Раздел 1.1 - 2
Целостность и системность научного знания о природе. Физика как целое и ее роль для других наук. Гармония природы и гармония физики. Красота как проявление истинности. Целесообразность в природных законах.
Принципиальное единство всей Вселенной (Природы, материи) или всего ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ и вместе с тем относительная самостоятельность всех его фундаментальных разделов (т. е. физики, химии, биологии и психологии) находит свое выражение в единстве математического аппарата, описывающего процессы на различных структурных уровнях организации материи, системности в элементах этих уровней, проявлении принципа симметрии в организации этих систем, органичности строения систем.
Исторически первой из этих систем стала известна периодическая система атомных химических элементов веществ открытая Д.И. Менделеевым посредством эмпирического обобщения (1869), которое, по выражению В. И. Вернадского, представляло собой «одно из величайших эмпирических обобщений».
Однако сами атомы (в буквальном переводе с греческого - неделимые) в действительности оказались делимыми - содержащими более мелкие структурные единицы, ядра атомов и электронные оболочки. Ядра атомов оказались тоже сложными по структуре, а их составные части - протоны и нейтроны, оказались способными к взаимопревращениям.
В периодической системе атомных химических элемента вещества все атомы-изотопы каждого данного элемента занимают одно и то же место. Иначе говоря, они имеют идентичные химические свойства и одинаково ведут себя во всех химических взаимодействиях (независимо от своего нейтронного состава). То есть, другими словами, эти атомные химические элементы вещества являются относительно целостными природными образованиями, где целое первее частей.
Аналогичной относительной целостностью должны обладать и, по-видимому, обладают и более глубокие фундаментальные структурные элементы материи и более сложные, по нашему, следующие уровни организации материи: биологический и общественный и психический уровни.
Исходным физическом уровнем структурных элементов материи, на сегодня считаются целостные элементарные лептоны и субэлементарные кварки и антикварки. Адекватное единой Природе естествознание тоже несомненно едино. Это представление о единстве естествознания было характерным еще для всей античной натурфилософии.
Ньютон, создавая свои «Математические начала натуральной философии», имел намерения заложить математические основы (принципы, начала) всего естествознания.
К этой же цели - при всех своих сомнениях в ее действительной достижимости - стремился и Эйнштейн, настойчиво стремившийся найти искомые единые математические законы теоретической физики и полагавший, что «они должны составлять основу, из которой путем вдумчивой дедукции можно вывести картину всех явлений природы, в том числе и явления жизни».
Однако Эйнштейну принадлежит и такое высказывание: «Было бы поистине чудом, если бы человек сумел открыть общую основу всех наук -физики, биологии, психологии, социологии и др. Мы стремимся к такой цели, хотя и можем привести веские аргументы против ее достижимости».
Следует ожидать, что искомое единство всего естествознания, отражающее всеобщую гармонию Природы, должно выражаться прежде всего в математическом и топологическом единообразии связей между элементами систем, принадлежащих различным структурным уровням организации материи. В существовании симметрии в распределении особенных свойств элементов этих систем. В определенной цикличности и ритмичности повторения этих свойств. В проявлении резонанса и взаимосвязи всех частей Природы между собой.
Конечно же и сам разум человеческий не должен выпадать из этой всеобщей связи всего со всем.
Анри Пуанкаре (1854-1912), известный французский математик, физик и философ, в сочинении «Ценность науки» пишет:
«Но та гармония, которую человеческий разум полагает открыть в природе, существует ли она вне человеческого разума? Без сомнения - нет; невозможна реальность, которая была бы полностью независима от ума, постигающего ее, видящего, чувствующего ее. Такой внешний мир, если бы даже он и существовал, никогда не был бы нам доступен. Но то, что мы называем объективной реальностью, в конечном счете есть то, что общо нескольким мыслящим существам и могло бы быть общо всем. Этой общею стороной, как мы увидим, может быть только гармония, выражающаяся математическими законами.
Следовательно, именно эта гармония и есть единственная объективная реальность, единственная истина, которой мы можем достигнуть; а если я прибавлю, что универсальная гармония мира и есть источник всякой красоты, то будет понятно, как мы должны ценить те медленные и тяжелые шаги вперед, которые мало-помалу открывают ее нам».
Анализируя и развивая такое понимание объективной ценности науки, Пуанкаре добавляет:
«Но что же такое наука? Как я разъяснил в предыдущем параграфе, это прежде всего некоторая классификация, способ сближать между собой факты, которые представляются раздельными, хотя они связаны некоторым естественным скрытым родством. Иными словами, наука есть система отношений. Но, как мы только что сказали, объективность следует искать только отношениях, тщетно было бы искать ее в вещах, рассматриваемых изолированно друг от друга.
Сказать, что наука не может иметь объективной ценности потому, что мы узнаем из нее только отношения, - значит рассуждать навыворот, так как именно только отношения и могут рассматриваться как объективные».
Апеллируя к истории науки, он снова возвращается к этому же утверждению:
«Что же мы видим? Сначала нам представляется, что теории живут не долее дня и что руины нагромождаются на руины. Сегодня теория родилась, завтра она в моде, послезавтра она делается классической, на третий день она устарела, а на четвертый забыта. Но если всмотреться ближе, то увидим, что так именно падают, собственно говоря, те теории, которые имеют притязания открыть нам сущность вещей. Но в теориях есть нечто, что чаще всего выживает. Если одна из них открыла нам истинное отношение, то это отношение является окончательным приобретением: мы найдем его под новым одеянием в других теориях, которые будут последовательно водворяться на ее месте».
А затем он резюмирует:
«Нам скажут, что наука есть лишь классификация и что классификация не может быть верною, а только удобною. Но это верно что она удобна; верно, что она является такой не только для меня, но и для всех людей; верно, что это не может быть плодом случайности.
В итоге единственной объективной реальностью являются отношения вещей, отношения, из которых вытекает мировая гармония. Без сомнения, эти отношения, эта гармония не могли бы быть восприняты вне связи с умом, который их воспринимает или чувствует.
Тем не менее они объективны, потому что они общи и останутся общими для всех мыслящих существ».
Многое сделал для установления математической гармонии природы А. Эйнштейн, который в своей статье «О науке»» писал:
«Развивая логическое мышление и рациональный подход к изучению реальности, наука сумеет в значительной степени ослабить суеверие, господствующее в мире. Нет сомнения в том, что любая научная работа, за исключением работы, совершенно не требующей вмешательства разума, исходит из твердого убеждения (сродни религиозному чувству) в рациональности и познаваемости мира».