23. Возникновение монофизитства. «Разбойничий» собор.

III Вселенский Собор в Эфесе (431), осудивший ересь Нестория (Бог вселился в человека Иисуса, поэтому Мария – Христородица) не дал собственного вероопределения. Богословским итогом III Вселен¬ского собора можно считать примирительный договор 433 г. – Господь И.Х. совершенный Бог и совершенный человек (но оставалась нерешенной проблема двух природ). Но осуждение Нестория невольно послужило катализатором для другого процесса – возникновения монофизитства.

Споря с Несторием, Кирилл употреблял сомнительное определение Христа: «Единая природа Бога Слова воплощенная…». Для него она означала не «сли¬яние» Бога и человека, но только реальность их соединения в одном Лице, или Личности. Вспомним введенный им термин «Ипостасное единство». И это поз¬волило Кириллу распознать и принять правду антиохийцев: отстаивание ими полноты человека во Христе. Однако слишком многим его последователям это казалось развенчиванием Христа, унижением Бога. Поэтому Евтихий, знаменитый константинопольский архимандрит и ревностный почитатель свт. Кирилла, односторонне раскрывая его формулу о «единой природе Бога Слова воплощенного» вне контекста, где сам Кирилл признает реальность двух природ, делает такие выводы: во Христе чело¬вечество растворяется в Божестве, как капля меда в океане. Евтихий не отрицает, что чело-веческая природа сохраняется во Христе, но подобно тому, как капля меда, растворив-шись в океане, становится совершенно неощу¬тимой, так, по его представлениям, челове¬чество во Христе полностью претворяется в Божество: «У Господа было две природы до соединения, а после соединения одна (божественная)» Это крайняя форма монофизитства.

Учение Евтихия встретило противодействие со стороны константинополь¬ского патриарха, св. Флавиана. Св. Флавиан созвал собор, на котором осудил Евтихия. Низложенный и осужденный Евтихий апеллировал к римскому папе, написав, что на Востоке возрождается несторианство. Римский папа, св. Лев Великий, прочитав стенограммы собора, пришел в ужас от учения Евтихия и поддержал решение Флавиановского собора. По поводу учения Евтихия папа Лев составил изложение веры, кото¬рое называется «Томос (свиток) к Флавиану» – оно адресовано константинопольскому архи¬епископу и предлагается ему как правильное и окончательное изложение православной христологии: две полных природы, способных каждая в своей области к действию, но в единстве одного Лица (У Нестория же Бог-Слово и человек-Иисус совершенно отдельные и самостоятельные личности).

Евтихий апеллировал в Александрию, где еретическое монофизитское учение разделял Диоскор (племянник Кирилла), занявший после Кирилла Александрийскую кафедру. Апеллировал он и к императору Феодосию II, который поддерживал Диоскора как борца с несторианством. Феодосий II повелел созвать Вселенский Собор, чтобы «с корнем вырвать ересь Нестория», т.к. не добился от Флавиана пересмотра осуждения Евтихия. Председательствовать он поручил Диоскору Александрийскому, при этом главе антиохийского богословия Феодориту Кирскому было запрещено участвовать в нем. Этим был предрешен исход Собора, который открылся в 449 г. в Ефесе. Диоскор создал в нем обстановку морального террора, угрожая самыми суровыми расправами. Евтихий был восстановлен. Флавиан Константинополь¬ский низложен, избит и отправлен в ссылку; очень скоро, по пути в ссылку, свт. Флавиан скончался. Было объявлено о низложении не¬которых других иерархов, неугодных Диоско¬ру. Исповедание Евтихия – «две природы до соединения и одна после соединения» – было одобрено собором. От всех епскопов потребовали подписать решения Собора, его подписали все, кроме римских легатов. Римским легатам, которые присутствовали на Ефесском Соборе, не дали слова, «Томос» папы Льва не был зачитан, однако они все-таки заявили по поводу его деяний свой протест и покинули Ефес, не подписав никаких соборных определений. Собор закончился принятием 12 анафематизмов Кирилла. Очень скоро папа св. Лев Великий назвал этот Собор «разбойничеством», и под этим названи¬ем Собор и вошел в историю, он так и назы¬вается «разбойничий собор», или «Ефесское разбойничество» 449 г.

Диоскор содержал решительную победу во всей Восточной Церкви, он назначил еписко¬пов в Константинополь и в Антиохию, в то время как иерусалимский архиепископ св. Ювеналий уже был на его стороне. Таким об¬разом, все четыре восточных патриархата оказались как бы заодно и под¬держивали, по крайней мере в лице своих предстоятелей, «разбойничий собор».

Но как только власть сменилась, в 451 г. состоялся IV Вселенский Собор в Халкидоне при императоре Маркиане, закрепивший в своем «оросе» догматические итоги противонесторианского спора.

24. IV Вселенский собор. Вероопределение собора и Томос папы Льва Великого. 28 правило собора и отношение к нему Рима.

Через год после «разбойничьего собора» в Эфесе (449) император Феодосий II, поддерживающий ересь монофизитства, упал с лошади и скончался. К власти пришла его сестра св. Пульхерия, которая была не согласна с братом в вопросах церковной политики. Поскольку, по понятиям того времени, женщина не могла править государством, Пульхерия избрала себе мужем сенатора Маркиана, который и стал императором.

У св. Маркиана сразу появилась мысль созвать Вселенский Собор. Началась пе-реписка по этому поводу – в частности, с па¬пой Львом. Римский папа св. Лев не желал нового Собора – с одной стороны он опасался, что дело окончит¬ся тем же, что и на Соборе 449 г., поскольку все патриархаты, кроме Римского, были в руках сторонников Диоскора Александрийского. С другой сторо¬ны у папы было очень сильное и определенное сознание своего примата (первенства) во всей Вселенской Церкви. Папа считал, что если он высказался по вопросу вероучения (как он это сделал в своем «Томосе к Флавиану»), то всем остальным епископам остается для подтверж¬дения своего православия только подписаться под его определением. Но на Востоке были сов¬сем другие представления о церковной жизни, об управлении Церковью и т. п., там считали, что Собор необходим, тем более что нужно было отменить решение Ефесского Собора, ко¬торый хоть и был разбойничьим, однако фор¬мально считался законным, как созванный и одобренный императором. Так что, несмотря на нежелание Льва Великого Собор все-таки состоялся, и он прислал на него своих легатов.

Собор собрался в Халкидоне в 451 г. и был по счету IV Вселенским Собором. Император Маркиан, в отличие от своего предшественника Феодосия II, не хотел упускать Собор из-под своего контроля. Если на Ефесском Соборе 449 г. председательствовал Диоскор, то на Соборе Халкидонском предсе¬дательствовали почти на всех сессиях предста¬вители императора – их было 19, и они обес¬печивали работу Собора в нужном направле¬нии.

Это был первый Собор, протоколы заседаний которого полностью сохранились. От двух предшествующих Соборов, – III Вселенского, а также Ефесского разбойничье-го, – IV Вселенский Собор отличается очень хорошей организацией, которая стала воз¬можной исключительно благодаря император¬скому контролю.

Когда Собор открылся, его участники были рассажены в церкви св. Евфимии в два ряда: с одной стороны – римские легаты и те, кто к ним примыкал, с другой – главы Восточных церквей: Диоскор Александрийский, а также епископы Констан-тинопольский, Антиохийский и Иерусалимский. Во главе Собора сидели императорские представители, как председатели Собора. Сра¬зу же после окончания первого заседания рим¬ские легаты потребовали, чтобы Диоскор был немедленно переведен в число подследственных и лишен права участвовать в Соборе наряду с другими участниками. Это требование было удовлетворено, Диоскора перевели на место в середине собрания, которое предназначалось для подсу¬димых. На последующие заседания он не явил¬ся, и в силу этого был заочно осужден, при¬чем осужден не как ере¬тик, но как нарушитель церковных канонов. Дело в том, что в богословском отношении по¬давляющее большинство участников Собора были последователями св. Кирилла Алексан¬дрийского. Именно поэтому очень многие из них всего два года назад поддержали и деяния Диоскора на Ефесском Соборе 449 г. Так что Собору предстояла нелегкая задача: он должен был дать определение веры, лишенное какой бы то ни было односторонности. Была односто¬ронность у некоторых последователей Антиохийской богословской школы, которая выли¬лась в ересь несторианства, но была также од¬носторонность и у многих последователей бого¬словия св. Кирилла (Александрийская школа), которая вылилась в ересь монофизитства Евтихия. Т.е. самой общей задачей, которая стояла перед Собором, было согласование, приведение к единству богословия двух школ – Александрийской и Антиохийской.

Для легатов римского папы дело пред¬ставлялось очень простым: Собор всего-навсего должен подтвердить то определение веры, ко¬торое уже составлено в Риме. Но Халкидон¬ский Собор не стал этого делать, несмотря на высокие достоинства «Томоса» Льва (две полных природы, способных каждая в своей области к действию, но в единстве одного Лица). Церковь имела потребность в соборном вероопределении, и император Маркиан про¬должал настаивать на том, чтобы Собор его дал. Комиссией, которая была для этого назначена ни терминология Кирилла (единство «в одной Ипостаси»), ни терминология св. Льва («две природы» после объединения) не воспринимались как независимая или самодостаточная: каждая из них служила лишь для отвержения ошибочных учений, т.е. соответственно несторианства и евтихианства.

Итак, комиссия собралась – и всего за несколько часов напряженной работы произвела знаменитую формулу, которая была очень тонко проду¬манным компромиссом, пытающимся удовлетворить кирилловцев (исполь¬зование термина «Богородица», единство «в одной Ипостаси»), папских ле¬гатов («познаваемым в двух природах... сохраняется особенность каждой природы») и подчеркивающим тайну Боговоплощения, используя четыре отрицательных наречия («неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо»). Источниками формулы послужили: 1) мирное соглашение 433 г. (Господь И.Х. совершенный Бог и совершенный человек; единство «в одной Ипостаси»); 2) 2-е письмо св. Кирилла Несторию; 3) Томос папы Льва к Флавиану (две полных природы, способных каждая в своей области к действию, но в единстве одного Лица). Так появилось знаменитое Хадкидонское вероопре¬деление: в Господе Ии¬сусе Христе в едином Лице или единой ипостаси, соединяются две природы, – и соединяются неслиянно, непреложно, нераздельно, неразлучно. Неслиянное соединение природ – это такое соединение, при котором каждая природа – и Божественная, и человеческая – сохраняет свои свойства в полном объеме. Непреложное соединение – это соединение, при котором человечество не прелагается, не превращается в Божество, и, наоборот, Божество не превращается в человечество. Эти два первых определения осуждают монофизитскую ересь (Евтихий). Вторые два определения – «нераздельно» и «неразлучно» – осуждают несторианскую ересь.

Самой общей задачей, которая стояла перед Собором, было согласование, приведение к единству богословия двух школ – Александрийской и Антиохийской. Антиохийские богословы обычно говорили, что во Христе две природы, две ипостаси, два лица. Греческое слово «просопон» – лицо в то время не имел столь определенного значения, столь определенной связи с понятием личности, какое он получил после. Слово «просопон» имеет различные значения: в античном театре оно обозначало «маску» и смысл его часто сводился к внешности, к обличию. Когда в таком смысле говорится о двух лицах во Христе, это может иметь православное значение («зрак» раба, который воспринял Сын Божий). Но здесь явный терминологический дефект. Александрийское богословие, напротив, учило о единой природе, о единой ипостаси и о едином лице. Св. Кирилл Александрийский страдал терминологической неточностью. В христологии св. Кирилла в понятии «природы» («Единая природа Бога Слова воплощенная») и в понятии «ипостаси» (единство «в одной Ипостаси») нет строгого различия, хотя еще в IV в. в области триадологии – учения о Святой Троице – они имели разное значение. При всех достоинствах «Томоса» папы Льва (две полных природы, способных каждая в своей области и действию, но в единстве одного Лица), в нем не было прояснения терминов, там употреблялся латинский термин «персона», что соответствует греческому «просопон» – «лицо», но, как уже было сказано, само по себе слово «лицо» не имело четкого значения. Такое значение при¬дали ему отцы Халкидонского Собора, кото¬рые в своем вероопределении отождествили «лицо» и «ипостась».

Халкидонский Собор был имперским собором. Настало время утвердить привилегии Константинополя, ибо он оставался простой епископской кафедрой в Гераклейском митрополичье округе. Архиепископы Константинополя осознавали всю декларативность 3 правила II Вселенского Собора, ибо их канонический статус оставался неясным. Границы Константинопольского округа не были определены, так же как не были оговорены конкретные полномочия и права самих столичных архиепископов.

Отцы IV Вселенского Собора 28 правилом подтверждают 3 правило II Вселенского Собора, а именно, что Константинопольская ка¬федра – это вторая во Вселенской Церкви ка¬федра после Римской. Причем они обосновывают это не происхождением кафедры от кого-либо из апостолов, но ее политическим значением. Поскольку Константинополь, как и Рим, – это столица империи (в ту пору империя раз¬делена на две половины), и в Риме есть свой император, то и архиепископ столицы должен занимать соответствующее место в церковной структуре. Отцы Халкидонского Собора усмотрели, что Константинополю, как новому Риму, должны принадлежать преимущества, равные тем, какие имеет и римская кафедра, поэтому Собор усвояет и власть вполне аналогичную с правами римской кафедры: подчиняет три диэцеза – понтийский, асийский и фракийский. Митрополиты в них должны быть поставляемы Константинопольским архиепископом.

Это правило вызвало резкий протест как со стороны легатов Римского епископа на Соборе, так и самого Римского епископа Льва Великого. «Обеспокоенные представители Рима усматривали в этом прямое оскорбление первенствующей апостольской кафедры». 28-е правило было отвергнуто папой Львом и никогда не признавалось Римской Церковью. Лишь в последних изданиях Corpus juris canonici оно печатается особо, к сведению, как исторический документ.

25. Монофизитство после IV Вселенского собора и различные течения в нем. Попытки компромисса с монофизитством в конце V века и их последствия.

Подобно тому как I Вселенский Собор (Никейский) определил Тринитарный догмат, IV Вселенский Собор (Халкидонский) определил догмат Христологический. Но как это было и в случае с Никейским Собором, усвоение соборного деяния церковным сознанием заняло немалое время, и не обошлось без больших трудностей, ибо далеко не все приняли вероопределения IV Собора.

Прежде всего, Халкидонский Собор не приняли в Египте. Жизнь Египетской Церкви издавна отличалась большой централизацией. Вся Церковь беспрекословно подчинялась патриарху. В Египте независимо от того, какой патриарх находился на кафедре, многое напоминало автократическую монархию и поэтому подавляющее число египетских христиан отвергло Халкидонский Собор, который осудил их патриарха Диоскора. Монофизитам (противники Халкидонского Собора) удалось рукоположить в Египте своего собственного патриарха, и таким образом, было положено начало существованию на египетской земле двух параллельных иерархий. С одной стороны – православная патриархия с очень немного¬численной паствой, с другой стороны – пат¬риархия монофизитская, духовный авторитет которой признавало почти все население Егип¬та.

Сложнее всего дело обстояло в Сирии, там оставались еще остатки несториан, хотя, несториане были вытеснены ходом событий за пре¬делы империи в персидскую Сирию. Вместе с тем в Сирии было немало защитников Халки¬донского Собора (и это, пожалуй, было луч¬шим результатом сирийской богословской школы). Теперь там появились и монофизиты. Примерно такое же положение существовало в Палестине, хотя там влияние православия бы¬ло сильнее, чем в Сирии.

К противникам Халкидонского Собора примкнула также Армянская Церковь. Одно время Армянской Церкви подчинялась и Гру¬зинская Церковь, которая через это вошла в число монофизитских общин. Но затем, не без по¬мощи империи, Грузия порвала с Арменией, и это дало возможность утвердиться там право¬славию – в то время как Армения так и осталась в числе областей, охваченных монофизитством. Но су¬ществовала большая армянская диаспора, и среди них было немало православных, не го¬воря уже о представителях знатных византий¬ских фамилий армянского происхождения, которые были православными по определению, а некоторые из них даже поднимались на императорский престол. Поэтому нельзя гово¬рить, что армяне были исключительно противниками Халкидонского Собора. К противникам Халкидонского Собора примкнули абиссинские христиане (Эфиопия). Абиссинская церковь только в 20 веке прекратила свою формальную зави¬симость от Египетской, но все эти века она находилась под сильным влиянием египетского монофизитского христианства. Итак, получается, что очень значительная часть населения Во-сточной Римской империи не приняла Халкидонского Собора. Император Лев, который сменил Маркиана, произвел письменный опрос епископата, и множество епископов высказались в пользу Халкидонского Собора. Но это еще ничего не значит, пото¬му что епископат далеко не всегда проявлял принципиальность. Император Лев был православным императором, но затем на константинопольском императорском престоле начали появляться лица, которые отказывались от православия и от верности Халкидонскому Собору. Сама переменчивость их политики показывает, что это был прежде всего расчет, ведь отпадение от православной Церкви значительной части населения, создавало для империи очень серьезную политическую проблему.

Первая попытка компромисса с монофизитством была сделана в 475 г, когда власть в империи захватил узурпатор Василиск (отнял у приемника имп. Льва – Зенона). Он издал, так называемое Окружное послание или «Энциклику», в котором осуждал Халкидонский Собор. По образцу им¬ператора Льва, Василиск разослал свое Окружное послание всем епископам, и его многие подписали, хотя по своему содержанию этот документ был прямо противоположен тому, который в свое время, разослал император Лев. Но это не было решением проблемы. Пос¬ле недолгого правления узурпатора Василиска, к власти вернулся император Зенон.

Зенон поначалу выступил как защитник Халкидонского Собора и отменил «Энциклику» Василиска, но потом он ре¬шил действовать дипломатическими, примирительными методами и попытал¬ся найти настоящий вероисповедный компро-мисс. В 482 году был опубликован вероиспо¬ведный указ, который назывался «Энотикон» (с греч. – «объединительное послание», «объединительный документ»). Зенон хотел достигнуть соединения умолчанием о естествах в Лице Господа Иисуса Христа и двусмысленным выражением о Халкидонском Соборе. И поскольку са¬ма вероопределительная часть «Энотикона» была очень расплывчатой, и сам Халкидон-ский Собор в нем не осуждался, то многие православные представители смогли подпи¬саться под этим документом. Но документ не был признан теми, кто твердо держался Православия, т. е. Халкидонского Собора, и теми, кто твердо стоял на позициях того, что мы называем «монофизитством». Таким обра¬зом, вместо двух противоборствующих сторон образовались три. В связи с «Энотиконом» произошел разрыв Константи¬нополя с Римом – акакианская схизма, по имени константинопольского патриарха Акакия, который принимал дея¬тельное участие в церковной политике импера¬тора Зенона. Эта схизма продолжалась более 30 лет, до 518 г.

В середине V века, после того, как умерли такие великие богословы, как святи¬тель Кирилл Александрийский, с одной сто¬роны, и блаженный Феодорит Киррский, сильнейший представитель антиохийского бо¬гословия, – с другой, наступает некоторый упадок богословской науки. Во второй полови¬не V века и в первой четверти VI века у право¬славных в общем не было ни одного сильного богослова. У монофизитов, наоборот, начинается короткое время расцвета. Этот расцвет проявляется в разных сферах – и в мона¬шеской жизни, и в литургической области, и в богословии. В литургической сфе¬ре монофизитам принадлежат неко¬торые нововведения, принятые затем всей Вселенской Церковью. Они ввели в чин Божественной Литургии чтение Никео-Константинопольского Символа Веры, тем самым косвенно осуждая Халкидонский Собор как провозгласивший но¬вое исповедание веры. Крупнейший монофизитских бо¬гословов Севир, патриарх Антиохийский составил первый извест¬ный в истории вариант Октоиха. Монофизи¬ты сделали вставку в Трисвятое из слов «распныйся за ны». Эта вставка вызвала большую богословскую полемику и была ре¬шительно отвергнута православными. Интеллектуальным центром монофизитства на несколько десятилетий стала Александрия.

Интеллектуальный расцвет в то же время по¬казал большую внутреннюю слабость монофизитства, ибо с появлением в нем сильных личностей, движение стало дробиться на раз¬личные направления. Эти направления иногда были связаны с различными богословскими течениями внутри самого монофизитства, и тогда они имели чисто личный характер. Бы¬вали времена, когда монофизитство насчиты¬вало более 20 различных сект, которые нахо¬дились между собой в состоянии борьбы не ме-нее трудной, чем между монофизитством в це¬лом и Православием. Некоторые из богослов¬ских течений, возникавших на почве монофи¬зитства имели, бесспорно, еретический харак¬тер.

Монофизитский богослов VI века Иоанн Филопон, убежденный последователь Аристотеля, пришел к выводу, что три лица Святой Троицы реально существуют как три самостоятельных Бога, то есть к троебожию.

Севир Антиохийский вовсе не может быть назван монофизитом в прямом смысле слова. Это богослов весьма умеренный, можно сказать, что от православия его отделяет прежде всего решительное нежелание принять Халкидонский Собор. Севир Антиохийский никак не хочет отказы¬ваться от формулы Кирилла «единая природа», но это не значит, что он отрицает человечество во Христе. Севиру уда¬лось сыграть важную роль для всего после¬дующего богословия монофизитов. Но одер¬жать реальную победу среди других его на¬правлений эта линия смогла только благодаря деятельности другого монофизитского иерарха по имени Иаков Барадей, он жил во второй половине VI века.

Иаков Барадей (что значит «оборванец», «нищий») был умелым организатором. Ему удалось создать в монофизитской Церкви крепкую организацию и преодолеть многие из тех разделений и расколов, которые существо¬вали внутри этого течения. Он являлся бес¬спорным лидером одной из существующих до¬ныне монофизитских Церквей, которая даже официально называется Иаковитской. Благо¬даря деятельности этого Иакова, монофизитство преодолело кризис, которое оно испытало в первой половине VI века, разделившись на множество противоборствующих сект.

26. Император Юстиниан Великий. Правление. Законодательство. Теория симфонии. Церковная политика императора, участие в ней императрицы Феодоры.

К власти в Константинопо¬ле пришел начальник дворцовой стражи Юстин I (517 г.). Несмотря на всю свою простоту и малограмотность, это был вполне пра¬вославный император, который к тому же имел замечательного помощника – племянника Юстиниана, получившего благодаря своему дяде великолепное образование. Юстиниана можно на¬звать выдающимся богословом. Сразу после того как Юстин стал императором, Юстиниан принимал самое деятельное участие в делах правления, а когда дядя скончался, усы¬новленный им племянник стал его преемни¬ком.

Правление императора Юстиниана I (527-565) протекала в очень трудных условиях, ведь кроме моно¬физитской ереси были всякие другие проблемы – военные, социальные, этические. В самом начале своего царствования Юстиниан подавил большое народное восстание в Константинопо¬ле сгруппированное вокруг цирковых партий (спортивных команд). Эти партии принимали очень большое участие в политике и до Юстиниана в какой-то степени ограничивали императорский абсолютизм. Юстиниан подавил восстание и тем самым подтвердил свою власть.

Основным принципом мировоззрения Юстиниана было единство: единство империи, единство Церкви и вообще всеобщее единство. Юстиниан мечтал о восстановлении Римской империи в ее прежнем объеме. Империя эта понесла очень большие потери в результате великого переселения народов. Восточная и часть со столицей в Константинополе уцелела, в то время как вся западная была еще в V веке захвачена варварами, и на ее развалинах образовалось несколько германских королевств. Катастрофа усугублялась тем, что некоторые из этих варваров исповедывали арианство. Юстиниану ценой огромных усилий всего государства удалось в какой-то степени вернуть часть некогда утраченных владений Римской империи. Он отвоевал Италию (война продолжалась целых 20 лет) отвоевал острова Средиземного моря, некоторую часть Испании, и отнял у варваров латинскую Африку (область, глав¬ным городом которой считался Карфаген). Юстиниан был наследником традиций Римского государства, так же, как и наследником тра¬диций греческой культуры. Знаменитое рим¬ское право, которое в некоторых государствах формально продолжало действовать до начала XX века, квалифицировано, т. е. собрано, классифицировано именно Юстинианом. Для церковной истории имеет значение – «Кодекс» Юстиниана, и прежде всего – его, так назы¬ваемая, «Новая булла». Кодекс – сборник императорских законов, среди этих законов немало относящихся к церковной жизни. Еще больше таких законов в сборнике «Новеллы». Новеллами назывались новые за¬коны Юстиниана, изданные после того, как он кодифицировал право в трех сборниках. «Новеллы» составляют 4-ю часть юстинианова законодательства.

Законы Юстиниана очень часто касаются церковной жизни. Император считал себя ком¬петентным во всех сферах жизни Церкви – например, в одном из законов он осуждает тех духовных лиц, которые молитвы литургии чи¬тают про себя. В соответствии с древней прак¬тикой, он требует чтения молитв и на литур¬гии и во время крещения вслух. Он издавал законы об избрании и назначении епископов, указы вероучительного характера. До Халкидонского Собора включительно Вселенские, а также поместные Соборы, активно занимались церковно-законодательной деятельностью. Четырем пер¬вым Вселенским Соборам принадлежит боль¬шой корпус церковных правил. При Юстиниане, в прямой связи с законода¬тельной деятельностью императора, зако¬нодательная деятельность соборов прекращается. Ни V Вселен¬ский Собор, который произошел в царствова¬ние Юстиниана, ни VI Вселенский Собор, ко¬торый состоялся более чем через сто лет спустя после смерти этого императора, не издали ни¬каких церковных узаконений. Если до Юстиниана церковные каноны мысли¬лись как нечто совершенно самостоятельное, не имеющее соприкосновения с областью госу¬дарственного законодательства, то после Юс¬тиниана (и даже в последние годы его царство¬вания) возникают законодательные сборники под названием «Номоканон» («номос» – по-гречески значит «закон» (подразумевается государственный закон), и «канон» – «правило» (подразумевается церковное правило). В этих номоканонах соборные каноны соседствуют с императорскими указами. Такого типа церковно-законодательные сборники имели распространение впоследствии и в славянском мире. В России такой сборник получил название «Кормчей Книги».

Став христианами, императоры прини¬мали непосредственное участие в церковных делах. Однако впервые ясное и законодательно оформленное учение о месте императора в Церкви впервые дал святой Юстиниан Великий, который соз¬дал теорию симфонии (это всего лишь первый вариант теории симфонии, т. е. согласия Царства и Свя¬щенства, и впоследствии она пересматри¬валась).

Теорию симфонии Юстиниан излагает в предисловии к Шестой новелле. По вопросу соотношения Царства и Священства высказывались уже и до Юстиниана, и нередко в том смысле, что Священство намного превосходит Царство. Говорили, например, что Священство заботится о душе, в то время как Царство – о теле. Юстиниан использует другую терминологию. Он говорит, что Свя¬щенство управляет делами божественными, а Царство – делами человеческими. Здесь используется христологическая терминология, и догмат Церкви истолковывается в рамках халкидонской христологии. При этом Юстиниан вовсе не отождествляет Священство с Церковью. Понятие Церкви выражается у него словом «человечество», через понятие человеческого общества. В Цер¬ковь должно войти все человечество, и если до сих пор кто-то остается вне ее ограды, то это такая же историческая случайность, как и то, что некоторые народы живут вне власти рим¬ского императора. Царство, по Юстиниану, должно иметь надзор над священством и попечение об истинных Божиих догматах и чести священников, тогда Бог пошлет благоденствие. Призвание христианского царя, особый его дар, независимый от священства, чтобы весь мир стал христианским. Теория укоренена в теократическом сознании языческой империи, для которой государство есть священная и абсолютная форма мира, его смысл и оправдание. Недостаток симфонии в том, что она оставляет вопрос о соотношении Церкви и Государства, а рассматривает их как соотношение властей: «светской» и «духовной». Однако А.В. Карташев признает эту доктрину «теоретически наилучшей из всех существующих».

На практике стремление Юстиниана к единству выражалось в беспощадном подавлении всех религиозных «инакомыслящих». Все остатки язычества были выкорчеваны, а язычникам приказано крестится под угрозой конфискации имущества. Всякая религиозная деятельность монтанистов и манихеев была запрещена. Но проблему монофизитства, к которому принадлежало большинство населения в Египте и на Востоке, нельзя было решить силовыми методами. Его главным помощником в этой проблеме была его жена Феодора. С согласия и одобрения Юстиниана она поддерживала личные отношения с монофизитскими лидерами, предоставляла им убе-жище в нужные времена и активно участвовала в политических интригах, направленных на их примирение с официальной Православной Церко¬вью. Тут налицо была продуманная политика кну¬та и пряника. Православные считали ее монофизиткой, а монофизиты его – ти¬раном. В результате они могли оказывать влияние на обе стороны. Значительная часть жизни и царствования Юстиниана прошла без нее – через пять лет после ее смерти был проведен V Вселенский Собор. Вообще мы не должны ви¬деть в Юстиниане только политика, который смотрит на церковные дела под углом узкогосударственных интересов.

