Kastels

4Witrow (1988). Прекрасный пример культурно-исторической вариации мер времени

ипространства можно найти в очаровательной книге Zerubavel (1985).

5 Thrift (1990).

6 Совокупным источником этого анализа изменения времени в русской культуре является серия неопубликованных презентаций и дискуссий на конференции, посвященной времени и деньгам в русской культуре, организованной Калифорнийским университетом. Центром славянских и восточно-европейских исследований Беркли и Центром русских и восточно-европейских исследований Стэндфордского университета и проходившей 17 марта 1995 г. (персональные заметки и краткое содержание заседания сделаны Эммой Киселевой). Из значительных докладов этой конференции я использовал доклад Живова (Zhivov (1995)). В дополнение к этому, о временном подтексте реформ Петра Великого см.: Waliszewski (1990), Кара-Мурза А.А., Поляков Л.В. (1994),Anisimov (1993).

7Анализ времени в Советском Союзе см.: Hanson (1991); Castillo (1994); о событиях, относящихся к "непрерывной рабочей неделе" при Сталине см. Zerubavel (1985:35-43).

8Thompson (1967).

9Giddens(1984).

10Lash, Urri (1994: 229).

11Castillo(1994).

12Как показывает Harvey (1990).

13Hinrichs et al. (1991), см. также Rifkin (1987).

* От слова temporality - временный характер. - Прчм. ред.

7.3 Время как источник стоимости: глобальное казино

Дэвид Харви адекватно представляет текущие преобразования капитализма формулой "пространственно-временное сжатие"14. Нигде эта логика не является более очевидной, нежели в обращении капитала на глобальном уровне. Как мы анализировали в главе 2, в 1980-х годах сошедшиеся вместе мировая дерегуляция финансов и доступность новых информационных технологий и новых способов управления преобразовали природу рынков капитала. Впервые в истории возник объединенный глобальный рынок

капитала, работающий в реальном времени15. Объяснение и действительная проблема феноменального объема трансграничных финансовых потоков, как показано в главе 2, заключается в скорости трансакций16. Один и тот же капитал движется туда и обратно между экономиками за период порядка нескольких часов, минут, а иногда секунд17. Поставленные в благоприятные условия дерегуляцией, сокращением посредничества и открытием национальных финансовых рынков, опытные финансовые аналитики/компьютерные мудрецы, сидящие на глобальных узлах избирательной сети телекоммуникаций, с помощью мощных компьютерных программ манипулируют буквально миллиардами долларов18. Главным игральным залом этого электронного "казино" служит валютный рынок, который расцвел за последние десять лет, используя преимущества плавающих обменных курсов. В 1995 г. каждый день на валютном рынке оборачивалось 1,2 трлн. долл. США (см. рис. 7.1)19. Эти мировые игроки не никому не известные спекулянты, это - ведущие инвестиционные банки, пенсионные фонды, мультинациональные корпорации (естественно, включая производственные корпорации) и взаимные фонды, организованные именно ради финансовых манипуляций20. Франсуа Шесне идентифицировал около 50 основных игроков глобальных финансовых рынков21. Однако, как утверждалось выше, как только возникают возмущения на рынках, свою роль начинают играть потоки, в чем неоднократно смогли убедиться центральные банки, и это обошлось им весьма недешево. Время является критическим фактором для прибыльности всей системы. Именно скорость трансакций, иногда автоматически запрограммированных в компьютере для принятия квазимгновенных решений, есть фактор, определяющий

выигрыш или потерю. Помимо скорости на них также влияет временная кругообразность процесса, непрекращающаяся последовательность покупок и продаж, характеризующая систему. Архитектура глобальных финансов действительно построена на временных зонах. За сутки капиталы делают три перехода, останавливаясь в Лондоне, Нью-Йорке и Токио, причем существует некоторое число финансовых центров-"бродяг", работающих на небольших расхождениях в рыночных ценах в моменты открытия и закрытия торгов22. Более того, значительное и растущее число финансовых трансакций основано на получении дохода путем учета будущего в текущих сделках, например в сделках на рынках фьючерсов, опционов и других производных финансовых инструментов23. В совокупности эти новые финансовые инструменты чудовищно увеличивают массу номинального капитала vis-a-vis банковских депозитов и активов. Так что вполне корректно говорить, что время делает деньги, так как все делают ставки, а будущие деньги заранее учитываются в компьютерных прогнозах24. Сам процесс маркетинга будущих событий влияет на эти события, поэтому временная граница капитала постоянно размыта манипуляциями, производящимися с ней в настоящем уже после того, как капиталу присвоена фиктивная стоимость, чтобы пустить его в обращение. Таким образом, капитал не только сжимает время, он вбирает его в себя и живет (т. е. приносит ренту) за счет переваренных секунд и годов.

