4 И все это несмотря на сигнал тревоги, заключенный в словах "ненадежная грамматическая форма".

вполне безобидным и необходимым явлением, отличным от предикатного употребления выражений, но дополняющим его. На самом деле, в роли единичных логических субъектов могут выступать выражения тех разрядов, которые были мною перечислены в самом начале (указательные местоимения, субстантивные выражения, собственные имена, личные местоимения), а это значит, что такие выражения вместе с контекстом (в самом широком смысле) употребляются для единичной референции. Цель конвенций, регулирующих употребление этих выражений, состоит в том, чтобы вместе с ситуацией высказывания обеспечить единичность референции. Большего от них и не требуется. Производя референцию, мы никогда не доходим до открытой констатации того, что она производится. Это и невозможно, поскольку сама референтная функция в таком случае выражением уже не будет выполняться. Если имеет место действительная единичная референция, то она заключается в определенном употреблении в составе определенного контекста; значением же употребленного с этой целью выражения является набор правил или конвенций, дающих возможность произвести такую референцию. Поэтому-то мы и можем, употребляя значимые выражения, осуществлять фиктивную референцию, как, например, в вымысле или в литературе, либо ошибочно полагать, что осуществляем референции ⁶. Это свидетельствует о необходимости различать (среди многих других) два типа языковых правил и конвенций: правила референции и правила атрибуции и предикации — и изучать первые. Если мы признаем это различие, то перед нами откроется возможность найти решение для ряда древних логических и метафизических головоломок.

В самом общем виде эти вопросы рассматриваются в следующих двух заключительных разделах.

 

 

 

 

⁵ [Это предложение кажется мне теперь в ряде отношений неточным, главным образом из-за невольно суженного употребления термина "иметь референцию". Сейчас я бы предпочел следующую редакцию: «Поэтому-то мы и можем, употребляя значимые выражения, осуществлять вторичную референцию, как, например, в вымысле или в литературе, либо ошибочно полагать, что мы осуществляем первичную референцию к чему-либо, тогда как на самом деле такого рода референция не производится».]

⁶ Я здесь не затрагиваю реляционных предложений: для них требуется не модификация этого принципа, а большая его детализация.

Одна из главных целей употребления языка — это констатация фактов о предметах, людях и событиях. Чтобы достичь этой цели, мы должны каким-то образом ответить на вопрос "О чем (ком, котором из них) вы говорите?", а также на вопрос "Что вы говорите об этом (о нем, о ней)?". Ответить на первый вопрос — задача референции (или идентификации). Ответить на второй вопрос — задача предикации (или характеризации). В обычном английском предложении, которое употребляется для констатации или по крайней мере с намерением констатации какого-либо факта об индивидном предмете, лице или событии, эти две функции можно приблизительно распределить между отдельными выражениями ⁶. В таких предложениях закрепление отдельных ролей за выражениями совпадает с традиционным грамматическим различением подлежащего и сказуемого. Использование отдельных выражений для этих двух функций не является каким-то непреложным правилом. Есть и другие способы. Например, можно произнести отдельное слово или атрибутивное сочетание, когда имеется налицо сам предмет, к которому производится референция. Примером аналогичного способа служит, скажем, надпись на мосту "Грузовой транспорт запрещен!" или бирка с надписью "Первый приз", прикрепленная к тыкве. Можно также представить себе сложную игру, правила которой запрещают произносить выражения с единичной референцией, можно произносить только единичные экзистенциальные предложения, так чтобы слушатель смог идентифицировать предмет речи при помощи совокупности относительных придаточных предложений. (Сам факт, что это закрепляется в правилах игры, как раз и делает ее игрой — в нормальных условиях экзистенциальные предложения таким образом не употребляются.) Следует особо подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, необходимость выполнения этих двух задач для констатации фактов не требует какого-то трансцендентального объяснения. Привлекая к ним внимание, мы уже частично разъясняем значение слов "констатация факта". Во-вторых, даже это разъяснение дается в терминах, производных от грамматического описания предло-

жений с единичным субъектом. Даже явное функциональное разграничение между идентифицирующей и предикатной (attributive) ролями, выполняемыми словами в языке, подсказано тем, что в обыденной речи эти две функции, говоря с известной степенью допущения, закрепляются за раздельными выражениями. Это функциональное различие отбросило в философии длинные тени. Различие между частным и общим, а также различие между субстанцией и признаком и являются такими псевдоматериальными тенями, отброшенными конвенциональной грамматической структурой предложения, в котором с очевидностью разграничиваются роли, выполняемые раздельными выражениями ⁷.

Первая из двух названных функций выполняется при употреблении выражения с единичной референцией. Хочу высказать некоторые общие соображения об особенностях такого употребления выражений в сопоставлении с особенностями предикатного (ascriptive) употребления. Далее я кратко проиллюстрирую эти общие замечания и рассмотрю некоторые следствия, вытекающие из них.

Для того чтобы вообще произвести единичную референцию, очевидно, необходим какой-то прием или приемы, позволяющие указать, с одной стороны, на /по, что имеет место единичная референция, а с другой — указать, что именно является объектом референции, то есть прием, позволяющий читателю или слушателю идентифицировать предмет речи. Здесь очень многое зависит от контекста высказывания, а "контекст" в моем понимании по меньшей мере включает время, место, ситуацию, личность говорящего и предмет, который находится в центре внимания, а также личный опыт как говорящего, так и тех, к кому обращена речь. Кроме контекста, есть еще, конечно, и конвенция — языковая конвенция. Во всех случаях, за исключением подлинных собственных имен, на которых я остановлюсь ниже, для правильного референтного употребления выражений по конвенции (или логически в широком смысле этого слова) требуется, чтобы выполнялись более или менее четко определимые контекстные условия, что не распространяется на правильное предикатное употребление. Для правильного отнесения предиката к предмету требуется только, чтобы