3.3.4. Сложные действия и стратегическое определение подцелей
В многих случаях, в связи с трудностями ситуации, заранее известно, что для достижения поставленной цели единого адекватного метода не существует, т.е. цель не может быть достигнута с помощью одного простого, составного или комбинированного действия. В таких случаях на уровне целеполагания осуществляется стратегическое планирование сложного действия путём формулировки подцелей, достижение которых обеспечивает достижение исходной цели. Мы сначала рассмотрим стратегическое планирование на примере военной стратегии, предполагая, что это исторически наиболее раннее понятие облегчит понимание сущности стратегии вообще.
Von Clausеwitz определяет военную стратегию следующим образом: «Стратегия схематизирует план войны, связывая её цель с серией действий, ведущих к её достижению, т.е. она планирует отдельные компании и упорядочивает боевые действия для каждой из них» (von Clausеwitz 1827/2000, р. 390). Суть стратегии -- суммарная формулировка группы подцелей, в соответствии с основной целью. Эта формулировка затем используется для определяется каждой очередной подцели в соответствии с текущей ситуацией.
Рассмотрим следующий пример стратегии разгрома превосходящей армии противника: умножить свои небольшие вооружённые силы с помощью быстрых маршей и разворачивания флангов, сохраняя небольшую армию постоянно сконцентрированной, так чтобы она была способна в любой момент сразиться на равных с отдельными соединениями разбросанных превосходящих сил противника (р. 393). Эта формулировка иллюстрирует две основные характеристики стратегии. Первая – это то, что формулировки стратегий «чрезвычайно просты и, в силу их постоянного повторения, общеизвестны» (р. 283). Вторая – это её двухуровневое описание. Она не только указывает основную цель (разгромить превосходящую армию противника) и подцели (поочерёдно громить, сражаясь на равных, разбросанные части противника), но также и методы (тактики) их осуществления (с помощью маршей, разворачивания флангов.). Об этом втором слое von Clausеwitz пишет: «Как только установлено на основании оценки состояния своей страны чего следует и возможно достичь в результате войны, способ достижения найти легко» (р. 392). Он также добавляет третью характеристику военной стратегии – как и всё на войне, стратегия чрезвычайно проста в формулировке, но чудовищно трудна в исполнении. Поэтому стратег должен находиться в поле вместе с армией, в целях разработки деталей на месте и, при необходимости, модификации общего плана. «Следовательно, стратегия не может иметь ни момента отдыха» (р. 391).
Теперь рассмотрим чрезвычайно простой пример стратегии сложного действия, упомянутого нами в начале этой статьи. Компьютерная команда должна быть введена (цель) новичком, не знакомым с клавиатурой. Для этого он выполняет последовательность действий, каждое из которых имеет целью напечатать очередную букву команды и является составным, включая связку «поиск клавиши – её нажатие». В этом примере стратегией служит правописание команды. Эта стратегия организует подцели – напечатание последовательности знаков команды. Даже и в этом простом случае стратегия «не может иметь ни момента отдыха». Действительно, если актор сделает опечатку, то в соответствии со стратегией, он должен стереть неправильный знак, и вместо него ввести правильный.
Последний пример показывает, что даже в простейших случаях сложного действия, подтверждение или модификация следующей подцели зависит от достижения предыдущей и, следовательно иерархия подцелей развёртывается в реальном времени, в соответствии со стратегией как общей схемой сложного действия. Это соответствие подцелей стратегии обеспечивается за счёт непрерывного стратегического контроля по отношению к достижения иерархии подцелей.
Рассмотрим примеры стратегий в спортивных единоборствах. Целью всякого противоборства является победа над противником. Борцовская стратегия -- вывести противника из равновесия, удержать его в этом состоянии и провести атаку Carson 1977, р. 127). В американских руководствах по борьбе этой стратегии соответствует последовательность, состоящая из трех подцелей: сковать (tie-up), подловить (set-up) и низложить (take-down) противника (Carson 1977, Hatta 1982). Одно из русских руководств даёт следующую обобщённую характеристику тактики реализующей эту стратегию: (1) добиться излюбленного захвата, (2) атаковать приёмом, зависящим от защитных действий противника, (3) использовать защиту от одного приёма как выгодную динамическую ситуацию для проведения другого приёма (Алиханов 1977, сс. 18-19).
В таких видах спортивных единоборств, где противники не имеют непосредственного контакта, сущность стратегии не меняется. Например в фехтовании: «С помощью неуловимых трюков вы заманиваете противника в западню – вы провоцируете его/её открыться, так что вы можете вдоль этой линии попасть в цель. Вы достигаете этого любым известным вам способом: смените дистанцию, обманите, сорвите темп, или разрушьте его/её приготовления. Используйте неожиданные движения. Всё это относится к стратегии.» (Yerkow 2004). Подобным образом стратегии в связке с их тактической реализацией обсуждаются и в других видах спортивных единоборств, например в теннисе Белиц-Гейманом (1988), в боксе Werner and Hatmaker (2004).