Источник: Chesnais and Serfati (1994), цитируется в Chesnais (1994); основано на трехлетних отчетах Bank for International Settlement.

Рис. 7.1. Средний ежедневный объем сделок на фондовых биржах, 1986-1992 гг. (млрд.долл.)

Материальные последствия этой очевидно абстрактной дисгрессии (disgression) времени и капитала все сильнее и сильнее ощущаются в экономиках и повседневной жизни людей всего мира: периодические валютные кризисы, возвещающие эру структурной экономической нестабильности и на деле тормозящие европейскую интеграцию; неспособность инвесторов предвидеть будущее, разрушающая стимулы производительного капиталовложения; крах компаний с их рабочими местами, не

зависящий от производительности и происходящий вследствие неожиданных, непредвиденных изменений в финансовой среде, в которой они работают; возрастающий разрыв между производством товаров и услуг и рентой в сфере обращения, увеличивающий долю мировых сбережений, участвующих в финансовых спекуляциях; возрастающие риски для пенсионных фондов и частных страховых обязательств, ставящие под вопрос дорого стоящую безопасность рабочих людей повсюду в мире; зависимость всей экономики, особенно экономик развивающихся стран, от движений капитала, обусловленных в значительной мере субъективными ощущениями и спекулятивной беспорядочностью; разрушение в коллективном опыте обществ моделей поведения, связанных с отложенным вознаграждением, и замещение их идеологией "быстрых" денег, ставящей акцент на индивидуальной игре с жизнью и экономикой; а также фундаментальное повреждение общественного чувства соответствия производства и вознаграждения, работы и ее смысла, этики и богатства. Пуританизм, по-видимому, был похоронен в Сингапуре25 в 1995 г. вместе с почтенным банком Barings. И конфуцианство продержится в новой экономике ровно столько, сколько будет оставаться справедливой поговорка "кровь гуще, чем вода"26, т. е. пока семейные узы обеспечивают социальную связь, выходящую за пределы чистой спекуляции в дивном новом мире играющих финансов. Аннигиляция времени и манипуляция с ним посредством управляемых с помощью электроники глобальных рынков капитала служат источником новых форм опустошительных экономических кризисов, маячащих в XXI в.

14См. Harvey (1990: 284-5).

15Chesnais (1994); O'Brien (1992).

16Reynolds (1992); Javetski, Glasgall (1994).

17Shirref (1994); Breeden (1993).

18Time (1994); Jones (1993). Аллегорическое изображение "финансовой фикции" можно найти, читая Kimsey (1994).

19Economist (1995b).

20Harvey (1994).

21Chesnais (1994).

22Lee, Schmidt-Marwede (1993).

23Lee et al. (1994); Asian Money, Asian Issues & Capital Markets Supplement (1993-4);

Fager (1994).

24Chesnais (1994).

25Economist (1995а).

26Hsing (1994).

7.4 Гибкое время и сетевое предприятие

Сокращение времени является также сердцевиной новых организационных форм экономической активности, которые я определил как сетевое предприятие. Гибкие формы управления, непрерывное использование основного капитала, интенсификация труда, стратегические альянсы и межорганизационные связи - все это ведет к сокращению количества времени на одну операцию, к ускорению оборота ресурсов. Действительно, метод управления материальным хозяйством по принципу "точно в срок" стал символом "подтянутого производства", хотя он и относится к доэлектронному веку промышленной технологии. Однако в информациональной экономике это временное сжатие не имеет своим источником еще большее сокращение времени, затрачиваемого на определенную работу, или увеличение количества работы, сделанной за определенное время, - процессы, в которых главную роль играет хронометр. Вследствие того что потенциал работников и организаций, связанный с производством стоимости, сильно зависим от автономии информированного работника в принятии решений в реальном времени, традиционное

