О диалектике

Это столь же синтетический, сколь и аналитический момент суждения, в силу которого первоначальное всеобщее определяет себя из самого себя как иное по отношению к себе, должен быть назван диалектическим. Диалектика - это одна их тех древних наук, которая больше всего игнорировалась в метафизике нового времени, а затем и вообще в популярной философии как античного, так и нового времени. О Платоне Диоген Лаэртский говорит, что подобно тому как Фа- лес был творцом философии природы, Сократ - моральной философии, так Пла­тон был творцом третьей науки, относящейся к философии, - диалектики; древ­ние считали это величайшей его заслугой, которую, однако, часто оставляют со­вершенно без внимания те, кто больше всего говорит о Платоне. Диалектику часто рассматривали как некоторое искусство, как будто она основывается на каком-то субъективном таланте, а не принадлежит к объективности понятия.

Помимо того, что диалектика обычно представляется чем-то случайным, она, как правило, имеет ту более точную форму, что относительно какого-нибудь предмета, например относительно мира, движения, точки и т.д. указывают, что ему присуще какое-нибудь определение, например (в порядке названных предме­тов) конечность в пространстве или времени, нахождения в этом месте, абсолют­ное отрицание пространства; но что, далее, ему столь же необходимо присуще и противоположное определение, например бесконечность в пространстве и време­ни, ненахождение в этом месте, отношение к пространству и тем самым простран- ствеппость. Древнейшая элеатская школа применяла свою диалектику главным образом против движения; Платон же часто применяет диалектику против пред­ставлений и понятии своего времени, в особенности софистов, но также против чистых категорий и определений рефлексии; позднейший развитый скептицизм распространил ее не только на непосредственные так называемые факты сознания и максимы обыденной жизни, но и на научные понятия. А вывод, который делают из такой диалектики - это вообще противоречивость и ничтожность выдвинутых утверждений. Но такой вывод может иметь двоякий смысл: либо тот объективный смысл, что предмет, который таким образом сам себе противоречит, снимает и уничтожает себя....либо тот же субъективный смысл, что неудовлетворительно гимо познание

Главный предрассудок состоит здесь в том, будто диалектика имеет лишь отрицательный результат.. .все противоположности, принимаемые за нечто п|Х)чное, например конечное и бесконечное, единичное и всеобщее, суть прогиво- peme не через какое-то внешнее соединение, а, как показало рассмотрение их природы, само по себе суть некоторый переход; синтез и субъект, в котором они наляют себя, есть продукт собственной рефлексии их понятия. Если чуждое поня­тия рассмотрение не идет дальше их внешнего отношения, изолирует их и остав­ляет их как прочные предпосылки, то, напротив, понятие, рассматривающее их самих, движет ими как их душа и выявляет их диалектику. Источник: Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 3. М.,1972. С. 296-299.

Примечание. 1) Диалектический момент, взятый сам по себе, от­дельно от рассудка, выступает, в особенности в научных понятиях, как скептицизм; в нем результатом диалектики является голое отрицание. 2) Диалектика обыкновенно рассматривается как внешнее искусство, кото­рое произвольно вносит путаницу в определенные понятия и создает в них лишь видимость противоречий, так что, согласно такому пониманию диалектики, эта видимость мнима, определения же рассудка, напротив, представляют собою истину. Часто диалектика и на самом деле представ­ляет собою не что иное, как субъективную игру, которая по произволу выдвигает то доказательства, то опровержения известного положения, — рассуждательство, в котором отсутствует содержание и пустота которого прикрывается остроумными соображениями, создаваемыми подобным рассуждателъством. Однако по своему настоящему характеру диалектика, наоборот, представляет собою подлинную собственную природу опреде­лений рассудка, вещей и конечного вообще. Уже размышление есть дви­жение мысли, переступающее пределы изолированной определенности, приводящее ее в соотношение с другими, благодаря чему эта определен­ность полагается в некоторой связи, но, помимо этого сохраняет свою прежнюю изолированную значимость. Диалектика же есть, напротив, им­манентный переход одного определения в другое, в котором обнаружива­ется, что эти определения рассудка односторонни и ограничены, т.е. со­держат отрицание самих себя. Сущность всего конечного состоит в том, что оно само себя снимает. — Диалектика есть, следовательно, движущая душа всякого научного развертывания мысли и представляет собою прин­цип, который один вносит в содержание науки имманентную связь и не­обходимость, равно как в нем же заключается подлинное, а не внешнее, возвышение над конечным.