27. V Вселенский собор. Осуждение трех глав. Осуждение Оригена. Позиция папы Вигилия и Западной Церкви.

Значительная часть населения Во¬сточной Римской империи не приняла Халкидонского Собора. Император Юстиниан I (527-565) был заинтересо¬ван в разрешении тех догматических спорах, которые шли и на Востоке, и на Западе. Вникая в богословие минувших полутора столетий, он пытается осмыслить то, что сде¬лано III и IV Вселенскими Соборами. Предстояло осмыслить православное богосло¬вие, православную христологию как единое целое. Юстиниан пришел к убеждению, что теопасхитская формула Кирилла Александрийского «Один из Святой Троицы пострадал во плоти» (вполне православная) должна быть принята всеми халкидонцами, чтобы снять с них подозрение в несторианстве. Теопасхитство – это учение о стра¬даниях Бога. Несториане считали, что Боже¬ственная природа бесстрастна, поэтому гово¬рить о страданиях Сына Божия невозможно. А православные, прежде всего св. Кирилл Алек¬сандрийский, утверждали, – что Сын Божий – второе лицо Пресвятой Троицы, – усвоил себе человеческую природу со всеми ее свойствами, так что можно говорить и о стра¬даниях Сына Божия. Поэтому необходимо было показать связь послания Кирилла Александрийского с вероопределением IV Вселенского Собора.

Возникновение самой идеи нового собора связано с осуждением «трех глав». В 543 г. Юстиниан опубликовал эдикт с осуждением личности и учения Феодора Мопсуэстийского, ряда писаний Феодорита Киррского и одного письма Ивы Эдесского. Каждому из этих лиц была посвящена глава эдикта. Отсю¬да и выражение «три главы». Но, конечно, вскоре «гла¬вы» стали ассоциироваться и с «головами», так как речь шла о посмертном осуждении трех человек.

На IV Вселенском Соборе Феодорит Киррский никак не решался анафематствовать Нестория, которого он прежде защищал в пространных сочинениях, хотя и не был пол¬ностью солидарен с его крайностями. И только после того, как Феодорит анафематствовал Нестория, отцы приняли его в свое общение. Кроме того, на Халкидонском Соборе было суждение о православии другого епископа – Ивы Эдесского. Собор принял Иву Эдесского в общение, хотя и у него были очень резкие вы¬сказывания против св. Кирилла. То, что эти два епископа были приняты в общение Халки¬донским Собором, для многих оказалось рав¬носильно реабилитации их учения в полном объеме, это давало шанс на выживание в Церкви несторианских тенденций, а с другой стороны, делало весьма затруднительным при¬влечение к ней монофизитов. Но Юстиниан смотрел еще глубже, он подверг изучению труды и того богослова, который явился на¬стоящим родоначальником несторианства. Это был Феодор, епископ Мопсуэстийский. Результат своих богословских ис¬следований Юстиниан изложил в указе (эдикте), который получил название «Эдикт о трех главах».

Как уже было отмечено выше, монофизиты постоянно обвиняли Халкидонский Собор в несторианстве, не столько даже из-за самого ороса, сколько из-за того, что многие халкидонцы затруднялись принять кирил¬ловский теопасхизм, а также из-за того, что Собор официально реабилити¬ровал двух критиков Кирилла – епископов Феодорита и Иву. Так как Юсти¬ниан надеялся прийти к подлинному богословскому согласию между двумя партиями, он должен был найти достойный ответ на эти обвинения. Под¬держка им скифских монахов в их утверждении, что воистину «Один из Свя¬той Троицы пострадал во плоти», была первым шагом. Второй шаг был предпринят в 543 г., когда Юстиниан опубликовал уже упомянутый выше декрет о «трех главах», спровоцировав таким образом начало серьезных богословских споров по этому вопросу, которые завершились принятием соборного определения 553 г.

«Эдикт о трех главах» вызвал большие споры. Особенно протестовал Запад, видевший в этом документе покушение на Халкидонский Собор, на учение папы св. Льва Великого.

После нескольких лет спора Юстиниан решил созвать новый Вселенский Собор. Этот Собор – V Вселенский – состоялся в 553 г. в Константинополе и поэтому иногда называется Вторым Константинопольским. В своих посланиях Юстиниан во всех подробностях заранее опре¬делил программу занятий Собора и недвусмыс¬ленно дал знать, к каким выводам он должен придти, так что Собор действовал в соот-ветствии с волей императора. Председатель¬ствовали на нем по очереди восточные патри¬архи.

Если Халкидонский Собор в свое время обнаружил наибольшую благосклонность к папским притязаниям на первенство в Церкви, то о V Вселенском Соборе нужно сказать, что это самый антипапский Собор в ряду всех се¬ми. Это единственный Собор, во время которо¬го римский папа присутствовал в городе, где он происходил. Однако явиться на Собор папа не пожелал. Римскую кафедру в то время воз¬главлял Вигилий. За несколько лет до того он был назначен папой по приказу Юстиниана и сам по себе готов был действовать в духе цер¬ковной политики императора. Вместе с тем, вынужденный считаться с мощной оппозицией западного епископата, он пребывал в постоян¬ных колебаниях. За короткое время Вигилий четырежды письменно высказался по поводу одного и того же стоявшего на Соборе вопроса, причем всякое новое его высказывание проти¬воречило предыдущему, и в некоторых случа¬ях папа так прямо и говорил, что прежде ошибался. Эта история с противоре-чивыми высказываниями папы Вигилия по догматическим вопросам, наносит очень се¬рьезный удар по учению о папской непогре¬шимости в делах веры. Папа Вигилий, отказавшись явиться на Собор, навлек на себя его отлучение. Собор прервал с ним общение, хотя отцы и заявили, что, порывая с папой Вигилием, они сохраня¬ют все же общение с апостольским Римским престолом. Через 6 месяцев Вигилий сдался – написал покаянное письмо патриарху Евтихию и присоединился к решениям Собора.

Главным догматическим деянием V Все¬ленского Собора было осуждение трех глав: т. е. осуждение личности и учения Феодора Мопсуэстийского, а также неправославных момен¬тов учения Феодорита Киррского и Ивы Эдесского. Свое учение Собор выразил в несколь¬ких анафематизмах, причем осудил не только несторианство и несторианскую тенденцию, но также и монофизитство. Собор анафематствует не только крайнее моно¬физитство какого-нибудь архимандрита Евтихия, но также и умеренное монофизитство – постольку, поскольку оно противится Халки¬донскому вероопределению.

Собор не внес, по сравнению с двумя предыдущими, ничего существенно нового, но зато гармонизировал учение этих двух Собо¬ров, и потому христология V Вселенского Со¬бора – это христология, так сказать, вполне уравновешенная, где Халкидонское вероопределение понимается в свете учения св. Кирил¬ла и согласуется с ним.

В одном из анафематизмов V Вселенского Собора упоминается Ориген. На самом деле осуждение Оригена произошло не на V Вселенском Соборе 553 года, но на поместном Константинопольском Соборе 543 года против монахов-оригенистов (последователей оригениста аввы Евагрия) деяния которого позднее были присоединены механи¬чески к деяниям V Вселенского Собора.

В 543 г. Ориген был осуж¬ден в 15 анафемах. В частности, было осуждено учение о предсуществовании душ (в том числе идея, что человеческая душа Христа существо-вала до воплощения и что лишь Его тело произошло от Богородицы). Были осуждены и другие аспекты оригенистской эсхатологии – напри¬мер, учение об апокатастасисе, т. е. восстановлении и спасении всей твари – неодушевленных предметов, ангелов, демонов, звезд и людей, как тождественных друг другу сферических духов, объединенных с сущ¬ностью Божества (см. лекции стр. 43).

28. Попытка компромисса между православием и монофизитством при императоре Ираклии. Моноэнергизм. Монофелитство.

Царствование Ираклия (611-641) совпало с вели¬чайшими военными опасностями: с севера им¬перии угрожали славяне, которые после паде¬ния императора Маврикия почти беспрепят¬ственно захватили всю Грецию, а с востока вторга¬лись персы. В начале царствования Ираклия им удалось отторгнуть от империи обширные области – Сирию, Палестину, Египет, Армению. Захват таких церковных центров, как Александрия и Антиохия тоже имел большое значение.

Многие монофизиты искренне приветство¬вали завоевателей, полагая, что им будет лег¬че при язычниках-персах, чем под властью православной Константинопольской империи. В это время еретические общины до¬вольно четко отождествились с отдельными нациями. Монофизитскими были коптская, западно-сирийская и армянская общины.

Но императору Ираклию, который опи¬рался на новую организацию своей империи, удалось наголову разбить персов. Он проник в самое сердце Персии, одержал там решающие победы и этим обеспечил возвращение всех территорий, когда-либо захваченных персами у Рима, а, кроме того, обеспечил себе кон¬троль над самой Персидской державой. На¬стоящим триумфом Ираклия был его въезд в Иерусалим, куда он вернул Древо Креста Гос¬подня. После разгрома персов вновь со всей остротой встала проблема взаимоотношений с монофизитами, во мно¬жестве населявшими только что возвращенные восточные провинции, и деятельно сочувство¬вавшими персидскому завоеванию.

Сам император Ираклий хотел устранить¬ся от активного вмешательства в этот труд¬нейший вопрос. Помощником императора был константинопольский патриарх Сергий, который не обладал настоящим богословским умом и не понял подлинного смысла формулы, предложенной им в качестве базы для объединения. По формуле Сергия, т.к. две природы Христа соединяются в ипостасном единстве и т.к. это означает единство одного активного субъекта, можно говорить лишь об одной богочеловеческой энергии, или действии. Так родился «моноэнергизм».

Патриарх Сергий увлекся учением о единой энергии, едином действии Богочеловека Христа. Это учение еще до него около 600 г. начали разрабатывать в Египте – опять-таки, как попытку компромисса между православи¬ем и монофизитством. Сторонники этого нового учения ссылались на один текст св. Дионисия Ареопагита, хотя они тут же этот текст и фальсифицировали.

Выдвинув новое учение, патриарх Сергий сразу завязал переговоры. Эти переговоры вроде бы имели успех. Он встретил себе союзника в лице александрийского патриарха Кира. Кир тоже решил, что учение о едином действии – хорошая основа для объединения православных и монофизитов, ибо не отметает прямо Халкидонского догмата, но, так ска¬зать, смягчает его указанием на экзистенци¬альное, как сказали бы теперь, единство во Христе обеих природ.

Новое догматическое учение сразу же встретило противодействие в лице св. Софрония Иерусалимского «так как это доктрины Аполлинария» (отрицалась полнота человечества Христа). Константинопольская кафедра не мог решать догматические вопросы, совершенно игнорируя мнение Рима, и, вполне естествен¬но, что патриарх Сергий, трудившийся над новым догматом о единой энергии, должен был вступить в переговоры с папой. На пап¬ском престоле в то время был Гонорий. Он в целом одобрил мысли своего константинопольского собрата, но относительно деталей внес некото¬рые новые предложения, а именно – не рас¬суждать о единой или двух энергиях, а сосре¬доточиться на выработке учения о единой воле во Христе. С этого момента моноэнергизм переходит в монофелизм. Таким образом, именно Гонорий оказался формальным и фактическим провоз¬гласителем новой ереси, которая известна под названием монофелитства («монос» – один, «фелима» – воля). Монофелитство – единоволие, учение о единой воле во Христе. Как счи¬тал папа, именно это учение могло стать при¬емлемым для обеих сторон компромиссным ве-роисповеданием. С одной стороны, не проис¬ходит отречения от Халкидонского догмата, с другой – в угоду монофизитам провозглашает¬ся учение о единой воле во Христе, т.е. о единой Богочеловеческой воле.

Но, признавая в Господе два естества, Церковь признавала вместе с тем две воли, так как два самостоятельных естества – Божеское и человеческое – должны иметь каждое и самостоятельное действование, т.е. в Нем при двух естествах должны быть две воли. Противоположная же мысль, признание при двух естествах одной воли, есть само в себе противоречие: отдельное и самостоятельное естество немыслимо без отдельной и самостоятельной воли.

Должно быть что-нибудь одно: или в Иисусе Христе одно естество и одна воля, или два естества и две воли. Монофизиты, предлагавшие учение о единой воле, только дальше развивали свое еретическое учение; православные же, если бы приняли это учение, впали в противоречие сами с собой, признав монофизитское учение правильным.

Патриархом Сергием новое учение было переформулировано. Оно в принципе не изменилось, но получило иное выражение. Император Ираклий упорно желал остаться в стороне от вероисповедных баталий, но в кон¬це концов патриарх Сергий принудил его под¬писать указ, утверждавший новое учение о единой воле во Христе и запрещавший споры об энергиях, т. е. отменявший то учение, ко¬торое сам Сергий провозглашал прежде. Этот указ был издан в 638 г. и получил название «Экфесис», т. е. буквально – «изложение веры». События разворачи¬вались бурно. Примерно в это же время иерусалимским патриархом становится св. Софроний, который свое известительное послание другим патриархам и церковным предстоятелям (такие послания каждый раз, по тради¬ции, посылались после интронизации нового патриарха), сделал настоящим исповеданием веры, где опровергается новая монофелитская ересь и утверждается православное учение о двух действиях – Божественном и челове¬ческом, и двух волях – Божественной и чело¬веческой во Христе. Впоследствии это послание св. Софрония – «окружное послание», как оно называется, вошло в деяния VI Вселен¬ского Собора.

Взаимная борьба Византии и Персии ослабили обе страны и открыли путь к исламскому завоеванию. Арабские вторжения полностью уничтожили всякую ценность моноэнергизма и монофелизма для дела объединения: все монофизитские восточные общины оказались под исламским игом, и вопрос о примирении православных с монофизитами утратил всякую актуальность.

29. Свт. Софроний Иерусалимский. Преп. Максим Исповедник. Св. Мартин Исповедник. Их житие, участие в богословских спорах. VI Вселенский собор и его вероопределение.

Царствование Ираклия (611-641) совпало с вели¬чайшими военными опасностями: с севера им¬перии угрожали славяне, которые после паде¬ния императора Маврикия почти беспрепят¬ственно захватили всю Грецию, а с востока вторга¬лись персы. После разгрома персов вновь со всей остротой встала проблема взаимоотношений с монофизитами, во мно¬жестве населявшими только что возвращенные восточные провинции, и деятельно сочувство¬вавшими персидскому завоеванию.

Сам император Ираклий хотел устранить¬ся от активного вмешательства в этот труд¬нейший вопрос. Помощником императора был константинопольский патриарх Сергий, который не обладал настоящим богословским умом и не понял подлинного смысла формулы, предложенной им в качестве базы для объединения. По формуле Сергия, т.к. две природы Христа соединяются в ипостасном единстве и т.к. это означает единство одного активного субъекта, можно говорить лишь об одной богочеловеческой энергии, или действии. Так родился «моноэнергизм».

Новое догматическое учение сразу же встретило противодействие в лице св. Софрония Иерусалимского (хотя патриархом Иерусалимским этот святой был не последние годы даже, а только месяцы своей жизни) «так как это доктрины Аполлинария» (отрицалась полнота человечества Христа). Сама жизнь св. Софрония весьма драматична и богата всякими событиями. Он происходил из города Дамаска в Сирии. По¬лучив образование в Дамаске, св. Софроний оставил его; подви¬зался в монастырях Палестины, где он сблизился с Иоанном Мосхом (автор «Луга Духовного»), который стал его сподвижником. Затем Софроний пересе¬лился в Александрию, после этого был в Ла¬тинской Африке, где познакомился с прп. Максимом Исповедником.

В Александрии св. Софроний, тогда еще простой монах, противостоял новой ереси, полемизируя с патриархом Киром алек¬сандрийским. Он ясно доказывал Киру, что учение об одной богочеловеческой энергии, или действии, в сущности есть монофизитство. Но это не имело успеха. Патриарх отослал Софрония в Константинополь к патриарху Сергию. С патриархом Сергием Софроний также вел оживленные переговоры. Сергий писал в Рим к папе Гонорию. Тот в целом одобрил мысли своего константинопольского собрата, но относительно деталей внес некото¬рые новые предложения, а именно – не рас¬суждать о единой или двух энергиях, а сосре-доточиться на выработке учения о единой воле во Христе. С этого момента моноэнергизм переходит в монофелизм.

Патриархом Сергием новое учение было переформулировано. Император Ираклий упорно желал остаться в стороне от вероисповедных баталий, но в кон¬це концов патриарх Сергий принудил его под¬писать указ, утверждавший новое учение о единой воле во Христе и запрещавший споры об энергиях, т. е. отменявший то учение, ко¬торое сам Сергий провозглашал прежде. Этот указ был издан в 638 г. и получил название «Экфесис», т. е. буквально – «изложение веры». Примерно в это же время иерусалимским патриархом становится св. Софроний, который свое известительное послание другим патриархам и церковным предстоятелям (такие послания каждый раз, по тради¬ции, посылались после интронизации нового патриарха), сделал настоящим исповеданием веры, где опровергается новая монофелитская ересь и утверждается православное учение о двух действиях – Божественном и челове¬ческом, и двух волях – Божественной и чело¬веческой во Христе. Доказывая наличие двух воль во Христе, Софроний утверждал, что в Нем каждая природа действует естественно по своему существу и только из этих действий мы познаем различие природ: наличие одной энергии или воли лишает это различие всякого смысла, превращая его в чистую абстракцию.

Но восстал новый противник – ислам. Почти все области, зараженные монофизитством, оказались под властью мусульман. Вскоре умирает патриарх Сергий и император Ираклий. Императором стал внук Ираклия Констант II. Он не оставлял надежды вернуть империи утраченное и это, по-видимому, побуждало его защищать монофелитство, ту вероисповедную формулу, кото¬рая, как казалось, могла стать почвой при¬мирения православных и монофизитов. Одна¬ко, ввиду преобладания православия на тех территориях, которыми Констант реально об¬ладал, в 648 г. он из-дает новый вероисповедный указ – «Типос», т. е. об¬раз, образец. Он запрещает всякие дискуссии об энергиях и волях и как бы хочет успокоить бурю. Но вопрос уже не мог быть снят простым императорским запретом: он требовал настоящего разрешения. Тем более что на практике «Типос» означал запрет православным защищаться против официального монофелитства.

В этот новый период спора главным за¬щитником православия явился прп. Максим Исповедник. Защищая православие, он прошел грады, веси и даже континенты. В молодости был придворным со¬ветником, но очень скоро оставил двор, став монахом на азиатском берегу Босфора; затем, избегая персидской опасности, он покинул свой монастырь, ушел в Александрию. Из Египта он направился в латинскую Африку, где стал организатором сопротивле¬ния новой константинопольской ереси. В это время в латинской Африке находился низло¬женный по политическим причинам констан¬тинопольский патриарх Пирр. Состоялся дис¬пут прп. Максима Исповедника с бывшим пат¬риархом Пирром. Патриарх признал себя побежденным, и, будучи преж¬де монофелитом, перешел на сторону право¬славия, хотя, как выяснилось, не оконча-тельно. Впоследствии он опять перебежал к монофелитам.

В латинской Африке прп. Максим Исповедник организовал несколько соборов, которые все высказались против монофе¬литства. Прп. Максим не был латинянином, но его богословие было определяющим для догматического учения этих поместных собо¬ров (Именно в чело¬веческом изволении, в изволении, совершен¬ном по человеческому естеству, в согласова¬нии с волей Божественной, и состоит, как показывает прп. Максим Исповедник, тайна нашего спасения). Затем Максим отправился в Рим. Во время пребывания прп. Максима в Риме только что избранный без утверждения константинопольского императо¬ра римский папа св. Мартин Исповедник со¬звал поместный собор в 649 г. (Латеранский – по названию папского дворца, где он заседал). Однако, как и на соборах в латинской Африке, здесь главенствовал прп. Максим Исповедник. Собор осудил монофелитство. Прибывший в Рим во¬енный наместник императора, который дол¬жен был арестовать папу Мартина, предпочел вместо этого взбунтоваться и провозгласить самого себя императором – узурпация под знаменем защиты православия. Впоследствии император Констант наложил свою руку на непокорную Италию. Папа Мартин был арестован и затем был доставлен в Константинополь, где состоялся судебный процесс. С самого на¬чала суд имел чисто политический характер. Вероисповедные убеждения папы никого не интересовали. Он был приговорен к смертной казни, которая была заменена ссылкой в Крым.

Если религиозные взгляды папы Мартина никого не интересовали, то прп. Максима Исповедника всячески стремились склонить к компромиссу, ибо власти сознавали, что именно он – истинный возглавитель право¬славных. В 662 г. в Константинополе был собор, на котором его принуждали к отречению. Прп. Максим был непрекло¬нен и за это подвергся тяжким мучениям.

Созыву VI Вселенского Собора предшествовала переписка с ведущими кафедрами, прежде всего первой по чести во Вселенской Церкви Римской Кафедрой. По этому поводу в Риме был созван поместный собор, который как бы задал тон решениям, подлежащим утверждению на VI Вселенском Соборе в Константинополе.

VI Вселенский Собор был открыт в Константинополе под председательством императора Константина Погоната 7 ноября 680 г. На защиту монофелитства в первые же заседания выступил Антиохийский патриарх Макарий, самый ревностный из монофелитов. Ему возражали папские легаты, патриарх Константинопольский Георгий и другие восточные епископы. Но Макарий, несмотря на все убеждения, не хотел отказаться от ереси, в результате чего был осужден Собором и низложен. Все прочие участники Собора, даже если они поначалу разделяли воззрения монофелитов, по ходу его перешли на православную сторону.

Подавляющее большинство отцов Собора вовсе не ограничилось пассивным присоединением к римским решениям. Эти решения были подвергнуты рассмотрению так же, как и прочие предоставленные документы. Результатом работы было, с одной стороны, издание вероопределения Собора, которое утверждало православное учение о двух волях и двух действиях во Христе, а с другой стороны – осуждение еретиков. Анафема была произнесена на Феодора, Сергия, Гонория, Пирра, Павла, Кира, Петра, Макария, Стефана и Полихрония.

30. Император Юстиниан II; Пято-Шестой Трулльский собор. Корпус канонов. Правила 37-39, 82, 95.

В 680-681 гг. в Константинополе проходил VI Вселенский Собор (против монофелитов). Это – последний христологический Собор. Христологическими считаются соборы с III по VI Все¬ленский включительно. И хотя последующий период, период иконоборчества, также тесно связан с христологическим богословием, но спор о святых иконах есть все же нечто новое. Довольно скоро после Собора, в 685 г., Кон-стантин IV умер (в возрасте 33 лет). На прес¬тол вступил его сын, Юстиниан II.

Юстиниан II был одаренным императором, но отличавшийся крайним вла-столюбием, ставший настоящим тираном. Однако это случилось уже после тяжелых испытаний, уготованных ему его врагами. Первые же годы царствования Юстиниана II были более спо¬койными и плодотворными. В это время про¬изошел Трулльский собор в Константинополе, в той же самой зале императорского дворца, что и VI Вселенский Собор. Он был еще более продолжительным, чем VI, и заседал с 1 сен-тября 691 г. до 31 августа 692 г. (!), т. е. ров¬но год. Собор объявил себя Вселенским; фак¬тически же, он таковым не являлся, потому что на нем никак не был представлен папский престол, а что касается восточных патриарха¬тов – Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского – они в это время, находясь под мусульманским владычеством, уже не могли сохранять за собой прежнее значение в церковной жизни. Начинается угасание этих древних церковных центров.

Константинополь факти¬чески оказался во главе угла всей церковной жизни на Востоке, и хотя Трулльский собор (он еще назывался Пято-шестым собором) формально не был Вселенским, он претендо¬вал на роль Вселенского и ставил своей зада¬чей разработку правил для всей Вселенской Церкви. Ни V, ни VI Все¬ленские Соборы таких правил не издали. Это объясняется в значительной степени тем, что законодательная деятель¬ность императора Юстиниана I была чрезвы¬чайно обширной и она определила строй цер¬ковной жизни в очень многих сферах, не оста¬вив, как казалось тогда, ничего неупорядо¬ченным. С одной стороны, уже имелись дея¬ния первых четырех Вселенских Соборов, с другой – огромное по объему законодатель¬ство Юстиниана I, и поэтому в последующее время законодательная жизнь вообще замирает – это относится не только к церковному, но и к гражданскому законодательству Византий¬ской империи.

Однако Пято-шестой Трулльский собор – он называется так потому, что как бы воспол¬нил работу V и VI Соборов, не давших цер¬ковных правил, – издает очень обширный корпус канонов (102 правила). Не¬сомненно, за этими правилами чувствуется императорская воля, которая в действитель¬ности и направляла деятельность собора. Например, третье правило: «Поелику благочестивый и христолюбивый царь наш предложил сему святому и Вселен¬скому Собору, чтобы...» и т. д. Правило это относится к брачному статусу священнослужи¬теля, т. е. к вопросу, который, казалось бы, должен быть подведомствен исключительно церковным инстанциям. Впрочем, Юстиниан II только напоминает о своем присутствии, он предоставляет законодательную деятельность Собору иерархов. Это объясняется в значительной степени его желанием, чтобы эти за¬коны (т. е. корпус правил Трулльского собора) были приняты во всей Вселенской Церкви.

Это чувствуется по содержанию многих правил: в некоторых из них говорится о нестроениях в жизни африканской Церкви (Карфагенской), в других – о непорядках в Армении; наконец, Собор осуждает некото¬рые обычаи, укоренившиеся в латинской Церкви в Европе – принудительное безбрачие священников, пост в субботу, слу¬жение Литургии на пресном, бесквасном хле¬бе, и другие. Одним словом, эти правила дей-ствительно претендуют быть правилами Все¬ленской Церкви, хотят унифицировать ее жизнь по константинопольскому образцу – т. е. ставят задачу более дерзновенную, чем не¬когда ставил Юстиниан I.

37 правило. Здесь говорится об изменениях, внесенных в церковную жизнь варварскими нашествиями, когда очень многое поколебалось и возникла новая ситуация, требующая соответствующих установлений.

Здесь рассматривается ситуация, когда епар¬хия находится где-то далеко под властью му¬сульман, там же осталось и большинство ве¬рующих, а епископ, который по титулу чис¬лится в этой епархии, вынужденно пребывает (причем, может быть, в нескольких поколе¬ниях – предыдущий епископ умер, и рукопо¬лагается новый) в Константинополе или еще где-нибудь, сохраняя свой титул, прерогати¬вы, совершая все подобающие ему священно¬действия. Это очень важное изменение в срав¬нении с прежними канонами, когда преобла¬дал территориальный принцип и в одном горо¬де должен был править один епископ, не со¬вершавший за его пределами никаких священ¬нодействий (разве что будучи призван еписко¬пом другого города).

38 правило. Этим правилом определяется, что административная жизнь Церкви автоматически зависит от администра¬тивной структуры государства. Если новый император возвышает значение какого-нибудь города или приказывает построить новый, то этим немедленно и совершенно автоматически вносится изменение и в церковную жизнь. Возвышенный город становится центром окру¬га церковного, т. е. нескольких епархий, точно так же и селение, возведенное в ранг города, должно обязательно стать центром но¬вых епархий. Города без епископа не бывает, поэтому в Церкви того времени очень много епископов. Скажем, в небольшой Малой Азии могло быть 300 и больше епархий, т. е. в несколько раз больше, чем сейчас в нашей ог-ромной Русской Церкви.

39 правило. Относится к жизни целой поместной Церкви – Кипрской, которая уже давно, со времен III Вселенского Собора, об¬ладала правами автокефалии. Кипр подвергал¬ся нашествиям арабов, а как раз при Юстиниане II с ними было достигнуто соглашение, согласно которому этот остров получил особый статус, т. е. им совместно управляли Византийская импе¬рия и халифат. Однако многие христиане на Кипре не захотели оставаться под мусульман¬ской, хотя бы и частичной, властью, и во главе с архиепископом Кипрским, пересели¬лись близко к Константинополю на Кизический полуостров в Малой Азии. И вот, хотя этот архиепископ с некоторой частью своей паствы и оказался на территории Кон¬стантинопольской патриархии, за ним были сохранены все права автокефалии (на новом месте пользовался старыми правами); мало того, к его титулу был прибавлен титул архиеписко¬па Новой Юстинианы – так назывался глав¬ный город Кизического полуострова, постро¬енный Юстинианом II. Этот титул предстоятели Кипрской Церкви сохраняют до нашего времени, хотя они давно уже к Новой Юстиниане и Кизическому полуострову никакого фактического отношения не имеют.

В XX веке очень многие православные оказались, в результате различных потрясе-ний, как политических, так и экономиче¬ских, за пределами своих поместных Церквей. Естественно, возник вопрос, как устраивать их церковную жизнь. И, можно сказать, по¬давляющее большинство православных пред¬почитает сохранять связь с Церковью-матерью, и при этом ссылается именно на это самое 39-¬ое правило Трулльского собора, которое уре¬гулировало положение киприотов, бежавших на Кизический полуостров.