дисциплинарное управление рабочей силой не подходит новой системе производства27. Вместо этого от опытного работника требуют самостоятельно управлять собственным временем в гибком режиме, иногда удлиняя рабочее время, в другой раз приспосабливаясь к гибким графикам, а в некоторых случаях сокращая рабочие часы и, следовательно, оплату. Это новое ориентированное во времени управление трудом может быть названо, как предложил Джон Урри, "работа точно в срок".

Для сетевой фирмы временные рамки ее адаптивности к рыночному спросу и технологическим изменениям есть также основа ее конкурентоспособности. Так, витрина сетевого производства, итальянская мультинациональная фирма по производству вязаной одежды Benetton попала в 1995 г. в руки своего американского конкурента, фирме Gap, главным образом из-за своей неспособности угнаться за Gap в предложении новых моделей в ответ на изменяющиеся вкусы потребителей: Gap делал это раз в два месяца, тогда как Benetton - дважды в год28. Другой пример: в индустрии программного обеспечения в середине 1990-х годов фирмы начали раздавать свои продукты бесплатно по сети, для того чтобы как можно шире привлечь потребителей29. Расчет, на котором основана эта конечная дематериализация программных продуктов, состоит в том, что прибыль нужно получать в долгосрочном периоде, главным образом за счет постоянных отношений с пользователями по поводу развития и усовершенствования данной программы. Но первоначальный выбор такой программы зависит от преимущества решений, предложенных продуктом, над свойствами других продуктов на рынке, следовательно, поощряется доступность новых достижений с момента их изобретения фирмой или индивидом. Гибкая система управления сетевым производством опирается на гибкую темпоральность, на способность ускорить или замедлить циклы производства и прибыли, на распределение времени, оборудования и персонала и на контроль за соотношением временных лагов доступности технологий и требованиями конкуренции. Временем управляют как ресурсом, но не в линейном, хронологическом стиле массового производства, а как фактором, отличным по отношению к темпоральности других фирм, сетей, процессов или продуктов. Только сетевая форма организации и все более и более мощные и мобильные обрабатывающие информацию машины способны обеспечить гибкое управление временем, как новое поле деятельности высокопроизводительных фирм30. В этих условиях время не только сжимается, но и обрабатывается.

27См. обсуждение данного вопроса у Фримена (Freeman (ed.) (1994)).

28Business Week (1995d).

29Business Week (1995с).

30Benveniste (1994).

7.5 Сжатие и искривление рабочего времени жизни

Работа является и будет оставаться на протяжении обозримого будущего ядром человеческой жизни. В отношении современных обществ оплачиваемое рабочее время структурирует социальное время. Как показано в исследовании Мэддисона31 (см. табл. 7.1), за последние 100 лет происходило сокращение рабочего времени, измеренного в количестве часов, отработанных человеком за год. Я должен напомнить читателю, что, как показано в главе 4, это сокращение рабочего времени в действительности скрывает значительный рост суммарного количества труда за счет роста числа рабочих мест и того обстоятельства, что агрегированная занятость в меньшей степени является функцией

технологии, нежели функцией расширения инвестиций и спроса, зависящей от социальной и институциональной организации. Расчеты потенциального количества часов, которые будут отработаны одним человеком в течение жизни, также показывают его существенное сокращение за последние четыре десятилетия, хотя и со значительными различиями в числе часов между странами (см. табл. 7.2)32.

Таблица 7.1. Число рабочих часов на человека в год, 1870-1979 гг.

				1870			1880		1890		1900г.			1913			1929			1938
			г.			г.			г.				г.			г.			г.			г.
	Канада			2964			2871		2789		2707			2605			2399			2240
	Франция			2945			2852		2770		2688			2588			2297			1848
	Германия			2941			2848		2765		2684			2584			2284			2316
	Италия			2886			2795		2714		2634			2536			2228			1927
	Япония			2945			2852		2770		2688			2588			2364			2391
	Соединенное			2984			2890		2807		2725			2624			2286			2267
	Королевство
	США			2964			2871		2789		2707			2605			2342			2062

По Италии данные 1978 г. использованы для 1979 г. Источник: Maddison (1982); Bosch el. al. (eds) (1994: 8, табл. 1).

