смерти человека душа покидает тело и перемещается в царство Аида, где она представляет собой призрачную бесплотную тень человека, лишенную сознания.

Другой вид души – тюмос. Тюмос представляет собой то, что в современной психологии можно отнести к эмоционально-волевой части психики. Ноос – это третий вид души, это ум человека и богов. Псюхе и тюмос присущи не только людям и богам, но и животным. Умом же обладают только боги и люди.

Реальность невидимой, но побуждающей наши поступки психики была сильным подкреплением формирования образов других невидимых явлений: духов, богов и пр. Возникавшие во всех культурах объяснения природы психики через ее соотнесенность с богами или с миром духов логически строились в форме удвоения невидимого. Люди использовали для объяснения природы психики те образы невидимого, которые сами до этого возникали из наблюдения фактов, строились по аналогии с душой как невидимым двигателем и организатором видимого движения тела. Для объяснения природы психики использовались уже "понятные" и привычные образы богов или "духов", которые создавались по аналогии с психикой, как образы невидимых глазом организаторов движения мира. Другими словами в этих объяснениях применялась уже отмеченная нами тавтология: "А" это "Б", а "Б" - это "А".

Другой тип аналогий искался мыслителями среди окружавших их предметов и явлений. Конечно, чрезвычайно трудно найти в окружающем мире еще какое-либо явление, действительно похожее на нашу психику - этот богатый и сложный мир образов, ощущений, мыслей, переживаний. Но тем интереснее для нас такие попытки, которые стремились ликвидировать противоестественное одиночество психики среди других предметов и явлений мира, стремились найти что-то общее между нашим душевным миром и внешним миром реальных вещей.

При выборе предметных аналогов психики также соблюдались требования невидимости и способности направлять движение. Наиболее подходящим аналогом психики обычно выступал воздух. Вспомним здесь греческое "дыхание" (psyche'), давшее начало термину "психика". Не случайно, и в русском языке звучит один корень в словах "дух", "душа", "воздух", "духовный" и т.п.

Сегодняшнему уму, наполненному массой фактов и сложных теоретических конструкций, такие аналогии могут показаться чем-то далеким от науки и не заслуживающим внимания. Но аналогии с чем-либо окружающим или даже аналогии с реально не видимыми, но предполагаемыми "духами" были наиболее естественным способом познания и понимания природы психики. Вообще трудно или невозможно понять природу одиночного явления, оторванного от других явлений мира. Понять предмет можно, поместив его в группу родственных ему или хотя бы похожих на него явлений. За внешним подобием можно затем обнаружить и сходство по происхождению.

Многие первые аналогии могут показаться наивными. Но и сегодня, желая понять что-либо, мы стремимся поместить это непонятное в семью сходных, более привычных явлений. Оплетая образ непонятного предмета аналогиями, мы более надежно действуем с этим предметом, используем имеющийся у нас опыт действий с аналогами. Аналогии являются первым мыслительным ответом на чувство неуверенности, возникающее при распаде привычных схем действий, выступают орудием восстановления целостности распадающегося изменчивого мира, средством психологического сохранения исчезающей стабильности.

Философия, смысл которой сводился, прежде всего, к восстановлению исчезающей целостности и устойчивости образа мира, вначале тоже опиралась на аналогии. Но, не ограничиваясь аналогиями, древние философы стремились привести образ психики в соответствие с каким-либо единым основанием Вселенной. Тогда психика могла бы стать полноправным родственником других явлений мира, занять среди них свое законное место.

Ионийская философия VI –V веков до н.э. Единство природы души и космоса.

Идея единства и нераздельности души и внешнего мира развивалась в VI в. до н.э. греческими философами Милетской школы. Фалес (624-546 до н.э.), например, в основе и души, и природы видел огненное начало. Он считал всю материю одушевленной. Ему же, в частности, принадлежат высказывания: «Самое сложное – познать самого себя, а самое легкое – советовать другим», а также «Быстрее всего ум, ибо он обегает все». Последнее выражает суть особой психологической проблемы – необычной скорости мыслительных актов1. Способность человека производить в уме действия несравненно быстрее, чем это можно сделать физически, необычная быстрота психических процессов становились для древнегреческих философов предметом объяснения, наряду с другими загадочными свойствами психики.