Прибавление 1-е. В высшей степени важно уяснить себе, как сле­дует понимать и познавать диалектическое. Оно является вообще принци­пом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в действи­тельности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного познания. Нашему обычному сознанию не останавливаться на абстракт ных определениях рассудка представляется делом справедливости, по пословице: жить и жить давать другим, так что мы признаем одно, а также и другое. Но более строгое рассмотрение показывает нам, что конечное ограничивается не только извне, а снимается посредством своей собст­венной природы и само собою переходит в другое. Так, например, гово­рят: «человек смертен» и рассматривают смерть как нечто, имеющее свою причину лишь во внешних обстоятельствах; согласно этому способу рас смотрения существуют два самостоятельных свойства человека: свойство быть живым и, кроме того, свойство быть смертным. Но истинное пони­мание состоит в том, что жизнь, как таковая, носит в себе зародыш смерти и что вообще конечное противоречит себе внутри самого себя и, вследст вие этого, снимает себя. — Не следует, далее, смешивать диалектику с софистикой, сущность которой как раз и состоит в том, что она выдвигает те или другие односторонние и абстрактные определения в их изолиро­ванности, смотря по тому, какого из этих определений требуют в данный момент интересы индивидуума и то положение, в котором он находится. Так, например, в области практической деятельности является существен­ным, чтобы я существовал и чтобы я обладал средствами к существова­нию. Но если я выдвигаю обособленно эту сторону дела, этот принцип моего блага, и делаю из него вывод, что я имею право красть или изме­нять своему отечеству, то это — пошлая софистика. Точно так же в моей деятельности представляет собою существенный принцип моя субъектив­ная свобода в том смысле, что я должен действовать согласно своему ра­зумению и убеждению. Но если я рассуждаю, руководствуясь только этим принципом, то это также пошлая софистика, и этим я выбрасываю за борт все принципы нравственности. — Диалектика существенно отлична от такого способа рассуждения, ибо она именно и ставит себе целью рас­сматривать вещи в себе и для себя, т. е. согласно их собственно природе, причем тогда обнаруживается конечность односторонних определений рассудка...

...Как бы упорен ни был рассудок в своем стремлении отвергнуть диалектику, ее все же отнюдь нельзя рассматривать как существующую только для философского сознания, ибо то, о чем в ней идет речь, мы уже находим также и в каждом обыденном сознании и во всеобщем опыте. Все, что нас окружает, может быть рассматриваемо как образец диалекти­ки. Мы знаем, что все конечное, вместо того, чтобы быть неподвижным и окончательным, наоборот, изменчиво и преходяще, а это и есть не что иное, как диалектика конечного, благодаря которой последнее, будучи в себе иным самого себя, должно выйти за пределы того, что оно есть непо­средственно, и перейти в свою противоположность...

Ш

...Диалектика, далее, проявляется во всех частных областях и об­разованиях мира природы и духа. Так, например, она проявляется в дви­жении небесных светил. Планета теперь находится на этом месте, но в relic она находится также и и другом месте, и она осуществляет это свое инобытие тем, что она движется. Физические стихии также оказываются диалектическими, и метеорологический процесс есть явление их диалек- I ики. То же начало образуе т основу всех других процессов природы, и им же природа принуждается подняться выше самой себя. Что же касается присутствия диалектики в духовном мире и, в частности, в правовой и нравственной области, то следует здесь лишь напомнить о том, что, со­гласно опыту всех людей, всякое состояние или действие, доведенное до крайности, переходит в свою противоположность; эта диалектика, заме- I им мимоходом, находит свое признание во многих пословицах. Так, на­пример, одна пословица гласит: summum jus summa injuria; это означает, что абстрактное право, доведенное до крайности, переходит в несправед- нивость. Точно так же известно, как в политической области две крайно­сти, анархия и деспотизм, взаимно приводят друг к другу. Сознание на- иичности диалектики в области нравственности, взятой в ее индивидуаль­ной форме, мы находим во всех известных пословицах: гордыня предше­ствует падению; что слишком остро, то скоро притупляется и т.д. Чувст­во, как физическое, так и душевное, также имеет свою диалектику. Из- иестно, как крайняя печаль и крайняя радость переходят друг в друга; сердце, переполненное радостью, облегчает себя слезами, а глубочайшая скорбь иногда проявляется улыбкой...