Таблица 7.2. Потенциальное число рабочих часов на протяжении жизни, 1950-1985 гг.

			1950 г.		1960 г.		1979 г.		1980 г.		1985 г.
	Франция		113729		107		101		92708		77748
					849		871
	Западная Германия		114170		104076		93051		87367		85015
	Восточная		108252		-		97046		93698		93372
	Германия
	Венгрия		97940		96695		92918		85946		78642
	Италия		-		-		-		-		82584
	Япония		109694		109647		100068		95418		93976
	Соединенное		-		-		-		-		82677
	Королевство
	США		-		-		-		-		93688
	СССР		-		-		-		-		77148

- нет данных Источник: Schuldt (1990:43).

Количество рабочих часов и их распределение на протяжении жизни человека, а также в годовых, месячных и недельных циклах жизни людей служат главным признаком того, как они себя чувствуют, наслаждаются или страдают. Их эволюция в разных странах и исторических периодах отражает экономическую организацию, уровень технологии, интенсивность социальной борьбы и плоды общественных договоров и институциональных реформ33. Французские рабочие были первыми в Европе, кто после ожесточенной социальной борьбы и выборов 1936 г., отдавших власть Народному фронту, завоевал 40-часовую рабочую неделю и право оплачиваемого отпуска. Соединенное Королевство, США и Япония стали бастионами навязанного бизнесменами стахановства, где рабочие имели продолжительность отпуска на половину или треть меньше, чем рабочие Германии, Франции или Испании, однако какого-либо видимого влияния на производительность это не оказывало (на самом деле с точки зрения роста производительности в последние 30 лет при исключении из рассмотрения Японии продолжительность отпуска, по-видимому, положительно кореллирует с производительностью труда). Однако в целом уже более 100 лет, 1870-1980 гг., мы могли наблюдать две взаимосвязанные тенденции в индустриальных экономиках: уменьшение рабочего времени, приходящегося и на одного человека, и на одного работающего, и возрастающую однородность и упорядочение рабочего времени как часть общественного договора, на котором основывается государство всеобщего благосостояния. Тем не менее недавно эти тенденции были модифицированы таким образом, что картина стала и более сложной, и более изменчивой (см. табл. 7.3)34. Ключевым явлением, похоже, стало возрастающее разнообразие рабочего времени и рабочих графиков, отражающее тенденцию дизагрегации рабочей силы в трудовом процессе, проанализированную в главе 4. Исследование эволюции рабочего времени в 14 индустриальных странах, проведенное МОТ в 1994 г., синтезирует наблюдения следующим образом:

"В долгосрочном периоде сокращение рабочего времени очевидно является доминантной тенденцией. За последние 20 лет количество рабочих часов сократилось в большинстве стран, но произошло это в виде различных комбинаций растущего количества работы в течение неполного рабочего дня, сокращающей число и оговоренных в соглашении, и действительно отработанных часов в неделе, месяце, году и на протяжении всей жизни. Однако, анализируя этот основной тренд, нетрудно увидеть несколько явных тенденций увеличения числа отработанных часов, по крайней мере в некоторых странах и для некоторых групп рабочих в различных странах. Эти тенденции могут свидетельствовать о возрастающей дифференциации продолжительности рабочего времени между странами в внутри них, происходящей после долгого периода стандартизации и гармонизации рабочего времени"35.

Таблица 7.3. Продолжительность и сокращение рабочего времени, 1970-1987 гг.

