1.3 Проблема учета наблюдателя в экономике

Тот тип науки, который возник в Европе в Новое время и до сих пор сохраняет прочные позиции, предполагает принятие установки на реальность изучаемой действительности. Ученый получает воспроизводимые факты, используя наблюдение с соответствующими приборами (методиками) и объективными способами измерения величин, строит теории (желательно математизированные) для объяснения эмпирических данных, проверяет теории на практике и излагает результаты своего исследования в общезначимой форме.  Разум при таком понимании науки по традиции, восходящей к Декарту, отделен от косной материи. Разделение между миром и субъектом (наблюдателем) было одним из главных догматов картезианского научного метода. С другой стороны существует понимание реальности как относительной и конфигурационной (например, комплексы физических и психических элементов у А.Богданова [4], паттерны действительности у Ф.Капры [14]). Реальность теперь – это система отношений между субъектом и объектом. Не существует реальности вне субъекта. Радикальный шаг вперед, сделанный чилийскими нейробиологами Матураной и Варелой (сантьягская теория), состоит в отождествлении процесса познания с процессом жизни. Иными словами, познание — это собственно процесс жизни. В сантьягской теории познание тесно связано с автопоэзом— самовоспроизводством живых сетей¹³. Определяющей характеристикой автопоэтической системы является то, что она претерпевает непрерывные структурные изменения, при этом сохраняя сетевую организационную модель. Такая структурно связанная система является обучающейся. Непрерывные структурные изменения в ответ на воздействия среды — и, соответственно, постоянное приспособление, обучение и развитие — это ключевая характеристика поведения всех живых существ. По Матуране, поведение живого организма детерминировано, но не внешними силами, а собственной структурой организма — структурой, сформированной в результате цепочки независимых структурных изменений. Таким образом, в своем поведении живые организмы равно свободны и обусловлены, но они реагируют на внешние раздражения автономно, путем структурных перестроек, то есть изменений структуры своей связи со средой. Более того, живая система не только сама определяет свои будущие структурные изменения, она также определяет, какие внешние раздражения их вызовут. Иными словами, живая система сохраняет за собой свободу решать, что именно замечать в своем окружении и на что реагировать. Это — ключевой момент сантьягской теории познания. Структурные изменения системы представляют собой акты познания. Определяя, какие воздействия окружающей среды будут вызывать в ней изменения, система устанавливает рамки своей области познанного; по выражению Матураны и Варелы, она «рождает мир» [цит. по 64] Вместе с тем познание — это не отображение некоего независимо существующего мира, но постоянное конструирование мира в процессе жизнедеятельности. Изучение структурных изменений зависит от продвижения так называемых структурных наук, в которых метод абстрагирования от индивидуальных случаев – требование существования универсальных законов – достиг наиболее развитой формы. Науки сегодня структурируются вдоль математических линий и наиболее быстрые и эффектные изменения происходят именно в структурных науках. Среди структурных наук следует выделить не только чистую и прикладную математику, но также такие науки как системный анализ, информационная теория, кибернетика и теория игр. Эти дисциплины составляют, так называемую, математику событий, развертывающихся во времени: события, планируемые и контролируемые человеком, события, управляемые структурами, которые действуют, как будто по плану, и другие события, подчиняющиеся законам вероятности. То есть эти науки составляют структурные теории изменений, происходящих со временем. Их наиболее важным инструментом в настоящее время является компьютер, и компьютерная теория сама относится к структурным наукам. Экономические теории, хотя и не входят в список структурных наук, но в значительной мере пропитаны духом и инструментарием указанных дисциплин. Во всяком случае, в списке нобелианов по экономике много имен тех, кто основывал свои выводы при описании экономической действительности именно на основе математики и смежных наук. Тем не менее, хорошо известно, что структурные науки особенно подвержены критике и проверке временем. Новый уровень знания, который возникает благодаря им, дает нам возможность планировать будущие события. И структурные науки могут склонить нас, по мнению Вейцзеккера [77], к опасной иллюзии, что реальность – это структура, которой можно управлять и которую можно контролировать. Но научная истина всегда приходит с сопутствующими ей невидимыми заблуждениями. Существование этих невидимых «заблуждений», – это вовсе не ошибки сознания, а внутренне присущее ему свойство, порожденное самим процессом познания. Введение Спенсером-Брауном законов ассимиляции и аннигиляции может рассматриваться как когнитивная структуризация или построение когнитивных репрезентаций. Репрезентация – это представление в человеческом мозге (или шире – в любой системе, способной к различению) мира, частей мира и процессов в нем. Действительно, любой процесс восприятия предполагает классификацию явлений. Эта операция классификации согласно законам ассимиляции и аннигиляции имеет два взаимосвязанных аспекта. Первый: явления, которые взяты вместе как класс, рассматриваются как эквивалентные с точки зрения целей наблюдателя; они ассимилированы и принадлежат одному эквивалентному классу. Это отражается в законе ассимиляции. Отметим важное обстоятельство, – все наблюдаемые явления, которые предоставляются нам органами чувств и для которых есть стандартные метки – понятия, принадлежат к одному классу репрезентаций. Все они ассимилированы в сознании, как существующее. Второй: явления, принадлежащие различным классам, считаются отличными или различными, они принадлежат к различным эквивалентным классам. Именно это отражает закон пересечения, так как возврат в исходное состояние после повторного пересечения предполагает наличие различения. Здесь возникает проблема выбора – принять различенное и ассимилировать его, переведя в класс существующего, или отвергнуть как ложное или несуществующее. Здесь же скрыта возможность заблуждения; у человека, работающего с реальностью второго порядка, нет объективного критерия для этого выбора, – он вынужден опираться только на то, что он уже ассимилировал, принял как существующее, а прежние выборы могли быть ошибочными или стали таковыми с течением времени. Именно в этом кроется живучесть стереотипов и устаревших воззрений. Операции различения и ассимиляции (нивелирования) по необходимости сосуществуют вместе. Если бы когнитивная система (человек) была бы способна только к ассимиляции, и не замечала бы различения, то она была бы неспособна к восприятию различных явлений и не смогла бы адаптироваться к изменяющемуся окружению. С другой стороны, система, которая замечала бы только различие и не видела бы ассимиляции (однородных объектов), была бы неспособна к предвидению, и точно также не смогла бы адаптироваться. Различения дифференцируют явления, а нивелирование интегрирует их.