§82

g) Спекулятивный, или положительно-разумный момент по­стигает единство определений в их противоположности, утверждение, содержащееся в их разрешении и их переходе.

Примечание. 1) Диалектика приводит к положительному ре­зультату, потому что она обладает определенным содержанием или, иначе говоря, потому что ее результат есть поистине не пустое, абстрактное ни­что, а отрицание известных определений, которые содержатся в результа­те именно потому, что он есть не непосредственное ничто, а некоторый результат. 2) Это разумное, хотя оно есть нечто мысленное и притом аб­страктное, есть вместе с тем и нечто конкретное, потому что оно есть не простое, формальное единство, а единство различенных определений. Одними лишь абстракциями или формальными мыслями философия, по­этому, вообще нимало не занимается; она занимается лишь конкретными мыслями. 3) В спекулятивной логике содержится чисто рассудочная логи­ка, и первую можно сразу превратить в последнюю; для этого нужно только отбросить в ней диалектический и разумный моменты, и она пре­вратится в то, что представляет собою обыкновенная логика, — в исто-

112

pmo различных определений мысли, которые, хотя они на самом деле ко­нечны, считаются чем-то бесконечным...»

Источник: Гегель Сочинения. В 14 т. М.-Л., 1929 -1959. т. IX. С. 135-141. Цит. по: Хрестоматия по истории философии: Учеб. Пособие для вузов. В Зч.Ч. 1.М., 1997. С, 404-407.

О развитии

Развитие есть всем знакомое представление; но в том-то и состоит характерная черта философии, что она исследует то, что обыкновенно считается известным. То, что мы употребляем, не задумываясь, чем мы пользуемся в повседневной жизни, является как раз неизвестным, если мы не обладаем философским образованием. Дальнейшее более точное и строгое уяснение этих понятий есть задача науки логики.

Чтобы понять, что такое развитие, мы должны различать, так ска­зать, двоякого рода состояния: одно есть то, что известно как задаток, способность, в-себе-бытие (как я это называю), potentia(...), второе есть для-себя-бытие, действительность (actus ...). Если мы, например, говорим, что человек от природы разумен, то он обладает разумом лишь в потен­ции, в зародыше; в этом смысле человек обладает от рождения и даже в чреве матери разумом, рассудком, фантазией, волей. Но так как дитя об­ладает, таким образом, лишь способностью или реальной возможностью разума, то выходит то же самое, как если бы оно совсем не обладало ра­зумом; последний еще не существует в нем (an ihm), ибо дитя еще не спо­собно совершать что-либо разумное и не обладает разумным сознанием. Лишь тогда, когда то, что человек, таким образом, есть в себе, становится для него, следовательно, когда оно становится разумом для себя, человек обладает действительностью в каком-нибудь отношении; лишь тогда че­ловек действительно разумен, лишь тогда он существует для разума.

Что это, собственно, означает? То, что есть в себе, должно стать для человека предметом, должно быть им осознано; так оно становится для человека. То, что для него стало предметом, есть то же самое, что он есть в себе; лишь благодаря тому, что это в-себе-бытие становится пред­метным, человек становится для себя самого, удваивается, сохраняется, но другим не становится. Человек, например, мыслит, а затем он мыслит об этой мысли; таким образом, в мышлении предметом является лишь мыш­ление, разумность производит разумное, разум является своим собствен­ным предметом. Что мышление может затем впасть в неразумие, это — дальнейший вопрос, который нас здесь не касается. Но если на первый взгляд человек, разумный в себе, не подвинулся ни на шаг вперед после того, как он стал разумным для себя, так как то, что было в нем в себе, лишь сохранилось, то разница все же огромная; никакого нового содер­жания не получается, и все же эта форма дяя-себя-бытия есть нечто со­вершенно отличное. На этом различии зиждутся все различия ступеней развития всемирной истории. Этим одним только и объясняется, почему у многих народов существовало и частью еще существует рабство, и эти народы были им довольны, несмотря на то, что все люди от природы ра­зумны, а формальная сущность этой разумности именно и состоит в том, чтобы быть свободным. Единственное различие между африканскими и азиатскими народами, с одной стороны, и греками, римлянами и совре­менными народами, с другой, состоит именно в том, что последние знают, что они свободны и свободны для себя, первые же лишь суть свободные, не зная, что они свободны, не существуя, следовательно, как свободные. В этом заключается огромное изменение состояния. Всякое познание и изу­чение, наука и даже действование имеют своей целью не что иное, как извлечение из себя и выявление во-вне того, что есть внутри или в себе и, следовательно, не что иное, как становление для себя предметом.