Швеция

Норвегия

Рабочее			Сокращение				Фактическое			рабочее			Измене
время	по		рабочего времени по				время на одного занятого
контракту (ч)			контракту (%)										(%)
			1970-		1980-		1980г.			1987	г.		1980-1
			1980 гг.		1987 гг.								гг.
1796 (9)			-8,2		0(8)		1438 (1)			1482	(1)		+3,1(10
			(3)
1714 (2)			-6,2		-6,6(3		1563 (2)			1537	(2)		-1,7 (7)

				(4)		)
Дания		1733 (4)		-2,6		-6,0(4		1720 (4)		1596 (4)		-7,2 (2)
				(6)		)
Финляндия		1720 (3)		0(8)		-7,5(1		1818 (8)		1782(10)		-2,0 (6)
						)
Германия		1712 (1)		-5,9		-4,7(6		1736 (7)		1672 (6)		-3,7 (4)
				(5)		)
Нидерланды		1744 (5)		-9,1		-7,0(2		1720 (4)		1645 (5)		-4,5 (3)
				(2)		)
Бельгия		1759 (6)		-9,2		-5,0(5		1590 (3)		1550 (3)		-3,0 (5)
				(1)		)
Франция		1767 (7)		0(8)		-4,6(7		1850 (9)		1696 (7)		-3,3 (1)
						)
Соединенное		1782 (8)		-2,1		-4,6(7		-		1730 (8)		-
Королевство				(7)		)
США		1916(10)		0(8)		0(8)		1735 (6)		1770 (9)		+2,0 (9
Япония		2121(11)		-5,9		0(8)		2113(10)		2085(11)		-1,3 (8)
				(5)

Цифры в скобках означают ранжирование.

Таблица основана на данных Eurostat. Предполагается, что рабочее время работников с неполным рабочим днем на 25 % ниже, чем рабочее время занятых полный рабочий день, и что рабочее время вне промышленности на 2,5% больше, чем в промышленности.

Источник: Pettersson (1989).

Что является источником такого разнообразия? С одной стороны, это институциональные различия регулирования рынков труда, в чем США, Япония и Европейский Союз демонстрируют образцы логики, находящиеся в явном контрасте друг с другом. С другой стороны, внутри государств существуют две категории работников с более продолжительным рабочим временем: профессионалы высокого уровня и неквалифицированные рабочие сферы услуг. У первых это удлинение происходит в результате их вклада в создание стоимости, а у вторых из-за их ограниченной возможности отстаивать свои интересы, обусловленной статусом иммигранта или неформальными трудовыми соглашениями. Что же до более короткого рабочего времени и нетипичных графиков, то они связаны с неполным рабочим днем и временной работой и являются уделом в основном женщин и молодежи. Массовое включение женщин в рабочую силу связано, до определенной степени, с растущим разнообразием рабочих графиков и статуса работы. В результате, как показано в главе 4, от четверти до трети занятого населения (включая самозанятых) основных индустриальных стран не следует классической схеме полного рабочего дня с постоянным графиком. Быстро и повсеместно растет число рабочих с изменяющимися рабочими должностями. Кроме того, весомая часть тех, кто работает полный рабочий день (вероятно, большинство профессиональной рабочей силы), переходит к гибким временным графикам, в целом увеличивая свою трудовую нагрузку. Технологическая возможность реинтегрировать в сети, где хранится информация, вклады различных работников, сделанные в различное время, порождает постоянное изменение действительного времени выполнения работы, подрывая способность рабочего времени структурировать повседневную жизнь. Таким образом, не случайно, что в своем проницательном анализе трансформации работы и фирм во Франции Фредерик де Коннинк концентрирует внимание на том факте, что "на

предпринимательство оказывают влияние множественные и расходящиеся темпоральности", что "в экономике все больше и больше доминирует поиск гибкости, либо она организуется на основе коротких промежутков времени", что в результате приводит к тому, что "сегодня индивид перегружен темпоральностями, которым он должен противостоять"; "пока работа остается интегрированной, общество стремится к ее распаду, прочь от неуправляемого развития противоречивых темпоральностей, находящихся внутри одной и той же структуры"36.

