Савелий сендерович Ревизия юнговой теории архетипа

Понятие архетипа одно из важнейших в феноменологии культуры. Герой, вступающий в битву с чудовищем, чтобы спасти от него девицу, это фабула, настолько распространенная от древних ближневосточных мифов до европейских волшебных сказок, а главное настолько жизнестойкая и продуктивная вплоть до наших дней, что совершенно естественно видеть в ней архетип. Понятие архетипа я беру пока в самом расхожем понимании, которое подразумевает устойчивый образ, повсеместно возникающий в индивидуальных сознаниях и имеющий распространение в культурном творчестве различных народов. Это, казалось бы, простое в своей отчетливости понятие на самом деле сопряжено с рядом осложнений, в которых полезно разобраться.

1. Архетип в смысле Юнга

Понятие архетипа в том смысле, в каком оно сегодня популярно в гуманитарных исследованиях, было введено Карлом"Густавом Юнгом в 1919 г. в статье "Инстинкт и бессознательное" ("Instinkt und Unbewutes", GW 8)1,2. Введению этого понятия предшествовали наблюдения, касающиеся устойчивых образов, которые он обнаружил, анализируя оккультные феномены ("О психологии и патологии оккультных феноменов", 1902, GW 1) и своих пациентов ("Символы трансформации", GW 5)3. Образы эти всплывали из подсознательной душевной глубины шизофреников и весьма напоминали те, что являются в качестве повторяющихся мотивов в религиозном сознании различных народов во все периоды истории, начиная с мифологических времен и до наших дней. Эти наблюдения возникли на пересечении глубинной психологии (фройдовой интерпретации сновидений и метода словесных ассоциаций, изобретенного Гальтоном и усовершенствованного Юнгом) и истории словесных и изобразительных искусств (исторической поэтики, занимающейся вечными, или кочующими, мотивами, и иконографии, изучающей изобразительные мотивы в живописи), сравнительной истории религий, антропологии и этнографии. Юнг отлично сознавал эти обстоятельства и быстро расширил горизонт области своих исследований. С этого момента и начинается расхождение Юнга с Фрейдом, но не в силу расширения области исследований самой по себе сам Фрейд распространял свою концепцию на интерпретацию всей области культуры, а в силу ревизии Юнгом фундаментальных понятий психоанализа.

Юнг обычно начинает свои описания области занимающих его устойчивых феноменов, с фундаментального для психоанализа представления о бессознательном. Как показал Фрейд в своей классической работе "К психопатологии повседневной жизни" (1901, GW 4), в нашу сознательную жизнь вторгаются аномалии ошибки, оговорки, выпадения памяти и т.п., которые невозможно объяснить иначе, как действием факторов, которые находятся по ту сторону сознания. Аналогичные факторы он нашел в основе сновидений и в поведении невротиков. Он определил их как содержания, отколовшиеся от сознания и репрессированные в область бессознательного. Анализируя устойчивую организацию ассоциаций, обнаруживающуюся в экспериментах на основе метода ассоциаций, Юнг установил их констеллятивный характер и назвал комплексами (Юнг 1906). Это понятие было принято Фрейдом и всеми психоаналитиками и истолковано в духе фрейдовых представлений о бессознательном. Здесь Юнг оставался с Фрейдом. Однако вскоре, рассматривая у шизофреников устойчивые мотивы их высказываний и изобразительной деятельности, Юнг нашел, что они напоминают мотивы иррациональных форм культуры и при этом имеют совершенно иной характер, чем содержания, описанные Фрейдом. Он нашел, что они никак не могут быть отколовшимися и репрессивными фрагментами опыта, так как никогда не были частью сознания, не могли быть им, имеют доопытный, априорный, врожденный, унаследованный характер. Эти-то мотивы Юнг и называет архетипами (GW 8, "270)4. Он говорит также об автохтонном характере архетипов (GW 8, "278). Архетипы составляют более глубокий уровень бессознательного, чем фрейдова сфера персонального бессознательного. Поэтому он называет открытую им область сферой коллективного бессознательного (там же).