Теперь мы можем сформулировать принцип конструирования моделей сложных действий из простых единиц, когда сложные действия планируются заранее:
Принцип-2. В ситуациях, когда трудности в выполнении действия предвидимы, (а) сложное действие планируется/отрабатывается заранее на одном или более уровней действия; (б) на оперативном уровне осуществляется предварительная отработка навыков производных действий, соответствующих стадиям оперирования; (в) на уровне процедуры осуществляется оперативное планирование и отработка составных действий с жесткой последовательностью задействований – связкой; (г) на уровне метода осуществляется тактическое планирование и отработка обусловленных динамикой ситуации комбинаций; (д) на уровне цели осуществляется стратегическое планирование сложных действий, включающее формулировку стратегии и определение иерархии подцелей, ей соответствующих.
Следует подчеркнуть, что мы обсуждали только те сложные действия, которые были связаны с трудностями выполнения стадий оперирования. Мы не обсуждали сложных действия, связанных с трудностями при осуществлении стадий планирования – целеполагания, выбора метода или спецификации процедуры. Эмпирическое исследование таких действий должно быть следующим шагом после эмпирического анализа различных простых «умственных действий», например принятия решений.
4. Обсуждение
В заключении этой статьи мы обсудим несколько принципиальных моментов, отличающих системо-деятельностный подход от других существующих подходов к исследованию действий человека.
4.1. Уровнево-стадийная модель и существующие модели действия
Уровнево-стадийная модель пересекается по смыслу со многими моделями, обсуждающимися в бихевиоральных и социальных науках и прикладных дисциплинах (Shank and Abelson 1977, Cranach and Harre 1982, Zandin 1983, Frese and Sabini 1985, Rasmussen 1986, Norman 1986, 1990). В этих моделях обсуждаются стадии, уровни и другие аспекты моделей, такие как нормы, социальные стандарты и правила. Во всех этих обсуждениях человеческая деятельность и действие рассматриваются в контексте соответствующих дисциплин и их онтологий – психологических, социологических, лингвистических и т.д. Соответственно, действие выступает не как самостоятельный предмет исследования, а как частный случай дисциплинарного предмета исследования, например как целенаправленное поведение (goal directed behavior), переработка информации на основе знаний, правил, или навыков (knowledge-based, rule-based and skill-based information processing) или переработка информации в соответствии со сценариями (script processing). Интересно, что в описании человеческих действий с помощью этих моделей проявляется бессилие психологических (внимание, память, намерение, и т.д.) и когнитивных понятий переработки информации (кратковременная и долговременная память, схема, прототип и т.д.). Это бессилие не бросается в глаза только благодаря употреблению, наряду с этими понятиями, терминов обыденного языка (Polner 1974).
Главным отличием нашего системо-деятельностного подхода от других подходов к человеческой деятельности является то, что в нём деятельность выступает как самостоятельный объект и предмет исследования, со своими специфическими онтологическими представлениями -- воспроизводство, акт, кооперация, мыследеятельность и др. (Щедровицкий, 1975/1995). Эти схемы позволяют ассимилировать смыслы других подходов, реконструировав их в терминах системо-деятельностного подхода. В частности, наша уровнево-стадийная модель конфигурирует две известные прикладные модели действия – семи-стадийную модель действия (Seven Stage of Action) предложенную когнитивным психологом D. Norman (1986, 1990) и модель общей последовательности движений (General Move Sequence) разработанную в исследовании движений и времени (Zandin 1983). Как видно из Схемы 2. когнитивная модель имеет две ветви – исполнение и оценку, находящиеся между «целью» и «миром». Хотя по видимости модель схожа с нашей уровнево-стадийной моделью, она не имеет определённых уровней, а нашим пяти стадиям оперирования соответствует единственная стадия -- «исполнение последовательности действий» (Norman 1990), или в раннем варианте этой модели «физическое исполнение» (Norman 1986).
Схема 2. Семи--стадийная модель действия (Norman 1990).
Физическое исполнение является главным содержанием модели «общей последовательности движений» (General Move Sequence). То, что в когнитивной модели было единой стадией «физического исполнения» расчленено на пять «шагов» (Zandin 1983, р. 15:
1. Достижение объекта одной или двумя руками непосредственно или в сочетании с движениями тела.
2. Обретение контроля рук над объектом.
3. Перемещение объекта в нужное положение непосредственно или в сочетании с движениями тела.
4. Установление объекта во временное или окончательное положение.
5. Возврат в исходное положение.
Легко видеть, что эти шаги близки к оперативным стадиям нашей уровнево-стадийной модели. Модель общей последовательности движений употребляется как единица при конструировании большого разнообразия сложных манипуляционных действий. Эта модель позволяет довольно точно оценивать время, требующееся для исполнения конкретной физической работы. Что же касается умственных операций, то их здесь две: «думай» (think), состоящей либо в «проверь» (inspect), либо «прочти» (read), и «запиши» (record), состоящей либо в «напиши» (write), либо «пометь» (mark).
Таким образом, в то время как когнитивная психология не имеет средств для исследования физических операций, изучение времени и движения не интересуется умственными операциями, поскольку большинство из них не занимают отдельного от физических операций времени. Тем не менее, обе эти модели показали себя весьма продуктивными. Первая -- в дизайне, вторая -- при планировании физических работ. Поскольку уровнево-стадийная модель конфигурирует эти две модели, она обещает быть более эффективной в приложениях чем эти частичные модели.