Следовательно, действительная проблема наших обществ (в той мере, в какой это было раньше) заключается не в том, позволяет ли нам технология затрачивать меньше труда на ту же единицу выпуска: да, она позволяет это, но влияние данного технологического факта на действительное рабочее время и графики не детерминировано. Ставкой и, по-видимому, преобладающей тенденцией в наиболее развитых секторах наиболее развитых обществ является растущее разнообразие использования рабочего времени, зависящее от фирм, сетей, рабочих мест, профессий и характеристик работников. Это разнообразие на деле ограничивается способностями каждого работника и каждого рабочего места управлять временем. Не забегая вперед и не предвосхищая анализ эволюции семьи (во II томе англ. издания), хочу сказать, что, по-видимому, гетерогенность рабочих графиков в обществе со сходным участием полов в рабочей силе требует значительной перемены устройства домохозяйства. Не обязательно к худшему, так как в действительности допол-нительная гибкость рабочего времени могла бы обеспечить основу для совместного проведения времени в семье. Однако новые домохозяйственные партнерства должны будут строиться на руинах порядков патриархальной семьи37. Так как гибкое время и неполный рабочий день проникли в контрактные структуры рабочего времени через женский труд, для того чтобы дать возможность женщинам совмещать воспитание детей и свою рабочую жизнь, распространение этой логики на мужчин и на другие области общественной жизни, помимо воспитания детей, могло бы фактически ввести (и на деле во многих случаях уже вводит)38 новое соединение времени жизни и времени работы в разных возрастах и при разных условиях и для мужчин, и для женщин. Так, в этих новых условиях рабочее время может потерять свое традиционное центральное место в жизненном цикле.

Сходное движение, направленное в ту же сторону, происходит из-за значительного сокращения действительных рабочих лет в основных индустриальных странах именн в момент существенного роста ожидаемой продолжительности жизни. Это происходит, с одной стороны, из-за того, что возраст вступления в ряды рабочей силы становится все выше и выше, так как все большая часть населения учится в университетах: тенденция, являющаяся результатом культурных ожиданий, сужения рынков труда, требований о предоставлении свидетельства о высшем образовании, все чаще предъявляемых рабочей силе нанимателями39. С другой стороны, Анн Мари Жильмар провела сравнительные исследования, показавшие значительное уменьшение действительного числа занятых среди рабочей силы в возрасте старше 50 лет и особенно старше 55 лет40. Как показано на рис. 7.2, уровень активности мужчин в возрасте от 55 до 65 лет резко уменьшился за последние 20 лет в основных индустриальных экономиках и в 1991 г. составил 65% в США, 64% - в Соединенном Королевстве, 54% - в Германии и 43% - во Франции. В этих странах по причине ли раннего ухода на пенсию, по инвалидности, из-за постоянной незанятости, усталости или разочарования от трети до половины мужской рабочей силы окончательно уходит с рынка труда в свои пятьдесят с небольшим. Жильмар делает серьезное утверждение, смысл которого состоит в том, что эта тенденция является не временной, но укорененной в близорукой политике правительства и частного бизнеса и в убежденности, что пожилой работник не способен адаптироваться к текущей скорости процесса технологических и организационных инноваций41. При таких обстоятельствах действительное рабочее время жизни может быть сокращено приблизительно до 30 лет (от 24 до 54) из 75-80 лет реального времени жизни. Если рост производительности труда не

очень большой и общество не допускает значительного межпоколенческого перераспределения, тогда не только рабочее время потеряет свое центральное место vis-a- vis жизни в целом, но и разрушится расчетная система, на основе которой начисляются пенсии и медицинские выплаты, разрушится не только потому, что слишком много старых людей, но и потому, что соотношение между вносящими свой вклад работниками и неработающими получателями станет невыносимым42.

Источник: Guillemard (1993). Рис. 7.2. Норма участия в рабочей силе для мужчин

в возрасте 55-64 лет в девяти странах, 1970-1991 гг.

Таким образом, реальный вызов, брошенный нам новым взаимоотношением между работой и технологией, имеет отношение не к массовой безработице, что я попытался доказать в главе 4, а к совокупному сокращению рабочего времени жизни значительной части населения. Если основа начислений социальных выплат не будет изменена посредством нового общественного договора, сокращение ценного рабочего времени и ускоренное устаревание труда покончат с институтами социальной солидарности, возвещая наступление войны поколений (age wars).

31Maddison (1982).

32К. Schuldt, Soziale und ukonomische Gestaltung der Elemente der Lebensarbeitszei der Werktbtigen, Dissertation, Berlin (GDR), 1990; цитируется в Bosch et al. (eds) (1994:15).