Важной областью психоанализа является теория сновидений. Юнг предложил в ней существенную реформу. В основополагающей работе "толкование сновидений" (1900, GW 2/3) Фрейд предложил понимать сновидение как фасад, за которым скрывается поступающее из подсознания сообщение о глубинной проблематике данной личности в связи с ее индивидуальным опытом. Возражение Юнга: данность сновидения не простой фасад. В противоположность Фрейду он ссылается на "другой еврейский авторитет" Талмуд, который гласит: "Сновидение есть его собственная интерпретация" (GW 11, "41). По Юнгу, самые образы сновидений и есть прямые сообщения бессознательного, только в отличие от Фрейда не личного, а коллективного. И именно в этом отношении "сновидение есть беспристрастное заявление о душевной ситуации пациента" (GW 11, "52), тогда как для Фрейда сновидение криптическое и обманчивое выражение потаенного желания, сообщение личности, адресованное ей самой. Юнг находит в сновидениях прямые и очень логичные сообщения из внеличной области, вторгающиеся в область личного и контролирующие ее извне. Сновидения так же архетипичны и несут то же сверхличное содержание, что и образы религий. Юнг вычитывает в прямых образах сновидений архетипы, соответствующие мифологическим и религиозным образам.

Юнг придавал особое значение тому, что его теория архетипа устанавливает связь между индивидуальной психикой и коллективным бессознательным:

"Психическая структура это то же самое, что [...] я называю "коллективным бессознательным". Индивидуальная самость есть часть, или фрагмент, или представитель, чего-то, что присутствует во всех живых существах проявлением специфического способа психологического поведения, которое варьируется от вида к виду и является врожденным в каждом из его индивидов. Врожденный способ поведения издавна известен под именем инстинкта, а для врожденного способа психического восприятия объектов я предложил термин архетип (Archetypus)." (GW 6, "696)

Сближение архетипа с инстинктами нелегкая идея. Инстинкты понимаются в психологии в рамках естественнонаучной концепции как биологически запрограммированный опыт поведения видов. Переход от поведения к содержаниям психики, к образам восприятия теряет под собой естественнонаучную почву. И все же Юнг смело настаивает на естественнонаучном, генетическом объяснении архетипа, хотя то, что он говорит по этому поводу, представляет собой скорее постулат, чем естественнонаучное объяснение:

"Эти архетипы, чья глубочайшая природа недоступна опыту, являются осадками психической деятельности всей линии предков, накопленным опытом органической жизни вообще, миллион раз повторенным и загустевшим в типах. В этих архетипах, таким образом, представлен весь опыт, имевший место на этой планете с первобытных времен (Urzeit)." (GW 6, "729)

Юнг, впрочем, не отождествляет инстинкты и архетипы, он пытается ввести некоторое различение между ними путем сопоставления их психологических функций: если инстинкты определяют и регулируют наши сознательные действия, то архетипы, или первобытные образы ответственны за однообразие и регулярность наших восприятий, отличающихся иррациональностью (GW 8, "277). Юнг, однако, стремится не оборвать связь между инстинктом и архетипом. В виду этой задачи он определяет архетип как восприятие инстинктом самого себя (там же). Инстинкты и архетипы корреляты (GW 8, "281).

Итак, Юнг называет архетипы первобытными образами (Urbilder) (GW 8, "274). Архетипы, как и восприятие, протекающее на их основе, странны по своему характеру и содержанию и несравнимы с другими содержаниями душевной жизни, которые могут быть объяснены и поняты (GW 8, "302). Единственное, что помогает прояснить смысл архетипов, это образы мифологий, ранних форм культуры. "Знание мифологии нужно, чтобы понять смысл и содержание, вытекающие из более глубоких уровней психики- (GW 8, "309). В противоположность тем бессознательным содержаниям психики, которые являются результатом репрессии, мифологические символы не являются ни фигурами речи, ни случаями тайнописи, к которой прибегает память (криптомнезия), они приходят из глубины, не имеют ничего общего с нашим индивидуальным опытом, принадлежат к области абсолютно бессознательного (GW 8, "311). Следует, т.о., различать открытое Фрейдом относительное, или личное, бессознательное и открытое Юнгом абсолютное, или коллективное бессознательное (там же).

Именно в рамках генетической теории Юнг устанавливает тесную связь архетипа с мифологией и придает последней характер первого и основного хранилища того коллективного опыта, который составляет субстрат бессознательного.

"Я называю образ первобытным, когда он обладает архаическим характером. Я говорю об архаическом характере, когда образ находится в поразительном соответствии со знакомыми мифологическими мотивами. Он в этом случае подавляющим образом является выражением материала, полученного из коллективного бессознательного, и указывает тем самым на то, что факторы, влияющие на сознательную ситуацию данного момента, имеют коллективный, а не личный характер. [...]