82 правило. Некое предчувствие иконоборческой эпохи. Какие-то подспудные признаки страстей вокруг икон, не спокойствие ощущалось уже в это время. В этом правиле возбраняется делать символические изображения Спасителя; поскольку Христос воплотился, реально явился на земле, то и изображения Его должны быть реалистически¬ми, в образе человека, а не символическими, например, в образе Агнца Божия или ином. Отсюда можно догадаться, что были и проти¬воположные высказывания – в пользу именно символических изображений, как наиболее подобающих.

95 правило. Относится к приему в Цер¬ковь кающихся еретиков. Причем, как это уже бывало в древности, еретики практически разделяются по способу приема в Церковь на три разряда: те, которые заново крестятся при принятии их в Церковь (иудеи – ?), как если бы они бы¬ли язычниками, те, которые принимаются в Церковь через миропомазание, и те, которые принимаются через покаяние и проклятие ере-си, которой они прежде принадлежали (несториане и монофизиты). Отсюда видно, что несмотря на все строгости, примененные к этим еретикам предшествующими Соборами, Церковь признает все таинства, которые у них совер¬шаются: и таинство крещения, и таинство ми¬ропомазания. Не говорится о приеме клириков, но предполагается, что клирики принимаются в сущем сане. В наших русских изданиях «Книги правил» это правило помещено в дефектном виде – в кон¬це его говорится только о несторианах. Впро¬чем, и в этом случае из контекста его видно, что еретикам предлагается проклинать не только Нестория, (естественное условие для несториан, приходящих в православную Цер¬ковь), но также Евтихия, Диоскора, и Севира Антиохийского. Что же касается более ис¬правных списков правил, то там прямо гово-рится не только о несторианах, но также о евтихианах и севирианах (евтихиане – это крайние монофизиты, севириане – монофизи¬ты умеренные, последователи Севира Антио¬хийского).

Самое главное, что Трулльский собор стремился утвердить в жизни Церкви целый канонический корпус. Он не только издал свои 102 правила, но и подтвердил значение пра¬вил предшествующих Соборов, а именно: пер¬вых четырех Вселенских, которые тоже изда¬вали свои каноны, и целого ряда поместных; затем утвердил значение для всей Церкви пра¬вил некоторых святых отцов (составители ко¬торых предназначали их для своих епархий или патриархатов). И, наконец, он утвердил так называемые Апостольские Правила, о ко¬торых можно сказать немного подробнее.

Апостольские Правила находятся в составе сборника, называемого Постановления Апо¬стольские. Этот сборник в целом тот же Трулльский собор отвергает, не взирая на его древнее происхождение, как подвергшийся некоторым еретическим искажениям. Однако вошедшие в состав Апостольских Постановле¬ний 85 Апостольских Правил собор принимает, хотя и не утверждает, что они в самом деле составлены двенадцатью апостолами.

Как установила церковно-историческая наука еще в XIX столетии, Правила Апостольские имеют сирийское происхождение и окончательно составлены в первой половине IV века, хотя, по существу, многие из них мо¬гут восходить и к апостольскому времени. Например, правила Антиохийского Собора 341 г. во всем совпадают с некоторыми из этих Апостольских Правил. Если Собор 341 г. имел перед собой правила, надписанные именем святых апостолов, то он, конечно же, должен был сослаться на этот ав¬торитет, а не просто переписывать и издавать их от своего лица без указания источника. Эти Правила Апостольские и впоследствии выдви¬гались прежде всего иерархами сирийскими или сирийского происхождения. Они и вправду отражают так же, как в целом и так назы¬ваемые Апостольские Постановления – реаль-ности именно сирийской церковной жизни, хотя в древней Церкви во всех поместных об¬щинах было много сходного. В частичном виде Апостольские Правила довольно рано проник¬ли на Запад, по крайней мере, они известны там уже в начале VI века. Однако в западной Церкви они утвердились лишь в числе 50-ти, принятых окончательно Трулльским Собором.

Дело Трулльского Собора император Юстиниан II принимал очень близко к сердцу. Он не только издал его правила, но и весьма за¬ботился, чтобы они были приняты во всех по¬местных Церквах. Царствование Юстиниана было прервано его низложением – с 695 до 705 г. он был не у дел, но потом вновь захва¬тил престол (впервые он стал императором в 685 г., в 695 был свергнут, в 705 опять вер¬нулся к власти). В 711 г. его окончательно свергли и убили). Однако и в обстановке оже-сточенной борьбы за власть Юстиниан не забывал о Трулльском соборе и вел интенсивные переговоры с Римом, побуждая папу принять его деяния. Поначалу Юстиниан пытался дей¬ствовать угрозой расправы, но потом изменил тактику: ему удалось во время своего вторич¬ного царствования пригласить в Константино¬поль папу Константина для переговоров от¬носительно Трулльского собора – это был один из тех редких случаев, когда папа посетил столицу империи. Как вы помните, в Константинополе ранее побывал папа Вигилий, насильственно привезенный для участия в V Вселенском Со¬боре, от какового участия он все-таки укло¬нился. Затем в Константинополь под стражей для суда и расправы доставили папу Мартина Исповедника, теперь же папа, похоже, явил¬ся сюда совершенно добровольно и был с большим почетом принят императором. Папское по¬сещение состоялось, несмотря на то, что Трулльский собор довольно бесцеремонно пере¬черкнул некоторые притязания Рима на главенство в Церкви – например, одно из правил во всем уравнивает Константинопольскую и Римскую кафедры, хотя и признает, что Константинопольская – вторая по чести.

Переговоры состоялись и была достигнута некая догово¬ренность, но содержания ее мы не знаем, потому что Юстиниан очень скоро потерял власть, и, по всей видимости, в Риме предпочли забыть о благоприятных для константи¬нопольской стороны результатах соглашения.

Уже второе царствование Юстиниана было исключительно неспокойно, а после его гибели начинается настоящий политический хаос. Им¬ператоры сменяются один за другим. Непосред¬ственным преемником Юстиниана II стал армя¬нин Филиппик (это его императорское имя, прежде он назывался Вардан). Его двухлетнее царствование совершенно бездарно, оно замеча¬тельно попыткой восстановления монофелитства, ибо Филиппик был воспитанником того самого монаха Стефана, которого VI Вселенский Собор осудил вместе с патриархом Антиохийским Ма¬карием.

Филиппик был убежденным монофелитом, что показали и его действия на императорском престоле. Приверженность монофелитству но¬вый император обнаружил, между прочим, своего рода иконоборческой выходкой, удалив с почетного места в Святой Софии изображение VI Вселенского Собора, решения которого он отменил. Чтобы дезавуировать VI Вселенский Собор, Филиппик не ограничился изданием единоличных императорских указов, но со¬брал собор епископов Константинопольской патриархии, которые и согласился на этот шаг. Участникам поместного собора очень ско¬ро пришлось раскаяться и вернуться к православию, когда император-еретик был низло¬жен.

31. Причины возникновения иконоборчества и первоначальная аргументация против иконопочитания. Иконоборческая политика Льва III и отношение к ней в христианском мире. Выступление в защиту иконопочитания преп. Иоанна Дамаскина.

Иконопочитание в IV и V вв. вошло во всеобщее употребление в христианской Церкви. По церковному учению, почитание икон должно состоять в почитании лица, изображенного на них. Такого рода почитание должно выражаться благоговением, поклонением и молитвою лицу, изображенному на иконе. Но в VIII в. к такому церковному учению стали примешиваться неправославные взгляды на иконопочитание, особенно у простого народа, который, вследствие недостаточности религиозного образования, по большей части придавал внешности и обрядности в религии главное значение. Смотря на иконы и молясь перед ними, люди необразованные забывали возноситься умом и сердцем от видимого к невидимому и даже мало-помалу усвоили убеждение, что лица, изображаемые на иконах, не отделимы от икон. Отсюда легко развилось поклонение собственно иконам, а не лицам изображаемым, – развилось суеверие, граничащее с идолопоклонством. Появился обычай ико¬ны брать в восприемники детей, примешивать соскобленную с икон кра¬ску в евхаристическое вино, причастие класть на икону, чтобы получить его из рук святых, многие служили Литургии по домам на иконах, вместо престолов, и т. д.; «в массе этих явлений, несомненно, давало себя знать грубое извращение церковного обряда, чествование икон приближалось к идолослужению и разрешалось в чествование самого вещества их» (Бо¬лотов). Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что раньше часто происходило с культом святых и почитанием мощей. Возникнув на правильной христологической основе, как плод и раскрытие веры Церк¬ви в Христа, – они слишком часто отрываются от этой основы, превраща¬ются в нечто самодовлеющее – а следовательно, в ниспадение обратно в язычество.

Естественно, что появились стремления уничтожить такое суеверие. Но, к несчастию Церкви, задачу уничтожить суеверие приняла на себя гражданская власть, отстранив духовную. Вместе с суеверным почитанием икон, гражданская власть, под влиянием также и политических соображений, стала уничтожать иконопочитание вообще и произвела, таким образом, ересь иконоборческую (Тальберг).

Существовали различные христи¬анские течения, которые отвергали почитание святых икон. Некоторые крайние монофизиты от¬вергали почитание святых икон. Например, так называемые фантазиасты или иначе афтартодокеты, последователи Юлиана Галикарнавского. Крайние монофизиты впадали в традиционный не только для греков, но и для негреческого востока, спиритуализм, т. е. принижение или даже отвержение веще¬ственного начала как презренного и самого по себе греховного. И в этой связи конечно, свя¬щенные изображения, изображения матери¬альные могли представляться этим еретикам излишними, недопустимыми.

Кроме этих ересей или сект, была очень сильная секта павликиан. Она получила распространение в восточной части Малой Азии и исходила из все того же дуализма – духа и материи, в чем-то соприкасаясь с манихейством (дуалистическая секта). Павликиане прямо отождествляли все вещественное и телесное со злом и грехом. Они отвергали не только иконы, они фактически отменяли право¬славное богослужение. И вот влияние этих ере¬сей и сект христианских и христианского про¬исхождения, пожалуй, нужно считать опре¬деляющим в становлении иконоборчества (Асмус).

Следует еще учитывать фактор появления и распространения ислама с его запретом на изображение человеческих и сверхчеловеческих лиц. На границе христианства и ислама существовали и имели значительное влияние такие антикультурные и антииконные по духу секты, как монтанизм, маркионитство, павликианство. В этом смысле ислам был понят¬нее, как бы «духовнее» христианства. И многие могли этой «духовностью» соблазниться (Дворкин).

Но все же именно императоры-иконоборцы были мужественными борцами против мусульманской экспансии, и я полагаю, не стоит думать, что мусульманство могло иметь такое определяющее влияние на их сознание, хотя некоторые последующего времени императоры-иконоборцы находились под очевидным влиянием мусульманской культуры. Это нужно сказать прежде всего о по¬следнем императоре-иконоборце уже IX в. Феофиле, о котором у нас речь дальше (Асмус).

К тому же императоры-иконоборцы были великолепными правителями и полководцами, пользующимися безоговорочным авторитетом в армии, а за иконопочитание выступали прежде всего монахи. Монахов в Империи было великое множество, и это порождало ряд проблем, особенно с точки зрения императоров: шел постоянный отток людских ресурсов, денег, зе¬мель, столь нужных государству во время, крайне для него напряженное (Дворкин).

Однако доводы (марксистов) теряют всякое значение, если учесть, что далеко не сразу иконоборчество приняло такое определенное антимонашеское направление, с каким оно известно в истории. Во всяком случае, об антимонастырской деятельности Льва III нам не известно ничего. Антимонашеское направление деятельность иконоборцев принимает только во II-ой поло¬вине царствования второго императора-иконоборца – Константина V Копронима, сы¬на Льва III (Асмус).

В. В. Болотов вообще считает, что главные причины иконоборчества были политическими, вызванными антиклерикальной политикой воинов-императоров. Не отрекаясь от христианства и Церкви, они хотели довести обрядность, внешние формы благочестия до минимума: они чествовали св. Крест и отметали св. иконы.

Иконоборчество зародилось в среде мало¬азиатского епископата. Несколько епископов малоазиатских выработали доктрину иконо¬борчества и познакомили с ней императора Льва III Исаврианина (717-741). Во всяком случае первому выступле¬нию Льва III против святых икон предшество¬вали его консультации с собравшимися в Кон-стантинополе епископами иконоборческого на¬правления. Поскольку в предыдущие годы во¬енная служба будущего императора Льва III протекала как раз в Малой Азии, нужно ду¬мать, что он уже давно имел контакты с неко¬торыми из этих богословов иконоборчества и давно уже созревали какие-то планы со¬вместных действий. Непосредственным толч¬ком, побудившим императора выступить про¬тив святых икон, было постигшее Константи¬нополь страшное землетрясение, которое он суеверно истолковал как знак Божьего гнева за то, что продолжается языческий, как он счи¬тал, обычай иконопочитания.

Первое выступление Льва III против ико¬нопочитания датируется 726 г. На первых по¬рах он стремился убедить, а не действовать силой. Он собирал народ, выступал с пропове¬дями, что было в обычаи Византийских Им¬ператоров, и пытался склонить на свою сторо¬ну константинопольского патриарха и римско¬го папу. Константинопольский патриарх св. Герман Исповед¬ник остался непреклонным. Папа, который фактически был вне досягаемости для импера¬тора, тем более мог не придавать серьезного значения императорским попыткам изменить церковную практику и церковное учение. У императора Льва III состоялась интересная пе¬реписка с папой святым Григорием II. Импера¬тор утверждает в письме к римскому папе свои полномочия в церковной жизни, которые он формулирует в следующих словах: «Я есмь царь и священник», – на языке того времени слово «священник» могло относиться не только к иереям, но и к архиереям. Интересно, что папа не оспаривает это самоопределение импе¬ратора. В ответном письме папа пишет, что «царями и священниками могут почитаться православные цари, которые защищают и утверждают церковное учение, а те, которые колеблют его, внося в истинное учение примесь лжи, не могут почитаться царями и свя¬щенниками».

В 730 г. Лев III собрал в Константинополе так называемый селентион – так назывались заседания, где под председательством импера¬тора собирались высшие церковные и светские сановники. В этом заседании принимал участие патриарх св. Герман, который решительно отказался одобрить иконоборческие меры царя. В результате святой Герман был низложен и отправлен в ссылку, а новым патриархом стал Анастасий, который был ставленником императора и полностью поддерживал всю его политику.

Одной из первых иконоборческих мер Льва III было удаление образа Христа, который осенял так назы¬ваемые Медные врата императорского дворца в 730 г. Когда посланный для этого офицер поднялся по лестнице и снял образ с ворот, произошло народное возмущение, и офицер был убит народом, за что император жестоким образом расправился со всеми, кого можно было обви¬нить в причастности к этому убийству. Таким образом даже в самой столице иконоборчество не было популярно. Решительно стояла на сто¬роне иконопочитания европейская часть Ви¬зантии. Однако же в малоазиатской части ико¬ноборчество нашло довольно-таки широкий от-клик, и вот это сохранялось на всем протяже¬нии иконоборческого периода. Если где-то иконоборчество имело базу, то это в Малой Азии, в то время как в Европе, в Греции, на Балканах оно не находило поддержки, и на¬строение самого населения столицы в общем-то были скорее на стороне иконопочитания. Хотя в столице в последствии было немало и иконо¬борцев. Обширные части православного мира в то время в результате мусульманского на¬шествия находились уже за пределами Визан¬тии. Это были территории трех патриархатов: Александрийского, Антиохийского, и Иерусалимского. В этих патриархатах, несмотря на то, что сами мусульмане пытались навязать там православным иконоборчество, оно не встретило никакой поддержки, и мало того, именно в этих областях появился один из са¬мых замечательных защитников иконопочитания. Это прп. Иоанн Дамаскин – секретарь халифа Дамаска.

Преподобный Иоанн Дамаскин происхо¬дил из знатной греческой семьи, которая вы¬делилась своей службой при дворе халифа в Дамаске. Отец прп. Иоанна был чем-то вроде министра финансов при дворе мусульманского государя. И сам прп. Иоанн в юности тоже занимал высокий пост при этом дворе. Однако впоследствии он оставил двор, оставил эту государственную службу и стал монахом в мона¬стыре святого Саввы в Палестине.

Во второй половине 20-х годов, начиная с первых иконоборческих выступлений Льва III, прп. Иоанн составил одно за другим «Три слова в защиту святых икон». Во многом эти «Три слова» повторяют одно другое. Как счи¬тают современные исследователи последова¬тельное издание этих «Трех слов», связано с тем новым, что происходило в изгибах импе¬раторской политики. Каждое из них было от¬ветом на какие-то новые шаги императора-иконоборца. По свидетельству папы Григория II, император Лев так обосновывал свою иконоборческую позицию (переписка между ними – см. выше): иконы – это остатки идолопоклонства, за¬прещенные второй заповедью Моисеевой и не предписанные шестью Все¬ленскими Соборами; народ суеверно чтит материю и святых мучеников считает за богов. Израильский царь Езекия, после 800-летнего почитания Моисеева медного змея, из-за суеверия народного убрал его из храма; так и теперь, по истечении 700 лет по Христе, Лев, «как царь и иерей», вынуж¬ден сокрушить накопившееся суеверие христианского народа (Дворкин).

Лишь св. Иоанн Дамаскин мог ответить императору богословски грамотно и обоснованно. В своих «Словах» в защиту икон Дамаскин исходил из понима¬ния иконоборчества как христологической ереси. В основу всей аргументации своей препо¬добный Иоанн Дамаскин полагает христологический аргумент – изображение Христа Спа¬сителя, а, следовательно, вообще всякое изоб¬ражение на иконе возможно, потому что Сын Божий пожелал стать человеком. Иконоборцы основывали свои возражения на ветхозаветном запрете кумиротворчества, по существу игнорируя Боговоплощение. В ответ св. Иоанн пишет следующее:

«В древности (т. е. в Ветхом Завете) Бог, бестелесный и не имеющий вида, никогда не изображался. Теперь же, когда Бог явился во плоти и жил среди людей, мы изображаем видимого Бога... Я видел человеческий образ Бога, и спасена душа моя. Созерцаю образ Божий, как видел Иаков, и иначе: ибо он очами ума видел невещественный прообраз будущего, а я созерцаю напоми¬нание о Виденном во плоти» («Три слова против порицающих иконы»).

Дамаскин говорит о материи как о творении Бога, а не как о чем-то презренном и низком: «...А с тех пор, как в нем вселилось Слово Божие, вещество стало достохвальным, а потому вещественные образы необхо¬димы и имеют положительный смысл».

В полемике против обвинений в идолопоклонстве преп. Иоанн прово¬дит различие между служением (латриа), подобающим лишь Богу, и покло¬нением (проскинесис), оказываемым тварным вещам, к каковым относят¬ся и иконы. Это терминологическое различие было утверждено Седьмым Вселенским Собором.

Примечание. Поклонение можно воздавать всему, что Божественно, всему, что имеет то или иное причастие к Бо¬жественной славе и Божественной власти. На¬пример, дети воздают почитание родителям, потому что родительская власть над детьми это Божественное установление. Рабы воздают по¬читание господам, поданные воздают почита¬ние царю и т. д. Существует множество видов почитания, которые совсем не возбранены Божественным учением, и каждый человек есть носитель образа Божия. Поэтому мы воз¬даем почитание и святым, и вообще к каждо¬му человеку мы должны относиться почти¬тельно, как к образу Божию. «Латриа» – служение, должно быть воздаваемое одному только Богу, «проскинесис» – поклонение, может воздаваться также и тому, что в той или иной степени причастно к Богу.

32. Император Константин V и его церковная политика. Развитие иконоборческого богословия и собор 754 г. Гонения на иконопочитателей.

Лев III, положивший начало иконоборчеству, умер в 741 г. Ему наследовал его сын Константин V Копроним, который правил до 775 г. В самом начале своего царствования Константин V был сверг¬нут с престола и в течение целых 16 месяцев был отстранен от власти. Сверг его один из крупнейших военачальников, из подвижников его отца Артавас, который был женат на родной сестре Константина V. Особое значение этой узурпации придавало то, что Артавас провозгласил себя защитником иконопочита¬ния и в Константинополе, который он захватил, и во всех местах, где ему удалось утвер¬дить свою власть, было восстановлено иконо¬почитание. Константин V был еще более одаренным полководцем, чем его отец, и он опирался почти на все малоазиатские воинские части. Ему удалось вернуться к власти, и мо¬жет быть этим 16 месячным эпизодом, в значительной степени объясняется та ожесточенность, с которой он впоследствии обращался с защитниками иконопочитания. Однако Константин V так же, как и его отец, умел ожидать и вовсе не сразу он развернул свою иконоборческую активность. Вначале пе¬ред ним стояли важные военные проблемы, которые он с успехом решил. Но кроме того, для того, чтобы иконоборцы могли навести в Церкви свои порядки, требовалось время. Константин V начал систематически назначать на епископские кафедры иконоборцев, низла¬гая иконопочитателей. А в некоторых случаях он даже создавал новые кафедры специально для того, чтобы увеличить число епископов своих сторонников. Он вел дело к созыву большого собора, который и был созван в 754 г. На собор собралось 388 епископов. Однако православные сразу же назвали этот собор Без¬главым, потому что на нем не было ни одного патриарха. Константинопольский патриарх умер еще до собора и только на последней сес¬сии собора император представил ему того, кого он избрал патриархом. Т. е. все прочие заседания Собора происходили без патриарха константинопольского, а прочие четыре пат¬риарха, и восточные патриархи, и римский папа не захотели прислать своих представите¬лей на иконоборческий собор. Так что этот со¬бор состоял исключительно из епископов Кон¬стантинопольской Церкви. Собору предшество-вала активная подготовка. Император действо¬вал как активный пропагандист иконобор¬чества. Во многих местах собирались народные сходки, и перед этими собраниями выступали защитники иконоборчества. В некоторых слу¬чаях устраивались публичные диспуты право¬славных и иконоборцев. Правда, обычно после этих диспутов православные защитники свя¬тых икон препровождались в тюрьму и остава-лись в тюрьме до конца собора иконоборческо¬го, чтобы они никак не могли помешать его проведению. Император Константин V высту¬пал не только как организатор иконоборческой борьбы, но и как богослов иконоборчества. Он написал несколько трактатов, обосновы¬вающих иконоборчество. Это, наверное, самое значительное, что дали иконоборцы в области богословия.

Прежде всего православных и иконоборцев разделяло само понимание того, что такое «образ». Иконоборцы в соответствии с восточ¬ными магическими представлениями считали, что если образ возможен, он должен быть тождествен своему оригиналу. Поэтому единственно возможным образом Христовым они провозгласили Святую Евхаристию. Право¬славные, напротив, считали, что образ не тождествен своему оригиналу, отличается от него. Так что с самого начала между право¬славными и иконоборцами было отсутствие общего языка, они как бы говорили на раз¬ных языках и с трудом могли понять друг дру¬га. В ответ на замечательную защиту иконопочитания в трудах преподобного Иоанна Дамаскина, Константин V развивает христологическую аргументацию в пользу иконобор¬чества. Он говорит, что было бы монофизитством, слиянием двух естеств во Христе изоб¬ражение одновременно человеческого и божественного естества на иконе. Православных и иконоборцев объединяло одно: и те, и другие считали невозможным изображать Бога, изоб¬ражать Божественное естество, Божественную сущность. Если православные не впадают в монофизитство, если они не претендуют, изображая два естества Богочеловека на ико¬нах, тем самым сливать эти два естества, то тогда православные неизбежно впадают в несторианство, – продолжает Константин Копроним свою аргументацию, – потому что, если православные изображают человеческое естество, не изображая при этом Божественное естество, то они разделяют два естества, а это уже есть несторианство. Впоследствии право¬славные ответили подробно на эту иконобор¬ческую аргументацию, но, собственно, уже преподобный Иоанн Дамаскин на нее ответил, потому что и он говорит о том, что изображает лицо на иконе .

Подробно это учение развивает прп. Феодор Студит, защитник иконопочитания последующих десятилетий. Вся аргу¬ментация императора-иконоборца ниспроверга-ется тем, как учит православная Цер¬ковь в лице названных богословов, что на иконе изображается не естество, а лицо. Это, соб¬ственно, извечный факт всякого искусства, не только религиозного. Всякий, кто делает изображение, изображает не человеческое ес¬тество, а изображает Петра, Ивана и т. д. На иконе изображается не человеческое естество, и не Божественное естество, но лицо Богоче¬ловека, лицо Сына Божия, который пожелал стать человеком нашего ради спасения. Но нужно отметить, что в своих трактатах импе¬ратор-иконоборец шел значительно дальше, чем готовы были пойти члены созванного им собора. У Константина V в его богословии про¬являются явно монофизитские тенденции, ко¬торые иконоборческий собор всячески устранял из объявленного им официального иконоборче¬ского учения. Впоследствии, уже после собо¬ра, в разгар своих гонений Константин V до¬шел до того, что воспретил почитание святых и Божией Матери, почитание мощей, т. е. его учение было самым радикальным иконобор¬чеством. Надо сказать, что далеко не все ико-ноборцы отличались такой решительностью, были разные толки в иконоборчестве. Здесь надо коснуться также и истории иконобор¬чества в предшествующие века: и православ¬ные, и защитники иконоборчества стремились опереться на традицию. И те, и другие отож¬дествляли новое с плохим. Иконоборчество плохо, потому что оно вносит новое учение в Церковь, – говорили православные. Но то же самое иконоборцы говорили о самом правосла¬вии, они считали почитание святых икон не-ким новшеством в Церкви и изо всех сил пы¬тались найти в свою пользу аргументы не только от Писания, но и от Предания. И дей¬ствительно, что-то им удалось наскрести, хо¬тя православные тут же уличили их в недобро¬совестности: в некоторых случаях они допус¬кали подтасовки этого святоотеческого мате¬риала. Собор приводит следующие аргументы против иконопочитания: слова Евсевия Кесарийского, Епифания Кипрского, Феодота Анкирского, в которых, на самом деле, св. отцы порицают лишь показное благочестие; места, направленные против языческого идолопоклонства; а также некоторые фразы из творений св. отцов, вырванные из контекста с явно искаженным смыслом. К тому же, православные указывали, что считать Евсевия Кесарийского полноценным пред¬ставителем церковного Предания невозможно, потому что он явно склонялся к арианству. Относительно текстов свт. Епифания Кипрского против свя¬щенных изображений, русский ученый Георгий Острогорский и другие ученые решитель¬но утверждают, что эти цитаты, приведенные иконоборцами в частности на соборе 754 г., не подлинны.

В оросе иконоборческого собора 754 г. иконопочитание ставится в один ряд с идолослужением; утверждается несовместимость употребления икон с учением о лице Богочеловека; отвергается возможность изображения Богоматери и святых; утверждается, что употребление икон воспрещено в Св. Писании и отцами Церкви, а также несогласно с учением шести Вселенских Соборов. В заключение, собор отвергает иконопочитание, за которое лицам духовного сана грозит низложение, а монахам и мирянам – отлучение от Церкви и наказание по императорским законам (Болотов).

Что касается Запада, то Запад не мог решительно влиять на византийских ико-ноборцев, однако нужно сказать, что Запад всегда относился к иконам гораздо прохладнее, чем Восток. Об этом говорит, например, та¬кой эпизод. Папе римскому, святителю Григо¬рию Двоеслову – он был папой в конце VI в. – стало известно, что марсельский епи¬скоп уничтожил на территории своей епархии все иконы. Папа написал ему по этому поводу письмо, где хвалит его ревность, но в то же время указывает, что эта ревность есть рев¬ность не по разуму. С одной стороны, папа говорит, что нужно бороться со злоупотребле¬ниями в почитании икон, с другой стороны папа излагает в чем состоит, по его мнению, польза икон. Как считает святой Григорий Двоеслов, видный представитель западного богословия, икона имеет значение педагогиче¬ское и психологическое. Икона – это книга для неграмотных или же для иноземцев. Ико¬на, скажем, помогает сосредоточиться в мо-литве, но не больше. Это учение ущербно, неполно с православной точки зрения, потому что, как учит православная Церковь, через икону молящийся вступает в общение с тем, кто на ней изображен. Т. е. икона имеет не только психологическое, но и метафизическое значение. Икона, хотя и отличается от своего первообраза, однако она причастна ему.

Сами иконоборцы вовсе не были едины в своем отношении к святым ико¬нам. Были совсем умеренные иконоборцы, ко¬торые выступали против уничтожения икон, против того, чтобы их выносили из церквей, и считали, что иконы нужно только помещать выше человеческого роста в церквах, чтобы не допускать слишком уж такого языческого, как они считали, поклонения им. Были ико¬ноборцы, которым, скажем, запрещали изображать Христа, но не запрещали изобра¬жать святых.

В общем, иконоборчество имело различ¬ные градации, и Константин V в ряду иконо¬борцев должен быть признан самым крайним, особенно во 2-ой половине своего царствова¬ния, после собора 754 г. Получив санкцию со¬бора, он считал себя вправе действовать са¬мыми жестокими и решительными методами. Поскольку самыми стойкими защитниками святых икон были монахи, то гонения обру¬шились именно на монашество. Монастыри за¬крывались, превращались в казармы, обще¬ственные бани или просто конфисковывались в пользу государственной казны. Монахов изго-няли в ссылку или же принуждали жениться и снимать с себя монашество. Пример святого, пострадавшего за иконопочитание – преподобномученик Стефан Новый, которого натравленная иконоборцами толпа народа растерзала на улицах Константи-нополя.

