А. И. Герцен. 12 апреля 1861 г. (Апраксинские убийства) («Колокол», 15 июня 1861 г.)

Наша «Немая из Портачи» (Название оперы французского композитора Обера. Герцен иронически так называет газету «Санктпетербургские ведомости».) созналась, наконец, в пролитии крестьянской крови в Бездне. Ее официальный рассказ еще гнуснее и отвратительнее того, что было пи­сано к нам.

Мозг разлагается, кровь стынет в жилах, читая на­ивно-простодушный рассказ такого злодейства, какого не бывало с аракчеевских времен.

Где родились эти кровожадные флигель-адъютанты? Где воспитывались эти импровизированные палачи? Как их дрессировали в такие бездушные злодейства?

Правительство допускает убийства за свое косноязы­чие, безграмотность и двоедушие! Не правда ли, как яс­но новый схоласт Валуев (министр внутренних дел) отличил крепостную барщи­ну от барщины в ожидании освобождения? И за то, что народ не понимает и верит, что правительство его не обманывает, - пять залпов.

Мы не узнаем России... Кровь дымится, трупы валя­ются!

Правительство прогресса, либеральных идей, поддер­живаемое штыками и статьями Погодина (реакционный историк и публицист), лизнуло польской крови и пошло вниз — кровь скользка!

Пятьдесят жертв, по собственному сознанию преступ­ников, и на этот раз благодушный монарх так обдержался, что и не спрашивал Апраксина: «А сколько убито сол­дат или ранено?»

В статье прямо сказано, что военные действия кресть­ян состояли в том, что часть их пошла за кольями.

И что за торопливость в казни Антона Петрова? Кто его судил? В чем его судили? Видно, скорее кровавые концы в воду! Какие же, в самом деле, мягкодушный царь дал инструкции?

Пугачев судился при Екатерине худом, а не пристре­лен под сурдинку.

Черт с ними, с окровавленными палачами!

А вы, несчастные братья-раскольники, вы, много пре­терпевшие, но никогда не мешавшиеся с Россией поме­щиков, палачей и стрелков по безоружным, храните день новых страстей, 12 апреля, в вашей памяти...

...Укрепляйтесь духом и помните о крике, с которым умерли безднинские мученики:

Воля! Воля!..

А. И. Герцен. Полное собра­ние сочинений и писем, под ред. М. К. Лемке, т. XI. Пг., 1919, стр. 106—107.

А. И. Герцен. Ископаемый Епископ, допотопное правительство и обманутый народ («Колокол», 15 августа 1861 г.)

(В начале статьи говорится о приобщении к лику «святых» «нетленного тела» б. воронежского архиерея Тихона. — Ред.)

...Мы останавливаемся перед этой нелепостью и спра­шиваем: для чего эта роскошь изуверства и невежества, эта невоздержанность идолопоклонства и лицемерия?..

...Чудесам поверит своей детской душой крестьянин, бедный, обобранный дворянством, оборванный чиновни­чеством, обманутый освобождением, усталый от безвы­ходной работы, от безвыходной нищеты — он поверит. Он слишком задавлен, слишком несчастен, чтоб не быть суеверным. Не зная, куда склонить голову в тяжелые ми­нуты, в минуты человеческого стремления к покою, к на­дежде, окруженный стаей хищных врагов, юн придет с горячей слезой к немой раке, к немому телу, и этим то­лом и этой ракой его обманут, его утешат, чтоб он не попал на иные утешения. И вы, развратители, ограбивши несчастного до рубища, не стыдитесь употреблять эти средства?! Вы хотите сделать его духовным нищим, ду­ховным слепцом, подталкивая его в тьму изуверства - какие вы все черные люди, какие вы все злодеи народа!..

...О, если б слова мои могли дойти до тебя, труженик и страдалец земли русской! До тебя, которого та Русь, Русь лакеев и швейцаров, презирает, которого ливрея зо­вет черным народом и, издеваясь над твоей одеждой, снимает с тебя кушак, как прежде снимала твою боро­ду, — если б до тебя дошел мой голос, как я научил бы тебя презирать твоих духовных пастырей, поставленных над тобой петербургским синодом и немецким царем. Ты их не знаешь, ты обманут их облачением, ты смущен их евангельским словом,— пора их вывести на свежую воду!

Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но веришь еще в царя и в архиерея... Не верь им! Царь с ними, и они его. Его ты видишь, теперь — ты, отец убитого юноши в Бездне, ты, сын убитого отца в Пензе. Он облыжным освобож­дением сам взялся раскрыть народу глаза и для ускоре­ния послал во все четыре стороны Руси флигель-адъю­тантов, пули и розги.

А пастыри-то твои в стороне, по своим Вифаниям да Халкидонам. Вот оттуда-то мы и желали бы «претрепетно» явить перед очию всех добрые дела духовных све­тильников твоих.

После вековых страданий, — страданий, превзошед­ших всю меру человеческого долготерпения, занялась за­ря крестьянской свободы. Путаясь перевязанными нога­ми, ринулась вперед, насколько веревка позволяла, наша литература; нашлись помещики, нашлись чиновники, от­давшиеся всем телом и духом великому делу; тысячи и тысячи людей ожидали с трепетом сердца появления указа...

...Ну, а что сделала в продолжение этого времени всехскорбящая, сердобольная заступница наша, новообрядческая церковь наша со своими иерархи? С невозму­щаемым покоем ела она свою семгу, грузди, вязигу; она выказала каменное равнодушие к народному делу, то возмутительное, преступное бездушие, с которым она два века смотрела из-под клобуков своих, перебирая чет­ки, на злодейства помещиков, на насилия, на прелюбодеяния их, на их убийства... не найдя в пустой душе своей ни одного слова негодования, ни одного слова про­клятья!

...Крестьяне не поняли, что освобождение — обман, они поверили слову царскому; царь велел их убивать, как собак; дела кровавые, гнусные совершились.

Что же, кто-нибудь из иерархов, из кавалерственных архиереев пошел к народу объяснить, растолковать, ус­покоить, посетовать с ним? Был ли хоть один?..

...А покамест еще раз скажу народу: нет, это не твои пастыри; под платьями, которые ты привык уважать по преданию, скрыты клевреты враждебного правительства, такие же генералы, такие же помещики; их зачерствелое постное сердце не болеет о тебе. Твои пастыри — темные, как ты, бедные, как ты; они говорят твоим языком, верят твоим упованьям и плачут твоими слезами. Таков был пострадавший за тебя в Казани инок Антоний (Руководитель крестьянского восстания в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии Антон Петров, расстрелянный по приговору военно-полевого суда 19 апреля 1861 г.), мучени­ческой, святою кровью запечатлел он свое болезное род­ство с тобою. Он верил в волю вольную, в волю истинную для русского земледельца и, поднявши над головою лож­ную грамоту, пал за тебя...

А. И. Герцен. Полное собра­ние сочинений и писем, под ред. М. К. Лемке, т. XI. П,г., 1919, стр. 192—196.