Превобытный образ, названный однажды "архетипом", всегда коллективен, то есть он по крайней мере общ целым народам или эпохам. По всей вероятности, наиболее важные мифологические мотивы общи всем временам и народам." (GW 6, ""762"764)

Наблюдая функционирование архетипов в индивидуальном сознании, Юнг разъясняет, что идея архетипа подразумевает внутренний образ, о который сознание, так сказать, спотыкается, нехотя отклоняется от своего рационального пути и регрессирует к прелогическим формам сознания. Юнг замечает, что архетипы детерминируют способы восприятия реальности, определяют бессознательные установки, которые служат призмами, сквозь которые человек преломляет мир. Важнейшие из них отложились в качестве образов религиозного сознания. Несмотря на то, что великие религии доводят некоторые из этих образов до совершенства, гораздо большей подлинностью обладают образы примитивных религий, то есть мифологий (GW 8, "278).

Момент формулировки теории архетипов в истории психологии, культурологии и антропологии переоценить трудно. Юнгу в теории архетипов удалось сделать очень важный, едва ли не решающий шаг по преодолению пропасти, разделяющей тысячелетия идеалистического и века естественнонаучного подхода к человеку. На почве психологии как естественной науки и тем не менее науки о человеческом духе, предмете, не уловимом физическими приборами, он перекинул фактический мост между идеализмом и реализмом, чье соединение было постулировано немецкой классической философией столетием ранее (см., например, постулат о тождестве реального и идеального, являющийся основой философии у Ф."В."Й. Шеллинга). Простой и очевидный факт повторяющихся образных мотивов в индивидуальной и культурной жизни человека позволил сделать важный шаг в истории мысли.

Наблюдаемые явления Юнг отнес к той области, которую он называл нуминозом (das Numinose, numinosum)5, областью невыразимого, таинственного, страшного, что переживается непосредственно, независимо от воли субъекта и относимо нами к потустороннему, трансцендентному, божественному. Сообщения их непостижимы, уклоняются от объяснения (GW 8, "216). Они повсеместны, но требуют специальной восприимчивости, основу которой составляет простое доверие к ним. Это феномены смысловые, и смысл их отличается большой мощью. Это в общем та же область, к которой относится и религиозный опыт и вообще все формы иррационализма в культуре, включая, например, алхимию и астрологию, которые Юнг, в отличие от современной ему научной мысли, принимает очень серьезно и исследованию которых посвящает немало усилий. В плане душевной жизни эти непостижимые сообщения являются узловыми моментами, или доминантами, которые привлекают к себе энергию и в значительной мере определяют поведение личности (GW 7, "151; 8, "403).

Вводя понятие архетипа, Юнг подчеркнул типовую природу этих устойчивых феноменов в некотором очень конкретном смысле этого греческого слова (t)upoq): это формы, образы, узнаваемые в их характерности. Характерность эта связана с некоторыми узловыми, нодальными функциями архетипов в человеческой жизни. На этом пути Юнг пытается преодолеть трудности понимания этих таинственных сообщений. Он посвящает немало усилий интерпретации и категоризации архетипов, и именно это содержание его работ оказалось в центре внимания ортодоксального юнгианства, хотя, как мы вскоре увидим, эти интерпретации находятся на очень зыбкой почве.

Сопоставляя результаты своей психоаналитической практики с данными истории культуры, Юнг нашел, что архетипы хорошо распознаются в сновидениях и внешнем поведении человека в периоды кризисов и поскольку они группируются вокруг основных и универсальных моментов опыта, как рождение, брак, материнство, смерть и т.п. Он подчеркивал множественность архетипов, составляющих сферу коллективного бессознательного (GW 8, "309). Читатель многочисленных работ Юнга получает впечатление их неисчислимости6.

Юнг не уставал подчеркивать стихийность, спонтанность появления архетипов они появляются где и когда хотят, а следовательно, и их полную автономность от сознания. Он настаивал на том, что человек находится в их власти до такой степени, какой он себе и представить не может. Особенно современный человек, рациональный и эффективный, далек от понимания того, насколько он находится во власти иррациональных сил. Он в их власти не менее, чем первобытный человек, по отношению к которому он чувствует превосходство, а на самом деле не понимает того, что понимал тот: тот знал, что человек находится во власти потусторонних сил.