Римские папы поначалу не хотели ссо¬риться с императорами. Но после иконоборче¬ского собора разрыв стал совершенно неизбе¬жен. Это повлекло важные последствия. С од¬ной стороны, резко упало влияние Византии в Италии. В южную Италию бежало множество монахов и не только монахов из числа гони¬мых в Византии иконопочитателей. В южной Италии всегда был силен греческий элемент, а теперь эллинизация южной Италии еще боль¬ше усилилась. Южная Италия стала очень важным очагом греческой церковной культу¬ры: там создавались школы, открывались но¬вые монастыри, было множество мастерских по переписыванию книг, которые называются скрипториями, по научной терминологии. Но император отвечал на враждебные действия Рима так, как он мог. Константин V, в част¬ности, изъял из римской юрисдикции и при¬соединил к константинопольской патриархии обширные территории, как на Балканах, так и в южной Италии. Этими мерами император-иконоборец, сам того не зная, подготавливал тот расцвет константинопольской Церкви, который произошел после того, как она смогла преодолеть иконоборческий кризис.

Константин V остался в истории как же¬стокий гонитель православия. Однако в народе оставалась и слава его военных побед, когда уже в IX в. славяне осаждали Константино¬поль, то жители Константинополя в ужасе от грозящей им опасности прибежали к могиле Константина V и просили, чтобы он встал из гроба. Этот император известен своими победа¬ми также и над славянами, в то время еще язычниками.

Вторая половина царствования Констан¬тина V это кульминация иконоборчества. Ни до, ни после оно никогда не принимало такого размаха и не было столь ожесточенным. И после его смерти сразу наступило затишье.

33. Восстановление иконопочитания при императрице Ирине. История созыва VII Вселенского собора. Вероопределение собора и отношение на нем к епископам – иконоборцам.

Константин V Копроним в ряду иконо¬борцев должен быть признан самым крайним, особенно во 2-ой половине своего царствова¬ния, после собора 754 г. Получив санкцию со¬бора, он считал себя вправе действовать са¬мыми жестокими и решительными методами. Поскольку самыми стойкими защитниками святых икон были монахи, то гонения обру¬шились именно на монашество. Вторая половина царствования Констан¬тина V это кульминация иконоборчества. Ни до, ни после оно никогда не принимало такого размаха и не было столь ожесточенным. И после его смерти в 775 г. сразу наступило затишье.

Короткое царствование его сына Льва IV Хозар (с 775 до 780) это переходный период, который пред¬шествовал восстановлению иконопочитания. Лев IV женился на Ирине, которая была сторонницей иконопочитания и не скрывала этого. Лев IV предпринял несколько жестоких мер против иконопочита¬телей, однако они кажутся совершенно ни¬чтожными по сравнению с широкомасштаб¬ными и свирепыми иконоборческими мерами его отца. Когда Лев IV умер, по малолетству его сына Константина Порфирородного (780-802 г.), управление государством взяла в свои руки Ирина. Теперь она решительно объявила себя защитницей иконопочитания. Монахи беспрепятственно заняли свои монастыри, появлялись на улицах, и пробуждали в народе угасшую любовь к иконам. Патриарх Константинопольский Павел, бывший в числе врагов иконопочитания, при таком обороте дела счел себя вынужденным оставить кафедру и удалиться в монастырь. Вместо него, по желанию Ирины, в 784 г. поставлен был светский человек, Тарасий, приверженец иконопочитания. Тарасий принимал патриарший престол с тем, чтобы было восстановлено общение с церквами Римскою и восточными, прекратившееся во времена иконоборческие и чтобы созван был новый Вселенский Собор для утверждения иконопочитания.

Невозможно было сразу все устроить. Слишком укоренилось иконоборчество в жизни Визан¬тии. Прошло уже несколько иконоборческих десятилетий, и целые поколения византийцев были воспитаны, выросли в иконоборческой ереси.

Чтобы преодолеть иконоборчество, чтобы отменить деяния иконоборческого собора 754 г., который объявил себя Вселенским, нужен был Вселенский Собор. С этим соглашались все: и в Константинополе, и в Риме, и в других местах. И вот был созван Собор в июле 786 г. в Константинополе. Но как только началось первое заседание Собора, в церковь, где засе¬дали отцы Собора, ворвались солдаты из сто-личного гвардейского гарнизона. Они разогна¬ли Собор, причем некоторые из епископов, бывшие на Соборе, приветствовали разгон Со¬бора. Это говорит о том, что и в среде самого епископата еще достаточно сильны иконобор¬ческие воззрения. Посему было решено отло¬жить созыв Собора и обеспечить его безопас¬ность. Из Константинополя были под предло¬гом близящейся войны с арабами удалены не-надежные в этом отношении контингенты и вместо них в город были введены европейские части, которые были известны преданностью иконопочитания. Затем было решено провести Собор не в огромном Константинополе, где могли произойти всякие случайности, но в маленьком городе Никее, который лучше можно было контролировать. Таким об¬разом был подготовлен VII Вселенский Собор.

VII Вселенский Собор состоялся в 787 г. в Никее. Всех заседаний было 8. Прежде всего Собор занялся рассмотрением вопроса о принятии епископов, замешанных в иконоборческих движениях. В результате первых трех заседаний епископы, принесшие покаяние, были приняты в общение и заняли свои кафедры. Вторым и главным вопросом был вопрос об иконопочитании. По рассмотрении библейских, богословских, святоотеческих и исторических данных Собор утвердил иконопочитание, предал анафеме всех иконоборцев, провозгласил защитникам иконопочитания «вечную память», а также уточнил образ почитания икон.

Еще ранее во второй половине 20-х годов, начиная с первых иконоборческих выступлений Льва III Исавра (717-741), прп. Иоанн Дамаскин (675-749) составил одно за другим «Три слова в защиту святых икон». Во многом эти «Три слова» повторяют одно другое. Как счи¬тают современные исследователи последова¬тельное издание этих «Трех слов», связано с тем новым, что происходило в изгибах импе¬раторской политики. Каждое из них было от¬ветом на какие-то новые шаги императора-иконоборца. В основу всей своей аргументации Иоанн Дамаскин полагал христологический аргумент – изображение Христа Спа¬сителя, а, следовательно, вообще всякое изоб¬ражение на иконе возможно, потому что Сын Божий пожелал стать человеком. В полемике против обвинений в идолопоклонстве прп. Иоанн Дамаскин прово¬дил различие между служением (латриа), подобающим лишь Богу, и покло-нением (проскинесис), оказываемым тварным вещам, к каковым относят¬ся и иконы. Это терминологическое различие было утверждено Седьмым Вселенским Собором.

Собор составил вероопределение, в котором между прочим сказано: «…подобно изображению честнаго и животворящего креста, полагать во святых Божиих церквях, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях, честныя и святые иконы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Непорочныя Владычицы нашей святой Богородицы, также и честных Ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Ибо, когда через изображение на иконах лики Спасителя, Богородицы и др. бывают видимы, то взирающие на них побуждаются к воспоминанию и люблению первообразов их, и чествованию их лобызанием и почитательным поклонением не собственным, по вере нашей богопоклонением, которое приличествует единому Божескому естеству, но почитанием, воздаваемым изображению честнаго и животворящего креста и святому евангелию и прочим святыням» (Тальберг).

34. Внутренние проблемы византийской Церкви в конце VIII – начале IX вв. Возобновление иконоборчества при императоре Льве V, его причины. Преподобный Феодор Студит и патриарх Никифор – защитники иконопочитания. Соборы 815 г.

Императрица Ирина, при которой было восстановлено иконопочитание на VII Вселенском Соборе, по особому относилась к своему сыну Константину VI. О взаимоотношениях между императрицей Ириной и ее сыном Константином VI пишет св. Феофан: «властолюбивая женщина испортила жизнь своему сыну-императору, агитировала против него среди войск, и … 15 августа 797 г. Константин был ослеплен, и так жестоко, что едва не умер» (Болотов).

До этого, после 6-летнего брака Константин VI, сын Ирины, принудил в январе 795 г. свою жену Марию, внучку святого Филарета Милостивого, постричься, а в августе повенчался с фрейлиной Феодотой. «Сама экс-императрица-мать подсказала ему этот шаг, понимая, что это сильно дискредитирует императора» (Болотов). Патриарх Тарасий из «икономии» попустил развод и брак. Зилоты-монахи выступили с обличением «нового Ирода». Игумен Саккудийского монастыря Платон и его племянники, два брата – Иосиф и Феодор Студиты, вместе со всеми саккудиотами разорвали церковное общение с Тарасием за «прелюбодейный брак». Отсюда началось монашеское зилотское движение, обвинявшее Православную Церковь с Тарасием во главе в «прелюбодейной ереси» (мехианстве») (Карташев).

После того как св. Ирина стала править единолично, установилось правление, которое оценивают по-разному. Монахи были чрезвы¬чайно довольны правлением св. Ирины после свержения ее сына Константина, потому что св. Ирина дала различные льготы и послабле¬ния монастырям, освобождение от различных налогов и т. д. Было довольно население Кон¬стантинополя, которому также были значи¬тельно снижены налоги. Но недовольны были военные, потому что от снижения налогов меньше средств могло уделяться на нужды обороны, и разные государственные чиновни¬ки. В этот период государство, которыми пра¬вила св. Ирина, стало несколько слабее и по-пало в определенную зависимость как от ара¬бов на востоке, так и от болгар на севере.

Во время правления св. Ирины на Западе действовал один из самых сильных западных государей – Карл Великий, которому удалось путем завоеваний и ловкой дипломатической деятельностью собрать огромное государство.

Но государство, во главе которого стояла св. Ирина, было слишком сильным, и с ним нельзя было не считаться. Карл должен был получить признание от этого государства. И в Константинополь направляется посоль¬ство от Карла Великого, которое предлагает св. Ирине заключение брака с Карлом Вели¬ким.

Никакого результата не последовало, по¬тому что в том же 802 году, когда посольство прибыло в Константинополь, там произошел переворот (31 октября). Ирина была сослана далеко от Константинополя, где вскоре и умерла. К власти пришел император Никифор I, кото¬рый до того был одним из министров финан-сов. Финансовые чиновники были чрезвычайно недовольны царствованием св. Ирины. Летопи¬сец Феофан говорит, что после воцарения Никифора наступило всеобщее недовольство и растерянность. Но это говорит не о настроени¬ях народа в целом, а о настроениях монахов, горячо поддерживавших св. Ирину. В право¬славных кругах нерасположение к новому им¬ператору вовсе не было всеобщим. Например, монах Феостирикт в житии св. Никиты Мидикийского говорит, что Никифор I был благо¬честивейший нищелюбивый и монахолюбивый император. Никифор держался православия и иконопочитания. Он разными средствами по¬казывал, что не собирается менять религиоз¬ную политику св. Ирины. Однако в то же вре¬мя он не был готов так слушаться духовенство, как это делала она; напротив, он требовал от самого духовенства послушания. Во время его царствования обострились отношения верхов¬ного государственного и церковного управле¬ния с монашеской партией зилотов, особенно после смерти патриарха св. Тарасия (806 г.). На патриарший престол был возведен соимен¬ный императору Никифор (впоследствии св. Никифор Исповедник). Новый патриарх был человеком широких взглядов. Как и Тарасий, он занимался не только богословием, но и светскими науками, он известен как историк. В последние годы своей жизни писал много богословских трудов в защиту иконопочита¬ния.

Как и Тарасий, патриарх Никифор до восшествия на престол был государственным чиновником. В церковной политике он при¬держивался того же умеренного направления, что и св. Тарасий, стараясь действовать во всем в союзе с императорской властью. То, что мирянин был поставлен на патриаршество, вызвало большое недовольство у зилотов, надеявшихся, что патриархом станет прп. Феодор Студит. Кроме того, император (по-видимому, отчасти для того, чтобы поставить на место Феодора Студита и сочувствующих ему) извлек из забвения спор о прелюбодейном браке Константина VI. Был собран собор ду¬ховных и светских сановников, подтвердив¬ший законность брака императора. Священ¬ник, который в свое время венчал это брак, был принят в церковное общение. Это стало причиной того, что студийские монахи пре¬кратили церковное общение с патриархом, чем вызвали репрессии против себя со стороны властей государственных. Монашество в целом могло быть также недовольно императором Никифором I, потому что он восстановил от¬мененные св. Ириной налоги.

Никифор был энергичным императором и много заботился об укреплении армии. Он во¬дил также военные походы. Один из них за¬кончился катастрофой: воинственный болгар¬ский князь Крум одержал полную победу над византийской армией, и сам император Ники¬фор погиб в этой битве (26 июля 811 года). После него императором стал его близкий род¬ственник Михаил I Рангаве (811-813 гг.). Ми¬хаил был слабым правителем и легко подда¬вался влиянию сильных людей. Он был готов идти на любые уступки в отношении требова¬ний монашества. Студиты были возвращены из ссылки, в которую были отправлены при Никифоре I за то, что вышли из церковного об¬щения с патриархом. При императоре Михаиле I было принято новое решение о втором браке Константина VI. Это решение отменяло предыдущее, принятое при Никифоре I, бла-гоприятное для Константина VI решение.

Влияние прп. Феодора Студита стало без¬граничным. Благодаря своей огромной энергии он полностью подчинил себе слабовольного императора. Даже в вопросах войны и мира решающий голос принадлежал игумену Сту¬дийского монастыря. При новом правителе из¬менилась позиция Византии в отношении За¬падной Римской империи. Если Никифор не хотел и слышать о притязаниях Карла Велико¬го на императорский титул и даже запретил патриарху Никифору послать римскому папе свой синодик, то при Михаиле I начались сов¬сем другие времена. Михаил согласился при¬знать за Карлом Великим императорский ти¬тул. В 815 г. посланцы византийского импера¬тора прибыли в город Аахен, столицу империи Карла Великого, где приветствовали его как императора. То есть не только фактически, но и формально, юридически теперь существова¬ли две империи. Правда, византийцы призна¬ли франкского императора императором, но не римским, потому что титул римского импера¬тора византийцы оставляли за своим госуда¬рем. Однако средневековая идея империи не¬разрывно связана с римским именем, поэтому признание Карла императором было уже большим шагом к тому, чтобы признать его и римским императором.

Ситуация на Балканах продолжала быть тяжелой после побед, которые Крум одержал над византийской армией. Свои новые требова¬ния Крум изложил в ультимативной форме. Патр. Никифор соглашался с царем Михаилом I в том, что нужно уступить и пой¬ти на требования Крума. Но против этого ре¬шительно возразил прп. Феодор Студит, кото¬рый требовал продолжения войны. В частности он обосновывал свое мнение тем, что Крум требовал обмена перебежчиками, а поскольку часть их успела принять христианство, выда¬вать их язычнику Круму на растерзание было бы изменой самому христианству. Поскольку прп. Феодор Студит имел очень большое влия¬ние на императора, его мнение возобладало. Византийская армия вступила в войну, и в июне 813 года произошла битва близ Адрианополя, где византийская армия была разгром¬лена.

Это произошло в значительной мере из-за предательства одного из генералов – Льва Ар¬мянина. Вместо того чтобы ввести свои войска в битву, он остался в стороне. Этот же Лев Армянин очень скоро после сражения при Адрианополе совершил государственный перево¬рот: сверг православного императора Михаила I и стал императором. С царствования Льва V Армянина (813-720) начинается вторая волна иконобор¬чества. Император Михаил очень смиренно от¬несся к событиям, без всякого сопротивления отказался от власти и постригся в монахи. Впоследствии один из его сыновей Никита (в монашестве Игнатий) стал патриархом Кон¬стантинополя. В церковной истории ему при¬надлежит большое место.

Лев V был представителем тех малоазийских воен¬ных, которые отличались воинственной ак¬тивностью и в то же время иконоборческой на¬строенностью. Лев V поручил ученому Иоанну Грамматику собрать необходимые материалы для осуждения иконопочитания для предстоя¬щего иконоборческого собора. Когда возобно-вилось иконоборчество, противоборствующие течения в Православной Церкви немедленно объединились ввиду общей опасности. В борьбе против иконоборцев патриарх Никифор Испо¬ведник шел по одной линии со своими недав¬ними противниками – студитами во главе с прп. Феодором. И тот и другой в этот истори¬ческий момент написали очень много в защиту иконопочитания.

Прп. Феодор Студит был игуменом Студийского монастыря в Константинополе. Вся жизнь прп. Феодора прошла в борьбе с иконоборчеством. Второй период этого движения длился около 30 лет и начался с воцарением Льва V в 813 г. Гонения, предпринятые против иконопочитателей, коснулись и прп. Феодора. В Неделю Ваий (25 марта 815 г.) он совершил вокруг Студийского монастыря крестный ход с высоко поднятыми иконами и отказался явиться на второй иконоборческий собор. Защищая VII Вселенский Собор и иконопочитание, Феодор Студит решительно отказался войти в церковное общение с иконоборцами, за что был отправлен в изгнание со своими учениками, претерпевая жестокие побои воловьими жилами и пытку голодом (Болотов). Приемник императора Льва V Армянина Михаил II Амориец возвратил из ссылки прп. Феодора и др. православных, но иконопочитание восстановлено не было. Прп. Феодор умер 11 ноября 826 г.

Итак, прп. Феодор опять был от¬правлен в ссылку, как это было уже не раз. Никифор Исповедник был смещен с патриар¬шего престола, и в первый день Пасхи 1 апре¬ля 815 года был поставлен Феодот Мелиссинос представитель одной из аристократических се¬мей, проявивших себя в иконоборческом дви¬жении.

Вскоре после Пасхи 815 года под предсе¬дательством нового патриарха состоялся ико¬ноборческий Собор в храме св. Софии. Этот Со¬бор отменил догматическое определение VII Вселенского Собора и подтвердил то, что было постановлено иконобороческим Собором 754 года. Однако это было сделано в мягкой форме. Собор объявил, что не считает иконы идола¬ми, но тем не менее распорядился об уничто¬жении икон. Это характерно в целом для по¬литики Льва V и большинства иконоборцев второй волны: они, в сущности, придерживались тех же воззрений, что и первые иконоборцы, но действовали в более мягком духе.

Ничего нового в области богословия новая волна иконоборчества не дала. Иконоборчество IX века было всего лишь слабой попыткой ре¬акции, оно не имело внутренней живой силы, в отличие от иконоборчества Константина V Копронима, пламенного иконоборца.

Лев V предчувствовал, что он плохо кон¬чит, что его царствование очень непрочно, и действительно, он был убит на Рождество 820 г. прямо посреди собора св. Софии. Его преем¬ником стал его бывший боевой товарищ, орга¬низовавший заговор против него – Михаил II Амориец, создатель Аморийской династии. Во время его царствования в споре о святых ико¬нах наступило затишье. Гонения на иконопочитателей прекратились. Отправленные в ссылку иконопочитатели во главе с патриар¬хом Никифором и прп. Феодором были воз¬вращены, но, к большому их разочарованию, восстановления иконопочитания не произошло. Михаил II пытался занять нейтральную пози¬цию: он не признавал ни VII Вселенского Со¬бора, утвердившего иконопочитание, ни обо¬их иконоборческих Соборов. Всякая дискуссия об иконах была запрещена.

По своим собственным убеждениям и на¬строениями Михаил II, без сомнения, был иконоборцем. Но, будучи реалистом, он видел, что иконоборчество совершенно потеряло поч¬ву. То, что он был иконоборцем, показывают разные факты. Так, например, в воспитатели своему сыну и наследнику Феофилу он опреде¬лил Иоанна Грамматика – ученого, который организовал иконоборческий Собор 815 года. После смерти иконоборческого патриарха Феодота он не разрешил вернуться на патриарше-ство свт. Никифору, а назначил на констан¬тинопольскую кафедру другого иконоборца. Однако в своей политике он занимал ней¬тральную позицию, потому что не верил в бу-дущее иконоборчества.

35. Церковная политика императоров Михаила II и Феофила. Гонения на иконопочитателей в их правление. Воцарение императрицы Феодоры и окончательное восстановление иконопочитания.

Второй период иконоборчества длился около 30 лет и начался с воцарения имп. Льва V Армянина в 813 г. Лев V и большинство иконоборцев второй волны, в сущности, придерживались тех же воззрений, что и первые иконоборцы, но действовали в более мягком духе. Ничего нового в области богословия новая волна иконоборчества не дала. Иконоборчество IX века было всего лишь слабой попыткой ре¬акции, оно не имело внутренней живой силы, в отличие от иконоборчества Константина V Копронима, пламенного иконоборца.

Лев V предчувствовал, что он плохо кон¬чит, что его царствование очень непрочно, и действительно, он был убит на Рождество 820 г. прямо посреди собора св. Софии. Его преем¬ником стал его бывший боевой товарищ, орга¬низовавший заговор против него – Михаил II Амориец, создатель Аморийской династии. Во время его царствования в споре о святых ико¬нах наступило затишье. Гонения на иконопочитателей прекратились. Отправленные в ссылку иконопочитатели во главе с патриар¬хом Никифором и прп. Феодором были воз¬вращены, но восстановления иконопочитания не произошло. Михаил II пытался занять нейтральную пози¬цию: он не признавал ни VII Вселенского Со¬бора, утвердившего иконопочитание, ни обо¬их иконоборческих Соборов (754 г. и 815г.). Всякая дискуссия об иконах была запрещена.

По своим собственным убеждениям и на¬строениями Михаил II, без сомнения, был иконоборцем. Но, будучи реалистом, он видел, что иконоборчество совершенно потеряло поч¬ву. То, что он был иконоборцем, показывают разные факты. Так, например, в воспитатели своему сыну и наследнику Феофилу он опреде¬лил Иоанна Грамматика – ученого, который организовал иконоборческий Собор 815 года. После смерти иконоборческого патриарха Феодота он не разрешил вернуться на патриарше-ство свт. Никифору, а назначил на констан¬тинопольскую кафедру другого иконоборца. Однако в своей политике он занимал ней¬тральную позицию, потому что не верил в бу¬дущее иконоборчества.

Существуют сведения об одной-единственной репрессивной мере этого импера-тора против иконопочитателей. Когда Мефодий, который после восстановления иконопочитания стал патриархом, привез императору папский меморандум, где говорилось о необ¬ходимости восстановления иконопочитания, Мефодия подвергли истязаниям и посадили в темницу. Но эта репрессивная мера при всей ее жестокости была вызвана не только тем, что папа защищал иконопочитание, но и всем комплексом взаимоотношений между Констан¬тинопольским императором и Римским папой. При этом императоре произошло восстание Фомы Славянина, который некогда был бое¬вым товарищем двух императоров – Льва V и Михаила II. Фома Славянин достиг больших успехов. Он объявил, что выступает в защиту православия, иконопочитания. Успехи этого восстания выразились, в частности, в том, что Фома Славянин получил венчание на цар¬ство от Антиохийского патриарха. Это про¬изошло, конечно, по желанию арабов восточ¬ных соседей Византии, которым это восстание было очень выгодно. Но Фома Славянин по¬терпел в конце концов неудачу.

Последним императором-иконоборцем стал сын Михаила II Феофил (829-742). Он был че¬ловеком прекрасно образованным и имел осо¬бую любовь к наукам и искусствам, хотя отец его был грубым полуграмотным военачальни¬ком. Император Феофил был большим почита¬телем арабской культуры и никогда ни до, ни после него влияние арабской культуры в Кон¬стантинополе не было так велико.

Феофил был убежденным иконоборцем. В своей деятельности он стремился доставить по¬беду иконоборчеству. Запрещено было домашнее иконопочитание; монахи опять были ссылаемы в заточение и даже мучимы. Но несмотря на это, в самом семействе императора нашлись иконопчитатели. Это – его теща Феоктиста, и жена Феодора. Об этом Феофил узнал уже перед смертью (842 г.)

Вторая волна иконоборчества закончилась вместе со смертью императора Феофила – по¬следнего императора-иконоборца. Эпоха иконобор¬чества увеличила разрыв между Римом и Кон¬стантинополем. Разрыв стал таким большим, что и конец иконоборчества не означал того, что разрыв этот будет преодолен. Императоры-иконоборцы по-новому провели границу между патриархатами Константинопольским и Рим¬ским. Эта новая граница стала более есте¬ственной. Иконоборцы изъяли из римской юрисдикции некоторые территории Южной Италии, а самое главное – обширные терри¬тории на Балканах, потому что там римская юрисдикция простиралась вплоть до Салоник. Эту довольно большую греческую территорию (от Салоник до Южной Италии) иконоборцы передали Константинопольской патриархии. Надо сказать, что Южная Италия – тоже ис¬конно греческая территория, в древности она называлась Великой Грецией. Благодаря этим размежеваниям граница между двумя патри¬архатами более или менее совпала с естествен¬ной границей греческого и латинского мира, что, конечно, еще больше содействовало раз¬межеванию в более глубоком плане.

После смерти Феофила прави¬тельство поспешило восстановить иконопочи-тание. Последний патриарх-иконоборец Иоанн Грамматик был низложен, и патриархом стал исповедник православия св. Мефодий. В 19 февраля 842 г., в воскресение на первой неделе Великого Поста состоялась торжественая процессия по улицам города с иконами. Этот день остался навсегда днем торжества Церкви над всеми ересями – днем Православия. Был составлен синодик в Неделю Православия. Этот синодик впоследствии неоднократно дополнялся, и в целом, в том виде, в каком он сложился на протяжении веков от IX века, с Торжества Православия до XIV века, когда в синодик бы¬ли внесены главы, отразившие учение исихастов, является очень важным вероучительным документом Православной Церкви. Он содер-жит изложение православного учения и осуж¬дение различных ересей и еретиков.

Как и первое восстановление иконопочи¬тания, окончательное восстановление иконо¬почитания произошло в царствование женщи¬ны. После смерти Феофила власть взяла его вдова Феодора. Сын и наследник Феофила в это время был еще совсем маленьким: ему бы¬ло не больше 6 лет. Это был Михаил III. Среди советников царицы главную роль играл ми¬нистр путей сообщения Феоктист. Это был фактически министр внутренних дел Визан¬тийской империи. Феоктист был человеком благочестивым, и после того, как он в ре¬зультате государственного переворота был убит, греческая Церковь причислила его к лику святых, хотя в наших святцах он не значится.

В отличие от времени св. царицы Ирины, восстановление иконопочитание совершилось легко и спокойно, потому что иконоборческое движение уже отжило, и сильной оппозиции иконопочитанию больше не было. Однако, не¬смотря на это, императрица Феодора, ее главный помощник Феоктист и патриарх Мефодий проводили иконопочитание с чрезвы¬чайной осторожностью. Они оказывали снис-хождение тем иконоборцам, которые желали принять почитание святых икон.

Как и прежде, этот умеренный образ дей¬ствий встретил сопротивление со стороны зилотов – ревнителей. Во время иконоборчества православные были едины, но как только иконопочитание стало единым, сразу же воз¬обновилось старое разделение на политиков и зилотов. Как и прежде, против умеренной икономической политики патриархов свв. Тарасия и Никифора тоже выступали монахи знаменитого константинопольского Студийско¬го монастыря. Спор принял такую остроту, что опять студийские монахи были отлучены от церковного общения. Однако уже в 847 году патриарх св. Мефодий умер, и это дало шанс для примирения противоборствующих церков¬ных группировок. На патриарший престол был назначен Игнатий. Он должен был вызвать симпатии зилотов, поскольку он был монахом строгой жизни и безупречной репутации. В то же время он был сыном свернутого с престола императора Михаила I Рангави, поэтому был тесно связан с самыми высокими придворными сферами. Как надеялись в правительстве, он должен был найти общий язык и с царицей. Действительно, борьба на время утихла, хотя впоследствии св. Игнатий невольно стал при¬чиной еще гораздо более серьезного церковного раздора. После ликвидации иконоборчества правительство должно было выдержать тяже¬лую борьбу с сектой павликиан. Эта секта по¬лучила большое распространение на восточной границе империи и пользовалась в свое время покровительством императоров-иконоборцев, но также и православного императора Никифора I. Секта эта превратилась в настоящее государство со своей армией, своими крепо¬стями, и императоры рассматривали ее с чисто военной точки зрения как препятствие для тех восточных врагов империи, которые захотели бы преодолеть границу в том месте, где секта была распространена. Некоторые сектанты стали переселяться к арабам и сра¬жались против христианской империи.

Императрица Феодора развернула доволь¬но жестокие преследования этих сектантов, и многие из них были переселены с восточной границы в Европу, во Фракию. Это была до¬вольно обычная внутриполитическая мера римских императоров. В данном случае это было не очень удачно, т. к. ересь начала рас¬пространяться и в новом районе расселения сектантов. В 856 году произошел государ¬ственный переворот: Михаил III взял власть в свои руки. Поскольку он был очень молод и проявлял способности в основном в военном деле, фактическим правителем стал его дядя Варда, брат св. Феодоры, который и подвиг¬нул своего племянника на государственный переворот. Во время переворота министр Феоктист был убит, а императрица Феодора была вынуждена отречься от власти. Двумя годами позже, когда состоялось неудачное покушение на ее брата Варду, она была сослана в мона¬стырь.