33Hinrichsetal.(1991).

34Bosch et al. (eds) (1994).

35Ibid.:19 (выделено мною. - M.K.).

36De Conninck (1995); цитаты взяты со с. 200,193 и 193 соответственно (перевод мой.

-М.К.}.

37Мартин Карной и я совместно развили эту тему в работе Camoy, Castells (1996).

38Hewitt (1993).

39Camoy, Levin (1985).

40Guillemard (1993).

41Guillemard, Rein (1993).

42Lenoir (1994).

7.6 Размывание жизненного цикла: на пути к социальной аритмии?

По-видимому, все живые существа имеют свои биологические часы43. Биологические ритмы, будь то индивидуальные, связанные с отдельными особями, или даже космические, являются неотъемлемой частью человеческой жизни. Люди и общества игнорируют их на свою беду44. На протяжении тысячелетий человеческая ритмичность конструировалась в тесной взаимосвязи с ритмами природы, в большинстве случаев при слабой возможности противодействовать враждебным природным силам, так что казалось разумным плыть по течению и моделировать жизненный цикл в согласии с обществом, где большая часть новорожденных умирает в младенчестве, где женская репродуктивная способность должна использоваться рано, где юность эфемерна (Ронсар), где достижение старости - это такая привилегия, которая приносит с собой уважение к старику как к уникальному источнику опыта и мудрости, и где болезни периодически вымывают значительную часть населения45. В развитом мире индустриальная революция, формирование медицинской науки, триумф Разума и утверждение социальных прав в двух последних столетиях поменяли эту картину, продлевая жизнь, побеждая болезни, регулируя рождение, облегчая смерть, ставя под сомнение биологическую обусловленность ролей в обществе и конструируя жизненный цикл на основе социальных категорий, среди которых первостепенными стали образование, рабочее время, модели карьеры и право ухода на пенсию. Однако, несмотря на то, что принцип жизненной последовательности из биосоциального стал социобиологическим, существовала (и фактически все еще существует) модель жизненного цикла, которой развитые общества стремятся соответствовать и в направлении которой пытаются двигаться развивающиеся страны. В настоящее время организационные, технологические и культурные процессы, характеризующие новое, возникающее общество, решительно подрывают этот упорядоченный жизненный цикл, не заменяя его альтернативной последовательностью. Я

предлагаю следующую гипотезу: сетевое общество характеризуется уничтожением ритмичности, как биологической, так и социальной, связанной с понятием жизненного цикла.

Я уже рассмотрел одну из причин этой новой тенденции, а именно изменчивую хронологию рабочего времени. Но гораздо более важным обстоятельством является возрастающая способность контролировать в очевидных пределах воспроизводство особей нашего вида и среднюю продолжительность жизни его индивидов (см. главу 1). Хотя верхний предел длительности имеет биологическую границу, увеличение средней продолжительности жизни почти до 80 лет (немногим более 80 лет - для женщин) и возрастающая доля людей, достигших возраста, заметно превосходящего средний, образующих возрастную группу 80-летних, создают значительные последствия для наших обществ и для способов, которыми мы выражаем себя. Если некогда старость рассматривалась как однородная последняя ступень жизни, на которой фактически доминировала "социальная смерть", что было показано во французском исследовании, проведенном Анн Мари Жильмар много лет назад при моем участии46, то сейчас она стала весьма многообразным миром, состоящим из ранних пенсионеров, "средних" пенсионеров, дееспособных пожилых людей и пожилых людей с различными степенями и формами недееспособности. Так, "третий возраст" внезапно расширился, образуя младшие и старшие группы, что существенным образом переопределяет жизненный цикл в трех аспектах: уход с рынка труда перестает служить определяющим критерием, так как у существенной части населения после этого события может пройти около трети их жизни; "третий возраст" проводит фундаментальные различия между пожилыми людьми на основании их уровня недееспособности, не всегда кореллирующего с возрастом, приближая, до определенной степени, их недееспособное состояние к другим недееспособным группам более юного возраста, что порождает, таким образом, новую социальную категорию; он также вынуждает вводить различия между несколькими возрастными группами, чья действительная дифференциация будет в значительной