То, что находится в себе, вступая в существование, хотя и изме­няется, все же вместе с тем остается одним и тем же, ибо оно управляет всем ходом изменения. Растение, например, не теряет себя в непрестан­ном изменении. Из его зародыша, в котором сначала ничего нельзя раз­глядеть, возникают разнообразные вещи, но все они содержатся в нем, правда, не в развитом, а в свернутом и идеализированном виде. Причиной того, что он полагает себя в существование, является то, что зародыш не может мириться с тем, чтобы оставаться лишь в-себе-бытием, а влечется к развитию, так как он представляет собой противоречие: он существует лишь в себе и вместе с тем не должен существовать в себе. Но этот выход за свои пределы ставит себе определенную цель, и высшим его соверше­нием, предопределенным конечным пунктом развития, является плод, т.е. порождение зародыша — возвращение к первому состоянию. Зародыш хочет породить лишь самого себя, раскрыть то, что есть в нем, чтобы за­тем снова возвратиться к себе, снова возвратиться в то единство, из кото­рого он изошел. В царстве природы дело, разумеется, происходит т ак, что субъект, который выступает как начало и существующее, которое пред­ставляет собою конец — семя и плод, являются двумя особыми индиви­дуумами; удвоение по внешности имеет своим кажущимся результатом распадение на два индивидуума, которые, однако, по своему содержанию представляют собою одно и то же. Точно так же в области животной жиз­ни родители и дети суть различные индивидуумы, хотя природа их одна и та же.

В царстве духа дело обстоит иначе; он есть сознание, он сво­боден, потому что в нем начало и конец совпадают. Верно то, что, подоб­но зародышу в природе, так же и дух, после того как он сделал себя иным, снова концентрируется в себя, снова возвращается в единство. Однако существующее в себе становится существующим для духа, и, таким обра­том он становится для самого себя. Плод и новое содержащееся в нем се­мя становится существующим, напротив, не для первого зародыша, а лишь для нас; в духе же плод и зародыш не только суть одной и той же природы в себе, но здесь есть еще кроме того бытие друг для друга, и именно вследствие этого здесь есть для-себя-бытие. То, для чего есть дру­гое, есть то же самое, что и само другое; лишь благодаря этому дух нахо­дится у самого себя в своем другом. Развитие духа состоит, следователь­но, в том, что его выход из себя и самораскрытие есть вместе с тем его возврат к себе. Это нахождение духа у себя, этот возврат его к себе, мож­но признать его высшей абсолютной целью. Все то, что совершается — вечно совершается — на небе и на земле, жизнь Бога и все, что происхо­дит во времени, стремится лишь к тому, чтобы дух себя познал, сделал себя самого предметом, нашел себя, стал для самого себя, объединился с собой; он есть удвоение, отчуждение, но он есть это отчуждение лишь для того, чтобы он мог найти самого себя, лишь для того, чтобы он мог воз­вратиться к самому себе. Лишь посредством этого дух достигает своей свободы, ибо свободно то, что не имеет отношения к другому и не нахо­дится в зависимости от него. Лишь здесь появляется подлинная собствен­ность, подлинное собственное убеждение; во всем другом, кроме мышле­ния, дух не достигает этой свободы. В созерцании, например, в чувствах я нахожу себя определяемым чем-то другим; я в них не свободен, я еемь таков, хотя я и сознаю это мое ощущение. Даже в воле у нас есть опреде­ленные цели, определенный интерес. Я, правда, свободен, так как этот интерес есть мой интерес, но все же эти цели всегда содержат в себе еще нечто другое или нечто такое, ччо для меня есть нечто другое, как, напри­мер, влечения, склонности и т.д. Лишь в мышлении все чуждое прозрач­но, исчезло; дух здесь абсолютным образом свободен. Этим самым мы уже высказали, в чем состоит интерес идеи, философии...». Источник: Гегель Сочинения. В 14 т. М.-Л., 1929 -1959. т. IX. С. 26-29.. Цит. по: Хрестоматия по истории философии: Учеб. Пособие для вузов. В Зч. Ч. 1.М., 1997. С. 407-410..