36. Отношение Западной Церкви к VII Вселенскому собору. Карловы книги и Франкфуртский собор 794 г. Создание западной империи, реакция Византии.

Чтобы преодолеть иконоборчество, чтобы отменить деяния иконоборческого собора 754 г., который объявил себя Вселенским, нужен был Вселенский Собор. С этим соглашались все: и в Константинополе, и в Риме, и в других местах. Сначала был созван Собор в июле 786 г. в Константинополе. Но как только началось первое заседание Собора, в церковь, где засе¬дали отцы Собора, ворвались солдаты из сто-личного гвардейского гарнизона. Они разогна¬ли Собор, причем некоторые из епископов, бывшие на Соборе, приветствовали разгон Со¬бора. Это говорит о том, что и в среде самого епископата еще достаточно сильны иконобор¬ческие воззрения. Посему было решено отло¬жить созыв Собора и обеспечить его безопас¬ность. Из Константинополя были под предло¬гом близящейся войны с арабами удалены не-надежные в этом отношении контингенты и вместо них в город были введены европейские части, которые были известны преданностью иконопочитания. Затем было решено провести Собор не в огромном Константинополе, где могли произойти всякие случайности, но в маленьком городе Никее, который лучше можно было контролировать.

VII Вселенский Собор состоялся в 787 г. в Никее. Всех заседаний было 8. Прежде всего Собор занялся рассмотрением вопроса о принятии епископов, замешанных в иконоборческих движениях. В результате первых трех заседаний епископы, принесшие покаяние, были приняты в общение и заняли свои кафедры. Вторым и главным вопросом был вопрос об иконопочитании. По рассмотрении библейских, богословских, святоотеческих и исторических данных Собор утвердил иконопочитание, предал анафеме всех иконоборцев, провозгласил защитникам иконопочитания «вечную память», а также уточнил образ почитания икон.

После того как св. Ирина стала править единолично (устранив своего сына Константина VI), установилось правление, которое оценивают по-разному. Монахи были чрезвы¬чайно довольны правлением св. Ирины после свержения ее сына Константина, потому что св. Ирина дала различные льготы и послабле¬ния монастырям, освобождение от различных налогов и т. д. В этот период государство, которыми пра¬вила св. Ирина, стало несколько слабее и по¬пало в определенную зависимость как от ара¬бов на востоке, так и от болгар на севере. Но самое главное – престиж Византии сильно упал на Западе, что отразилось на отношени¬ях константинопольской Церкви с западной, римской Церковью. Это имело самые роковые последствия.

Во время правления св. Ирины на Западе действовал один из самых сильных западных государей – Карл Великий, которому удалось путем завоеваний и ловкой дипломатической деятельностью собрать огромное государство. Карл присоединил к своему Франкскому коро¬левству Саксонию, крестив ее, после того, как он покорил Баварию. Он осуществлял экс¬пансию в сторону славян, подчинил себе Лангабарское государство в Италии. Покорением Лангабардов Карл оказал папе услугу, какой не в силах была оказать ему Византия. Именно в виду своей военной немощи византийцы и теряли престиж в Риме.

Римская Церковь решила связать свою судьбу с франками. Этому не помешало то, что после VII Вселенского Собора иконопочитание в Византии было восстановлено и не бы¬ло никаких чисто церковных препятствий для общения между римской и константинополь¬ской Церквами. Рим был в определенной сте¬пени разочарован результатами этого Собора, потому что Рим ждал от него гораздо больше¬го: не только восстановления иконопочитания, но и возвращения всего, что было отобрано у римской Церкви императорами-иконоборцами. Но Константинополь не хотел об этом и слы¬шать. Официальный Константинополь в лице императорской и иерархической властей не хо¬тел слышать о различных папских притязани¬ях, в том числе и на примат в Церкви Хрис¬товой. И только ревнители православия – мо-нашествующие готовы были идти до конца в поддержке Рима. Но так называемые зилоты не смогли на Соборе провести свою точку зре¬ния. С другой стороны, поскольку Риму были нужны франки, Рим был готов идти на очень большие уступки в отношении Франкского го¬сударства, и это выразилось в том споре, ко-торый поднял Карл Великий по поводу догма¬тического определения VII Вселенского Собора. При дворе Карла неизвестно кем были состав¬лены так называемые «Карловы книги», в ко¬торых в остром полемическом тоне отвергались не только определения иконоборческого собора 754 года, но и определения VII Вселенского Собора 787 года. «Карловы книги» имели в ви¬ду прежде всего политическую цель, желая возвысить государство Карла Великого в ущерб Византии, которая якобы впала в ересь на VII Вселенском Соборе. Обвинения, выдвинутые против учения, выраженного VII Вселенским Собором, были крайне неудачными. Прежде всего по той причине, что составители «Карловых книг» имели в руках чрезвычайно несовершенный латинский перевод деяний Со¬бора, который никак не отражал всей тон¬кости греческой богословской терминологии (различие между служением и поклонением и т. п.). По этому переводу получалось, что св. отцы Никейского Собора ратовали за поклонение и служение иконам также, как и Богу.

Отвергая иконопочитание, как оно было утверждено VII Вселенским Собором, Карл Великий ссылался на старое учение папы св. Григория Двоеслова, которого на Западе на¬зывают Григорием Великим. Отношение этого папы к иконам было не совсем православным. Сохранилось письмо св. Григория Двоеслова одному подчиненному ему епископу. Когда он узнал, что этот епископ в своей епархии унич-тожил все иконы, он сказал, что тот проявил ревность, но не по разуму и объяснил, зачем нужны иконы. По объяснению св. Григория Двоеслова, иконы – это книги для неграмот¬ных, они помогают сосредоточиваться в мо¬литвах, приходить в умиление, вспоминая события Священной Истории. Иными словами, в этом учении об иконах им усваивается зна¬чение всего лишь психологическое и педагоги¬ческое, в то время как учение об иконах VII Вселенского Собора более глубокое: оно гово¬рит не только о психологическом и педагоги¬ческом значении икон, но и об их онтологи¬ческом значении, о том, что иконы соединя¬ют молящегося с тем, кто изображен на ико¬не, хотя икона и не тождественна с тем, кто на ней изображен.

Римский папа пытался вступить в поле¬мику с Карлом Великим, но Карл так упорно стоял на своем, что папа вынужден был от¬ступить. Карл созвал собор во Франкфурте в 794 году. На этом соборе VII Вселенский Собор признан не был, а деяния этого собора подверглись осуждению. В отношении к иконам запрещалось поклонение и служение во всех формах, включая воскурение фимиама и возжжение свеч. Франкфуртский собор осудил иконопочи¬тание так, как оно было догматизировано VII Вселенским Собором, причем на этом соборе присутствовали представители того самого па¬пы Адриана I, который за несколько лет до этого отправил своих представителей на VII Вселенский Собор и они приняли осуждение Собора на франкфуртском соборе. И хотя на Западе проблема иконопочитания никогда не имела такого живого значения, как на Восто¬ке, все-таки для папы это была тяжелая и унизительная уступка. Эта уступка говорила о том, насколько уцепились папы за нового мо¬гущественного покровителя.

Через несколько лет это сближение пап¬ского престола с Карлом Великим получило новое развитие. 25 декабря 800 года (в день Рождества) Карл Великий был венчан в Риме как император, причем инициатива провоз¬глашения Карла императором принадлежала папам (венчал его папа Лев III). Коронование совершилось по византийскому чину. Это было событие, которое в области политической яви¬лось важнейшей предпосылкой церковного разделения, потому что, по всеми принятым представлениям того времени, империя – это единое всемирное государство. Двух империй быть никак не может. Есть и может быть только одна империя. Она существовала преж¬де, имела столицу Рим, потом новую столицу – Константинополь. До последнего момента империя, имевшая столицей Константино¬поль, продолжала во всем христианском мире считаться римской, и хотя ее границы не сов¬падали с границами христианского мира, она считалась неким идеальным увенчанием всего христианского мира. Теперь появилась новая империя. Империя Карла была создана папами совсем не для того, чтобы внести что-то новое в политическое мышление, не для того, что¬бы в мире вместо одной было отныне две импе¬рии. Новая империя должна была не стать ря¬дом с той империей, которую возглавляла св. Ирина, а должна была заменить ее. Это было тем более логично, что можно было говорить: когда женщина управляет государством, оно как бы не дееспособно.

Но государство, во главе которого стояла св. Ирина, было слишком сильным, и с ним нельзя было не считаться. Карл должен был получить признание от этого государства. И вот в Константинополь направляется посоль¬ство от Карла Великого, которое предлагает св. Ирине заключение брака с Карлом Вели¬ким.

Никакого результата не последовало, по¬тому что в том же 802 году, когда посольство прибыло в Константинополь, там произошел переворот (31 октября). Ирина была сослана далеко от Константинополя, где вскоре и умерла. К власти пришел император Никифор I, кото¬рый до того был одним из министров финан-сов. Финансовые чиновники были чрезвычайно недовольны царствованием св. Ирины. Летопи¬сец Феофан говорит, что после воцарения Никифора наступило всеобщее недовольство и растерянность. Но это говорит не о настроени¬ях народа в целом, а о настроениях монахов, горячо поддерживавших св. Ирину. В право¬славных кругах нерасположение к новому им¬ператору вовсе не было всеобщим.

Никифор держался православия и иконопочитания. Он разными средствами по¬казывал, что не собирается менять религиоз¬ную политику св. Ирины. Однако в то же вре¬мя он не был готов так слушаться духовенство, как это делала она; напротив, он требовал от самого духовенства послушания. Во время его царствования обострились отношения верхов¬ного государственного и церковного управле¬ния с монашеской партией зилотов, особенно после смерти патриарха св. Тарасия (806 г.). На патриарший престол был возведен соимен¬ный императору Никифор (впоследствии св. Никифор Исповедник). Новый патриарх был человеком широких взглядов. Как и Тарасий, он занимался не только богословием, но и светскими науками, он известен как историк. В последние годы своей жизни писал много богословских трудов в защиту иконопочита¬ния.

Как и Тарасий, патриарх Никифор до восшествия на престол был государственным чиновником. В церковной политике он при¬держивался того же умеренного направления, что и св. Тарасий, стараясь действовать во всем в союзе с императорской властью. То, что мирянин был поставлен на патриаршество, вызвало большое недовольство у зилотов, надеявшихся, что патриархом станет прп. Феодор Студит. Кроме того, император (по-видимому, отчасти для того, чтобы поставить на место Феодора Студита и сочувствующих ему) извлек из забвения спор о прелюбодейном браке Константина VI. Был собран собор ду¬ховных и светских сановников, подтвердив¬ший законность брака императора. Священ¬ник, который в свое время венчал это брак, был принят в церковное общение. Это стало причиной того, что студийские монахи пре¬кратили церковное общение с патриархом, чем вызвали репрессии против себя со стороны властей государственных. Монашество в целом могло быть также недовольно императором Никифором I, потому что он восстановил от¬мененные св. Ириной налоги.

Никифор был энергичным императором и много заботился об укреплении армии. Он во¬дил также военные походы. Один из них за¬кончился катастрофой: воинственный болгар¬ский князь Крум одержал полную победу над византийской армией, и сам император Ники¬фор погиб в этой битве (26 июля 811 года). После него императором стал его близкий род¬ственник Михаил I Рангаве (811-813 гг.). Ми¬хаил был слабым правителем и легко подда¬вался влиянию сильных людей. Он был готов идти на любые уступки в отношении требова¬ний монашества. Студиты были возвращены из ссылки, в которую были отправлены при Никифоре I за то, что вышли из церковного об¬щения с патриархом. При императоре Михаиле I было принято новое решение о втором браке Константина VI. Это решение отменяло предыдущее, принятое при Никифоре I, бла-гоприятное для Константина VI решение.

Влияние прп. Феодора Студита стало без¬граничным. Благодаря своей огромной энергии он полностью подчинил себе слабовольного императора. Даже в вопросах войны и мира решающий голос принадлежал игумену Сту¬дийского монастыря. При новом правителе из¬менилась позиция Византии в отношении За¬падной Римской империи. Если Никифор не хотел и слышать о притязаниях Карла Велико¬го на императорский титул и даже запретил патриарху Никифору послать римскому папе свой синодик, то при Михаиле I начались сов¬сем другие времена. Михаил согласился при¬знать за Карлом Великим императорский ти¬тул. В 815 г. посланцы византийского импера¬тора прибыли в город Аахен, столицу империи Карла Великого, где приветствовали его как императора. То есть не только фактически, но и формально, юридически теперь существова¬ли две империи. Правда, византийцы призна¬ли франкского императора императором, но не римским, потому что титул римского импера¬тора византийцы оставляли за своим госуда¬рем. Однако средневековая идея империи не¬разрывно связана с римским именем, поэтому признание Карла императором было уже большим шагом к тому, чтобы признать его и римским императором.

37. Позиция Карла Великого и Рима в вопросе filioque.

Патр. Фотий прежде об этом не задумывался. Он столкнулся с этим, когда западные миссионеры, прибывшие в Болгарию, стали учить болгар, что греческая Церковь неправильно содержит Символ Веры – без филиокве, тогда как II Вселенский Собор принял Символ Веры с филиокве. Мы знаем, что исторически это совсем не так и что вставка в Символ Веры появилась гораздо позже первых двух Вселенских Соборов. Впервые эта вставка появилась в Испании в VI веке, и там она имела антиарианскую направленность. Ариане, которым в VI веке принадлежала политическая власть в Испании, утверждали неравенство Отца и Сына. Вставка филиокве в Символ Веры должна была показать православным, что Отец и Сын равны. Эта вставка, откровенно говоря, основана на богословском учении блж. Августина, епископа Эпонийского (конец IV – первые десятилетия V века). Но одно дело частное богословское мнение, частное учение, пусть даже такого уважаемого богослова, как блж. Августин, а другое – церковное учение. После того как на Западе перестали читать восточных отцов, влияние блж. Августина там стало определяющим. Несмотря на это, на Западе только постепенно Символ Веры в испанской редакции завоевывал свое положение. При Карле Великом филиокве было принято в Символ Веры в империи Карла, но Рим в то время еще сопротивлялся вставке в Символ Веры.

В конце концов и Рим согласился на эту вставку, тем более что богословское сознание западного духовенства, воспитанного на блж. Августине, этому не противилось. Этому могло противиться только историческое сознание, поскольку исторически Символ Веры не имел этих слов. Но, как мы знаем, в средние века историческое сознание было мало развито, исторические знания не всегда были на должной высоте, поэтому вполне мирно без особого сопротивления на всем Западе Символ Веры стал читаться с этой вставкой.

Первым восточным богословом, который обратил на это внимание и много сил положил на опровержение западного догмата, стал патриарх св. Фотий.

2 вариант: Filioque. Спор касался той части Никео-Константинопольского символа, где речь шла о Святом Духе. Изначально текст символа гласил: «Верую… в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца исходящего, с Отцом и Сыном споклоняемого и сославимого». В такой изначальной формулировке этот символ произносится на Востоке до сих пор. Но Запад ввел дополнительные слова: «… и от Сына» (по-латыни Filioque), так что фраза стала выглядеть так: «от Отца и от Сына исходящего». Нельзя с уверенностью сказать, где и кем было введено добавление, но скорее всего оно возникло в Испании как защитная мера против арианства. Во всяком случае, Испанская церковь вставила Filioque в символ веры на третьем Толедском соборе (589 г.), если не раньше. Из Испании добавление распространилось во Францию, а оттуда в Германию, где было принято Карлом Великим и утверждено на полуиконоборческом соборе во Франкфурте (794 г.). Именно придворные авторы Карла Великого впервые сделали Filioque предметом спора, обвинив греков в ереси за то, что те произносили символ веры в его изначальной форме. Но Рим, с присущим ему консерватизмом, придерживался символа без добавления Filioque вплоть до начала XI в. В 808 г. папа Лев III писал Карлу Великому, что сам он считает Filioque приемлемым с точки зрения вероучения, но полагает ошибочным изменять словесную формулировку символа. Лев сознательно поместил в соборе св. Петра серебряные таблички с текстом символа веры без Filioque. В то время Рим выступал посредником между франками и Византией.

Итак, Фотий выступил с осуждением римской Церкви в ереси. В 867 году в Константинополе был созван Собор под председательством импе¬ратора Михаила III, который анафематствовал папу Николая I. Собор также осудил учение об исхождении Св. Духа от Отца и Сына (филиокве) и объявил незаконным вмешатель¬ство Рима в дела константинопольской Церкви. После этого собора патриарх Фотий отправил окружное послание восточным пат¬риархам. Именно там патриарх Фотий сообщает о крещении Руси. В послании перечисляется це¬лый ряд неправильностей в жизни Западной Церкви не только в области догматики, но и в области церковного строя и богослужения. На первом месте стоит все-таки догматическое учение.

38. Состояние византийской Церкви в середине IX века. Патриархи свт. Игнатий и свт. Фотий. Противостояние их сторонников.

Вторая волна иконоборчества закончилась вместе со смертью императора Феофила в 842 г. – по¬следнего императора-иконоборца. После его смерти начинается новый период церковной истории – период большого подъема, но и новых больших трудностей. Эпоха иконобор¬чества увеличила разрыв между Римом и Кон-стантинополем. Императоры-иконоборцы по-новому провели границу между патриархатами Константинопольским и Рим¬ским. Иконоборцы изъяли из римской юрисдикции некоторые территории Южной Италии, а самое главное – обширные терри¬тории на Балканах, потому что там римская юрисдикция простиралась вплоть до Салоник. Эту довольно большую греческую территорию (от Салоник до Южной Италии) иконоборцы передали Константинопольской патриархии. Надо сказать, что Южная Италия – тоже ис¬конно греческая территория, в древности она называлась Великой Грецией. Благодаря этим размежеваниям граница между двумя патри-архатами более или менее совпала с естествен¬ной границей греческого и латинского мира, что, конечно, еще больше содействовало раз¬межеванию в более глубоком плане.

В этом новом периоде Константинополь¬ской Церкви пришлось выполнить новые ог¬ромные задачи. После смерти Феофила прави¬тельство поспешило восстановить иконопочи¬тание. Последний патриарх-иконоборец был низложен, и патриархом стал исповедник православия св. Мефодий. В марте 843 г. было совершено торжественное празднование восста¬новления иконопочитания, которое преврати-лось в праздник в честь православной веры во всем ее объеме – Торжество Православия. Был составлен синодик в Неделю Православия. Этот синодик впоследствии неоднократно дополнялся, и в целом, в том виде, в каком он сложился на протяжении веков от IX века, с Торжества Православия до XIV века, когда в синодик бы¬ли внесены главы, отразившие учение исихастов, является очень важным вероучительным документом Православной Церкви. Он содер¬жит изложение православного учения и осуж¬дение различных ересей и еретиков.

Как и первое восстановление иконопочи¬тания, окончательное восстановление иконо¬почитания произошло в царствование женщи¬ны. После смерти Феофила власть взяла его вдова Феодора. Сын и наследник Феофила в это время был еще совсем маленьким: ему бы¬ло не больше 6 лет. Это был Михаил III. Среди советников царицы главную роль играл ми¬нистр путей сообщения Феоктист. Это был фактически министр внутренних дел Визан¬тийской империи. Феоктист был человеком благочестивым, и после того, как он в ре¬зультате государственного переворота был убит, греческая Церковь причислила его к лику святых, хотя в наших святцах он не значится.

В отличие от времени св. царицы Ирины, восстановление иконопочитание совершилось легко и спокойно, потому что иконоборческое движение уже отжило, и сильной оппозиции иконопочитанию больше не было. Однако, не¬смотря на это, императрица Феодора, ее главный помощник Феоктист и патриарх Мефодий проводили иконопочитание с чрезвы¬чайной осторожностью. Они оказывали снис-хождение тем иконоборцам, которые желали принять почитание святых икон.

Как и прежде, этот умеренный образ дей¬ствий встретил сопротивление со стороны зилотов – ревнителей. Во время иконоборчества православные были едины, но как только иконопочитание стало единым, сразу же воз¬обновилось старое разделение на политиков и зилотов. Как и прежде, против умеренной икономической политики патриархов свв. Тарасия и Никифора тоже выступали монахи знаменитого константинопольского Студийско¬го монастыря. Спор принял такую остроту, что опять студийские монахи были отлучены от церковного общения. Однако уже в 847 году патриарх св. Мефодий умер, и это дало шанс для примирения противоборствующих церков¬ных группировок. На патриарший престол был назначен Игнатий. Он должен был вызвать симпатии зилотов, поскольку он был монахом строгой жизни и безупречной репутации. В то же время он был сыном свернутого с престола императора Михаила I Рангави, поэтому был тесно связан с самыми высокими придворными сферами. Как надеялись в правительстве, он должен был найти общий язык и с царицей. Действительно, борьба на время утихла, хотя впоследствии св. Игнатий невольно стал при¬чиной еще гораздо более серьезного церковного раздора. После ликвидации иконоборчества правительство должно было выдержать тяже¬лую борьбу с сектой павликиан. Эта секта по¬лучила большое распространение на восточной границе империи и пользовалась в свое время покровительством императоров-иконоборцев, но также и православного императора Никифора I. Секта эта превратилась в настоящее государство со своей армией, своими крепо¬стями, и императоры рассматривали ее с чисто военной точки зрения как препятствие для тех восточных врагов империи, которые захотели бы преодолеть границу в том месте, где секта была распространена. Некоторые сектанты стали переселяться к арабам и сра¬жались против христианской империи.

Императрица Феодора развернула доволь¬но жестокие преследования этих сектантов, и многие из них были переселены с восточной границы в Европу, во Фракию. Это была до¬вольно обычная внутриполитическая мера римских императоров. В данном случае это было не очень удачно, т. к. ересь начала рас¬пространяться и в новом районе расселения сектантов. В 856 году произошел государ¬ственный переворот: Михаил III взял власть в свои руки. Поскольку он был очень молод и проявлял способности в основном в военном деле, фактическим правителем стал его дядя Варда, брат св. Феодоры, который и подвиг¬нул своего племянника на государственный переворот. Во время переворота министр Феоктист был убит, а императрица Феодора была вынуждена отречься от власти. Двумя годами позже, когда состоялось неудачное покушение на ее брата Варду, она была сослана в мона¬стырь.

Михаил III достигнув совершеннолетия, предался пьянству и распутству, поручив дела правления своему дяде Варде. По версии сторонников патриарха Игнатия, Варда был безнравственным человеком, именно поэтому и произошло его столкновение с патриархом Игнатием, который после бесплодных увещеваний отказал ему в св. причастии в день Богоявления 857 г. За это святитель был сослан на остров Тенервинф (Тальберг). По мнению других историков «кесарь Варда стал жертвой клеветы и вовсе не виновен в том, за что его строго осуждал патриарх Игнатий. Но самое существенное то, что перед Церковью стояли такие большие задачи, которые патриарх Игнатий был не в силах исполнить и которые были по плечу человеку с более широким кругозором» (Асмус).

25 декабря 858 г. «еще будучи мирянином, был возведен на патриарший престол Фотий, пройдя за шесть дней последовательно через все низшие степени священства от чтеца до епископа» (Мейендорф). Началось замечательней¬шее патриаршество, которое связано как с величайшими достижениями византийской Церкви, так и с очень большими церковно-историческими потрясениями. В церковно-политическом отношении св. Фотий занимал такую же позицию, как и патриархи свв. Тарасий, Никифор и Мефодий. Поэтому против него сразу же выступили зилоты, тем более что удобным поводом для таких выступлений были некоторые проблемы при возведении Фотия на патриаршество. Фотия обвиняли в том, что он стал патриархом при живом патриархе Игнатии, но, как доказывает католический историк Фран¬циск Дворник, имело место отречение патри¬арха Игнатия от патриаршества, а в таком случае возведение Фотия на патриаршество вполне оправдано. Правда, потом под давле¬нием своих сторонников св. Игнатий отказался от этого отречения.

Сразу же возникли две церковные партии: одна была привержена патриарху Фотию, другая выступала за низложенного патриарха Игнатия. В 859 г. в Константинополе состоялся собор, осудивший игнатиан, но они, воспользовавшись правом апелляции к папе римскому (на основании Сердикского собора), стали требовать созыва другого собора. После событий иконоборческий эпохи и политических событий, приведших к созда¬нию Западной империи, сложились новые от¬ношения между Римом и Константинополем. Этого могли не заметить только зилоты, кото¬рые в своем ослеплении продолжали апеллиро¬вать к Риму во всех случаях, считая его по-прежнему высшей церковной инстанцией и не замечая того, что такое отношение к Риму означает измену существенным интересам своей собственной Церкви.

Папа Николай I высказался в пользу Игнатия и отказался признать Фотия законным патриархом, считая его возведение на патриаршество совершенно не каноническим – не только потому, что это возведение произошло при жизни патриарха Игнатия, но и по той причине, что Фотий был возведен из мирского звания. На самом же деле самым важным для Николая I «было утвердить свою власть, заставить всех признать, что Рим конечная инстанция в решении всех вопросов» (Асмус). В 861 г. в Константинополе состоялся собор в присутствии папских легатов. Но здесь, вопреки ожиданиям папы, восточные отцы действовали независимо от его влияния. Собор признал избрание Фотия законным (Тальберг). Легаты приняли предложение и вместе с остальными участниками собора признали Фотия законным патриархом. Но когда они вернулись в Рим, Николай заявил, что они превысили свои полномочия, и отменил принятое ими решение. Папа осудил их, собрав в 863 г. свой собственный собор в Латеранском дворце. На этом соборе он объявил патриарха Фотия низложенным. Так произошел явный разрыв между Римской и Константинопольской церквами.

39. Свт. Фотий и его противостояние Риму. Соборы, бывшие при Фотии.

25 декабря 858 г. «еще будучи мирянином, был возведен на патриарший престол Фотий, пройдя за шесть дней последовательно через все низшие степени священства от чтеца до епископа» (Мейендорф). Началось замечательней¬шее патриаршество, которое связано как с величайшими достижениями византийской Церкви, так и с очень большими церковно-историческими потрясениями. В церковно-политическом отношении св. Фотий занимал такую же позицию, как и патриархи свв. Тарасий, Никифор и Мефодий. Поэтому против него сразу же выступили зилоты, тем более что удобным поводом для таких выступлений были некоторые проблемы при возведении Фотия на патриаршество. Фотия обвиняли в том, что он стал патриархом при живом патриархе Игнатии, но, как доказывает католический историк Фран¬циск Дворник, имело место отречение патри¬арха Игнатия от патриаршества, а в таком случае возведение Фотия на патриаршество вполне оправдано. Правда, потом под давле¬нием своих сторонников св. Игнатий отказался от этого отречения.

Сразу же возникли две церковные партии: одна была привержена патриарху Фотию, другая выступала за низложенного патриарха Игнатия. В 859 г. в Константинополе состоялся собор, осудивший игнатиан, но они, воспользовавшись правом апелляции к папе римскому (на основании Сердикского собора), стали требовать созыва другого собора. После событий иконоборческий эпохи и политических событий, приведших к созда¬нию Западной империи, сложились новые от¬ношения между Римом и Константинополем. Этого могли не заметить только зилоты, кото¬рые в своем ослеплении продолжали апеллиро¬вать к Риму во всех случаях, считая его по-прежнему высшей церковной инстанцией и не замечая того, что такое отношение к Риму означает измену существенным интересам своей собственной Церкви.

Поначалу патриарх Фотий не хотел и не ожидал столкновения с Римом. Он был занят борьбой с партией приверженцев патри¬арха Игнатия.

Став патриархом, Фотий послал папе известительную грамоту, синодик, в надежде на то, что признание со стороны папы поможет ему утвердиться в отношении партии игнасиан. Однако папа Николай I высказался в пользу Игнатия и отказался признать Фотия законным патриархом, считая его возведение на патриаршество совершенно не каноническим – не только потому, что это возведение произошло при жизни патриарха Игнатия, но и по той причине, что Фотий был возведен из мирского звания. На самом же деле самым важным для Николая I «было утвердить свою власть, заставить всех признать, что Рим конечная инстанция в решении всех вопросов» (Асмус). В 861 г. в Константинополе состоялся собор в присутствии папских легатов. Но здесь, вопреки ожиданиям папы, восточные отцы действовали независимо от его влияния. Собор признал избрание Фотия законным (Тальберг). Легаты приняли предложение и вместе с остальными участниками собора признали Фотия законным патриархом. Но когда они вернулись в Рим, Николай заявил, что они превысили свои полномочия, и отменил принятое ими решение. Папа осудил их, собрав в 863 г. свой собственный собор в Латеранском дворце. На этом соборе он объявил патриарха Фотия низложенным. Так произошел явный разрыв между Римской и Константинопольской церквами.