Рядом с Фалесом и Анаксимандром, жившими в городе Милете в Ионии в VI – начале V веков до н.э., в другом ионийском городе Эфесе работал Гераклит (530-470 до н.э.). Гераклит – философ-одиночка из царского жреческого рода. Презирая демос Эфеса, он отказался от положенного ему царствования и жил бедно и одиноко, уйдя, в конце концов, в горы и ведя там вполне аскетическую жизнь. Вслед за милетскими философами он развивал идею единства природы души и физического мира.

Начало всего существующего Гераклит видел в огне. Огонь – это генетическая субстанция мира. Огонь мира вечен и божественен. Космос не вечен. Космос горит и сгорает в мировом огне. Мировой пожар станет и великим мировым судом. Огонь – это живая и разумная сила. По ряду параметров огонь Гераклита предстает в роли изначального духа2. Огонь наделен логосом, который представляет собой закон движения мироздания. То, что для чувства человека выступает как огонь, уму открывается как логос.

Признавая объективность космического логоса, Гераклит учил людей слушать этот логос. При этом мудрецу важно увидеть единство в законе развития мира. И дело здесь не в получении множества знаний. Учителя как носители знаний могут быть даже вредны человеку, если он не способен услышать реальный логос природы. Гераклит скептически и даже отрицательно относился, например, к учениям Гомера, Гесиода и ряда других певцов и философов, которым верили его современники.

Материальным аналогом души выступал у Гераклита пар. Мир возникал из огня. Огонь и логос присущи и душе человека. Душа испарялась из влаги, а влага происходила из единой природы Земли.

Душа человека имеет два аспекта. В вещественно-материальном аспекте душа – одно из проявлений огня. Душа сочетает в себе влажное и огненное начало. Души рождаются, испаряясь из влаги под влиянием огня. В превращении от влажности к огненности душа наполняется энергией, подобно горячему и сухому пару, но, если становится сырой и тяжелой, возвращается во влажное состояние и умирает. Душа, когда умирает, вновь превращается в воду.

Сухой огненный компонент души – это ее логос. Это психический или разумный аспект души. Чем больше в душе огня, тем лучше. Будучи огненной, душа обладает логосом, который возрастает в ее развитии. Логос души так же беспределен, как и логос, правящий космосом.

Сухая душа – мудрейшая и наилучшая. Влажная душа – это плохая душа. Такая душа бывает, например, у пьяниц, у больных или у людей, предающихся удовольствиям. Для души всякое наслаждение опасно тем, что делает ее влажной, а тем самым приближает к смерти. Аскетизм Гераклита находил логическое обоснование в его теории души.

Идеи древних мыслителей иногда поражают своей прозорливостью. Сегодняшние представления о единой основе, как вещества Вселенной, так и физической субстанции нервно-психических процессов, наверное, во времена Фалеса и Гераклита не могли быть выражены лучше, чем через представление о едином огненном начале мира и души. А в аналогии психики с паром выполнялось требование сходства психики с чем-то невидимым и движущим.

Особого внимания заслуживают идеи Гераклита и его современников о едином Логосе, едином законе, подчиняющем себе развитие физического и психического мира. Сегодня включение законов психологии в общий Логос Вселенной является одной из актуальнейших и далеких от своего решения проблем. Воплощение в современной науке единого Логоса Вселенной позволило бы нам избавиться от пресловутого разделения наук на "гуманитарные" и "естественные", позволило бы преодолеть теоретическую неприкаянность психологии и построить, наконец, единую Теорию Систем, раскрывающую общие законы и механизмы развития психо-физического мира. Однако современное состояние наук еще очень далеко от теоретических мечтаний древних философов о едином Логосе.

Идея единого Логоса после заката греко-римской цивилизации вначале воплотилась в религиозные представления о едином Законе Божьем, выражавшем волевые способности творческой индивидуальности Бога, а затем была благополучно выброшена из науки для простоты построения частных теорий, каждая из которых стремилась соответствовать лишь своему узко специальному предмету. Продолжали, конечно, действовать отдельные аналогии, где психический мир в чем-то уподоблялся некоторым свойствам физического мира. Но эти аналогии были настолько робкими и редкими, что не могло уже быть и речи о построении единой теории "двух миров".