Вскоре спор шел уже не только о папских притязаниях, но и о Filioque. И Византия, и Запад (главным образом Германия) добились больших миссионерских успехов среди славян. Обе волны миссионерской экспансии – с Востока и с Запада – вскоре встретились. Когда греки и немцы увидели, что действуют в одной стране, конфликт стал почти неизбежным: ведь обе миссии опирались на очень разные исходные основания. В результате столкновения естественно всплыл вопрос о Filioque, которое было в ходу у немцев, но не практиковалось греками. Главным поводом к раздору послужила Болгария – страна, которую Рим и Константинополь равно стремились присоединить к сфере своей юрисдикции. Князь Борис сперва был склонен просить крещения у немецких миссионеров, но под угрозой византийского вторжения изменил политику и около 865 г. принял крещение от византийского клира. Однако Борис хотел видеть Болгарскую церковь независимой; когда же Константинополь отказался предоставить ей автономию, он обратился к Западу в надежде на лучший результат. Получив свободу действий в Болгарии, латинские миссионеры быстро развернули наступление на греков, упирая на те моменты, в которых византийская практика расходилась с их собственной: за-падные миссионеры, прибывшие в Болгарию, стали учить болгар, что греческая Церковь неправильно содержит Символ Веры – без Filioque, тогда как II Вселенский Собор принял Символ Веры с Filioque. Мы знаем, что ис¬торически это совсем не так и что вставка в Символ Веры появилась гораздо позже первых двух Вселенских Соборов. Нельзя с уверенностью сказать, где и кем было введено добавление Filioque, но скорее всего оно возникло в Испании как защитная мера против арианства. Во всяком случае, Испанская церковь вставила Filioque в символ веры на третьем Толедском соборе (589 г.), если не раньше. Из Испании добавление распространилось во Францию, а оттуда в Германию, где было принято Карлом Великим и утверждено на полуиконоборческом соборе во Франкфурте (794 г.). Именно придворные авторы Карла Великого впервые сделали Filioque предметом спора, обвинив греков в ереси за то, что те произносили символ веры в его изначальной форме. Но Рим, с присущим ему консерватизмом, придерживался символа без добавления Filioque вплоть до начала XI в. В 808 г. папа Лев III писал Карлу Великому, что сам он считает Filioque приемлемым с точки зрения вероучения, но полагает ошибочным изменять словесную формулировку символа. Лев сознательно поместил в соборе св. Петра серебряные таблички с текстом символа веры без Filioque. В то время Рим выступал посредником между франками и Византией.

До 850 г. греки не обращали особого внимания на Filioque, а когда обратили, их реакция была резко критической. Православие возражало (и до сих пор возражает) против Filioque по двум причинам. Во-первых, символ веры является достоянием всей церкви, и любые изменения могут вноситься в него только Вселенским собором. Изменив символ веры без совета с Востоком, Запад (по убеждению Хомякова) повинен в нравственном братоубийстве, в грехе против единства церкви. Во-вторых, большинство православных убеждено в том, что Filioque неверно с богословской точки зрения. Православные полагают, что Дух исходит только от Отца, и считают ересью утверждение о том, что Он исходит также и от Сына.

Эта вставка, откровенно говоря, основана на богословском учении блж. Августина, епископа Эпонийского (конец IV – первые десятилетия V века). В самом Риме Filioque еще не употреблялось, но Николай оказал полную поддержку немцам, настаивавшим на его введении в Болгарии (!!!). Папство, посредничавшее между франками и греками в 808 г., больше не сохраняло нейтралитет.

Естественно, Фотий был весьма встревожен ростом германского влияния на Балканах. Но еще больше встревожил его навязанный латинянами спор о Filioque. В 867 г. Фотий приступил к активным действиям. Он направил другим восточным патриархам окружное послание, где выставил подробные опровержения Filioque и обвинил в ереси тех, кто его употреблял.

(2 собор Фотия – 867 г.) Вслед за отправкой окружного послания Фотий созвал собор в Константинополе, который принял решение об отлучении папы Николая, объявив его «еретиком, опустошающим виноградник Господа», а также осудил Filioque и объявил незаконным вмешательство Рима в дела Константинопольской Церкви.

Низложение Фотия. В этот критический момент ситуация в целом внезапно изменилась. В том же году (867) Фотий был низложен новым императором Василием I, который совершил переворот. Игнатий вновь взошел на патриарший престол, и общение с Римом было восстановлено. В 869-870 гг. состоялся повторный собор в Константинополе, известный под именем «антифотиева собора», в котором участвовали легаты папы Адриана II. На нем бывший патриарх был осужден и предан анафеме, а решения собора 867 г. пересмотрены. На открытии этого собора, который Римская Церковь считает Восьмым вселенским собором, присутствовали всего 12 епископов, хотя на последующих заседаниях количество участников доходило до 103 чел.

Вопрос о статусе Болгарской Церкви. Но на этом перемены не закончились. В Константинополь прибыли послы из Болгарии и был обсужден вопрос, какой юрисдикции должна подчиняться болгарская Церковь – римской или константинопольской. Несмотря на резкие протесты представителей римского папы, собор 869-870 гг. принял решение о ее подчинении Константинопольскому патриархату. Борис согласился с этим решением, понимая, что Рим предоставит ему еще меньше независимости, чем Византия. Так что в 870 г. немецкие миссионеры были изгнаны, и Filioque больше не раздавалось в болгарских пределах.

Но и это еще не все. В Константинополе Игнатий и Фотий наконец примирились, и когда в 877 г. Игнатий умер, Фотий вновь унаследовал патриарший престол. В 879 г. состоялся еще один Константинопольский собор (3-й собор Фотия), на котором присутствовали 383 епископа (разительный контраст с малочисленностью антифотиева собора, состоявшегося десятью годами ранее!). Собор предал анафеме собрание 869 г. и снял с Фотия все обвинения (какие именно – ?).

Мир с Римом. Рим согласился со всеми решениями собора, не высказав протеста. Так Фотий добился победы, получив признание в Риме и став церковным владыкой Болгарии. До недавнего времени существовало мнение, будто имела место и вторая «фотиева схизма», но д-р Дворник исчерпывающе доказал, что эта вторая схизма является мифом: в поздний период патриаршества Фотия (877-886) общение между Константинополем и папством не прерывалось. Занявший к тому времени папский престол Иоанн VIII (872-882) не был другом франков и не акцентировал вопрос о Filioque, а также не предпринимал попыток утвердить папские притязания на Востоке. Возможно, он понимал, какой ущерб единству христианского мира нанесла политика Николая.

Вторичное удаление Фотия. После смерти императора Василия I, ког¬да к власти пришел ученик Фотия Лев VI, очень скоро произошло вторичное удаление Фотия от патриаршества (886). Патриарх Фотий был отправлен в ссылку на Восток, он умер через несколько лет после этого, и мы знаем, что в последние годы своей жизни он работал над богословскими трактатами о филиокве, а так¬же пытался привести к общению с Православ¬ной Церковью армян. Об этом говорят посла¬ния патриарха Фотия армянским царям, ко¬торые сохранились в армянском переводе.

40. Христианская миссия при свт. Фотии: свв. Кирилл и Мефодий, крещение Болгарии и Руси.

Братья Константин (826-869 гг.) и Мефодий (820-885 гг.) родились в г. Солуни (совр. Фессалоники), где было смешанное греко-славянское население, поэтому они хорошо знали оба языка. Константин, рано проявивший способности к учению, был вызван в столицу ко двору малолетнего императора Михаила, где обучался, по свидетельству жития, «у Льва и у Фотия». Лев Грамматик возглавлял Константинопольский университет, который после перерыва в несколько веков возобновил свою работу. Фотий, будущий патриарх, образованнейший человек своего времени, смотрел на светские науки как на необходимый подготовительный этап для восприятия богословских истин. В короткое время Константин изучил грамматику, философию, риторику, арифметику, геометрию, астрономию, музыку и за свои широкие познания получил при дворе прозвание философ. Успешное участие в спорах с иконоборцами приносит Константину славу полемиста, и с этого времени император Михаил и патриарх Фотий начинают посылать его с миссионерскими целями. Известны его поездки в Болгарию, где он обращает в христианство многих болгар (тогда еще язычников), в Сирию, где ведет богословские диспуты с мусульманами, и в низовья Волги к хазарам. По пути в Хазарский каганат он останавливается в греческой колонии (совр. Херсонес на территории Севастополя) и обретает здесь мощи св. Климента – папы римского, третьего преемника апостола Петра, сосланного сюда императором Траяном на рубеже I-II вв. и утопленного по его приказу в Черном море. В перерывах между этими тяжелейшими поездками Константин уединяется в монастыре, где подвизается его брат Мефодий, и, возможно, именно там начинается работа над созданием славянской азбуки.

В 862 г. к Византийскому императору Михаилу прибыло посольство из Моравии от князя Ростислава с просьбой прислать миссионеров для проповеди христианства на славянском языке.

Великая Моравия – так называлось государство западных славян на территории современной Чехословакии. Христианство проникает на земли Великой Моравии с территории Каролингской империи с конца VIII века, а к середине IX века там уже создана церковная организация, подчинявшаяся епископу немецкого города Пассау. В эту эпоху главенствовала «трехъязычная доктрина» – представление о том, что только три языка – еврейский, греческий и латинский – являются сакраментальными, так как именно на этих языках была начертана надпись на Кресте, на котором был распят Иисус Христос, и поэтому только на одном из этих языков возможно общение верующего с Богом. Допускались переводы на национальные неписьменные языки основных молитв («Верую», «Отче наш»), а также проповеди и толкования Священного Писания.

Император Михаил и патриарх Фотий направляют своими миссионерами братьев Константина и Мефодия. В 863 г. братья прибывают в столицу Моравии Велеград, где, к радости народа, начинают богослужение по-славянски. Первыми славянскими книгами были Евангелие-апракос, Апостол, Паремийник, сами тексты церковных служб.

Но в 864 г. великоморавский князь Ростислав попадает в политическую зависимость к Людовику Немецкому, что усилило позиции немецкого духовенства, которое начинает препятствовать деятельности Константина и Мефодия. Братья отправляются в Рим, так как Моравия находилась в юрисдикции Римской кафедры. Они передают папе Андриану II мощи св. Климента. По причинам, вызывающим у исследователей разноречивые объяснения, папа Андриан II принял под защиту славянское богослужение.

Длительные путешествия подорвали здоровье Константина. 14 февраля 869 г., приняв схиму и иное имя Кирилл, он скончался и был похоронен по распоряжению папы в Риме в церкви св. Климента.

Мефодий остается один. О его жизни сохранилось очень мало свидетельств. Известно, что он рано поступил на военную службу, 10 лет был в должности управителя области со славянским населением, затем удалился в монастырь на горе Олимп на побережье Мраморного моря, который был центром византийского монашества в IX веке. Здесь он вел скромную жизнь, усердно «прилежа к книгам». До нас не дошли даже мирское имя этого человека, на плечи которого выпали основные тяготы, связанные с распространением славянского богослужения и славянской письменности.

После смерти Кирилла папа Андриан II рукоположил Мефодия в сан архиепископа Моравии и Паннонии. Мефодий возвращается в Моравию и продолжает успешно начатую деятельность. Князь Ростислав делает попытку освободиться от политического немецкого гнета, но его предает родной племянник Святополк. Ростислава ослепляют, затем его заключают в темницу в одном из баварских монастырей, где он вскоре умирает. Такова судьба человека, без чьей поддержки дело славянской письменности не могло бы осуществиться. Мефодия, лишившегося политической опоры в лице Ростислава, немецкое духовенство судит как еретика и заключает в темницу, где он проводит два с половиной года. Папа Иоанн VIII (сменивший умершего Андриана II) случайно узнает об аресте Мефодия. Он не может допустить, чтобы архиепископ, назначенный самим папой, был смещен без папского соизволения. Иоанн VIII восстанавливает Мефодия в архиепископских правах, но запрещает славянское богослужение. Освободившись, Мефодий, вопреки запрету папы, продолжает в Моравии богослужение на славянском языке. Святополк, подстрекаемый немецким духовенством, пишет в Рим донос на Мефодия. Папа вызывает Мефодия и его главного противника – немца Вихинга – для объяснения. Мефодию удается склонить папу на свою сторону, Иоанн VIII дает разрешение на славянское богослужение, но в то же время он усиливает позиции противников Мефодия – поощряет Вихинга в сан епископа. Вихинг составляет подложное письмо от папы Святополку, в котором говорилось, что славянское богослужение запрещено, а он, Вихинг, назначен главой Моравской епархии. Святополк признает это письмо подлинным, а то, которое было у Мефодия от папы, подложным. Мефодию грозит суд и изгнание, но он успевает послать гонца в Рим, и от папы в самый последний момент приходит послание, в котором подлог Вихинга разоблачается.

В 861 г. утомленный, подорвавший здоровье Мефодий на три года уезжает в Византию, затем возвращается в Моравию с учениками-скорописцами и, как сказано в житии, переводит все библейские книги, кроме Маккавейских, в течение 6 месяцев. Окончив сей труд, Мефодий слег. 19 апреля 885 г он велит отвести себя в церковь, обращается к моравскому народу с предупреждением о грядущих испытаниях и в тот же день умирает. До сих пор не известно место погребения св. Мефодия.

После смерти Мефодия началось подлинное гонение на славянскую письменность и учеников свв. братьев. Славянские книги подверглись уничтожению, до нашего времени не дошло ни одной строчки из переводов, сделанных рукой Кирилла и Мефодия. Ученики свв. братьев продаются в рабство, ближайшие ученики изгнаны из страны. Трое из них – Климент, Наум и Ангелларий – поселяются в Болгарии, которая к этому времени стала христианским государством, и там продолжают начатое свв. братьями дело. Начинается Болгарский период славянской письменности.

С XI в. центром славянской письменности и культуры станет Киевская Русь, принявшая христианство.

После того как началась миссия свв. бра¬тьев в Моравии, почувствовали необходимость принять христианство также и болгары. Одна¬ко в то время как Моравия обратилась для утверждения в ней христианства к Византии, Болгария, напротив, обратилась к франкам, для чего болгарский князь Борис отправил по-сольство. Византия не могла допустить, чтобы соседняя Болгария вошла в сферу влияния франкской империи, поэтому Византия сдела¬ла очень внушительную военную демонстра¬цию у границ и берегов Болгарии. В результате этой демонстрации силы болгарский князь Бо¬рис уступил. В 864 году он принял христиан¬ство от Византии, причем в крещении он при¬нял имя Михаила, тогдашнего византийского императора, который, как это было принято, выступил его восприемником при крещении. Сразу после этого греческий клир приступил к просвещению Болгарии под руководством пат¬риарха Фотия. Крещение Болгарии имело следствием не только очень большой прогресс у ее духовном развитии, но и окончательное решение этнической проблемы, потому что Болгарское государство было основано восточ¬ным народом (булгарами), захватившим це¬лую группу славянских племен. Принятие христианства болгарами означало окончатель¬ную славянизацию этой верхушки болгарского общества, и те, кто противился христианиза¬ции, противились и славянизации. Такие по¬пытки князю Борису (Михаилу; он причислен к лику святых) пришлось пресечь самым ре¬шительным образом.

Были несомненны очень большие плоды христианского просвещения и крещения Бол¬гарии во всех сферах ее жизни духовной, культурной, политической. В то же время князь Борис (Михаил) пережил некоторое раз¬очарование. Целью Византии было подчинении Болгарии константинопольской церковной юрисдикции, что имело значение и в плане политического контроля над этим сильным со¬седним государством. Болгары же стремились к созданию независимой автокефальной Церкви и даже хотели, чтобы эта Церковь, только что возникшая, сразу же получила ранг патриархии. Поскольку эти пожелания болгарского князя оставались неудовлетворен¬ными, он отвернулся от Византии и обратился к Риму. Это было как нельзя более кстати для римского папы Николая I, озабоченного борь¬бой с патриархом Фотием. Папа отправил в Болгарию легатов, которые с большим рвени¬ем принялись за дело, т. е. стали исправлять то, что они считали неправильным в действи¬ях византийских миссионеров. Между гре¬ческой и латинской Церковью в это время уже существовали большие различия, и если было желание исправлять то, что установили ви¬зантийские миссионеры – епископы и свя¬щенники, то открывалось очень большое поле деятельности. Казалось, что Болгария скоро будет окончательно увлечена в лоно римской Церкви, но этого не произошло, потому что князь Борис хотел не подчинения своей Церкви Риму, а создания автокефальной бол¬гарской Церкви, и жесткий диктат Рима в церковной области был для него еще менее приемлем, чем византийская юрисдикция.

Теперь раздор между Римом и Константи¬нополем достиг кульминации. Фотий защищал свою Церковь, которая подверглась нападению со стороны Рима и в болгарском вопросе. Ке¬сарь Варда и император Михаил III без всяких колебаний встали на сторону своего патриарха. Император отправил папе письмо, где с большой гордостью выразил сознание независимос¬ти и превосходства своей империи. Император в ультимативной форме требовал отмены по¬становления о низложении патриарха Фотия, которое папа Николай I вынес на Латеранском соборе. Но патриарх Фотий пошел еще дальше, чем император Михаил III. Фотий выступил как судья западной Церкви. Он обвинил за¬падную Церковь в неправильностях в области не только церковного строя и богослужения, но прежде всего в области догматики. Главное обвинение Фотия против западной Церкви относилось к догмату филиокве. Фотий прежде об этом не задумывался. Он столкнулся с этим, когда за¬падные миссионеры, прибывшие в Болгарию, стали учить болгар, что греческая Церковь неправильно содержит Символ Веры – без фи¬лиокве, тогда как II Вселенский Собор принял Символ Веры с филиокве. Мы знаем, что ис¬торически это совсем не так и что вставка в Символ Веры появилась гораздо позже первых двух Вселенских Соборов. Мы знаем, что ис¬торически это совсем не так и что вставка в Символ Веры появилась гораздо позже первых двух Вселенских Соборов. Нельзя с уверенностью сказать, где и кем было введено добавление Filioque, но скорее всего оно возникло в Испании как защитная мера против арианства. Во всяком случае, Испанская церковь вставила Filioque в символ веры на третьем Толедском соборе (589 г.), если не раньше. Из Испании добавление распространилось во Францию, а оттуда в Германию, где было принято Карлом Великим и утверждено на полуиконоборческом соборе во Франкфурте (794 г.). Именно придворные авторы Карла Великого впервые сделали Filioque предметом спора, обвинив греков в ереси за то, что те произносили символ веры в его изначальной форме. Но Рим, с присущим ему консерватизмом, придерживался символа без добавления Filioque вплоть до начала XI в. В 808 г. папа Лев III писал Карлу Великому, что сам он считает Filioque приемлемым с точки зрения вероучения, но полагает ошибочным изменять словесную формулировку символа. Лев сознательно поместил в соборе св. Петра серебряные таблички с текстом символа веры без Filioque. В то время Рим выступал посредником между франками и Византией.

В конце концов и Рим согласился на эту вставку, тем более что богословское сознание западного духовенства, воспитанного на блж. Августине, этому не противилось. В самом Риме Filioque еще не употреблялось, но Николай оказал полную поддержку немцам, настаивавшим на его введении в Болгарии (!!!). Папство, посредничавшее между франками и греками в 808 г., больше не сохраняло нейтралитет.

Естественно, Фотий был весьма встревожен ростом германского влияния на Балканах. Но еще больше встревожил его навязанный латинянами спор о Filioque. В 867 г. Фотий приступил к активным действиям. Он направил другим восточным патриархам окружное послание, где выставил подробные опровержения Filioque и обвинил в ереси тех, кто его употреблял.

(2 собор Фотия – 867 г.) Вслед за отправкой окружного послания Фотий созвал собор в Константинополе, который принял решение об отлучении папы Николая, объявив его «еретиком, опустошающим виноградник Господа», а также осудил Filioque и объявил незаконным вмешательство Рима в дела Константинопольской Церкви.

Низложение Фотия. В этот критический момент ситуация в целом внезапно изменилась. В том же году (867) Фотий был низложен новым императором Василием I, который совершил переворот. Игнатий вновь взошел на патриарший престол, и общение с Римом было восстановлено. В 869-870 гг. состоялся повторный собор в Константинополе, известный под именем «антифотиева собора», в котором участвовали легаты папы Адриана II. На нем бывший патриарх был осужден и предан анафеме, а решения собора 867 г. пересмотрены. На открытии этого собора, который Римская Церковь считает Восьмым вселенским собором, присутствовали всего 12 епископов, хотя на последующих заседаниях количество участников доходило до 103 чел.

Вопрос о статусе Болгарской Церкви. Но на этом перемены не закончились. В Константинополь прибыли послы из Болгарии и был обсужден вопрос, какой юрисдикции должна подчиняться болгарская Церковь – римской или константинопольской. Несмотря на резкие протесты представителей римского папы, собор 869-870 гг. принял решение о ее подчинении Константинопольскому патриархату. Борис согласился с этим решением, понимая, что Рим предоставит ему еще меньше независимости, чем Византия. Так что в 870 г. немецкие миссионеры были изгнаны, и Filioque больше не раздавалось в болгарских пределах.

Но и это еще не все. В Константинополе Игнатий и Фотий наконец примирились, и когда в 877 г. Игнатий умер, Фотий вновь унаследовал патриарший престол. В 879 г. состоялся еще один Константинопольский собор (3-й собор Фотия), на котором присутствовали 383 епископа (разительный контраст с малочисленностью антифотиева собора, состоявшегося десятью годами ранее!). Собор предал анафеме собрание 869 г. и снял с Фотия все обвинения (какие именно – ?).

Мир с Римом. Рим согласился со всеми решениями собора, не высказав протеста. Так Фотий добился победы, получив признание в Риме и став церковным владыкой Болгарии.

В патриар¬шество Фотия произошло нападение русских на Константинополь, и важнейший источник по истории этих событий – проповеди самого патриарха Фотия, произнесенные перед взвол¬нованным и перепуганным константинополь¬ским населением. В науке обсуждается вопрос, кто были эти русские, пришли ли они из Кие¬ва или из Крыма, но уже в патриаршество Фотия отношения с русскими получили не¬ожиданно благоприятное развитие. В своем знаменитом окружном послании (2-е письмо патриарха Фотия, которое называется «Окружное послание к восточным престолам»), которое датируется первой половиной 867 года, Фотий сообщает о крещении русских. Он со¬общает сначала о крещении болгар, а затем говорит о русских: «И на¬столько воспламенила их любовь и ревность о вере, что они приняли епископа и пастыря и с большим тщанием и усердием восприняли христианское богослужение».

Это замечательное сообщение никто в нау¬ке не оспаривает, речь идет только деталях: где именно произошло первое крещение Руси, которое в историографии называется «фотиевым крещением», какие именно рус¬ские приняли в тот момент христианскую веру.

Крещение Руси (1 вариант из Истории России): Торговые отношения с Грецией облегчили для Руси знакомство с христианской верой. В княжение Игоря (912-945) в Киеве уже была христианская церковь св. Илии. В дружине князя также было много христиан. Жена князя Ольга была христианкой. Святослав был холоден к христианству, а при Владимире (983) толпа язычников в Киеве убила двух варягов – христиан, отца и сына, за отказ отдать сына в жертву «богам». Несмотря на мучения христиан, христианство в Киеве продолжало распространяться и вообще делало большие успехи. Кн. Владимир принял новую веру, имея полную возможность познакомиться с ней и узнать ее превосходство и внутреннюю силу (Сказание в летописи).

В этом сказании летописи, по-видимому, соединились в одну три повести, три предания: 1) о испытании вер; 2) о чудесном исцелении; 3) о взятии Корсуни.

Последнее предание основано на действительном походе Владимира на Корсунь. В то время в Византийской империи произошло восстание полководца Варды-Фоки. Греческое правительство, не располагая силами, искало помощи у Киевского князя. Владимир согласился послать свои войска в помощь Византии, за что получил руку царевны Анны, а сам обязался принять христианство. Благодаря русскому вмешательству, мятеж был подавлен и Варда-Фока погиб в 988 г. греки свои обязательства не выполнили, и Владимир взял Корсунь (но не разграбил) и заставил греков выполнить договор. Где и когда (988 или 989 г.г.) он был крещен точно не известно.

Владимир вернулся в Киев с греческим и болгарским духовенством. Владимир крестил киевлян на берегу Днепра и его притока Почайны. По преданию новая вера распространялась мирно, за исключением немногих мест. В Новгороде пришлось применять силу. У вятичей язычество держалось еще века.

Последствия принятия христианства (кратко):

– появление новых учреждений (иерархия)

– письменность и книжное просвещение (школы, ноноканон – Кормчая книга)

– поднятие значения княжеской власти – как установленной от Бога

– улучшение семейных отношений и нравственности, борьба с грубыми формами рабства

– переворот в области пластического искусства (строительство храмов, Десятинная церковь).

Крещение Руси (2 вариант - Асмус): После смерти императора Иоанна Цимисхия 10 января 976 года власть должна была перейти к представителям законной династии, двум сыновьям Романа II и Феофано Василию II и Константину VIII. Василий II нам особенно интересен, потому что это император, при котором произошло крещение Руси, и он сам деятельно уча¬ствовал в этом событии. И как раз начало христианской России связано с очень важными событиями царствования Василия II, с собы¬тиями, которые едва не стоили ему царского венца. Сильные полководцы, которые вели войны Византии и завоевывали, отвоевывали у мусульман большие территории, иногда начинали борьбу за власть в самой Византии. И вот как раз большое восстание произошло против Василия II. Одновременно восстали два полководца Варда Фока и Варда Склир, которые хотели устранить Василия и поделить между собой империю. Эти полководцы коман¬довали почти всеми войсками, которые нахо¬дились в государстве. Поэтому для Василия II было буквально спасительным то, что весной 988 года ему пришел на помощь русский отряд в 6000 человек. Эта варяго-русская экспедиция в последний момент спасла власть Василию II. Поражение, которое русские нанесли мятежникам, стало переломным моментом в мятеже, и он пошел на спад. Однако русский отряд и в дальнейшем оставался на службе в Константинополе. В награду за эту помощь, как вы помните, Василий II обещал русскому князю Владимиру в жены свою сестру Анну при условии, что Владимир крестится сам и крестит свой народ. Это было совершенно беспре-цедентно, еще никогда представительница легитимной династии не выдавалась замуж за иноземного государя. Несмотря на то, что ре¬альная власть могла и не принадлежать легитимной династии, как это было в первой фазе правления Константина Багрянородного, но все-таки оставалась разница между династией законной и теми, кто по каким-то причинам становился соправителями и даже первыми императорами при этих законных легитимных императорах. И вот бывали прежде династиче¬ские браки, скажем, родственницы Романа Лакопина вступали в браки с чужеземными государями, но брака, как называлось это в Византии, Багрянородной царевны с ино-странным правителем пока еще не было, это был первый случай.

Понятно, что это беспрецедентное дело многим не нравилось, и поэтому, когда миновала опасность, исходившая от мятежников, Василий II решил расторгнуть свою договорен¬ность, но святой князь Владимир путем военного нажима заста¬вил его исполнить договор. Правда, события, связанные с крещением Руси, недостаточно ясны, чтобы мы могли утверждать это с пол¬ной точностью, потому что существует и дру¬гая версия этих событий, согласно которой святой Владимир совершил свою военную ак¬цию в Крыму не как противник императора Василия II, а, напротив, как союзник, бо¬рясь не с территорией, подвластной Василию II, а с мятежниками, которые восстали про¬тив этого византийского императора.

Но так или иначе, крещение Руси состоя¬лось, и это было, конечно, великим собы-тием не только для самой Руси, но и для Ви¬зантии. Сфера духовного влияния Византии, то, что называется некоторыми «византийским содружеством наций», расши¬рилось до бескрайних северных пределов. Рус¬ская Церковь, как вы знаете, вошла в состав Константинопольской патриархии и несколько веков была подчинена Константинополю, до середины XV века. В этот первый период рус¬ской церковной истории Русской Церковью управляли преимущественно митрополиты, которые присылались из Константинополя. Иногда эти митрополиты избирались в России, но рукоположение они должны были все-таки принимать в Константинополе, и духовная жизнь России, конечно, развивалась под очень большим влиянием Византии. Вообще в этот период церковной истории, после того многообразия, которое существовало в первые века (Церкви Александрийская, Сирийская и т. д.), имели много своих местных особенно¬стей в этот период, ввиду угасания древних восточных патриархатов, жизнь Православной Церкви унифицируется по константино¬польскому образцу, и этот образец восприни¬мается как единственно возможный, и Рус¬ская Церковь начинает свою жизнь в русле этого византийского предания, византийского церковного строя.

41. События церковной жизни при императоре Льве Мудром. Патриарх Николай Мистик. Его взаимоотношения с Римом и императорской властью.

После смерти императора Василия I, ког¬да к власти пришел ученик Фотия Лев VI, очень скоро произошло вторичное удаление Фотия от патриаршества (886). Патриарх Фотий был отправлен в ссылку на Восток, он умер через несколько лет после этого, и мы знаем, что в последние годы своей жизни он работал над богословскими трактатами о филиокве, а так¬же пытался привести к общению с Православ¬ной Церковью армян. Об этом говорят посла¬ния патриарха Фотия армянским царям, ко-торые сохранились в армянском переводе.

Нужно отметить, что удаление Фотия вторичное не имело никакой связи с константинопольско-римскими отношениями, не ска¬залось на этих отношениях. После удаления патриарха Фотия Лев VI возвел на патриарше¬ство своего младшего брата Стефана, которому в тот момент не исполнилось еще и шестнадца¬ти лет. Это показывает истинное соотношение двух властей в Константинополе. Конечно, Стефан был лично очень благочестивым чело¬веком, он с раннего детства был предназначен своим отцом Василием I к духовной карьере, соответственно воспитывался, Церковь в по¬следствии причислила этого патриарха, кото¬рый умер совсем молодым, не дожив и до тридцати лет, к лику святых. Однако, в цер¬ковной политике этот юный патриарх, конеч¬но, мог быть только послушным исполнителем воли своего старшего брата-императора. И фактически все церковные дела Лев VI взял в свои руки.

Как ученик патриарха Фотия, к которому он проявил такую большую неблагодарность, Лев VI был человеком прекрасно образован¬ным, можно сказать, энциклопедически обра¬зованным. Он был хорошим писателем и вы¬ступал даже как оратор. Лев VI много зани¬мался и богословием. Сохранились в наших богослужебных книгах песнопения, состав¬ленные этим императором. Его имя надписы¬вается как Лев Деспот. Например, утренняя стихира Октоиха. В дни церковных праздников Лев VI часто проповедовал. Он проявлял себя, впрочем, и в области светской литературы и поэзии. За свою разнообразную писательскую и законодательную деятельность еще при жиз¬ни Лев VI получил прозвание Мудрого (Софос), или Любомудрого (Философос). Впоследствии его имя обросло всякими легендами, его нача¬ли изображать как великого предсказателя бу¬дущего, но это уже относится к области ска-зочной. Лев VI после Юстиниана I – самый активный законодатель, причем его законы, так же как и законы, изданные при его отце, никоим образом не обходят церковных вопро¬сов. Таковы, в частности, Новеллы, новые законы императора Льва. Общее число Новелл 113, из них по меньшей мере 17 относятся к церковной жизни. Новеллы чисто церковного содержания составлены на имя патриарха Сте¬фана, то есть брата императора. Они имеют многообразное содержание, я не буду перечис¬лять всего, скажу, что в некоторых случаях Лев смягчает законодательство Юстиниана. Если Юстиниан запретил принимать епископ¬ский сан лицам, хотя и вдовым, но имеющим детей, поскольку считал заботу о детях не¬совместимой с епископским званием, то Лев VI дозволил вдовцам, имеющим детей, при¬нимать сан епископа. В других случаях Лев в своих законах проявляет большую строгость. Например, по этим законам, если раб без ве¬дома господина принимает монашество или священный сан, вплоть до сана епископа включительно, он подлежит лишению сана, должен быть возвращен господину.

В государственном плане законы импера¬тора Льва были важным моментом в становле¬нии византийского абсолютизма. Император рассматривался как избранник Божий, как орудие промысла Божия, и все нити управле¬ния находились в руках императора. Импера¬тор был верховным главой государственного управления, верховным главнокомандующим, верховным судьей, единственным законодате-лем, защитником Церкви и защитником пра¬вославной веры. Византия всегда была право¬вым государством, император не имел права нарушать законы, но он мог отменять преж¬ние законы и принимать новые.

Вообще в Византии считалось всегда дей¬ствующим древнее установление: воля государя имеет силу закона; то, что угодно государю, имеет силу закона. Конечно, общие мораль¬ные требования, обязательные для всех хрис¬тиан, сохраняли и для императора свое значе¬ние. И сложившиеся законы Церкви импера¬тор не мог менять совершенно произвольно. И как раз в царствование Льва VI произошел очень показательный конфликт императора и Церкви, который показал, что император не всемогущ в области христианского нравствен¬ного закона, даже соображения государствен¬ной пользы не могут этот закон менять. Этот конфликт императора Льва VI связан с его браками. Лев VI в своих законах занимался также и брачным законодательством. Он ввел законы, которые запрещали четвертый брак, существенно ограничивали возможности для вступления в третий брак и серьезно порицали даже и второй брак. Именно при Льве VI впер¬вые было объявлено обязательным венчание брака, прежде брак мог считаться законным и без церковного священнодействия, т. е. поня¬тие гражданского и церковного брака не сов¬падало до Льва VI и совпало более или менее благодаря его законам, хотя впоследствии и императоры еще доводили до логического кон¬ца законодательства Льва VI. Скажем, при Льве VI рабы еще не были обязаны заключать церковный брак, впоследствии и на рабов это было тоже распространено.

Первый его брак был неудачным. Он вступил в него по воле своего отца Василия I, с которым у него были чрезвычайно трудные отношения, Василий его не любил и даже не считал своим сыном. А когда первая жена, брошенная Львом еще при жизни, умерла (ее, между прочим, Церковь причислила к лику святых), Лев VI узаконил браком свою связь с дочерью своего премьер-министра. Премьер-министр получил почетный титул царского от¬ца. Однако, эта вторая жена Льва умерла года через два после того, как официально стала его женой, и у императора все не было муж¬ского потомства. Потом он вступил в третий брак, и опять его жена умерла, прожив с ним едва год, и, наконец, не имея все еще муж¬ского потомства, он сблизился с одной при-дворной дамой, которая родила ему сына. Это было вне брака, потому что до рождения сына Лев VI не решался на попрание тех церковных законов, которые он сам уточнил в своем за¬конодательстве совсем недавно. Но когда ро¬дился сын, ему нужно было его легализировать как своего престолонаследника. Он обра¬тился к тогдашнему патриарху Николаю Мистику. Прозвание «Мистик» связано с тем, что до занятия патриаршей кафедры это был один из крупных сановников в государстве, так сказать, тайный советник, если восполь¬зоваться нашей русской терминологией. Имен¬но такое значение имеет греческое слово «мистик» в данном случае, оно вовсе не озна¬чает каких-то мистических способностей или наклонностей иерарха. Надо сказать, что в решении вопроса о брачном статусе Льва VI патриарх Николай Мистик проявил достойную твердость. Он 6 января 906 года совершил торжественное крещение императорского сына, признал его законным сыном императора, од¬нако под условием, что император немедленно удалит из своего дворца мать этого престолона¬следника. Этот наследник Льва VI будущий император Константин Багрянородный. Однако Лев не сдержал своего обещания и через два дня после крещения сына женился на его ма¬тери. И не только женился, но и венчал ее, дав ей титул августы – титул, который полу¬чали дамы царской крови.

Патриарх немедленно реагировал на это. Он запретил императору входить в церковь. На Рождество 906 года и на Богоявление 907 года император не был допущен в собор св. Софии. У императора, правда, оставался выход, к которому иногда прибегали в Византии, когда хотели справиться с патриархами. Он обратил¬ся в Рим. Римским папой тогда был Сергий III. Папа с удовольствием пошел навстречу пожеланиям императора. Дело не только в том, что западные законы о браке были в из-вестном отношении гораздо менее строгими, чем принятые в Византии, но, прежде всего, в том, что для папы Сергия III здесь пред¬ставлялась очень хорошая возможность вме¬таться в дела Константинопольской Церкви и показать свое превосходство, показать, что он есть глава Вселенской Церкви. Ссылаясь на решение Рима, Лев VI смог вынудить патри¬арха Николая Мистика к отречению от патри¬аршества. На место патриарха Николая был возведен весьма благочестивый, но также весьма ограниченный Евфимий, который готов был исполнять требования императора и одно¬временно инструкции, присылаемые из Рима. Это вызвало немедленное возобновление старо¬го церковного разделения. Вновь Церковь раз-делилась на политиков и зилотов. Зилоты, ес¬тественно, в этой ситуации не признавали патриарха Евфимия, не признавали низложе¬ния Николая Мистика, не признавали четвер¬того брака императора. Зилоты – ревнители, сторонники старого православия. Конечно, мы можем отметить, что в отличие от того момен¬та, когда столкнулись игнатиане и фотиане, на этот раз зилоты оказались в оппозиции к Риму, в то время как зилоты времен кон¬фликта патриархов Фотия и Игнатия были со¬юзниками Рима в борьбе против патриарха Фотия. В дальнейшем византийским зилотам предстояло совершенно однозначно занять антиримскую позицию, но это произошло уже в момент и после окончательного разделения церквей. Вот такой дорогой ценой обеспечив престолонаследие, Лев VI через некоторое время после этого умер 12 мая 912 года.

После смерти Льва VI к власти пришел его брат Александр, который все царствование Льва VI формально числился его соправителем, однако реального участия в делах не прини¬мал. Царь Александр прежде всего позаботил¬ся о том, чтобы поменять всех, кто был осо¬бенно предан Льву VI. В частности, он удалил от патриаршества Евфимия и возвел на патри¬аршество вновь Николая Мистика. Внешнепо¬литические действия императора Александра были крайне неудачны. Он нарушил мир с Болгарией и дал повод сильной в то время Болгарии начать войну против Византии. Впрочем, вскоре император Александр умер, а Константин Багрянородный был все еще ма¬лолетним, власть перешла к регентскому сове¬ту, который возглавил патриарх Николай. Патриарх Николай оказался в трудном, мож-но сказать, двусмысленном положении, пото¬му что правил от имени ребенка, рождение которого он не мог считать законным, и коро¬нацию которого он не признавал. Коронация была совершена уже после отстранения от пат¬риаршества Николая. Свергнутому патриарху Евфимию осталась верной часть духовенства, которая не принимала патриарха Николая. И вот в таком положении, при отсутствии единства в обществе, началась очень тяжелая война с Болгарией.

Болгарией в это время правил Симеон – один из самых славных болгарских государей. Симеон ставил себе очень большие цели. Он не просто хотел поживиться за счет Византии, он хотел поглотить Византию, стать императором вместо византийского императора. И сил у не¬го было достаточно много. Однако, придя под стены Константинополя, он все-таки не мог его взять. Начались переговоры. Патриарх Николай с большим почетом принял Симеона в императорским дворце и пошел на очень большие уступки болгарам. Симеон получил от патриарха императорскую корону и обещание, что со временем малолетний Константин VII Багрянородный женится на дочери Симеона. Правда, он не признавался римским импера¬тором. Он признавался всего лишь императором, или царем, Болгарским. Но все-таки его цель была почти достигнута. Если бы он дей¬ствительно стал тестем юного императора, он фактически взял бы дела Византии в свои ру¬ки. Он успокоился и удалился временно во¬свояси. Но условия, на которые пошел патриарх Николай, многие признавали недопусти¬мыми, и после ухода Симеона Болгарского произошел переворот. Регентство патриарха Николая было свергнуто, и в императорский дворец возвратилась Зоя, мать Константина Багрянородного. Договоренность, которой достиг Николай с болгарами, была расторгнута.

42. События церковной жизни при императорах Романе Лакапине и Константине Багрянородном.

После смерти Льва VI к власти пришел его брат Александр, который все царствование Льва VI формально числился его соправителем, однако реального участия в делах не прини¬мал. Царь Александр прежде всего позаботил¬ся о том, чтобы поменять всех, кто был осо¬бенно предан Льву VI. В частности, он удалил от патриаршества Евфимия и возвел на патри¬аршество вновь Николая Мистика. Внешнепо¬литические действия императора Александра были крайне неудачны. Он нарушил мир с Болгарией и дал повод сильной в то время Болгарии начать войну против Византии. Впрочем, вскоре император Александр умер, а Константин Багрянородный был все еще ма¬лолетним, власть перешла к регентскому сове¬ту, который возглавил патриарх Николай. Патриарх Николай оказался в трудном, мож-но сказать, двусмысленном положении, пото¬му что правил от имени ребенка, рождение которого он не мог считать законным, и коро¬нацию которого он не признавал. Коронация была совершена уже после отстранения от пат¬риаршества Николая. Свергнутому патриарху Евфимию осталась верной часть духовенства, которая не принимала патриарха Николая. И вот в таком положении, при отсутствии единства в обществе, началась очень тяжелая война с Болгарией.

Болгарией в это время правил Симеон – один из самых славных болгарских государей. Симеон ставил себе очень большие цели. Он не просто хотел поживиться за счет Византии, он хотел поглотить Византию, стать императором вместо византийского императора. И сил у не¬го было достаточно много. Однако, придя под стены Константинополя, он все-таки не мог его взять. Начались переговоры. Патриарх Николай с большим почетом принял Симеона в императорским дворце и пошел на очень большие уступки болгарам. Симеон получил от патриарха императорскую корону и обещание, что со временем малолетний Константин VII Багрянородный женится на дочери Симеона. Правда, он не признавался римским импера¬тором. Он признавался всего лишь императором, или царем, Болгарским. Но все-таки его цель была почти достигнута. Если бы он дей¬ствительно стал тестем юного императора, он фактически взял бы дела Византии в свои ру¬ки. Он успокоился и удалился временно во¬свояси. Но условия, на которые пошел патриарх Николай, многие признавали недопусти¬мыми, и после ухода Симеона Болгарского произошел переворот. Регентство патриарха Николая было свергнуто, и в императорский дворец возвратилась Зоя, мать Константина Багрянородного. Договоренность, которой достиг Николай с болгарами, была расторгнута.

Болгары немедленно возобновили войну. Война была очень тяжелой, потому что за пределами Константинополя не было никакой возможности противиться болгарам. Если ре¬гентство патриарха Николая пало потому, что он слишком большие уступки сделал болгарам, то правительство императрицы Зои пало по противоположной причине, потому что она была слишком неуступчивой. К власти пришел генерал самого простого происхождения Роман Лакопин, или Лекопин по другому написа-нию. В 919 году юный Константин Багрянородный женился на дочери Романа Лакопина, ее звали Елена. Но через некоторое время Ро¬ман венчался на царство и своего зятя оттес¬нил на второй план. Конечно, возвышение Романа Лакопина, который женил Констан¬тина на своей дочери, означало крах планов Симеона Болгарского. Симеон этого вытерпеть не мог. Патриарх Николай Мистик пытался посредничать, направляя многочисленные письма Симеону. Но Симеон был непреклонен и требовал отстранения от власти Романа Ла¬копина. Симеон готов был на все, но он не мог самого главного – он не мог взять Константинополь.

Пока Константинополь оставался в руках Романа, Роман все-таки был хозяином поло¬жения, несмотря на все опустошения, кото¬рые болгары производили во всей европейской части империи. Наконец Симеон был вынуж¬ден признать свое бессилие, состоялась его встреча с Романом Лакопином, и эта встреча означала конец высоким притязаниям болгар¬ского государя. Роман проявил гибкость и до¬статочно большую уступчивость в отношении Симеона и поэтому в конце концов смог дого¬вориться даже с таким энергичным противни¬ком Византии, как Симеон.

После смерти Симеона ситуация в Болга¬рии в корне изменилась. Сын Симеона Петр, который правил достаточно долго, с 927 до 969 года, был человеком весьма миролюби¬вым, он поспешил заключить на долгие вре¬мена мир с Византией. В его царствование гра¬ница Болгарии и Византии была местом со¬вершенно спокойным. При Петре было сильное влияние Византии в Болгарии, потому что Петр женился на внучке Романа Лакопина. Это влияние выражалось, в частности, в большом духовном влиянии – влиянии на болгарскую письменность церковную. Однако внутренне состояние молодой болгарской Церкви не было безоблачным.

Как раз в царствование болгарского царя Петра появляется секта богамилов. Это секта совершенно нетерпимая в отношении Право¬славной Церкви. Основатель этой ереси поп Богамил. Он во многом вдохновлялся учением павликиан. Мы помним, что византийские императоры для того, чтобы ослабить секту павликиан, которая получила большое рас¬пространение на границе малоазиатских вла¬дений империи с арабским халифатом, многих павликиан переселили во Фракию в Европу.

Учение богамилов – это дуалистическое учение. В мире господствуют два начала про¬тивоположных – добро и зло. Вся жизнь мира – это борьба Бога и диавола, которые борются как бы на равных. Богамилы, как и многие другие сектанты, стремились к чисто духов¬ной вере, отвергали все внешнее в богопочитании, отвергали внешнее богослужение, все церковные обряды и всю церковную иерархию, они призывали к строжайшему аскетизму. Протест богамилов против Православной Церкви нерасторжимо соединялся с их про¬тестом против Византийского государства и вообще государства такого вот теократического типа. Богамильство имело и сильно выражен-ный социальный характер, оно было про¬тестом против власти знатных, богатых. Бога-мильство имело большое влияние не только в Болгарии, но и к западу от нее, в Сербии и в Западной Европе тоже. Дело не только в том, что богамильство непосредственно влияло на формирование различных еретических тече¬ний, которые появлялись то там, то здесь. Дело в том, что сам тип этой ереси или секты может спорадически возникать там, где нет достаточного просвещения, воцерковления, и там, где существуют социальные бедствия. Причем в неблагополучные периоды истории учения такого типа получают особенно боль¬шое распространение.

Вообще в Византии не было такого едино¬державия, как в других странах. Там могло быть одновременно два и больше императоров. У нас в России, как мы знаем, под влиянием византийских обычаев временами так устраи¬валось. Например, Петр I одно время правил при формальном соправлении своего брата им¬ператора Иоанна V. Роман Лакопин не только сам достиг положения первого императора, он венчал на царство двух своих сыновей, т. е. получилось одновременное правление четырех императоров: Роман Лакопин, два его сына и его тесть, представитель легитимной македон¬ской династии Константин Багрянородный.

У Лакопина был еще один сын, которого он с самых юных лет предназначил для цер¬ковной карьеры. Ребенком он был назначен синкеллом патриарха Николая Мистика (синкелл патриарха – один из самых высоких чинов Константинопольской патриархии), а затем, в возрасте примерно 16 лет (вспомним пример патриарха св. Стефана, недалеко от¬стоящий по времени), Феофилакт, сын Рома¬на Лакопина, сам стал патриархом.

Вообще говоря, император Роман Лако¬пин имел с церковной иерархией самые хоро¬шие отношения. У него были хорошие отно¬шения уже с патриархом Николаем Мистиком, занимавшим достаточно независимую позицию в отношении церковной иерархии и император¬ской власти. Схизма сторонников патриарха Евфимия уже не играла какой-то заметной ро¬ли, сходила на нет. Римская Церковь в этот момент переживала один из самых трудных периодов своей истории и заняла позицию без-оговорочного подчинения воле византийского императора.

Церковные действия императора Романа Лакопина имели безусловно политическое зна¬чение. В частности, он пытался укрепить свое положение тем, что бросал определенно мо¬ральную тень на Македонскую династию. В 920 году в Константинополе состоялся церков¬ный собор, в котором участвовали и легаты римского папы. На этом соборе было принято решение в связи с четырьмя браками импера¬тора Льва VI. По этому решению, которое вы¬разилось в документе под названием «Томос соединения» впредь безусловно возбранялся четвертый брак. А браки третий и даже второй допускались только в порядке снисхождения к человеческой немощи и с определенными и весьма существенными ограничениями.

Это решение было принято более или менее всеми и хотя оно, означало победу патриарха Николая Мистика, но в то же время несколько унижало Македонскую династию, таким образом политически было на пользу Роману Лакопину.

Вообще говоря, отношения патриарха Николая Мистика и императора Романа Лакопина были идеальными отношениями царя и патриарха, описанными в «Эпанагоге» (при Василии I). Но, как я уже сказал в связи с «Эпанагогой», в целом отношения между царской властью и церковной иерархией в Византии не соответ-ствовали этим идеальным отношениям равно¬правного сотрудничества. Такой патриарх, как Николай Мистик, который был сильной лич¬ностью, мог сделать достаточно независимым положение церковной иерархии, но очень многое зависело не от порядков как таковых, но именно от личности, а выбор патриарха полностью зависел от императора. И вот, как я уже сказал, преемником этого сильного пат¬риарха, Николая Мистика, стал шестнадца¬тилетний царевич Феофилакт, который, ко¬нечно, был абсолютно послушным исполните¬лем воли своих царственных родственников.

Роман Лакопин был сильным императо¬ром, который успешно боролся с мусульманскими противниками империи. В его царство¬вание произошли, между прочим, и новые контакты с русскими. В июне 941 года флот Киевского князя Игоря напал на Византию. Подобное нападение было и раньше, в 907 го¬ду, но теперь Византия показала гораздо большую силу. Русские потерпели поражение и были изгнаны, причем русские корабли бы¬ли уничтожены с помощью знаменитого греческого огня. Однако в 943 году Игорь вновь появился на Дунае с большим русско-печенежским войском. Византия согласилась на заключение нового договора. Первый дого¬вор был заключен в 911 году, после предыдущего нападения; теперь, в 944 году, был заключен новый договор. Они более или менее одинаковы, но второй договор в силу больших военных успехов Византии при по¬следнем столкновении более благоприятен для Византии.

Настоящим триумфом Византии было взя¬тие города Едессы в 944 году. В Едессе находилась великая святыня – нерукотворный образ Спасителя. Этот образ был из Едессы доставлен в Константинополь. Торжественная встреча образа произошла в день Успения 15 августа 944 года, и в память этого события установлен ежегодный праздник, который по нашему ка¬лендарю отмечается на второй день Успения – 16 августа. Но это великое событие было по¬следним триумфом императора Романа Лакопина. Он стал жертвой властолюбия своих сы¬новей, которые старого государя отстранили от власти. Но если Роман Лакопин имел боль¬шой авторитет, то сыновья его никакого авто¬ритета не имели, и поэтому законному импе¬ратору Константину Багрянородному было нетрудно совершить переворот в свою пользу.

Вот так в 945 году Константин Багряно¬родный на 40-м году жизни наконец взял ре¬альную власть в свои руки, будучи венчан на царство еще в раннем детстве. Константин Багрянородный так долго находился вдалеке от власти не только потому, что так складывались обстоятельства, но и потому, что он по своему характеру не очень-то стремился к власти. Это был вовсе не уникальный в Византии тип ученого и писателя на троне, который гораздо больше интересовался науками, чем делами правления. Дела правления, правда, его тоже интересовали, но прежде всего как предмет научного изучения. Он оставил нам совершенно драгоценные сведения о различных сторонах государственной жизни своего госу¬дарства. Кроме того, государь, который так любил науки, выступал как вдохновитель и организатор научной работы. Под его непосредственным руководством трудились истори¬ки и другие ученые.

В царствование Константина VII Багрянородного произошло очень важное для нас с вами собы¬тие. В Константинополь прибыла русская кня¬гиня Ольга. Осенью 957 года она долго гостила при дворе. Историки спорят о деталях этого визита, в частности о том, когда именно про¬изошло крещение святой Ольги – или во вре¬мя ее пребывания в Константинополе, или еще до прибытия в Константинополь, но так или иначе крещение ее и ее визит в Констан¬тинополь – это события связанные. Об этом говорит и то, какое имя приняла святая Ольга в крещении. Как вы помните, ее имя в кре¬щении Елена, а это имя не только созвучно имени святой Ольги, византийские источники его передают как Ольга, с густым придыхани¬ем. Дело не только в этом созвучии, а прежде всего в том, что Елена – это имя супруги им-ператора Константина Багрянородного, кото¬рая, как это было принято, в этом случае вы¬ступала как восприемница, даже если это бы¬ло заочное восприемничество.

Это еще не было моментом крещения Ру¬си, но это предвозвестило крещение Руси, ко¬торое произошло в исторически довольно ско¬рый срок после визита святой Ольги в Кон¬стантинополь. После смерти Константина Баг¬рянородного, который умер 9 ноября 959 года, править стал его сын Роман II, названный, естественно, в честь деда Романа Лакопина.

43. Византийская церковь при императорах Никифоре Фоке, Иоанне Цимисхии и Василии II. Их взаимоотношения со славянским миром.

В царствование Константина VII Багрянородного произошло очень важное собы¬тие – крещение княгини Ольги в Константинополе осенью 957 г. Ее имя в кре-щении Елена, а это имя не только созвучно имени святой Ольги, византийские источники его передают как Ольга, с густым придыхани¬ем. Дело не только в этом созвучии, а прежде всего в том, что Елена – это имя супруги им¬ператора Константина Багрянородного, кото¬рая, как это было принято, в этом случае вы-ступала как восприемница, даже если это бы¬ло заочное восприемничество.

Это еще не было моментом крещения Ру¬си, но это предвозвестило крещение Руси, ко¬торое произошло в исторически довольно ско¬рый срок после визита святой Ольги в Кон¬стантинополь. После смерти Константина Баг¬рянородного, который умер 9 ноября 959 года, править стал его сын Роман II, названный, естественно, в честь деда Романа Лакопина.

В 956 году, т. е. еще при жизни отца, Роман, человек легкомысленный, по собственной воле и по любви женился на дочери трактирщика Анастасии, которая, став императрицей, по¬лучила имя Феофано. Изменение имени при венчании было довольно частым явлением.

Феофано была женщиной красивой, но совер¬шенно аморальной, ей предстояло сыграть свою роль в византийской истории. Роман II умер достаточно рано. После его смерти его вдова взяла власть в свои руки и правила от имени двух своих малолетних сыновей, но та¬кое положение было непрочно, и молодая им¬ператрица, понимая непрочность своего поло¬жения, вышла замуж за Никифора Фоку. Никифор Фока был представителем одной из са¬мых сильных аристократических семей и очень крупным, значительным полководцем. Задол¬го до того он отвоевал остров Крит, который долгое время находился под властью арабов. Армия и без того провозгласила Никифора Фоку императором, стране грозила граждан¬ская война, которая была предотвращена этим браком.

Никифор Фока был уже немолодой чело¬век. Он имел аскетические наклонности, очень дружил с афонскими монахами. Прп. Афана¬сий Афонский был его личным другом. Однако эти монахи осудили брак Никифора Фоки не только потому, что это был второй брак, но еще и потому, что до того, как Никифор Фо¬ка встретился с Феофано, он думал о приня¬тии монашества. В царствование Никифора Фоки начинается расцвет святой Афонской го¬ры, который продолжался в последующие ве¬ка византийской истории. Никифор Фока в своем законодательстве пытался воспрепят¬ствовать росту монастырских и церковных зе¬мель. В 964 году он издал, можно сказать, совершенно беспрецедентную Новеллу. Дело в том, что церковные земельные владения росли очень быстро, и можно сказать, все классы общества, от самых богатых и знатных до са¬мых бедных, вносили свою лепту в этот рост церковных и монастырских имений. Росло также и число новых монастырей. Многие знатные люди считали совершенно необходи¬мым для поддержания личного и семейного престижа создавать монастыри. Эти монастыри могли становиться семейными усыпальницами, где совершались постоянные молитвы о здра¬вии и упокоении тех, кто принадлежал к ро¬ду, создавшему монастырь. Кроме того, знат¬ные люди получали определенные, и очень немалые, права над теми монастырями, кото¬рые они создавали. Они не только могли сами составлять уставы этих монастырей, они мог¬ли фактически управлять ими на правах кти¬торов. И хотя монастыри в Византии не были освобождены от государственных повинностей, скажем, от уплаты налогов, но все-таки госу¬дарство могло тяготиться тем, что монастыр¬ские владения росли так значительно.

Но Новелла императора Никифора Фоки объясняется, наверное, не столько соображениями государственной пользы, сколько сооб¬ражениями морально-религиозного характера. В своей Новелле Никифор Фока беспощадно осуждает алчность тех монахов, которые ду¬мают только об увеличении владений и забы¬вают о монашеских обетах, один из которых есть обет нестяжания. Император пишет, что в таком случае, когда монахи занимаются стяжанием, монашеская жизнь превращается в пустую комедию, которая оскорбляет имя престола. На будущее император запрещает переход земель в собственность монастырей, церковных учреждений, а также отдельных клириков. Он запрещает и основание новых монастырей, отмечая, что часто монастыри основываются из тщеславия. Те, которые хо¬тели проявить свою благочестивую щедрость, могли по закону Никифора Фоки помогать уже существующим монастырям, но только де¬нежными пожертвованиями, ни в коем случае не земельными. Речь здесь идет о монастырях, которые основывались, так сказать, на циви¬лизованных территориях, там, где существовало сельское хозяйство. Закон Никифора Фо¬ки не относился к пустынным и трудным для ведения сельского хозяйства местам. Наоборот, в своем законе он поощряет основание келий, т. е. маленьких монастырей в таких местах.

Этот закон действовал недолго, но он ха¬рактеризует императора Никифора и как госу¬дарственного деятеля, и как носителя своеоб¬разного благочестия. Ведя постоянно войны на Востоке против мусульман, император Никифор Фока был проникнут сознанием того, что он ведет войну, не только защищая государ¬ство, но защищая и саму христианскую веру. Вот это понимание войны как священной объ-ясняет, почему император Никифор Фока сде¬лал странное на первый взгляд предложение. Он предложил всех воинов, которые пали на войне с неверными, почитать как святых. И хотя это предложение принято не было, оно тем не менее говорит о том, как сильно эво¬люционировало духовное понимание войны. Если в IV веке свт. Василий Великий назначал покаянное правило (епитимию) для тех воинов, которые, находясь в походе, совершали чело¬векоубийство, то теперь, напротив, предлага¬ется рассматривать воинов, павших на войне с неверными, как страдальцев за веру.

Успехи Никифора Фоки в войнах с му¬сульманами были действительно велики. Он и его полководцы захватили Антиохию и, кроме того, город во внутренней Сирии Алеппо. То есть значительная часть Сирии оказалась вновь под властью православного императора. Сам центр Антиохийского патриархата на некото-рое время освободился от мусульманского вла¬дычества. Пока Никифор Фока занимался вой¬нами на Востоке, обострились отношения с Болгарией. Прежде с Болгарией были хорошие отношения, но как бы в память о больших военных успехах Болгарии, она получала хоть и небольшую, но дань от Византии. И вот после очередных успехов Никифора Фоки, после того, как он освободил от мусульман Киликию (юго-восточная часть Малой Азии) и остров Кипр, к нему пришли послы из Болга¬рии, которые потребовали, чтобы он продол¬жал платить эту дань. Он разгневался и при¬казал высечь этих послов. Византийская армия немедленно вторглась в Болгарию, но у Ни¬кифора Фоки не было времени заниматься Болгарией, и поэтому он попросил распра¬виться с ней русского князя Святослава. Это была большая ошибка, потому что русские действительно с удовольствием выполнили эту просьбу, но не для того, чтобы помочь Визан¬тии, а для того, чтобы самим утвердиться на Дунае.

Вскоре после взятия Антиохии Никифор Фока пал жертвой заговора. Этот заговор воз¬главил один из его, так сказать, конкурентов, тоже очень одаренный полководец Иоанн Цимисхий. Он тоже представитель одной из знат¬ных семей. Переворот был совершена ночь на 11 декабря 969 года. Никифор Фока был убит. В заговоре принимала участие императрица Феофано, супруга Никифора Фоки. Но Феофано, которая надеялась стать супругой ново¬го императора, ожидаемого не получила. Уби-тый Никифор Фока нашел мстителя в лице константинопольского патриарха Полиевкта. Патриарх Полиевкт решил не оставлять безна¬казанным преступление цареубийства. Он по¬требовал от Иоанна Цимисхия церковного по¬каяния. Кроме того, он потребовал наказания убийц императора Никифора Фоки и, кроме того, потребовал удаления императрицы Фео¬фано. Император был вынужден подчиниться всем этим требованиям патриарха. Историки называют этот эпизод Византийским схожде¬нием в каноссо. Только после того, как Цимисхий выполнил предложенные ему патриар¬хом условия, патриарх счел возможным со¬вершить его венчание на царство. Моральная победа патриарха была еще сильней, посколь¬ку ему также удалось добиться от императора отмены закона Никифора Фоки против роста монастырских земель.

То моральное преобладание, которое про¬явил в этом случае патриарх, тем более показательно, что он имел дело с одним из самых сильных государей в византийской истории.

<…> В этой жизни мне известны две влас¬ти: священство и царство. Первой Творец мира доверил заботу о душах, другой о телах. Если ни одна, ни другая власть не страдает, тогда в мире царствует благоденствие.

Иоанн Цимисхий продолжал военные предприятия своего устраненного кровавым путем предшественника. Цимисхий совершил поход против русского князя Святослава. Он взял болгарскую столицу великий Преслав, там посадил на престол болгарского царя для того, чтобы заполучить болгар на свою сторо¬ну. Болгары стали переходить на сторону Ви¬зантии, и наконец Святослав оказался запер¬тым, блокированным в городе Селистрии на Дунае.

Русские оказали достойное мужественное сопротивление, но силы были совершенно не¬равны. В осажденном городе был страшный голод, и в конце концов после неудачной по¬пытки прорвать блокаду русские войска потер¬пели поражение. Святослав сдался. Причем победители обошлись, в общем-то, вполне до¬стойно с побежденными. Святослав обязался оставить Балканы и никогда больше там не появляться, кроме того, не нападать на ви¬зантийские владения в Крыму и, напротив, помогать Византии в ее борьбе с врагами. Им¬ператор подтвердил торговые привилегии рус¬ских, а все русские пленники были отпущены и снабжены продовольствием, поскольку они изголодались в этой осаде. На обратном пути Святослав погиб в сражении с печенегами. Существует предположение, что гибель Свято¬слава была подстроена Иоанном Цимисхием, но никаких оснований для этого предположе¬ния нет, потому что Святослав находился в руках Цимисхия, который при желании мог бы уничтожить его со всем его воинством.

Цимисхий продолжал завоевания на Во¬стоке. Он вошел уже и в Палестину, занял города Тиверию, Назарет, Кесарию Палестин¬скую. До Иерусалима оставалось совсем неда¬леко. Хотя Иерусалим не был взят, но импе¬ратор, несколько преувеличивая свои успехи, мог писать следующее своему союзнику армян¬скому царю Ашоту III. (Надо сказать, что сам Цимисхий был армянин, как многие знатные византийцы в этом время.) Письмо начинается словами: «Услышь и узнай об этом чуде». А заключается оно следующим: «Вся Финикия, Палестина и Сирия освобождены от гнета са¬рацин и признают власть римлян».

Из этого похода Цимисхий вернулся смер¬тельно больным и умер 10 января 976 года. Это очень значительное правление продолжа¬лось всего шесть лет.

После смерти Цимисхия власть должна была перейти к представителям законной династии, двум сыновьям Романа II и Феофано Василию II и Константину VIII. Василий II нам особенно интересен, потому что это император, при котором произошло крещение Руси, и он, как вы знаете, сам деятельно уча¬ствовал в этом событии. И как раз начало христианской России связано с очень важными событиями царствования Василия II, с собы¬тиями, которые едва не стоили ему царского венца. Сильные полководцы, которые вели войны Византии и завоевывали, отвоевывали у мусульман большие территории, иногда начинали борьбу за власть в самой Византии. И вот как раз большое восстание произошло против Василия II. Одновременно восстали два полководца Варда Фока и Варда Склир, которые хотели устранить Василия и поделить между собой империю. Эти полководцы коман¬довали почти всеми войсками, которые нахо¬дились в государстве. Поэтому для Василия II было буквально спасительным то, что весной 988 года ему пришел на помощь русский отряд в 6000 человек. Эта варяго-русская экспедиция в последний момент спасла власть Василию II. Поражение, которое русские нанесли мятежникам, стало переломным моментом в мятеже, и он пошел на спад. Однако русский отряд и в дальнейшем оставался на службе в Константинополе. В награду за эту помощь, как вы помните, Василий II обещал русскому князю Владимиру в жены свою сестру Анну при условии, что Владимир крестится сам и крестит свой народ. Это было совершенно беспре-цедентно, еще никогда представительница легитимной династии не выдавалась замуж за иноземного государя. Несмотря на то, что ре¬альная власть могла и не принадлежать легитимной династии, как это было в первой фазе правления Константина Багрянородного, но все-таки оставалась разница между династией законной и теми, кто по каким-то причинам становился соправителями и даже первыми императорами при этих законных легитимных императорах. И вот бывали прежде династиче¬ские браки, скажем, родственницы Романа Лакопина вступали в браки с чужеземными государями, но брака, как называлось это в Византии, Багрянородной царевны с ино-странным правителем пока еще не было, это был первый случай.

Понятно, что это беспрецедентное дело многим не нравилось, и поэтому, когда миновала опасность, исходившая от мятежников, Василий II решил расторгнуть свою договорен¬ность, но, как вы знаете из истории, святой князь Владимир путем военного нажима заста¬вил его исполнить договор. Правда, события, связанные с крещением Руси, недостаточно ясны, чтобы мы могли утверждать это с пол¬ной точностью, потому что существует и дру¬гая версия этих событий, согласно которой святой Владимир совершил свою военную ак¬цию в Крыму не как противник императора Василия II, а, напротив, как союзник, бо¬рясь не с территорией, подвластной Василию II, а с мятежниками, которые восстали про¬тив этого византийского императора.

Но так или иначе, крещение Руси состоя¬лось, и это было, конечно, великим собы-тием не только для самой Руси, но и для Ви¬зантии. Сфера духовного влияния Византии, то, что называется некоторыми «византийским содружеством наций», расши¬рилось до бескрайних северных пределов. Рус¬ская Церковь, как вы знаете, вошла в состав Константинопольской патриархии и несколько веков была подчинена Константинополю, до середины XV века. В этот первый период рус¬ской церковной истории Русской Церковью управляли преимущественно митрополиты, которые присылались из Константинополя. Иногда эти митрополиты избирались в России, но рукоположение они должны были все-таки принимать в Константинополе, и духовная жизнь России, конечно, развивалась под очень большим влиянием Византии. Вообще в этот период церковной истории, после того многообразия, которое существовало в первые века (Церкви Александрийская, Сирийская и т. д.), имели много своих местных особенно¬стей в этот период, ввиду угасания древних восточных патриархатов, жизнь Православной Церкви унифицируется по константино¬польскому образцу, и этот образец восприни¬мается как единственно возможный, и Рус¬ская Церковь начинает свою жизнь в русле этого византийского предания, византийского церковного строя.

44. Христианский мир в первой половине XI века. События 1053-1054 г.

ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО. Filioque. В начале XI в. возник новый спор о Filioque. Папство наконец приняло вставку: при коронации в Риме императора Генриха II в 1014 г. символ произносился уже с этим добавлением. Пятью годами ранее, в 1009 г., вновь избранный папа Сергий IV направил послание в Константинополь, которое с большой вероятностью (хотя и не наверняка) содержало Filioque.

Государственно-политические причины разрыва церковного общения между Западом и Востоком. От конца IX века и до половины XI века связи между Вос-точной и Западной Церквами были редки и неопределенны. В половине XI в. началось деятельное общение, окончившееся полным разделением церквей. Государственно-политические причины разрыва церковного общения между Западом и Востоком состояли в том, что папа Лев IX распространил свое влияние в некоторых Церквах Южной Италии, которые находились в юрисдикции Константинопольского патриарха. В них начали распространяться латинские воззрения и особенно латинский обычай совершать евхаристию на опресноках. Затем папа Лев сделал попытку восстановить против Константинопольского патриарха Михаила Керуллария патриарха Антиохийского [Тальберг].

В ответ на это патриарх Михаил Керулларий отлучил от причастия начальника греческих войск в Италии, который содействовал там распространению обычая совершать евхаристию на опресноках, закрыл в Константинополе латинские монастыри и церкви для прекращения соблазна православных и поручил Болгарскому архиепископу написать обличительное послание против латинских нововведений. Это послание имело цель сохранить зону греческого влияния в южной Италии и защи¬тить ее от латинских натисков. Папа хотя и желал по политическим расчетам поддерживать мирные отношения с востоком, но написал резкое ответное послание. Византийский император Константин Мономах, также по политическим расчетам, желая быть в мирных отношениях с папой, принял папский ответ благосклонно.

Для утверждения «прочного мира между Церквами» папа Лев IX прислал в Константинополь своих легатов, во главе которых поставил Гумберта, епископа Сильва-Кандидского, которые сразу же проявили свое неуважение к патриарху. Вручив письмо папы к патриарху, они удалились без обычных приветствий; письмо же хотя и было подписано Львом, в действительности принадлежало перу самого Гумберта и было выдержано в явно недружелюбном тоне. Поэтому Миха¬ил Керулларий отказал¬ся вести с ними переговоры, и папские легаты, видя неуступчивость патриарха, написали акт отлучения на него и на всю Греческую Церковь, обвинив ее во всевозможных ересях. Среди прочих безосновательных обвинений она содержала упрек в опущении Filioque из символа веры! 15 июля 1054 г. лега¬ты положили этот акт во время богослужения в Софийском храме на престо¬ле и уехали [Тальберг].

Патриарх Михаил Керулларий на заседании своего синода 20 июля 1054 г. составил соборное определение, которым осудил действия папских послов и составителей отлучительной грамоты предал проклятию, о чем известил и прочих восточных патриархов [Тальберг]. Таким образом, общение между Во¬сточной и Западной Церквами снова прекратилось, на этот раз бесповоротно.

2 вариант: Гумберт поспешно покинул Константинополь без дальнейших объяснений своего поступка, а по прибытии в Италию представил весь инцидент как большую победу Рима. Керуларий и синод ответили отлучением Гумберта (но не Римской церкви как таковой). Итак, попытка примирения только ухудшила ситуацию.

Но даже после 1054 г. дружеские отношения между Востоком и Западом сохранялись. Обе части христианского мира еще не осознали всей пропасти разрыва, и люди с обеих сторон надеялись, что недоразумения можно уладить без особых затруднений. Спор Рима и Константинополя в значительной мере проходил мимо внимания простых христиан. Осознание происшедшего наступило только с началом крестовых походов: они принесли с собой дух ненависти и злобы и сделали раскол окончательным.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ СПИСОК КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИХ ПАТРИАРХОВ, ВИЗАНТИЙСКИХ ИМПЕРАТОРОВ И ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ, ИМЕЮЩИХ ОТНОШЕНИЕ К ИСТОРИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (I-Х ВВ.).

30 — Крестная смерть, Воскресение и Вознесение Господа нашего Иисуса Христа.

— Сошествие Святого Духа на апостолов. Первая проповедь апостолов и распространение христианства. Начало благовестия апостола Андрея.

36 — Апостол Андрей Первозванный рукоположил первого еп. селения Византия святителя Стахия.

36-37 — Святитель Стахий, первый еп. Византийский.

53 — Онисим, еп. Византийский.

62 — Мученическая кончина апостола Андрея Первозванного в г. Патры.

70 — Поликарп, еп. Византийский.

84/86 — Плутарх, еп. Византийский.

93/95 — Седекий, еп. Византийский.

98 — Изгнание по указу имп. Траяна святителя Климента, папы Римского, в ссылку в Крым.

ок. 100 — Мученическая кончина святителя Климента, папы Римского, в Херсонесе Таврическом.

110 — Диоген, еп. Византийский.

123/127 — Елевферий, еп. Византийский.

137 — Феликс, еп. Византийский.

ок. 141 — Афинодор (Афиноген), еп. Византийский.

157 — Евзой, еп. Византийский.

171 — Олимпий (Алипий), еп. Византийский.

192 — Пертинакс, еп. Византийский.

203 — Олимпиан, еп. Византийский.

216 — Марк I, еп. Византийский.

232 — Святитель Кириллиан, еп. Византийский.

240 — Святитель Кастин, еп. Византийский.

276 — Тит (Трат), еп. Византийский.

301 — Диометий, еп. Византийский.

ок. 307 — Мученическая кончина святителя Евангела, первого известного еп. Малой Скифии.

312 — Победа имп. Константина над имп. римским Максентием. Видение Константину перед битвой сияющего креста на небе с надписью «сим побеждай»; явление Христа имп. Константину с тем же знамением; введение крестообразных хоругвей в войсках имп. Константина.

313 — Миланский эдикт имп. Константина и Ликиния, согласно которому христианская религия, признававшаяся ранее только терпимой, объявлена государственной наравне с древней языческой. Освобождение священнослужителей христианской Церкви от гражданских должностей.

— Пров, еп. Византийский.

315-327 — Святой Митрофан I, патр. Константинопольский.

324-337 — Святой равноапостольный Константин Великий, имп.

325 — Первый Вселенский Собор в Никее против ереси Ария.

— Утверждение христианства в Херсонесе Таврическом святым Капитоном.

325-340 — Святой Александр, еп. Константинопольский.

330 — Основание новой столицы империи — Константинополя на месте Византии.

337-361 — Имп. Констанций II.

340-341 — Святой Павел I, еп. Константинопольский.

341-342 — Евсевий, еп. Константинопольский.

342-344 — Святой Павел I, еп. Константинопольский (вторично).

342-348 — Македонии I, еп. Константинопольский.

343 — Гонения на христиан от персидского царя Шапура II.

348-350 — Святой Павел I, еп. Константинопольский, (третий раз).

350-360 — Македонии I, еп. Константинопольский (вторично).

360-369 — Евдоксий, еп. Константинопольский.

361-363 — Имп. Юлиан Отступник.

363-364 — Имп. Иовиан.

364-378 — Имп. Валент II.

369-370 — Евагрий, еп. Константинопольский.

369-379 — Демофил, еп. Константинопольский.

372 — Гонения на христиан в Готии. Мученическая кончина святого Никиты, великомученика готского.

379-395 — Имп. Феодосии I Великий.

381 — Второй Вселенский Собор в Константинополе.

379-381 — Святой Григорий I Богослов, архиеп. Константинопольский.

381 — Максим I, еп. Константинопольский.

381-397 — Нектарий, патр. Константинопольский.

395-408 — Имп. Аркадий.

398-404 — Святой Иоанн I Златоуст, архиеп. Константинопольский.

404-405 — Арсакий, патр. Константинопольский.

406-422 — Аттик, патр. Константинопольский.

408-450 — Имп. Феодосии II.

426-427 — Сисиний I, патр. Константинопольский.

428-431 — Несторий, патр. Константинопольский.

431 — Третий Вселенский Собор в Ефесе, осудивший ересь Нестория.

431-434 — Святой Максимиан, патр. Константинопольский.

436-446 — Святой Прокл, патр. Константинопольский.

440 — Перевод Нового Завета на грузинский язык.

446-449 — Святой Флавиан, патр. Константинопольский.

448 — Гонение на христиан в Армении от последователей зороастризма.

449-458 — Святой Анатолий, патр. Константинопольский.

450-457 — Имп. Маркиан.

451 — Четвертый Вселенский Собор в Халкидоне, осудивший ересь монофизитов.

457 — Константинопольский патр. Анатолий рукоположил грека Петра во архиепископа Грузии с титулом католикоса Иверии.

457-474 — Имп. Лев I.

458-471 — Святой Геннадий I, патр. Константинопольский.

472-488 — Акакий, патр. Константинопольский.

474 — Имп. Лев II.

474-475 — Имп. Зенон.

475-476 — Имп. Василиск.

476-491 — Имп. Зенон, (вторично).

488-489 — Фравит, патр. Константинопольский.

489-495 — Евфимий, патр. Константинопольский.

491 — Собор армянских епископов в Вагаршапате осудил Халкидонский Собор. Начало отделения Армянской Церкви от православной Церкви.

Кон. V- нач. VI в. — Утверждение несторианства в Персии, после того как Бабей, католикос Ктесифона и всей Персии, окончательно отделил свою Церковь от общения с православной Церковью.

491-518 — Имп. Анастасий I Дикор.

495-511 — Македонии II, натр. Константинопольский.

511-518 — Тимофей I, патр. Константинопольский.

518-520 — Иоанн II Каппадокиец, патр. Константинопольский.

518-527 — Имп. Юстин I.

520-535 — Епифаний, патр. Константинопольский.

527-565 — Святой Юстиниан I, имп.

535-536 — Анфим I, патр. Константинопольский.

536-552 — Святой Мина, патр. Константинопольский.

538 — Освящение храма святой Софии в Константинополе.

541 — Имп. Юстиниан I завоевал Абхазию и начал здесь распространение христианства.

552-565 — Святой Евтихий, патр. Константинопольский.

553 — Пятый Вселенский Собор в Константинополе, осудивший еретические воззрения Оригена.

565-577 — Иоанн III Схоластик, патр. Константинопольский.

5665-578 — Имп. Юстин II.

577-582 — Святой Евтихий, патр. Константинопольский (вторично).

578-582 — Имп. Тиверий I.

582-595 — Святой Иоанн IV Постник, патр. Константинопольский.

582-602 — Имп. Маврикий.

596-606 — Кириак, патр. Константинопольский.

602-610 — Имп. Фока.

607-610 — Святой Фома I, патр. Константинопольский.

610-638 — Святой Сергий. I, патр. Константинопольский.

610-641 — Имп. Ираклий.

638-641 — Пирр, патр. Константинопольский.

641-653 — Павел II, патр. Константинопольский.

641 — Имп. Константин III.

641-668 — Имп. Констант II.

653 — Святитель Мартин, папа Римский, за исповедание православия отправлен в ссылку в Херсонес Таврический, где скончался.

654 — Пирр, патр. Константинопольский (вторично).

654-666 — Петр, патр. Константинопольский.

667-669 — Фома II, патр. Константинопольский.

668-685 — Имп. Константин IV.

669-675 — Святой Иоанн V, патр. Константинопольский.

675-677 — Константин I, патр. Константинопольский.

677-679 — Святой Феодор I, патр. Константинопольский.

679-686 — Святой Георгий I, патр. Константинопольский.

680 — Шестой Вселенский Собор в Константинополе, осудивший ересь монофелитов.

686-687 — Святой Феодор I, патр. Константинопольский (вторично).

685-595 — Имп. Юстиниан II.

688-693 — Павел III, патр. Константинопольский.

693-705 — Святой Каллиник I, патр. Константинопольский.

695-698 — Имп. Леонтий.

698-705 — Имп. Тиверий II.

705-701 — Кирр, патр. Константинопольский.

705-711 — Имп. Юстиниан II (вторично).

711-713 — Имп. Филиппик.

712-716 — Иоанн VI, патр. Константинопольский.

713-715 — Имп. Анастасий II.

715-730 — Святой Герман I, патр. Константинопольский.

715-717 — Имп. Феодосии III.

717-741 — Имп. Лев III Исаврянин.

726 — Имп. Лев Исаврянин начал борьбу с иконопочитанием.

730-754 — Анастасий, патр. Константинопольский.

741-775 — Имп. Константин V Копроним.

754-766 — Константин II, патр. Константинопольский.

766-780 — Никита I, патр. Константинопольский.

775-780 — Имп. Лев IV Хазар.

780-784 — Святой Павел IV, патр. Константинопольский.

780-797 — Имп. Константин VI.

784-806 — Святой Тарасий, патр. Константинопольский.

787 — Седьмой Вселенский Собор в Никее, восстановивший иконопочитание.

ок. 794 — Кончина святителя Иоанна, еп. Готского.

797-802 — Имп-ца Ирина.

802-811 — Имп. Никифор I.

806-815 — Святой Никифор I, патр. Константинопольский.

811-813 — Имп. Михаил I Рангав.

813-820 — Имп. Лев V Армянин.

815-821 — Феодот I, патр. Константинопольский.

820-829 — Имп. Михаил II.

821-837 — Антоний I, патр. Константинопольский.

829-842 — Имп. Феофил.

837-843 — Иоанн VII, патр. Константинопольский.

843-847 — Святой Мефодий I, патр. Константинопольский.

842-855 — Святая Феодора, императрица.

847-858 — Святой Игнатий, патр. Константинопольский.

851 — Святой Константин Философ участвовал в посольстве к Мелитинскому эмиру и имел там прения с мусульманами; по возвращении удалился на гору Олимп к своему брату монаху Мефодию.

855-867 [7]

— Имп. Михаил III.

858-867 — Фотий, патр. Константинопольский.

858 — Хазарская миссия святых Мефодия и Константина

860 — Войска Руси под предводительством Аскольда и Дира осадили Константинополь, совершенно разорив его окрестности; после того как патр. Фотий обнес вокруг стен Константинополя Ризу Пресвятой Богородицы, осада была снята.

862-879 [8]

— Кн. Рюрик.

ок. 863 — Начало моравской миссии святых Мефодия и Константина.

ок. 865 — После заключения мирного договора с руссами имп. Михаил III и патр. Фотий отправили в Киев епископа и священников. Приняли крещение князья и часть народа, для которых была устроена в Киеве первая церковь в честь святого пророка Илии. Это первое известие о христианстве в Киеве.

867 — Святые Мефодий и Константин прибыли в Рим с мощами святого Климента.

867-877 — Святой Игнатий, патр. Константинопольский (вторично).

867-886 — Имп. Василий I Македонянин.

869 — Кончина в Риме святого Константина, в монашестве Кирилла. Святой Мефодий посвящен во архиепископа Моравии и Паннонии и отправлен на кафедру.

869-870 — Утверждение восточного христианства в Моравии (проповедь святителя Мефодия).

874 — Кн. чешский Боривой и его супруга Людмила приняли крещение от святителя Мефодия.

877-886 — Фотий, патр. Константинопольский (вторично).

879-912 [9]

— Олег, кн. киевский.

885 — Кончина равноапостольного Мефодия, архиепископа Моравского. Его ученики и около двухсот священников были изгнаны из Моравии. Часть их по приглашению царя болгарского Бориса переселилась в Болгарию для утверждения богослужения на славянском языке.

886-893 — Святой Стефан I, патр. Константинопольский.

886-912 — Имп. Лев VI Мудрый.

912-913 — Имп. Александр.

893-901 — Святой Антоний II Кавлей, патр. Константинопольский.

901-907 — Николай I Мистик, патр. Константинопольский.

907-912 — Евфимий II, патр. Константинопольский.

912-925 — Николай I Мистик, патр. Константинопольский (вторично).

912 [10] -ок. 945 — Игорь Рюрикович, кн. киевский.

913-959 — Имп. Константин VII Багрянородный.

920-944 — Имп. Роман I Лакапин.

925-928 — Стефан II, патр. Константинопольский.

925 — Папа Иоанн Х безуспешно пытался остановить распространение славянского богослужения в хорватских землях.

928-931 — Святой Трифон, патр. Константинопольский.

933-956 — Феофилакт, патр. Константинопольский.

944 — Договор кн. киевского Игоря с греками: при заключении договора князь и язычники из его дружины клялись Перуном, а дружинники-христиане присягали в храме пророка Илии.

ок. 945-960 — Святая Ольга, кнг. киевская.

950 — Кончина святого Андрея Юродивого, славянина из Новгорода, подвизавшегося в Константинополе.

956-970 — Полиевкт, патр. Константинопольский.

954/55 или 957 — Кнг. киевская Ольга приняла в Константинополе крещение с именем Елена.

959-963 — Имп. Роман II.

ок. 960-972 — Святослав Игоревич, кн. киевский.

963-969 — Имп. Никифор II Фока.

967 или 968 — Вторжение кн. киевского Святослава в Болгарию.

969 — Кончина святой равноапостольной кнг. киевской Ольги.

969-976 — Вторичное вторжение кн. киевского Святослава в Болгарию.

970 — Имп. Иоанн I Цимисхий.

970-974 — Поражение русских войск в Болгарии от имп. Иоанна I Цимисхия.

971 — Василий I Скамандрин, патр. Константинопольский.

972-978/80 — Договор кн. киевского Святослава с греками.

974-979 — Ярополк I Святославич, кн. Киевский.

976 -1025 — Антоний III Студит, патр. Константинопольский.

978/80-1015 — Имп. Василий II Порфирородный.

983 — Святой Владимир I Святославич, кн. Киевский.

979-991 — Мученическая смерть в Киеве святых Феодора и Иоанна варягов. Николай II Хрисоверг, патр. Константинопольский.

КРАТКИЙ ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕЧЕНЬ НЕКОТОРЫХ НОВОЗАВЕТНЫХ ДОСТОПАМЯТНЫХ СОБЫТИЙ (ЖМП, 1958):

37 г. Обращение ап. Павла.

44 г. Гонение при Ироде.

51 г. Апостольский собор в Иерусалиме.

62 г. Гонение на христиан в Иудее.

64 г. 1-е общее гонение при Нероне.

67 г. Мученичество апп. Петра и Павла.

70 г. Разрушение Иерусалима Титом.

96 г. 2-е гонение при Домициане.

106 г. 3-е гонение при Траяне.

166 г. 4-е гонение при Марке Аврелии.

202 г. 5-е гонение при Севере.

235 г. 6-е гонение при Максимине.

250 г. 7-е гонение при Деции.

257 г. 8-е гонение при Валериане.

261 г. Первые эдикты о веротерпимости при Галлиене.

275 г. 9-е гонение при Аврелиане.

303 г. 10-е великое гонение.

313 г. Видение Константином креста на небе.

313 г. Миланский эдикт о веротерпимости.

314 г. Анкирский поместный собор.

315 г. Неокесарийский поместный собор.

325 г. I Вселенский Собор в Никее.

Ок. 340 г. Гангрский поместный собор.

341 г. Антиохийский поместный собор.

347 г. Сардикийский поместный собор.

364 г. Лаодикийский поместный собор.

381 г. II Вселенский Собор в Константинополе.

394 г. Константинопольский поместный собор.

419 г. Карфагенский поместный собор.

431 г. III Вселенский Собор в Ефесе.

451 г. IV Вселенский Собор в Халкидоне.

553 г. V Вселенский Собор в Константинополе.

681 г. VI Вселенский Собор в Константинополе.

787 г. VII Вселенский Собор в Константинополе.

861 г. Константинопольский поместный собор, именуемый Двукратным.

861 г. Изобретение славянской азбуки.

862 г. Распространение христианства среди славян трудами свв. Кирилла и Мефодия.

879 г. Константинопольский поместный собор в храме св. Софии.

1054 г. Отпадение Западной Церкви от Восточной.